Снежная девочка

Глава 9. Лес

Тем вечером Таша только и думала что об Аляне и лисе. От предвкушения встречи всё внутри бурлило и искрилось. За ужином Таша не могла сосредоточиться ни на еде, ни на разговорах взрослых. Однако она заметила, как сильно они устали.

Мама и папа полулежали на диване. Работа на ферме их страшно вымотала. У дедушки постоянно закрывались глаза, дышал он шумно и тяжело. Съев всего несколько ложек еды, он заснул прямо в кресле.

Тут Таша вспомнила о снадобьях, которые дала ей Нона. Девочка выскользнула из гостиной и насыпала дедушке в носки горчичный порошок. Потом заварила чай из берёзовой коры. Запах от него шёл приятный — сладковатый, мятный. Таша разбудила дедушку и предложила ему напиток. Однако он сделал глоток и поморщился. А когда Таша показала ему бусы из чеснока, дедушка решил, что Нона над ним глумится, и не стал их надевать.

Дедушка хотя бы согласился принять сироп из мёда с хреном! Это снадобье — согревающее и терпкое — пришлось ему по вкусу.

Мама и папа помогли дедушке дойти до кровати. Сегодня он держался на ногах даже хуже, чем обычно. Когда он лёг в постель, Таша открыла книгу «Озеро и лес» и читала вслух, пока он не заснул. Девочка хотела помочь ему устроиться, но, как бы она ни поворачивала голову дедушки, дышал он хрипло. Поэтому Таша позвала родителей.

Мама пошла заботиться о дедушке, а папа отвёл Ташу в её комнату. Когда она забралась в кровать, он подоткнул ей одеяло — как в детстве.

— Ты молодчина, — похвалил её папа и поцеловал в лоб. — Сегодня ты поступила храбро и замечательно.

— Спасибо, папа.

Таша улыбнулась, но в душе она волновалась за дедушку. И беспокоилась о родителях: они выглядели очень усталыми и встревоженными.

Зашла мама и положила на кровать Таши ещё одно одеяло.

— Ночью будет холодно, — сказала она и посмотрела в окно. — Когда небо такое ясное, погода стоит просто ледяная.

— А с дедушкой всё хорошо? — спросила девочка.

— В мороз он чувствует себя хуже. Я принесла ему ещё одеяла и подбросила в печь дров. Надеюсь, так ему будет легче спать.

Мама задёрнула шторы.

— Я так горжусь тобой, Таша, — шепнула она и поцеловала девочку на ночь.

— До завтра! — улыбнулся папа.

Родители ушли из комнаты и направились наверх, в свою спальню. Таша услышала, как они тихо обсуждают предстоящие дела.

— Ферма не выдержит такой холодной и снежной зимы, — вздохнула мама.

— Сделаем всё, что в наших силах, — успокаивал её папа. — Может, холоднее, чем сейчас, уже не будет.

Тревоги родителей добавились к Ташиным собственным. Переживания из-за дедушки, фермы, мороза, снега… А ещё Таша знала, что мама и папа беспокоятся и о ней, хотя сегодня она и выехала за пределы фермы. Тревога тяжестью лежала на груди, давила на девочку. Таше так хотелось стряхнуть это чувство, пойти на свежий воздух и снова погулять с Аляной и лисом!

Решив, что родители уже спят, Таша тихонько выбралась из постели. Мама предупреждала о морозах, и накануне ночью девочка замёрзла, поэтому теперь она оделась ещё теплее. Затем она прокралась в гостиную и натянула куртку, шапку и варежки.

Таша открыла дверь и улыбнулась — перед ней простирался яркий, залитый звёздным светом снежный простор. Она вышла на улицу. С неба падали снежинки, и некоторые были столь крупными, что Таша без труда могла разглядеть их изящные узоры. Снежинки выглядели так красиво, но мама была права — мороз стоял трескучий. Таша подняла воротник куртки и отошла ещё дальше от дома.

Над северо-восточными горами поднималась луна. Таша обрадовалась. Ведь это значило, что скоро придёт Аляна!

С дальнего конца козьего пастбища послышался звон. Он напоминал Таше смех Аляны и музыку сосулек на дереве бузины. Девочка пошла на звук. Снег повалил сильнее. Несмотря на тёплую одежду, Таша вздрогнула от холода. Она прибавила шагу.

У северной части леса мелькнуло что-то рыжее. Это же лис! Затем Таша заметила за деревьями знакомые голубые одежды — они то появлялись, то вновь скрывались за стволами. И лис, и Аляна спешили к полузамёрзшему ручью на пастбище. Звон окутал Ташу и потянул её туда же. Она со всех ног побежала, увязая сапогами в снегу. Когда она оказалась у ручья, то успела совсем запыхаться.

Из-за сосен вышла Аляна. На ней были те же голубые юбка и шубка. Её серебристо-белые волосы сияли в лунном свете. Глаза цвета льда поблёскивали, кожа сверкала, словно звёзды. У ног девочки вился лис. Зверёк взглянул на Ташу ярко-золотыми глазами.

Увидев друзей, Таша просияла и замахала им рукой. Аляна ответила тем же. Тут внимание снежной девочки привлекло нечто на другом берегу ручья. Глаза у неё округлились от восторга. Таша посмотрела в ту же сторону и увидела зайца-беляка, который раскапывал снег под кустом утёсника. Девочка внимательно разглядывала его, стараясь запомнить каждую мелочь, чтобы потом зарисовать. Мягкая шёрстка, длинные ушки, изящные лапы, готовые в любое мгновение унести зайку подальше…

Заяц погрыз что-то под снегом и выпрямился. Он взглянул на Аляну и лиса. Таша задержала дыхание — сейчас заяц возьмёт и ускачет! Но зверёк лишь наклонил голову и продолжил есть, словно не видел гостей или они его не волновали. Наевшись, заяц неспешно упрыгал прочь.

Аляна повернулась к Таше, изобразила жестами оленя и указала на лес. Таша обернулась к дому. Из печной трубы, словно знак вопроса, текла тонкая струйка дыма. Но Таша понимала, что возвращаться ей совсем не хочется. Воздух в уснувшем доме был пропитан тревогой. К тому же родители и дедушка так устали, что вряд ли проснутся и заметят пустую постель девочки. Поэтому Таша кивнула Аляне и лису.

Подруга улыбнулась ей и поманила ближе. Таша сделала шаг вперёд — и тут заметила в тени за укрытыми снегом соснами огромный силуэт. На нём сверкали два блестящих шарика — глаза! Таша пригляделась.

— Это животное? — шепнула она.

Из-за деревьев на лунный свет вышел северный олень. Он был выше Таши. Шерсть у него была густая, светло-серая с белым, а голова — широкая. Огромные серебристые рога словно клонили её вниз.

Лис подбежал к оленю как к старому другу. Тот подошёл ближе. Копыта животного глубоко увязали в снегу рядом с ручьём. На олене была голубая уздечка, и он тянул такого же цвета сани. И на уздечке, и на санях поблёскивали сотни крошечных серебряных колокольчиков. Именно их звон Таша услышала, когда вышла из дома!

Таша посмотрела на сани. Сиденья у них были удобными, с голубыми подушками. Девочка улыбнулась шире. Впервые со случая на Краю Клешни она хотела исследовать мир и радовалась предстоящему приключению.

Олень остановился рядом с Аляной.

— Фёдор, — прошептала она мягким, как снежинки, голосом.

Аляна погладила оленя по спине и плечам. Она повернулась к Таше и жестом пригласила её сделать то же самое.

Таша сняла варежку. Мороз защипал ей пальцы, но девочку это не остановило. Она хотела потрогать мех оленя Фёдора голой рукой. Таша положила ладонь на густую шерсть на его шее. Сначала мех показался ей жёстким, но под ним скрывался мягкий подшёрсток. Девочка взглянула на морду оленя. Пожалуй, ни в одних глазах она не видела столько доброты, как в этих круглых, карих.

Аляна запрыгнула в сани и взялась за поводья. Таша немного помедлила, но только чтобы надеть варежку. Затем тоже забралась в сани и устроилась рядом с подругой. Лис изящно вскочил на сиденье и примостился между девочками. Он излучал такое тепло, что Таша радостно рассмеялась.

Аляна щёлкнула поводьями, и Фёдор пошёл вперёд. Сани тронулись и немного накренились. Таша вцепилась в борт рукой. Аляна потянула поводья влево, и Фёдор развернулся и направился в лес. Олень не спеша шёл между деревьями строго на запад. Сквозь ветви тонкими лучами лился лунный свет. От этого снег казался серебристым, а поверх него ложились переплетённые таинственные тени. Аляна указала на белку, которая сидела высоко на заснеженном дубе. Чуть позже Таша заметила небольшую группу кроликов: они кормились у корней ели.

Сани остановились у густого соснового бора. Аляна наклонилась к Таше, обдав её ледяным воздухом, и показала на что-то меж деревьев. Таша дрогнула от морозного потока и получше натянула шапку на уши. Тут девочка затаила дыхание. Ведь из-за сосен вышла кабарга! Она была маленькой, едва ли Таше по пояс. Кабарга подняла голову, чтобы полакомиться сосновыми иглами.

У кабарги были серо-коричневые глаза и такого же цвета шерсть. Шею и подбородок украшали белые пятна. Уши у животного были большие и пушистые. Изо рта виднелись длинные острые клыки. Таша читала, что из-за них кабаргу иногда называют оленем-вампиром. Однако она знала: клыки этим животным нужны не для охоты, а для защиты себя и сородичей.

Таша с восторгом наблюдала за кабаргой. Как же повезло встретить столь редкое и кроткое создание! При этом кабарга совсем не боялась её. Таша подумала: а ведь для оленей кротость — это ещё один способ защиты. В безопасности же кабарга становится смелее. Таша с пониманием улыбнулась. Когда рядом были Аляна и лис, робость девочки отступала, потому что она чувствовала себя в безопасности.

Таша снова сняла варежку и тихонько вынула из кармана блокнот и карандаш. Пальцы у неё окоченели от холода, но ей так хотелось сделать хотя бы набросок кабарги! Девочка успела нарисовать мордочку и контур тела. Потом кабарга скрылась в соснах.

Аляна повернулась к Таше и указала дальше в лес. Таша надела варежку и обхватила себя руками, стараясь согреться. Она снова начала дрожать, но возвращаться домой пока не хотела. Девочка кивнула Аляне, и они поехали дальше под вихрем снежинок.

Как и прошлой ночью, Таша совсем потеряла счёт времени. Каждый миг, проведённый в лесу с Аляной, лисом и Фёдором, волшебным образом растягивался. Таша увидела на деревьях много белок и даже одну летягу, планировавшую с ветки на ветку. Им встретился барсук, который пробирался по узкой тропинке между заснеженными кустами ежевики. Заметили они и соболя. Зверёк наблюдал за ними с поваленного дерева на поляне. Шубка у него словно собрала в себе зиму и осень — белоснежные и янтарные оттенки. От каждого увиденного зверя Ташу переполнял восторг, и её радость отражалась и в глазах Аляны.

Таша не говорила, не издавала ни звука, чтобы не напугать лесных жителей. Однако они с Аляной понимали друг друга без слов, через взгляды и жесты.

Иногда Таша снимала варежку и быстро рисовала в блокноте какую-то сцену. Наброски тоже помогали ей общаться с Аляной, делиться своим восхищением лесными обитателями. Однако вскоре Таша так замёрзла, что больше не могла рисовать. Карандаш выскальзывал из окоченевших пальцев. Пришлось надеть варежку обратно и обнять себя руками. Девочка вздрогнула всем телом. Лёгкие болели от морозного воздуха.

Аляна достала из-за сиденья пушистое белое покрывало и укутала в него Ташу. Затем потянула за поводья, и Фёдор направился на восток, к дому дедушки. Таша огорчилась, но понимала: она уже слишком замёрзла для прогулок. Она благодарно улыбнулась Аляне. Тёплое покрывало помогало не продрогнуть до костей по дороге домой.

Домой. Таша всегда считала избушку домом дедушки, а себя и родителей — лишь давними гостями. Но теперь, когда они с Аляной ехали туда после полной приключений ночи, девочка почувствовала, что она отправляется домой. В тёплое, безопасное место, где спит её семья.

Таша подумала обо всех переживаниях в доме, о наполнившей воздух тревоге, от которой ей и захотелось сбежать. И тут девочка поняла: её родные волновались, потому что заботились друг о друге. Таша ощутила прилив любви к маме, папе и дедушке, и это чувство согрело её изнутри.

Сани катились медленно и чуть покачивались. Таша понемногу задремала. Всё вокруг серебрилось и блестело — даже лицо Аляны. Снежная девочка остановила сани возле козьего пастбища и помахала Таше на прощание.

Таша добралась до дома, стянула мокрую одежду и упала в кровать. Она дрожала от холода, но как же была счастлива! Реальность и фантазия будто вновь смешались, но Ташу это не волновало. Главное, она впервые так радовалась с тех пор, как приехала на ферму дедушки… и со случая на Краю Клешни. В раковине Таши словно появились окна и двери, и ветерок унёс за собой часть страха из её души. Девочка чувствовала себя свободной. Более похожей на себя — на Ташу из прошлого, которая не боялась всего на свете и обожала исследовать мир, играть с двоюродными братьями, сёстрами и друзьями.

Таша улыбнулась и закуталась в это прекрасное чувство, словно в одеяла. Вскоре она погрузилась в глубокий, волшебный сон.