Спасите меня, Кацураги-сан! Том 7

Глава 18

Я сразу же прикинул множество вариантов, из-за которых мужчина, к которому нас вызвали, мог себя так повести.

— Скорее всего, просто обострение шизофрении, — сказал Нода Такео.

— Как вариант, Нода-сан, но я сомневаюсь, что дело именно в шизофрении, — отметил я. — Смущает, что перед тем, как начать буйствовать, пациент пережил подъём давления и судороги. Что-то здесь не так.

— А что, разве у психиатрических больных не может быть гипертонической болезни? — пожал плечами Нода Такео.

— Может, но интуиция подсказывает мне, что это не может быть совпадением. Скорее всего, все пункты этой истории как-то связаны, — высказал своё мнение я.

— Что ж, сейчас узнаем, как работает ваша интуиция, Кацураги-сан. Мы почти приехали.

Наша машина остановилась у пятиэтажного дома рядом с подъездом, около которого уже стоял полицейский автомобиль. Я выскочил из машины и быстро заглянул в машину защитников правопорядка. Там был лишь один водитель.

— Вечер добрый, врач скорой помощи Кацураги Тендо, — представился я. — Ваши коллеги уже наверху?

— Да, Кацураги-сан, — кивнул водитель. — Они уже в квартире. И там, судя по всему, происходит какой-то кошмар.

— Вы это о чём? — не понял я.

В этот момент раздался звук разбившегося стекла. С четвёртого этажа что-то упало всего в метре от полицейской машины. Кто-то выкинул из окна телевизор.

— А я вот об этом говорю, Кацураги-сан! — воскликнул водитель. — Проклятье, он там совсем спятил, что ли⁈ Если бы не плохое самочувствие, мы бы уже давно повязали его силой. Но без вас тут никак не обойтись. Может, сможете чем-то помочь нашим ребятам?

— Сможем, — кивнул я и повернулся к фельдшеру. — Нода-сан, пока оставайтесь внизу. Чем больше в квартире окажется людей, тем больше вероятность, что пациент поведёт себя неадекватно.

— Хорошо, — кивнул Нода. — Хотя, если честно, я хотел бы взглянуть на этого типа. Не каждый день вызывают к мужику, который решил, что он — самурай!

— Это — не представление, Нода-сан, — сказал фельдшеру я. — Скорее всего, человеку действительно плохо, и он попросту не понимает, что творит.

Оставив фельдшера позади, я быстро поднялся на четвёртый этаж и вошёл в квартиру, дверь которой полицейские оставили нараспашку.

— Не подходите! — услышал я крик из гостиной. — Всех перерублю, проклятые демоны.

Я медленно вошёл в квартиру, стараясь не издавать ни звука. В прихожей стояла женщина. Видимо, это супруга пациента, которая и вызвала скорую.

— Скорая на месте, — шёпотом сказал ей я. — Что здесь случилось?

— Ох, слава богу, — выдохнула она, увидев меня. — Да мой дурак совсем с ума сошёл! Говорила ведь ему, что алкоголь до добра не доведёт. А ему было всё равно! Пил, как говорится, всё, что горит!

— Когда он в последний раз употреблял алкоголь? — спросил я.

— А я почём знаю? — пожала плечами женщина. — Он передо мной не отчитывается. Шляется где попало, домой возвращается только, чтобы пожрать!

М-да, печальная картина. Только мне нужно точно знать, когда он принимал алкоголь в последний раз. Это принципиально важно. Если мужчина прямо сейчас находится в состоянии алкогольного опьянения, то я здесь не нужен. Полиция может спокойно вязать его и везти в вытрезвитель. Однако, если же он не пил уже давно… В таком случае ситуации развернётся совсем иначе.

— Он пьёт, когда хочет и где хочет, — сказала супруга пациента. — Но дома — никогда. Не знаю, где эта скотина умудряется напиваться, но домой он приходит только трезветь. При мне он никогда не пил.

— Ещё шаг, и я порублю здесь всех! Во имя Шизуки! — услышал я крик из гостиной, после чего послышался грохот разломанной мебели.

— Я сказал — стоять на месте! — рявкнул полицейский.

Женщина прикрыла рот руками.

— О ком он говорит? — спросил я. — Кто это — Шизуки?

— Это — я, — сдерживая слёзы, произнесла женщина. — Аидзава Шизуки. А он — Аидзава Нарухито.

Да уж, более романтической истории этой ночью я и не рассчитывал увидеть.

— Не беспокойтесь, Аидзава-сан, сейчас я со всем разберусь, — уверил женщину я и прошёл на кухню, где и расположились полицейские.

Двое мужчин держали оборону на границе между кухней и гостиной. Дальше их Нарухито не пускал.

— Доброй ночи, господа, — поприветствовал полицейских я. — Как обстановка?

— О, скорая! — обрадовался младший из офицеров. — Наконец-то! Мы уже не знаем, что с ним делать.

— Тише, Харуто-сан, — перебил коллегу второй полицейский — полный мужчина с бородкой-эспаньолкой. — Не провоцируй его. Если этот псих решит, что врач ему тоже враг, то мы его отсюда без боя не вытащим.

— Простите, Йоруичи-сан, поторопился, — вздохнул Харуто.

Я перевёл взгляд на гостиную, которую отгородили от меня двое полицейских. Там царил настоящий хаос. Из мебели почти ничего не осталось. Вся техника уничтожена, столы и стулья порублены. Даже диван изрезан в клочья. И во всём этом бедламе один-единственный человек — худощавый коротко стриженый мужчина в одной лишь набедренной повязке.

И где он её достал? Японцы, хоть и верны традициям, но всё же, как и большая часть остального населения Земли, предпочитают носить трусы.

Странно, но Аидзава Нарухито казался мне до ужаса знакомым. Будто это мой хороший друг, которого я видел уже сотни раз. Откуда же я знаю этого «современного самурая»?

— Сакура! Сакура! — с этим воплем Аидзава Нарухито разрубил пополам кофейный столик.

— У него катана вообще не антикварная! — воскликнул офицер Харуто. — Она настоящая! Наточенная! Чёрт его дери, Йоруичи-сан, посмотрите на спину! Татуировки…

— Якудза, — вздохнул офицер Йоруичи. — Только этого нам не хватало.

Услышав знакомую песню, я сразу понял, с кем имею дело. Да я же проводил освидетельствование на алкогольное опьянение этого мужчины! Причём многократно. Он — постоянный клиент нашей клиники. Полиция привозит его каждые три-четыре недели.

Уж что-что, а песню «Сакура, сакура!» благодаря ему я запомнил на всю жизнь.

— Позвольте мне поговорить с ним, — предложил полицейским я. — Пропустите меня.

— Как вас зовут, доктор? — насупившись, спросил офицер Йоруичи.

— Кацураги Тендо, — коротко ответил я.

— Кацураги-сан, при всём уважении, мне очень не хочется потом ещё и ваш труп оформлять, — произнёс Йоруичи. — Поначалу мы думали, что катана у него ненастоящая. Но он ей даже телевизор пополам разрубил. Она наточенная. Обратите, пожалуйста, внимание. Видите его мизинец?

Я перевёл взгляд на руки Аидзавы Нарухито. На его правой ладони не было одного пальца — мизинца.

— Понимаете, что это значит? — спросил Йоруичи, заметив, что я обратил внимание на эту деталь.

— Да, — кивнул я. — Его исключили из якудзы. Либо серьёзно наказали.

— Изгнали, уже поверьте, — кивнул Йоруичи. — Не буду вдаваться в подробности, но… Он точно уже не в якудзе. Ему отрезали палец за какую-то провинность. Наверное, из-за этого он теперь и пьёт.

В японской мафии, именуемой якудзой, за серьёзную провинность отрубают фалангу. Точнее, человек делает это добровольно, собственными руками.

Однако по словам офицера Йоруичи я понял, о чём идёт речь. Он не стал уточнять, но подробности мне были уже известны. Обычно полиция знает, кто состоит в рядах якудзы, а потому не трогает этих людей. Часто в Японии преступные организации напрямую взаимодействуют с полицией и органы правопорядка не лезут в дела криминальных семей.

Но если члена якудзы изгнали, он уже не под защитой. С ним могут делать кто угодно и что угодно. Кстати говоря, непонятно, откуда у него взялась настоящая катана.

— И всё же прошу пропустить меня вперёд, — попросил я и протиснулся между полицейскими.

— Йоруичи-сан, вы уверены, что нам стоит его пускать? — прошептал за моей спиной офицер Харуто.

— Да разве ж мы его остановим? — пожал плечами Йоруичи. — Смотри, как рвётся. Видимо, знает, что делает.

И я действительно знал.

— Аидзава-сан! — я помахал пациенту рукой.

Мужчина с катаной резко перестал всё крушить и повернулся ко мне. В его глазах вспыхнуло истинное удивление.

— Кацураги-сан! — обрадовался он. — Вот мы с вами и встретились вновь. Только не заставляйте меня больше дуть в трубку. Теперь это бесполезно!

Да, это точно тот самый мужчина, которого я продуваю каждый месяц.

— Почему бесполезно, Аидзава-сан? — спросил я.

— Я не пил уже трое суток! — воскликнул он. — Я встал на путь настоящего воина. Теперь мне ничего не страшно. Ни алкоголь, ни эти проклятые насекомые!

С этим криком Аидзава Нарухито ударил катаной по креслу, из которого тут же выскочили пружины.

Но мне всё уже стало ясно. Всё-таки Нода Такео ошибся. Это совсем не шизофрения, хотя расстройство, несомненно, психотическое.

Алкогольный делирий. Или, как его называли на моей Родине — «белая горячка». Многие по ошибке думают, что это состояние развивается из-за злоупотребления алкоголем. Но это правда лишь отчасти. На самом деле алкогольным делирием страдают те, кто длительное время употреблял алкоголь, а потом резко прекратил.

Отсюда и взялось повышенное давление, судороги и галлюцинации. Кстати, насекомые, которых Аидзава Нарухито рубит своей катаной, видятся тоже из-за этого состояния. Это очень частое явление у больных с белой горячкой. На периферии зрения мерещатся ползающие насекомые, которых пациент, находясь в неадекватном состоянии, пытается истребить.

— Аидзава-сан, послушайте меня, — попросил я пациента, подключая «харизму». — Всё это вам мерещится.

Хотя в то, что «харизма» действительно подействует, смысла верить не было. На опьяневших она почти не работает. Поэтому я выпустил феромоны лишь на всякий случай, чтобы увеличить свои шансы уговорить пациента. Нужно вытащить его отсюда без боя.

Прямо сейчас мой пациент испытывает высшую степень абстиненции. Абстинентный синдром — это состояние, которое возникает у алкоголиков, организм которых развил не только психологическую, но и физическую зависимость от алкоголя. То есть, их тянет к спиртному не одним лишь умом. Они хотят его, как пищу, поскольку этиловый спирт уже встроился в систему метаболизма. Организм по-другому попросту не может функционировать, поскольку считает, что это вещество жизненно необходимо.

И если по какой-то причине алкоголик полностью отказывается от спирта, особенно после длительного запоя, его может ожидать сюрприз в виде алкогольного делирия — белой горячки, или «белочки», как это именуют в простонародье.

— Я больше не пью, Кацураги-сан! — проревел Аидзава Нарухито. — Всё ради Шизуко! Ради моей Шизуки! Она сказала, что разведётся со мной, если я продолжу пить. Всё! Я больше не пью!

— Нарухито! — крикнула Шизуко. — Пожалуйста, прекрати. Пройди с Кацураги-саном и полицейскими, они смогут тебе помочь.

— Молчать, женщина! — ответил Нарухито. — Я теперь поступаю так, как захочу. Алкоголь больше надо мной не властен!

Он сильно ошибается. Как раз наоборот, прямо сейчас его организм показывает, какой властью обладает алкоголь над его телом. И, между прочим, Аидзаве Нарухито очень сильно повезло. Если у него уже были судороги, значит, он фактически прошёл через огромный риск погибнуть. Когда из-за отказа от алкоголя возникает такое состояние, есть большая вероятность умереть из-за судорог, паралича дыхательных мышц. Каким чудом он преодолел это состояние мне непонятно, но оно ещё может повториться.

— Кацураги-сан, давайте мы просто отберём у него катану силой, — предложил офицер Йоруичи. — Зачем так рисковать? Он ведь может в любой момент…

— Спокойно, Йоруичи-сан, — попросил я. — Разберёмся без применения силы.

— Я слышу, о чём вы там переговариваетесь! — вослкинклула Аидзава Нарухито. — Вам меня не сломить! Я обязательно…

— Аидзава-сан, — перебил его я. — Я могу помочь вам. Вы мне доверяете?

Аидзава вмахнул катаной и, к моему удивлению, направил её остриё на меня.

— С чего бы мне доверять вам, Кацураги-сан? — спросил он. — Вы не верите в то, что со мной прямо сейчас происходит. И что самое главное, вы никогда не шли мне навстречу! Всегда проверяли меня на наличие алкоголя в крови. Хоть бы раз защитили меня от полиции!

— Аидзава-сан, я был обязан это делать, — объяснил я. — А прямо сейчас я должен помочь вам. Этих насекомых вы никак самостоятельно не уберёте.

— А? — удивился он. — Так вы тоже их видите⁈

— Конечно, — кивнул я. — Полна квартира всяких жуков. Но я знаю, как их убрать.

— А вы не обманываете? — нахмурился он.

— Доверьтесь мне, — кивнул я. — У вас сейчас очень высокое давление, поэтому я хочу, чтобы вы проехали со мной в больницу. Мы вас приведём в порядок. А пока вы будете лечиться, мы изведём всех жуков, обещаю.

— Ух… — тяжело вздохнул Аидзава Нарухито. — А кто жуков-то будет изводить?

— Полиция, конечно, — пожал плечами я. — Катану им передайте. Мы уедем, и они приступят к делу. Пожалуйста, Аидзава-сан. Ради Шизуки-сан.

Нарухито взглянул на свою жену, и у него на глазах выступили слёзы.

— Ох, сколько же я бед тебе принёс, Шизуко… — проскулил он. — Сначала алкоголь, теперь эти жуки…

И это не говоря уже о том, что вся квартира уничтожена, а телевизор и прочая техника валяется на улице.

Аидзава Нарухито медленно подошёл к полицейским и передал офицеру Йоруичи свою катану.

— Не думайте, что победили меня! — заявил он. — Это всё потому, что я доверился Кацураги-сану.

— Само собой, — кивнул офицер, принимая катану. — Мы здесь вообще ни при чём.

Я проследил, чтобы Аидзава Нарухито прошёл в машину скорой, больше не навредив никому из окружающих людей. Но нам повезло, он смирился с предстоящим лечением. Однако всё могло обернуться иначе. Во-первых, он мог умереть во время судорог. Во-вторых, я снизил ему давление с помощью лекарской магии, пока мы спускались к машине. В противном случае ухудшение могло произойти с минуты на минуту.

Лишь череда успешных совпадений доведёт его до приёмного отделения, где наш нарколог, наконец, возьмёт мужчину на свой учёт.

Пока мы ехали в клинику, я контролировал состояние Аидзавы.

Тахикардия — сильное сердцебиение, сосуды сердца постоянно меняли свой тонус. Про здоровье печени и вовсе говорить не стоит — ситуация очень близка к циррозу. Пока что жировой гепатоз. Если сейчас он серьёзно возьмётся за лечение, то ещё сможет выйти сухим из воды.

После того как мы доставили Аидзаву в приёмное отделение, нам пришлось объехать ещё три адреса, которые мне удалось обслужить с помощью одних лишь лекарских сил.

Сразу после дежурства я вернулся в поликлинику, чтобы приступить к своему первому рабочему дню после отгулов.

— Кацураги-сан! — крикнул мне Ватанабэ Кайто, ещё не облачённый в халат. Заведующий только вошёл в поликлинику и сразу же бросил на меня грозный взгляд. — Ну скажите, как мне это понимать? Почему вы меня не послушались?

— Вы это о чём, Ватанабэ-сан? — удивился я.

Вечно он чем-то недоволен!

— Вы почему вышли дежурить на скорую? — спросил Ватанабэ. — Вам же специально выделили несколько дней отдыха. К чему всё это? Опять хотите себя довести?

— Вы уж извините, Ватанабэ-сан, — улыбнулся я. — Но мне стало скучно. Думал, не доживу до утра.

— Эх… — вздохнул он. — Пожалуйста, пройдите в мой кабинет. До начала приёма ещё полчаса. Время у вас есть, так что не спорьте.

Спорить я и не собирался. Мы с Ватанабэ Кайто прошли в кабинет заведующего терапевтами.

Ватанабэ молчал, пока в кабинет не вбежала моя медсестра — Огава Хана.

— Вот теперь точно все в сборе, — заключил он. — Эитиро-сан передал мне ваше желание, Кацураги-сан. Сейчас мы окончательно разберёмся с Огавой-сан.

— Пожалуйста, простите, что доставила всем неудобства, — поклонилась медсестра мне и моему коллеге.

— Тихо! — взревел Ватанабэ. — С вашей старшей медсестрой я уже провёл разговор. Думаю, после этого она, наконец, за ум возьмётся. Но мне нужно, чтобы все в моём отделении думали головой. Огава-сан, как же так вышло, что вы бросили пациента в беде? Только из-за приказов старшей медсестры?

— Не только, Ватанабэ-сан, — поклонилась Огава вновь. — Я сама виновата, что не объяснила ей важность ситуации.

— Пациент из администрации, — ответил Ватанабэ Кайто. — Заведующая регистратурой Сакамото Фумико предупреждала, что ему стоит уделить особое внимание. Может, хотите сказать, что это Кацураги-сан не дал вам таких указаний?

— Нет! — воскликнула Огава Хана. — Кацураги-сан всегда даёт правильные указания. Это — только моя вина. Прошу, не наказывайте больше никого. Если придётся уволить одного из сотрудников, то пусть это буду я.

— Хм, — вздохнул Ватанабэ. — Геройский поступок. Но увольнять я никого не собираюсь. Огава-сан, я переведу вас в другое отделение. Уж простите, но оставить в этом я вас никак не могу. Придётся Кацураги-сану сменить медсестру.

— Поняла вас, Ватанабэ-сан, — кивнула Огава.

— Что ж, раз вы оба всё поняли, тогда свободны, — пожал плечами заведующий. — Кацураги-сан, вас в кабинете уже ждёт новая медсестра.

Мы с Огавой Ханой покинули кабинет Ватанабэ, после чего Огава произнесла:

— Мне было очень приятно работать с вами, Кацураги-сан, — девушка поклонилась. — Простите ещё раз, что доставила вам столько хлопот.

— Ничего, Огава-сан, — улыбнулся я. — Зла я на вас не держу. Главное, чтобы эта ситуация чему-то научила нас обоих.

— Я больше не буду пить на рабочем месте, обещаю! — воскликнула она.

— Это уже радует, — рассмеялся я. — Но я хотел бы, чтобы мы остались друзьями. Если понадобится моя помощь, Огава-сан, обязательно свяжитесь со мной. Мой номер у вас есть.

— Непременно, Кацураги-сан. Спасибо вам за всё!

Я направился к своему кабинету, оставив Огаву Хану позади. Вот и ещё один пройденный этап. Больше полагаться на неё я не могу, так что остаётся только смириться с этими переменами.

Правда, я так и не узнал, кто заменит Огаву. Ватанабэ на эту тему ничего не сказал. Я дошёл до своего кабинета, около которого уже скопилась очередь, и обнаружил, что дверь не заперта. А это значит, что внутри уже есть медсестра.

К выбору помощницы я всегда относился очень щепетильно. Всё-таки симбиоз медсестры и врача играет очень важную роль.

Я вошёл в свой кабинет и сразу же услышал знакомый голос.

— Доброе утро, Кацураги-сан! Кто бы мог подумать, что я буду работать с вами в одном кабинете?