Спасите меня, Кацураги-сан! Том 7

Глава 5

— А вас не предупредили? — спросила меня женщина. — Заведующий скорой договорился с МЧС. Они помогут вытащить из дома Тошиваги-куна.

С таким я ещё точно на своей практике не сталкивался. Я-то уж подумал, что где-то неподалёку от нас пожар. Но нет, оказывается МЧС приехали к нам на выручку, чтобы доволочь Фурухату Тошиваги до машины скорой.

Я прошёл в спальню больного и спросил:

— Как давно вы не можете ходить Фурухата-сан?

— Я уже год свою спальню не покидал, — ответил необычно высоким голосом мужчина.

Каждое слово давалось ему с трудом и вызывало одышку. Но я прекрасно понимал, что причина такого состояния не только в большом весе. Ожирение — это лишь фактор риска, который спровоцировал другое заболевание.

Только Фурухата Тошиваги, как и его мать, похоже, не понимал этого и продолжал упорно жевать высококалорийную закуску даже при том, что в его комнате уже появился врач.

— Фурухата-сан, если собираетесь госпитализироваться, еду придётся отложить, — настоял я.

— Не могу, — нахмурился пациент и прижал к себе тарелку, будто я собирался у него её отобрать.

— Почему?

— Я голоден, — заявил он.

— Ничего-ничего, Тошиваги-кун! — вмешалась его мать. — Я в дороге заверну твои любимые онигири. Будет чем перекусить в стационаре.

Да они что, совсем с ума сошли?

— Никакой еды в стационар с собой брать нельзя, — твёрдо ответил я. — В больнице ему организуют правильную диету.

— У меня и сейчас диета, — заявил Тошиваги. — Мне её тренер расписал ещё несколько лет назад, и я её придерживаюсь.

— Это тренер вам посоветовал такую диету? — удивился я.

— Да! — кивнул Тошиваги. — Я несколько лет занимался сумо, поэтому знаю, как нужно питаться, чтобы держать организм в форме.

Понятно… Сумоисты действительно потребляют огромное количество калорий, но при этом они ещё и движение себе обеспечивают. А Фурухата Тошиваги сейчас попросту изнашивает свой желудочный тракт и сердце. И это я ещё не говорю о его опорно-двигательном аппарате. Кости среднестатистического человека не рассчитаны на такую нагрузку.

Пока сотрудники МЧС и Нода Такео поднимались на пятый этаж, я решил осмотреть организм Тошиваги «анализом». И причина его одышки мне стала сразу ясна. Сердце было очень сильно гипертрофированно и покрыто толстым слоем жира.

Жировое перерождение сердца вызвало развитие хронической сердечной недостаточности. И, судя по тому, что Фурухата Тошиваги уже не может перемещаться по комнате, он уже достиг высшей степени тяжести. Четвёртый функциональный класс по Нью-Йоркской классификации сердечной недостаточности.

Сердце очень слабо качает кровь. Фактически оно сжато жировой сумкой, как кулаком. Кровообращение во всём теле сильно ослаблено.

Левая большеберцовая кость когда-то была сломана, и перелом сросся неудачно. Видимо, именно из-за этой травмы Тошиваги бросил сумо и теперь страдает от формы собственного тела.

— Так, что тут у нас? — послышался мужской голос вошедшего в квартиру сотрудника МЧС.

Он остановился в дверном проёме, который вёл в комнату Тошиваги и замер.

— Ох ты ж… — еле сдержался он, но сразу же поправил себя. — Прошу прощения. Куришива Сокито, прибыл к вам на выручку.

— Кацураги Тендо, — поклонился я. — Только не говорите, Куришива-сан, что вы пришли сюда в одиночку?

— Нет, ещё двое моих помощников поднимаются сюда на лифте, — ответил он.

Куришива Сокито был очень крупным мужчиной. Мышечной массы в нём было с лихвой. Если его коллеги такие же крупные, то Тошиваги смогут вытащить из квартиры без труда.

— Так, Фурухата-сан, сами подняться и лечь на носилки сможете? — спросил Куришива.

— Не уверен, — помотал головой он.

На помощь подоспели другие сотрудники МЧС и попробовали поднять мужчину с дивана, но у него сразу же началась сильнейшая одышка. Тошиваги рухнул обратно на диван и захрипел.

— Не могу… — произнёс он. — Не получается…

— Давай, Тошиваги-кун! Постарайся! — подбадривала его мать.

— Могу я с вами поговорить? — обратился к женщине я.

Я вывел мать Тошиваги из комнаты, оставив сотрудников МЧС наедине с бывшим сумоистом, и произнёс:

— Фурухата-сан, вы ведь понимаете, что так продолжаться не может? — спросил я.

— Вы это о чём, Кацураги-сан? — нахмурилась она.

— Вашему сыну, скорее всего, предстоит пройти через очень трудное лечение, — честно сказал я. — И ему понадобится поддержка, но не в виде постоянного подкармливания вредной пищей.

— Но Тошиваги-кун сказал, что так надо, — не поверила она. — Эту диету ему тренер советовал!

— Фурухата-сан, поймите, пожалуйста, меня правильно. У вашего сына откажет сердце из-за этой диеты.

Женщина прикрыла рот рукой.

— Что вы такое говорите? — испугалась она.

— А вас не смущает, что он уже не может ходить без одышки? — спросил я. — Сердце уже в очень плохом состоянии. Если мы сейчас же не направим все силы на лечение ожирения, остальные органы начнут отказывать.

Сердце и печень уже покрылись толстым слоем жира. Сосуды забиты атеросклеротическими бляшками. Желудок чрезмерно растянут, а другие органы работают на последнем издыхании.

— Пожалуйста, прислушайтесь к моим словам, — повторил я. — Нужно, чтобы у всех членов семьи было одинаковое мнение насчёт его ситуации. Иначе он будет искать слабое звено — человека, который продолжит его перекармливать. И этим человеком стопроцентно станете именно вы, Фурухата-сан.

— Х-хорошо, Кацураги-сан, — кивнула женщина. — Я подумаю над этим вопросом, обещаю вам.

— Кацураги-сан! — позвал меня Куришива. — У нас тут проблемы!

Я вошёл в комнату и обнаружил, что Тошиваги так до сих пор и не смогли уложить на носилки. Он уже весь взмок, а одышка многократно усилилась.

— Может, знаете какой-нибудь приём, как ему легче сделать? Или таблетку какую-нибудь дадите? — спросил сотрудник МЧС.

Моментально купировать одышку от хронической сердечной недостаточности ни одним лекарством не выйдет. Но Куришива прав, один способ у меня всё же есть.

— Тошиваги-сан, попробуйте дышать вместе со мной, — предложил я. — Сейчас я помогу вам прийти в себя. Готовы?

— Угу, — кивнул Фурухата Тошиваги.

— Вдох, — скомандовал я, выдержал паузу, а затем произнёс. — Выдох.

Мы провели несколько циклов дыхания один за другим, а я в это время стимулировал лекарской энергией работу его сердечной мышцы. Уже через пару минут кровообращение в лёгких пациента улучшилось, и он почувствовал, как мозг начал насыщаться кислородом.

— Получается, Кацураги-сан! — удивился он.

— Не переставайте дышать, — посоветовал я. — А вы, господа, кладите его на носилки.

Я шёл рядом с сотрудниками МЧС, продолжая подпитывать Тошиваги магией. Первой главной преградой оказался, как ни странно, дверной проём. Носилки в него пролезали, а Фурухата Тошиваги нет. Он оказался шире носилок и дверного проёма. Поэтому Куришиве, взяв согласие семьи Фурухата, пришлось оторвать дверной косяк, после чего наша команда продвинулась дальше.

— У меня для вас плохие новости, — произнёс фельдшер Нода Такео, который ожидал нас на лестничной площадке.

— Только не говорите, что нам ещё адресов накидали, несмотря на этот? — нахмурился я.

— Нет, ситуация с вызовами поутихла, — помотал головой он. — Взгляните сюда.

Фельдшер показал на объявление, которое висело на дверях грузового лифта.

«Лифт временно не работает».

— Да ладно⁈ — воскликнул Куришива. — А в пассажирский нельзя. Мы там носилки положить не сможем.

— Эй, я его с пятого этажа тащить не буду, — буркнул один из коллег Куришивы. — Мне ещё жить хочется.

— Есть другой вариант, — предложил я. — Пассажирский выдерживает триста килограммов.

— Но если кто-то из нас да ещё и с носилками туда войдёт — будет перегруз, — сказал Куришива. — Не хватало нам ещё в лифте застрять. А одного его мы отправить вниз не можем.

— Одного не нужно, я поеду с ним, — сказал я. — Помогу дышать, а снизу вы уже перехватите. Договорились?

Сотрудники МЧС переглянулись и пожали плечами. Другого выхода у нас не было.

Я усилил поток целительской силы и помог Фурухате Тошиваги забраться в лифт. Он дышал строго по моим командам, поэтому ему удалось справиться с головокружением и устоять на ногах.

Лифт тронулся, и мы с Тошиваги поехали на первый этаж.

— Простите меня, Кацураги-сан, — пропыхтел он. — Мне очень стыдно.

— Из-за чего? — не понял я. — Мы везём вас в больницу. Это — наша работа.

— Я, может, и выгляжу смехотворно, но я не идиот, — ответил он. — Понимаю, во что превратил свою жизнь. Но я ведь этого не хотел…

— Главное, что от вас сейчас требуется, это взять себя в руки, — прямо сказал я. — Если вы хотите восстановить здоровье, придётся упорно работать. Одними таблетками вы себя не вытащите. Придётся проходить реабилитацию, двигаться, и правильно питаться.

Я не стал говорить, что, скорее всего, ему ещё потребуется оперативное вмешательство. Этот вопрос лучше обсудить с хирургами в нашем отделении.

— Я буду стараться, Кацураги-сан, — решительно кивнул Тошиваги.

Дверь лифта открылась, и мужчину сразу же поймал Куришива с коллегами. Дальше процесс пошёл быстрее. Его погрузили в нашу машину скорой помощи, после чего мы с сотрудниками МЧС расстались. В клинике есть несколько сильных санитаров, которые смогут перетащить Тошиваги на каталку и доставить в стационар.

Я позвонил Фукуро Тайтену и доложил, что пациента мы забрали.

— Спасибо вам большое, Кацураги-сан! — протараторил он. — И простите, пожалуйста, за этот… странный вызов. Я понимаю, что фактически мы вашу бригаду промотали по городу без толку.

— Вовсе нет, Фукуро-сан, — не согласился я. — Этому мужчине действительно требовалась помощь, причём уже очень давно.

И что самое главное, если бы туда отправили кого-то кроме меня, ещё неизвестно, как разрешилась бы ситуация. Спустить Тошиваги у нас получилось только благодаря тому, что я стимулировал работу его сердца.

В противном случае сотрудникам МЧС пришлось бы разнести все косяки в доме, а потом спускать больного по лестнице с пятого этажа. Долго и мучительно.

— В таком случае, рад, что этот «особый» вызов обслужили именно вы, Кацураги-сан, — ответил Фукуро Тайтен. — Пока что можете отдохнуть. Остальные машины освободились, в ближайшее время адресов больше вам не дадим.

Отлично, это как раз даст мне возможность переговорить с врачами насчёт дальнейшей судьбы Фурухаты Тошиваги.

Как только мы доставили пациента в больницу, Такеда Дзюнпей сразу же госпитализировал его в терапевтическое отделение. Но это только для начала. Впоследствии его переведут, либо в эндокринологию, чтобы лечить метаболический синдром, из-за которого развилось ожирение, либо в хирургию.

— Рэйсэй-сан! — заметив силуэт хирурга, позвал его я. — Есть минутка?

— Доброй ночи, Кацураги-сан, — поприветствовал меня Рэйсэй Масаши. — А вы тут какими судьбами? Я думал, что вы уже дома давным-давно спите.

— Я на скорую временно перевёлся. Вместо дежурств в стационаре работаю на вызовах, — объяснил я.

— А-а-а! — протянул Рэйсэй Масаши. — Это объясняет сложившуюся этой ночью ситуацию.

— Вы это о чём? — уточнил я.

— У нас полный покой, — ответил он. — Избытка пациентов нет, терапия расслаблена, хирургам впервые хватает рук. Я так понимаю, вы решили нас разгрузить?

— Именно, — улыбнулся я. — Рад, что получилось. Я это и планировал. Теперь работа должна идти качественно. Никакой дежурный врач не может разорваться и уделить внимание сразу всем пациентам.

— Согласен с вами, Кацураги-сан. Куда приятнее работать, когда идёт стабильный поток больных, — кивнул Рэйсэй Масаши. — Кстати, вы, кажется, о чём-то хотели меня спросить?

— Да, хочу показать вам одного пациента, — сказал я. — Фурухата Тошиваги. Молодой мужчина, весит двести пятнадцать килограммов.

— Ого! — удивился Рэйсэй. — Метаболический синдром?

— Скорее всего. Плюс ко всему, он бесконтрольно ест. Понимаете, к чему я клоню? — спросил я.

Дело в том, что желудок Фурухаты сильно растянут. Обычно у здорового человека чувство насыщения наступает после того, как съеденная пища заполняет этот полый орган и начинает давить на его стенки. Но желудок Фурухаты увеличен настолько, что насыщения он почувствовать не успевает, а потому и ест постоянно.

— Думаете, что ему нужна бариатрическая операция? — поинтересовался Рэйсэй Масаши.

— Да, думаю без неё не обойтись, — кивнул я.

Бариатрическая хирургия — это направление медицины, которое занимается лечением тяжёлого ожирения, которое медикаментозным путём и коррекцией образа жизни уже не излечивается. Таким пациентам удаляют часть желудка, сильно уменьшив его объём. Это решает проблему чрезмерной растянутости органа и даёт ещё одно преимущество. Пища почти не задерживается в верхних отделах желудочно-кишечного тракта, и из-за этого питательных веществ всасывается в разы меньше.

Человек чувствует насыщение, но при этом получает в несколько раз меньше калорий.

— Спасибо, что предупредили, Кацураги-сан, — сказал хирург. — Я обязательно посмотрю, есть ли показания на операцию у этого пациента. И, если вдруг решимся её проводить, можем позвать вас на подмогу. Думаю, такого рода операции вы ещё не видели.

В прошлом мире видел, но никогда самостоятельно их не проводил. Нужно будет освободить время в ту дату, когда будет назначена плановая операция. Я бы поработал в организме Фурухаты Тошиваги лекарской магией, чтобы удаление части желудка прошло наиболее успешно.

Время перевалило за три часа ночи. Я вернулся на станцию скорой помощи, чтобы скоротать остаток дежурства там. Водитель Момотаро Кендзо громко храпел. Фукуро Тайтен тоже куда-то скрылся, возможно, сам уехал на вызовы.

В комнате отдыха не спал только фельдшер Нода Такео. Он неловко поёжился, когда осознал, что мы с ним оказались наедине. Видимо, ещё не отошёл от конфликта, который случился между нами несколько месяцев назад.

— Нода-сан, не считаете, что нам с вами нужно поговорить? — предложил я.

— О чём? — вздрогнул фельдшер. — Я опять что-то не так сделал?

— Да нет, вы отлично поработали, — помотал головой я. — Просто я чувствую, что между нами осталась недосказанность. Скажите, если я не прав, но мне кажется, что вы меня опасаетесь.

— Ха! — усмехнулся он. — Ещё бы. Ваша фраза «я знаю, как сделать больно» мне до сих пор в кошмарах снится.

Я не сдержался и рассмеялся во весь голос, чем ещё сильнее напугал Ноду Такео.

— Я тогда был в бешенстве из-за сложившейся ситуации. Вы же понимаете, что я не стал бы на самом деле вредить вам, Нода-сан? — спросил я.

— А мне вот показалось, что вы были готовы это сделать, — усмехнулся фельдшер. — И лучше бы сделали. Я до сих пор не могу себе простить ту выходку. Понятия не имею, зачем я послушался Мурату Сатоши. Из-за меня ведь мог пострадать человек!

— Да, подделка документов иногда может нанести вред похуже любой врачебной ошибки, — кивнул я. — Но я не разбор полётов устроить собрался, Нода-сан. Мне просто интересно, что вами тогда руководило?

Нода Такео почесал затылок и просунул руку в свои рыжие волосы.

— Я знал, что он — приближённый бывшего главного врача, Кацураги-сан, — ответил фельдшер. — Ягами Тэцуро славился очень взрывным темпераментом. Я не хотел терять работу.

— Но в итоге сделали то, из-за чего работы можно лишиться с большей вероятностью, — наливая себе кофе, подметил я.

— Знаю, Кацураги-сан, знаю, — кивнул он. — Но доктор Мурата тогда пообещал мне, что сможет договориться со знакомыми в университете. Утверждал, что поможет мне поступить в медицинский.

— Так вы хотите выучиться на врача? — удивился я.

— Да, я и так для своей семьи настоящее позорище, — вздохнул он. — Моя старшая сестра Тирико сейчас работает анестезиологом в нашей клинике.

— Это та, у которой руки татуировками забиты? — уточнил я. — Да, я знаком с ней.

— Она старше меня всего на три года, но имеет уже два высших образования. Она сразу поступила в медицинский, а потом выучилась на анестезиолога, — объяснил он. — У нас династия медиков. И я первый, кто не смог поступить в медицинский. Не хватило баллов на вступительном экзамене. Пришлось пойти учиться на фельдшера, а я этого очень не хотел. Но мой дед настаивал. Как я и говорил, он всю жизнь работал врачом скорой медицинской помощи. Вот он-то мне и посоветовал идти в скорую. Сказал, что здесь из меня сделают толкового специалиста.

Ноду Такео прорвало. Скорее всего, он рассказывал эту историю, чтобы оправдать свои преступные действия. Сильно же они тогда с Муратой Сатоши мне подгадили. Меня чуть не уволили из-за их выходки. Но теперь я убеждён, что Нода это сделал хотя бы не из-за денег. Это всё равно его не оправдывает, но, по крайней мере, я могу чуть лучше к нему относиться.

— Понимаю, я много раз слышал о детях врачей, которые совсем не хотели идти в медицину, но родители принуждали их следовать традициям династии, — ответил я. — Как правило, никто из них так ничего и не достиг в медицине. А если и достигли, то удовольствия от работы не получали.

— В том то и дело, Кацураги-сан, я хочу работать в медицине! — воскликнул фельдшер. — Просто у меня котелок не так хорошо варит, как у моей сестры.

— Знаете, Нода-сан, я думаю, что у каждого есть своё место. Нет ничего зазорного в том, чтобы работать обычным фельдшером. Это же прекрасная должность. Очень нужная и незаменимая. Все в клинике, от санитарки до главного врача — это нужные сотрудники. И я бы не советовал вам так относиться к своему нынешнему положению.

— Считаете, что от меня есть какая-то польза? — нахмурился он.

— Глупый вопрос. Конечно! — усмехнулся я и отпил горячий кофе. — Никогда в этом не сомневайтесь. А уж если когда-нибудь действительно захотите получить высшее образование, приложите своё рвение — и всё получится.

Нода Такео улыбнулся и с лёгким удивлением взглянул на меня.

— Вы казались мне другим, Кацураги-сан, — заявил он. — Я думал, что вы меня ненавидите.

— Знаю, что вы так думали, — кивнул я. — Именно поэтому и затеял эту беседу. Хочу, чтобы между нами не было непоняток. Мы с вами коллеги, и теперь работает рука об руку на дежурствах. Считать друг друга врагами — глупо.

— Значит, вы дадите мне второй шанс? — обрадовался Нода Такео.

— Уже дал, — кивнул я.

Мы с фельдшером проболтали ещё один час. Уже под утро пришлось выехать ещё на пару адресов, а после этого сразу же выдвинуться на приём.

Смена деятельности мне пришлась по душе. Я даже задумался о том, чтобы в дальнейшем время от времени чередовать дежурства в стационаре и в скорой. Нуждающихся в помощи везде хватает.

После приёма меня вновь вызвал к себе Ватанабэ Кайто.

— Кацураги-сан, слышал отзывы ваших коллег о проведённой лекции, — начал заведующий. — Вот уж не думал, что вы сможете растянуть тему витаминов на полтора часа.

— Мы говорили не только по теме занятия, — ответил я. — Каждый выносил на обсуждение разные интересные темы.

— Я в курсе, — кивнул он. — Хвалю. О таком формате занятий я не думал. Чем сидеть со скучающим видом, лучше принимать участие в беседе. И вам удалось заставить коллег войти в такой режим работы. Думаю, это можно сделать традицией. Сможете хотя бы раз в две недели выносить на обсуждение тему в таком же формате, как с витаминами?

— Да, Ватанабэ-сан, — согласился я. — Я хотел предложить вам то же самое.

— Отлично. Только зачёты всё равно проводите. Пусть не расслабляются, — посоветовал он. — Можете уже сегодня опросить своих коллег. Кстати, мне известно, что Фукусима Ренджи отказался посещать ваши занятия. Он сам мне об этом рассказал. Почему вы лично мне не доложили о его прогуле?

— Не видел смысла. Если он сам не хочет, заставлять и силком тащить его в конференц-зал я не собираюсь, — ответил я.

— Я уже провёл с ним беседу на эту тему, — сказал Ватанабэ Кайто. — И он выдвинул мне условие. Правда, следовать ему или нет, решать вам.

— Какое ещё условие?

— Фукусима-сан сказал, что согласится посещать ваши занятия только в том случае, если вам хватит сноровки завалить его на зачёте, — заявил Ватанабэ Кайто.

— Это же просто смешно, — ответил я. — К чему такие сложности?

— Я тоже так считаю. И, если хотите, выпишу ему выговор, а его условия проигнорируем. Просто Фукусима Ренджи считается одним из самых способных медиков в нашей больнице и в Токио в целом. Насколько мне известно, он даже с императорской семьёй знаком лично, не говоря уже о семье Ямамото.

— Другими словами, его статус позволяет ему диктовать условия? — усмехнулся я. — Что ж, я не вижу в этом ничего криминального. Это будет интересный опыт. Я не против помериться медицинскими знаниями я бывшим терапевтом десятого ранга.

Ватанабэ Кайто улыбнулся.

— Это я и хотел услышать, — произнёс он. — Ну что? Тогда зовём его сюда?