Собственность Дьявола. Право на семью (СИ)

Глава 2

Маша

Мы сбегаем на террасу, чтобы исчезнуть из поля зрения. Занимаем дальний угол. Зимой клиентов здесь нет. Сюда выходят только покурить и подышать свежим воздухом.

Сложив предплечья на балюстраду, смотрю в небо. На то, как в воздухе кружится белый пушистый снежок. Пять минут отдышаться, и можно сбегать по ступенькам домой.

— Рассказывай, Милана. Я вся внимание, — перевожу взгляд на Милу.

— Хорошо. Начну, пожалуй, с твоей свадьбы. Помнишь, Вадик увёз меня в клинику? Он обследовал и заявил, что беременность прервалась. У меня начался выкидыш. Я была в таком отчаянии, что ему пришлось накачать меня успокоительными и уложить спать. После этого несколько суток мне не хотелось ни с кем разговаривать. Даже с тобой. Прости, Машка, но мне тогда было так паршиво, а ты, хоть и нервничала, но всё равно сияла на свадьбе.

— Боже, Мила, это был хайлайтер… — закатываю глаза, позволяя себе съязвить.

Я точно помню, какие эмоции испытывала от начала и до конца моего падения в ад…

Сиять от счастья я не могла. По той простой причине, что брак с Русланом изначально был заявлен фальшивкой. И никакие его заверения о том, что у нас всё будет по-настоящему, не внушали доверия. Впридачу папа впал в кому. И мне пришлось улыбаться всем сквозь боль и слёзы, которые я копила в душе до определённого момента. А затем они выжгли меня внутри и снаружи…

— Знаю, я. Знаю, Машка. Но тогда мне виделось всё иначе. Я потеряла ребёнка. Вадим проявил ко мне слишком много заботы, я бы даже сказала больше, чем следовало бы врачу. О твоей смерти я узнала от него. И меня снова накрыло. За несколько дней до твоего погребения мы как-то незаметно сблизились. Он разделил мою печаль, предложил сопровождать меня на траурном мероприятии. На тот момент он поддерживал с Русланом дружеские отношения. Мне, как и Руслану, нужна была поддержка. Соболь выставил мои вещи из квартиры, как только я вернулась из клиники домой. Сказал, что у нас всё кончено. Выкидыш его ни капли не огорчил. Наоборот, он был этому рад. Выдал, что шлюхи его заводят больше, чем я. В тот же вечер я набрала Вадима и снова попросила о помощи. Он забрал меня к себе домой. Отношения завязались несколько позже. Как раз на Рождество. Как сейчас помню, за день до праздника Шах приехал из клиники сам не свой. Налил в стакан виски и выпил залпом. На мой вопрос: «Что случилось?» — он не ответил. Сжал в руке какие-то бумаги и попросил отвезти его к Исаеву.

Руслан твой встретил нас пьяным. Не то, чтобы совсем в стельку. Соображал, но… вскоре я поняла, что он в неадеквате. Хреново ему было. Не от пьянства. Настолько хреново, что даже я ощутила эту тяжесть на себе.

И очень хорошо, что он урну с прахом хоронил. Если бы гроб с телом тьфу-тьфу-тьфу… мужика бы откачивали. А так на транквилизаторах выстоял. Простился… С кладбища его под руки увели.

— Как ты? — поинтересовался у него Вадим, как только мы зашли в дом.

— Хуево, — процедил он сдавленным голосом, растирая ладонью область сердца. Мне предложил присесть в гостиной на диван. Сам к бару направился.

— Машка, дрянь такая, ушла… Бросила меня здесь одного подыхать… А я, мать вашу, не знаю, как с этим справляться! — выдавил надтреснутым голосом, и я подумала, что даже для такого титана, как Исаев, этой душевной боли слишком много. — Не умею, блять. Пусто без неё здесь. Понимаешь, Вадь? Воспоминания всё ещё под кожей зудят. Она будто всё ещё во мне. Внутри. Здесь. За грудиной. Давит какими-то мощными тисками. Держит, сука… Недвижимость эта, бабло, тачки, бизнес, работа, где я вкалываю до отключки, чтобы не думать. Не помогает. Утро наотмашь по мозгу врежет — и всё по новой. Мне это всё нахуй не надо без Машки моей. Хочу к этой суке… в ад… Понимаешь?

Он достал из бара бутылку, открутил крышечку и надпил из горла, махнув рукой Вадиму на бар. Мол, хочешь, угощайся. Но Вадим отказался. Знал, что добром это не кончится.

— Шах, может сдохнуть, а? — демонический отчаянный хохот полоснул по моей душе леденящим страхом. У меня по коже мурашки пошли.

Он был сам не свой. Находясь в окружении других людей, выглядел совершенно одиноким. В глазах беспросветная тоска. Заросший. С мешками под глазами. Убитый горем мужик.

— Сесть бы за руль, утопить педаль газа до упора и разогнаться по встречной. Лоб в лоб. Как в краш-тесте. Чтобы мгновенно в мясо. И сразу к ней. К этой стерве в ад. Она же меня зовёт каждую ночь. Манит своими изящными пальчиками. Крови моей хочет. А, знаешь, мне ведь для неё ни хуя не жалко. Хочет сердце — вытащу и отдам… лишь бы вернулась. Хочу, чтобы этот кошмар закончился…

— Ты же знаешь, старик, это всё нужно пережить.

Вадим попытался хоть как-то его поддержать. Образумить. Успокоить. Было ясно, что Руслан скользил на грани. На острой грани чего-то непоправимого. Безумного.

— Пройдёт, Исай. Боль устаканится. Время лечит. Отпусти Машу. Её уже не вернёшь. Тебе себя нужно спасать. Она бы не оценила такой жертвы…

— Да что ты знаешь о ней?! — прервал Вадика настолько громким рычанием, что даже я вздрогнула и сердце поймала в пятках. Будто взвыл раненым зверем. Он и походил тогда на зверя. Дикого. Загнанного в ловушку гризли. С покрасневшим нечеловеческим взглядом и больной душой. — Вы! Оба! А ты? Ты… — Руслан так зыркнул на меня, словно обжог. У меня внутренности сжались в тугой комок. И льдом за доли секунды сковало тело. Твой безумный муж вверг меня в шок, тем, как близко подошёл к Вадиму. Грудь в грудь. С бутылкой в руках, которую стискивал до хруста в суставах, до побелевших костяшек. Казалось, он мог её раздавить в один миг, приложив чуть больше силы.

— Какого дьявола ты её сюда притащил? После всего, что случилось с моей женой? — прошипел Вадиму в лицо. Я сглотнула. В лёгких закончился кислород. Хотелось либо полностью вжаться в диван и слиться с мебелью, либо раствориться в воздухе. Исчезнуть. Я до чёртиков испугалась за Вадима.

— Не трогай Милану. Она здесь ни при чем. Мы с тобой на похоронах всё выяснили. Не вмешивай её в это зло. Она такая же пострадавшая сторона как и ты.

— Она Машку со своим бывшим ублюдком познакомила. Может быть, ты забыл? А затем тот предложил моей женщине помощь. Помог… У жены сердце не выдержало. Потому что я, сука, сделал ставку не на ту масть! Не поддержал её. Не смог защитить! Я ослеп в своей ярости! Я её собственными руками в пропасть толкнул. Понимаешь? Вот этими собственными пальцами удавку на шее затянул…

— Я так и не поняла, что он тогда хотел этим сказать. Он толкнул Вадима в грудь, а я соскочила с дивана, как ошпаренная. У Руслана сдавило горло и он замолк.

Мила говорит, а я будто заново в темноту проваливаюсь, оседаю на пол. Обхватываю ладонями голову, поджимая к груди колени. Внутренности горят огнём. Сердце, забившись в глотку, перекрывает доступ кислороду.

— Маша? Господи, Маша, Маш, что с тобой? — напуганная подруга опускается на колени рядом со мной. В глаза заглядывает. Хлещет ладошкой по мокрым от слёз щекам. Её лицо плывёт у меня перед глазами. Прикусив до крови губу, делаю резкий вдох через нос.

— Нормально… — выдыхаю. — Сейчас пройдёт. Просто… Просто в тот день. На нашей свадьбе Соболь отомстил Руслану. Он изнасиловал меня на глазах у мужа и его охраны… Опорочил. Выставил грязной шлюхой. А я была настолько сломленной, что даже не стала себя оправдывать… — просто не могу этого не сказать ей. Вырвалось. Копилось, копилось, копилось, так долго и, наконец, лопнуло, как перекачанный воздухом шар.

Боль внезапно вспорола душу. Разодрала зарубцевавшиеся ткани. Проникла настолько глубоко, что в глазах от её силы начало темнеть.

— Что…? М-маш… Как изнасиловал? Что ты такое говоришь?

— Дальше Мила, — не беря во внимание потрясение подруги, откидываю голову на столбик балюстрады, подставляя лицо густым, мягким хлопьям. Они, будто ласковые пальчики моих малышей, нежно и приятно касаются разгоряченной кожи, губ, ресниц… Щекочут. Успокаивают. И я медленно начинаю дышать. — Расскажи ещё. Я хочу знать о Руслане, как можно больше. Почему мужчины враждуют? Что стало последней каплей?

— Врачебная ошибка. Вадим не знал, как начать разговор. Руслан и так был на взводе. Но нужно было отдать ему анализы. Помедлив немного, он подошёл к нему, выдернул из его рук бутылку и залпом хлебнул из горла чистого виски.

— У меня здесь твоя спермограмма, — сказал он, протягивая ему бумаги.

— Давай ещё про мои яйца и член поговорим, — иронично хмыкнул Исаев, не предпринимая попытки изучить расшифровку. — Милане будет интересно.

— Исай, я к тебе с хорошей новостью пришёл. Зря ты ворчишь. Хотя бы сейчас выслушай, что скажу. Прости старик, но так получилось, что в тот день анализ семенной жидкости делали нескольким клиентам. Блять, рассказать кому — не поверят, — Вадик накатил ещё для храбрости. — В общем, нет у тебя никакого бесплодия. Лаборантка моя перепутала одну единственную цифру в коде на колбах. Вместо 122 вбила 112. Ты можешь обследоваться повторно, если…

— Скажи, если женщина после незащищенного секса принимает экстренный контрацептив, беременность возможна? — он перебил Вадима, не дослушав.

— Сразу приняла?

— И суток не прошло.

— К сожалению, такое бывает. По статистике 2,6 % женщин беременеют после приёма таблетки. Даже у меня был такой случай с одной девочкой.

Вадик не успел договорить. Всё случилось внезапно. Я только вскрикнула: «Руслан!» Исаев ни жив ни мёртв слушал его, находясь в какой-то фрустрации. Смотрел перед собой стеклянными глазами. Будто анализировал что-то. А потом вдруг сорвался, схватил Шаха за плечи и с диким утробным рёвом «убью суку!!!» как грушу зашвырнул прямиком в бар. Головой в бутылки. На грохот разбитой мебели и стекла сбежалась охрана. Я визжала, как ненормальная, пока он его пинал. Бросилась Вадиму на помощь, но Руслан оттолкнул так, что я отлетела к дивану. Исаева сразу же скрутили его охранники. Оттащили от Шаха. Вадима достали из под обломков бара и битого стекла. На него страшно было смотреть. Лицо в крови, кисти в порезах. А твой муж всё орал и орал:

— Лучше бы ты не приезжал ко мне с этим, Шах! Ты мне, сука, жизнь искалечил! Кретин! Лучше бы ты эти бумаги сожрал!!!

На эмоциях у Милы садится голос. Её потряхивает. А я всё ещё пытаюсь переварить новую информацию. В голове такой винегрет, что дурно становится. Решаю обо всём подумать в кровати за чашечкой горячего чая.

Мы проводим на террасе не дольше десяти минут. Но я уже начинаю замерзать. Подруга, видимо, тоже. И ей ни в коем случае нельзя болеть.

— Поехали по домам, — предлагаю ей, вставая с пола и поднимая за собой Милану. — На сегодня с нас достаточно потрясений. Хочу принять горячий душ и хоть немного поспать. Мне ещё нужно подготовиться к приезду Георгия. Да и по малышне соскучилась ужасно. Пару часов не видела и начинаю сходить с ума.

— Как тебе твоя няня? Не боишься оставлять детей на чужого человека? — интересуется Мила, отряхивая с пальто налипший снежок.

— Я ей доверяю. И мне кажется, что Тома Васильевна лучшая няня на свете.

— Сколько ей лет?

— Почти пятьдесят. У неё за спиной столько опыта — тебе и не снилось. Погоди минуту, — торможу Милану на полпути, потому что-то какая-то внутренняя сила непреодолимо тянет меня за угол к панорамному окну. Мне тяжело покинуть это место, не взглянув на Руслана ещё хоть раз. — Здесь ступеньки, Мила. Я за тебя переживаю. Вдруг они скользкие.

— Ты куда? — доносится мне в спину её удивлённый голос.

— Посмотрю в окно. Хочу убедиться, что Руслан ужинает за столиком.

— Зачем тебе это? — подруга плетётся следом. — Маш, ты хочешь окончательно спалиться?

— После твоих рассказов я не могу уйти, не взглянув на него. Не смогу спать спокойно. Мне это нужно. Понимаешь?

— Ты всё ещё его любишь? Признай это, Маш…

Я молча подхожу к окну. Пробегаюсь по залу взглядом. Среди посетителей ресторана мои глаза выхватывают до боли знакомый профиль, и дыхание учащается.

Руслан сидит ко мне боком, за столиком в паре метрах от нас. Разговаривает по телефону. Красивый, солидный бизнесмен в строгом чёрном костюме. В белой рубашке. Ворот расстегнут на две пуговицы. Галстука нет. Я любуюсь, как при разговоре дёргается его кадык. Он выглядит слишком серьёзным. На запястье, из-под ослепительно белого манжета с чёрной запонкой поблёскивают дорогие часы. Большая сжатая на мобильнике кисть притягивает мой любопытный взгляд. Оцениваю длинные пальцы. На правой руке замечаю обручальное кольцо и сердце тотчас срывается с венозных креплений. Улетает куда-то вниз.

Что это? Память обо мне или очередной фиктивный союз?

Мне хочется думать о первом варианте. От этого предположения мои губы дёргаются в робкой улыбке. Возникает желание постучать кулачком по стеклу и привлечь к себе его внимание. Но в последний миг я сдерживаю порыв. Коснувшись стекла продрогшими подушечками пальцев, отрываю руку от поверхности, как от подошвы раскалённого утюга.

— Ты её знаешь? — голос Миланы врывается в моей возбуждённое сознание.

Навожу фокус. В поле моего зрения оказывается молоденькая шатенка. Она подходит к его столу. Руслан встаёт и как истинный джентельмен снимает с неё верхнюю одежду, любезно отодвигая стул. Я замечаю и то, что эта девочка лет двадцати пяти, слишком похожая на меня. Почти как две капли воды. И, о боги, она беременна! Если не двойней, то месяцев шесть-семь точно есть. И как только я всё это осознаю, у меня по новой начинает рушиться мир. Ноги становятся ватными. Мозг закипает от новых вопросов.

Кто она? Кто эта девочка? Кто?

Почему он с ней ужинает? Он слишком с ней обходительный. Новая жена по контракту? Или же просто клиент.

— Маш? Ты её знаешь? — Милана дёргает меня за плечо.

— Откуда? — выдаю осипшим голосом, не видя перед собой никого и ничего кроме лица и живота этой девушки.

— Может клиентка его?

— Пойди у него спроси… — выдавив из груди осипшие звуки, отхожу подальше от окна.

Прочь отсюда! Что тебе до него? Машка, ты для него умерла. Эти сентименты ни к чему хорошему не приведут.

К детям! Мне нужно к моим драгоценным ангелочкам. Подальше от него. От этой удушающей убийственной тоски…