Собственность Дьявола. Право на семью (СИ)

Глава 20. Благотворительный вечер

Маша

— Какая же ты у нас красавица, Машенька, — говорит подруга, рассматривая меня в нижнем белье.

На мне чёрный кружевной комплект. Грамотно подобранный девушкой-консультантом для того, чтобы максимально подчеркнуть все достоинства фигуры.

Бюстгальтер корсетного типа на косточках с поясом для чулок придаёт пышности груди. Прозрачные трусики танга мало что скрывают. Чулки под пояс с широкой кружевной резинкой делают ноги соблазнительными, а обувь на высокой шпильке стройнит.

И вправду выгляжу женственной и невероятно сексуальной красоткой.

Мила совершенно права. Таким образом можно любого мужчину сразить наповал…

— Зачем мне всё это? Для кого? Зря я вас с Татьяной послушалась, — лепечу, облизывая от волнения пересохшие губы.

— В первую очередь для себя любимой. Чтобы быть уверенной в себе и своём обаянии. А потом уже для мужчины, — заверяет Милана, снимая с вешалки бальное платье. — Видел бы тебя твой Исаев… Ох, Машка… Мужик бы рассудка лишился…

— Он не мой. Он сам по себе, гордый северный олень… — раздражённо возражаю, ныряя под слой пышных юбок. Когда платье ложится по фигуре, и я снова нахожу глаза Миланы в отражении зеркала, тотчас выказываю просьбу: — Мил, я и так вся на нервах. Не напоминай о Руслане. Ладно?

— Боишься столкнуться с мужем лицом к лицу? — спрашивает она, наперёд зная, каким будет мой ответ.

— Тогда я точно умру от разрыва сердца, — говорю на полном серьёзе.

— А если наш Зорро пригласит прекрасную незнакомку на танец? — не унимается Милана, затягивая шнуровку корсета на максимум.

В груди перехватывает дыхание. Милана дёргает за ленты, а я едва держусь на ногах.

— Ты только представь, Машунь. Ты такая стоишь с бокалом шампанского в руке, ни сном ни духом, а к тебе, словно тигрррр, сзади подкрадывается наш любимый Руслан Георгиевич в маске. Опускает ладонь на твою поясницу, одной рукой приобнимает за талию. Ты испуганно всхлипываешь. Глаза в глаза. Ладонь у Исаева такая горячая… сильная… скользит к попе… и он в это время склоняется к твоему ушку. Слишком любимый, родной, желанный… И начинает шептать хриплым от возбуждения голосом: «Дорогая Мариааанна… Вы так похожи на мою покойную жену…»

— Хватит! Ты совсем спятила? Или прикидываешься дурой? — шиплю я, скидывая с себя руки подруги, желая послать её куда подальше с этими дурацкими шуточками.

Развернувшись к Милане лицом, сверлю её недобрым взглядом.

От одной мысли, что придётся встретить на балу Исаева, меня бросает в дрожь.

Я всё ещё не отошла от вчерашнего разговора с Георгием, от его неожиданного предложения руки и сердца, от неудобных вопросов отца. Много часов бесполезной внутренней работы над собой ни к чему хорошему не привели. Только добавили усталости.

С меня хватит!

— Маша, прекрати бороться с чувствами, — Милана неожиданно принимает серьёзный вид и перестаёт корчить шута. — Это шанс для вас обоих.

— Какой шанс? Для чего шанс? — сделав судорожное глотательное движение, молча пялюсь на подругу. В глазах скапливаются слёзы. Заметив, что я готова расплакаться, Мила подаёт бумажные салфетки.

— Не смей! Макияж испортишь. У тебя линзы. И вообще, исправлять ошибки никогда не поздно. Думаешь, Гера тебя просто так замуж позвал? А перед этим вынудил пойти с ним на бал, зная, что там будет Исаев? Кольцо обручальное приказал надеть. Может он кое-кого подстегнуть хочет для решительности? А то мало ли… как в сказке про баранов на мосту… Суть ты, конечно же, помнишь. Встретились они на узкой тропе. С одной стороны — глубокий ров, а с другой стороны — высокая и крутая гора. Никак не разойтись, — тяжело вздохнув, Милана добавляет: — Так недолго расшибиться в мокрое пятно, Машенька. А жизнь дана одна…

— Мне что-то дурно, — принявшись растирать виски, бросаю взгляд на кровать. На ней лежит парик цвета золотистой пшеницы и карнавальная маска. Последняя напоминает крылья бабочки, изготовлена из черных перьев. Я долго пялюсь на неё, обдумывая, стоит ли мне идти на бал. В итоге желание увидеть Руслана перевешивает желание остаться дома и прятаться, как пугливая мышь. — Мила, может, корсет немного ослабить? Мне дышать нечем.

— Это всё от нервов, — улыбается подруга, поправляя шпильки в моих волосах. — Успокойся и платье перестанет раздражать. Посмотри, как выгодно оно подчёркивает твою фигуру, — развернув меня к зеркалу, Милана находит в отражении мой растерянный взгляд. — Сейчас стилист сделает тебе прическу и можно отправляться на бал. Главное успеть смыться оттуда до полуночи. Не то прозревший Зорро утащит принцессу в тёмную комнату. А там уже никто не сможет спасти…

Суббота.

Начало шестого вечера. Милана только что уехала, оставив меня одну.

Смотрю на своё отражение в зеркале. Красиво…

Из меня слепили идеальную Малифисенту. Правда, блондинку. В чёрном, и без рогов.

Платье выглядит шикарно. Я рада, что выбрала именно этот цвет. Он символичен. После всего, что я пережила, светлый оттенок мне был бы не к лицу…

Теперь я восставшая из мертвых невеста. Господи, какой ужас. Как пережить этот вечер, по-настоящему не умерев?

Сердце стучит, как ненормальное. Покружившись в последний раз перед зеркалом, наношу на губы блеск, надеваю Герино обручальное кольцо, немного парфюма. Готово.

Подхватываю лежащую на кресле меховую накидку, перчатки, карнавальные маски и направляюсь в гостиную.

Стоит мне ступить на лестницу и пройти несколько шагов, как я тут же теряю уверенность и твёрдость в ногах. На меня устремляется пять пар дорогих моему сердцу глаз.

Гера, инстинктивно прижимая пятерню к груди, оценивает меня восторженным взглядом. На его безымянном пальце поблёскивает обручальное кольцо. Не говоря ни слова, согласно кивает мне, мол, детка, ты сегодня сногсшибательно выглядишь.

Я смущаюсь, тотчас переводя взгляд на Тому, держащую на руках Яна, и удивлённого отца с прижатой к груди крошечной Ярочкой. Няня довольно подмигивает. Дети, заметив мамочку, улыбаются и пускают пузыри из слюней. Янис тянет пухлый кулачок в рот и принимается его посасывать. Мои роднулички. Я уже по ним скучаю. Замечаю, как папа пытается что-то вспомнить, но видимо, ему снова не удается совладать с чертогами памяти.

Вздыхаю, отвлекаясь на голос Астафьева.

— Ты прекрасна, Машенька, — наконец я получаю комплимент от своего покровителя.

Подойдя к подножью лестницы, Гера галантно протягивает мне руку, второй держит бутон бархатной розы глубокого бордового цвета с черным отливом. Он вытащил его из букета в малой шляпной коробке, которую водрузил на кофейный столик рядом с диваном. Цветок идеально подходит к моему платью.

— Это тебе. Сегодня ты будешь жемчужиной вечера.

Коснувшись губами моей кисти, отдаёт мне стебель. Я смотрю ему в глаза. Думаю о том, что обручальные кольца — это перебор. Мы играем с огнём.

Что ты задумал, Георгий Анатольевич?

Неужели в словах Миланы есть какая-то доля правды?

Зачем ты тащишь меня на бал? Ты же не самоубийца, верно? Хочешь покончить, как Соболь?

В чём смысл этого безумия?

Встряхнув головой, отбрасываю мысли на задний план.

— Благодарю за всё, что ты для меня делаешь, — говорю искренне, но стоит вспомнить наш с ним вчерашний разговор о замужестве, и душу в очередной раз перемалывает в жерновах на мелкие ошмётки.

Я не хочу.

Господи, я этого не хочу!

Я не представляю его мужем.

Была бы моя воля, я бы не сидела на шее у Астафьева. Многое для него сделала бы и отдала, кроме сердца и клятв. Но что бы я не сделала для этого мужчины — это ничто в сравнении с тем, что сделал для меня он…

— Это пустяки, Маша. Всё, чего я добиваюсь — это чтобы ты вернулась к нормальной жизни.

— У меня нормальная жизнь, — говорю тихо, сглатывая подкативший к горлу ком.

— Ты в этом уверена?

— Почему я должна сомневаться? — отвечаю вопросом на вопрос.

— Потому что сердцу не прикажешь, девочка. Подумай над этим. Хорошо? Кстати… — подмигивает мне, как ни в чем не бывало. — Платье шикарное. У тебя отличный вкус.

— Ты тоже неплох, Георгий Анатольевич. Сногсшибательно выглядишь в этом фраке, — растянув скромную улыбку, отдаю ему мех и прохожу в центр гостиной. К детям. Целую двойняшек в носики. Прощаюсь с папой. В который раз благодарю Тому за помощь.

— Не скучайте тут без меня. Я скоро вернусь. Возможно даже раньше, чем планирую…

— Нам пора, Маша, — подгоняет Гера, набрасывая на мои плечи меховую накидку.

— Хорошо… — согласно киваю я. Он галантно подаёт мне локоть. Спустя мгновенье мы оба покидаем дом.

Продрогнув не столько от холода, сколько от страха, сажусь с Герой на заднее сиденье элитного седана.

— Трогай, — командует он водителю, и машина срывается с места.

Через некоторое время мы подъезжаем к трехэтажному пятизвездочному отелю класса люкс. Здесь много машин. Ещё больше гостей. Кто-то прибывает следом, кто-то уже отправляется по красной дорожке в холл.

— Позволишь? — достав из коробки мою маску, Георгий предлагает помочь её надеть.

— Конечно, — соглашаюсь, поворачиваясь к нему спиной.

Холодный предмет касается моего лица. Я ёжусь от непривычных ощущений. Когда маска фиксируется на своём месте, я выдыхаю.

— А ты? Тебе помочь? — поворачиваюсь к Георгию, но он уже принялся надевать свою.

— Не переживай. Мне проще одному справиться. Боишься?

— Ты знаешь, чего я боюсь, — говорю, теребя в руках клатч с перчатками. — Вернее не «чего», а «кого»…

— Я буду рядом, Маша. Всегда помни об этом, — заверив меня, Астафьев отламывает бутон от стебля и осторожно крепит цветок в мою прическу. — Вот так намного лучше, принцесса. Пойдём.

В фойе нас встречает швейцар. Мы отдаём ему верхнюю одежду. Затем элегантная администратор Ольга любезно проводит нас в банкетный зал.

Я нервничаю. Здесь много народу. Звучит джазовая музыка. Повсюду бродят гости. Исключительно сливки общества. Красивые дамы в вечерних платьях, элегантные мужчины в смокингах и фраках. Лица наполовину скрыты под масками. Женщины рассматривают драгоценности. Примеряют их. О чем-то разговаривают. Улыбаются. Пьют шампанское. Мужчины обсуждают ведение бизнеса, заводят полезные знакомства. В воздухе царит мифическая атмосфера. Всё пропитано особым шиком, лоском и пафосом.

— Кто все эти люди? — интересуюсь у Геры, шепча ему на ухо. — Такое ощущение, что здесь проходит не благотворительный аукцион, а реклама предметов роскоши.

— В каком-то смысле ты права, — хмыкает Астафьев. — Здесь представлены работы лучших ювелиров столицы.

Я оглядываюсь вокруг. Интуитивно ищу Руслана. Но среди толпы незнакомых мне людей вычленить его невозможно. Бросаю эту затею. Чем больше я буду нервничать, тем хуже для меня. Возможно он вообще не придёт, а я себя уже накрутила дальше некуда.

Выдыхаю. Пробую успокоиться, отвлекаясь на интерьер зала. На дорогие хрустальные люстры. Фонтаны. Канделябры. Статуи с колоннами. На изобилие цветочных композиций. На праздничные сервированные столы.

Территория оцеплена охранниками. Как снаружи так и внутри. Каждый уголок под наблюдением камер. И не удивительно. Здесь столько драгоценностей — глаза разбегаются.

— Тут роскошно, — выдаю, рассматривая столики-витрины с представленным товаром. Эксклюзивные работы на черных бархатных бюстах и подставках в лучах специальной подсветки отливают чарующие блики со сменой игры красок. Драгоценности завораживают. Притягивают взгляд. — О, Боже, Гер, их можно надеть?

— Да. Любое изделие, которое тебе понравится, ты можешь носить на себе до окончания аукциона. Затем я для тебя его куплю.

— Оу… — переведя взгляд на Астафьева, ошарашено округляю глаза. — Нет. Что ты. Не нужно. Божжже…

— Маша, я здесь, чтобы потратить деньги, которые пойдут на благотворительность. Так что — без вариантов. Выбирай то, что тебе по душе.

— Но…

— Никаких «НО», — высекает Георгий.

— Ладно, — нервно хохотнув, устремляю взгляд обратно к украшениям. — Хорошо. Как скажешь. Я что-то скромное присмотрю…

— Боюсь, скромным здесь даже не пахнет, — говорит Гера, склонившись к моему виску. — Ты скоро это поймёшь.

— Георгий! — чей-то голос вынуждает нас с Астафьевым обернуться. — Я тут гадаю: ты или не ты.

— Илья! Сто лет тебя в свете не видел. И вдруг такой блестящий приём, — мужчины, сдвинув маски на лбы, пожимают друг другу руки.

— Рад, что вы пришли, — незнакомец хлопает Геру по плечу. — Представишь меня своей очаровательной спутнице?

— С радостью, — улыбается Георгий, слегка приобнимая меня за талию. — Марианна, это Илья. Мой товарищ. Бизнесмен. Куратор фонда помощи больным детям. Илья, это Марианна, моя очаровательная Муза.

Не называя меня супругой, Гера облегчает мне жизнь, будто бы оттягивая неизбежное ещё на чуть-чуть.

— Вы ослепительны, — восхищенно произносит мужчина, целуя мне руку.

— Благодарю, — со скромной улыбкой отвечаю я.

— Варламов, как ты умудрился собрать стольких ювелиров в одном месте? — мужчины продолжают общаться, я же присматриваюсь, к какому столику подойти, чтобы выбрать что-то маленькое и неприметное. Но, кажется, Георгий прав. Здесь не представлены скромные и миниатюрные изделия. Задача ювелиров — извлечь побольше денег из кошельков богатых предпринимателей. И чем богаче мужчина, тем больше камушков на себя нацепит его женщина.

Я не любительница массивных украшений, чего, например, не скажешь о других дамах. Как сороки с безумными взглядами порхают возле витрин, примеряя то одно, то другое, то третье, не в силах определиться с выбором.

— Этому благотворительному вечеру поспособствовала Надежда Ивановна, — произносит куратор фонда, жестом останавливая проходящего мимо нас официанта с выпивкой. — Акимов Сергей Петрович — её супруг. Является гендиректором акционерной компании «Росалмаз». Контролирует 85 % алмазного рынка страны. В прошлом году у нас был антиквариат, в этом году — алмазы…

Илья снимает с подноса бокал шампанского и протягивает мне.

Не желая объяснять, почему мне нельзя алкоголь, молча принимаю игристое. Приходится пригубить в знак уважения. В конце концов, от глотка вина ничего страшного с молоком не произойдёт. Пропущу ночное кормление. Вот и всё.

Гера для себя подхватывает стакан с виски. Илья выбирает то же самое. Сделав глоток спиртного, мужчина спешит откланяться:

— Ну, что ж, друзья, мне нужно ненадолго вас оставить. Присоединяйтесь к остальным. Украшения эксклюзивные. Стоит взглянуть. Желаю вам приятно провести вечер.

— Благодарю, Илья, — Гера салютует Варламову выпивкой. — Увидимся на аукционе.

В этот момент моё тело сковывает мощным напряжением. Воздух становится искрящим и густым. По позвоночнику скатывается волна тягучего жара. Он становится невыносимым. Едва терплю. Словно кто-то приложил к моей спине накалившийся на солнце брезент.

Урвав глоток кислорода, залпом выпиваю шампанское. Жидкость, растекаясь по горлу обжигающими ароматными пузырьками, превращается в огромный непроходимый ком.

— Здравствуй, Гера, — раздаётся голос Руслана за спиной.

Поперхнувшись шампанским, хватаю Георгия за локоть, со всей дури сжимаю его, едва не роняя пустой бокал на пол. Ноги дрожат. Изморозь, расползаясь по нутру, превращает органы в ледяшки.

Вдох-выдох…

Вдох-выдох…

Затянувшаяся секунда молчания доводит до критической точки. Сердце в груди, не выдерживая накала, лопается, как сжатый в моей ладони бокал. Если бы не плотные атласные перчатки, рука тотчас бы истекла от порезов кровью.

— Привет, Исай, подержи-ка! — Гера быстро вручает ему свой стакан, хватая меня за руку. — Всё в порядке? — интересуется, а я не могу вымолвить ни слова, только инстинктивно киваю. Меня трясёт, как в лихорадке. — Покажи! — на эмоциях рявкает.

Не могу разжать дрожащий кулак. Он сам разгибает онемелые пальцы, отбирает у меня обломки хрусталя. Отдаёт их подошедшему к нам официанту. Убедившись, что с моя ладонь в норме, выдыхает.

— Сними перчатки, чтобы не поранила руку мелкими осколками. Выбрось их. Думаю, нам всем нужно выпить. Присоединишься, Руслан?