Стальной король

ГЛАВА 11 ДЭШ

Я СЛОЖИЛ страницу, которую вырвал из ежегодника, и засунул ее в задний карман. Больше не было необходимости смотреть на нее — я запомнил фотографию.

Когда я сидела рядом с Брайс и листал тот ежегодник, мое внимание привлекло не лицо Амины.

А лицо мамы.

Амина Дейли и мама улыбались бок о бок. Мамина рука была на плече Амины. Амина обнимала мамину талию. Надпись под фотографией гласила Неразлучные.

Они были подругами. Судя по всему, лучшими подругами. И все же я никогда раньше не слышал имени Амина Дейли. Папа знал, но не упомянул, что Амина когда-то была маминой подругой. Он списал все на смутную историю. Почему?

Почему он не упомянул, что Амина была маминой подругой? Мне было двенадцать лет, когда мама умерла. Я не помню, чтобы она упоминала подругу по имени Амина. Была ли какая-то размолвка? Или они просто отдалились друг от друга? Пока я не знал, я держал эту фотографию при себе.

Папа подытожил все, одним словом.

История.

Чертова история.

Наша история собиралась погубить нас всех.

Если не Брайс будет задавать вопросы, то в конце концов это сделает кто-то другой. Мы были глупы, думая, что сможем уйти от Цыган без подозрений. Глупо было думать, что преступления и тела, которые мы похоронили, останутся под спудом.

Может быть, скрывать нашу историю было ошибкой. Может быть, правильнее было бы рассказать историю — по крайней мере, ее законную часть — и выкарабкаться. Только вот знаю ли я, как правильно рассказать эту историю? Фотография в моем заднем кармане гласила об обратном. Она гласила, что я ни черта не смыслю в истории.

— Дэш? — Голос Пресли наполнил гараж. — Я думала, ты ушел.

— Вернулся. — Я повернулся от скамейки с инструментами, где был погружен в раздумья. — Не хотелось идти домой.

— Я как раз закрываюсь. — Она вошла в гараж через прилегающую дверь офиса.

Ребята ушли минут двадцать назад, закончив свою работу на сегодня. Но Пресли никогда не уходила раньше пяти. Даже когда мы говорили ей идти пораньше, она всегда следила за тем, чтобы офис был открыт в соответствии с часами на двери.

— Ты в порядке? — спросила она.

Я вздохнул и прислонился к скамейке. — Нет.

— Хочешь поговорить об этом? — Она заняла место рядом со мной, толкнув меня плечом. — Я хороший слушатель.

— Черт, Прес. — Я обнял ее, притянув к себе.

Она обняла меня в ответ.

Мама была любительницей обниматься. Она всегда обнимала Ника и меня, когда мы росли. После ее смерти объятия прекратились. Но потом в гараже появилась Пресли, а она не верила в рукопожатия.

Она обнимала всех своими тонкими руками. Ее голова доходила только до середины моей груди, но она умела обнимать так крепко, как никто не умел.

Пресли была красивой, ее тело было подтянутым и стройным, но объятия не были сексуальными. Никто из нас не видел ее такой, никогда не видел. С того дня, как она начала работать здесь, она сразу стала членом семьи. И эти объятия были ее способом дать нам утешение. Утешение от близкого друга, у которого было золотое сердце.

— Я кое-что сделал. — Я глубоко вздохнул. — Черт, я мудак.

— Что ты сделал?

— Ты знаешь, что я следил за Брайс, надеясь, что смогу заставить ее отказаться от этой истории. Я угрожал ей. Это не сработало. Я предложил ей работать вместе. Это не сработало.

Я опустил часть о плане соблазнить ее, потому что, с моей точки зрения, это она соблазнила меня, просто дыша. И я не собирался говорить о сексе, и не потому, что мне было стыдно. Все было наоборот. Это было особенное чувство. В данный момент я хотел оставить все это при себе.

— Хорошо, — сказала Пресли, побуждая меня продолжать. — Итак…

— Итак, я… — Я глубоко вздохнул. — Ее арестовали сегодня. Она проникла в школу, чтобы посмотреть старые ежегодники. Я проследил за ней, оставил ее там и вызвал полицию. Они арестовали ее за незаконное проникновение.

— Ого. — Вздрогнула Пресли. — Мне не особенно нравится эта женщина, тем более что она, похоже, намерена доказать, что Дрейвен — убийца. Но, черт возьми, Дэш. Это беспощадно.

Это было жестоко. И много лет назад это было моей нормой. Я относился к женщинам как к объектам. Полезным. Одноразовым. Заменяемым. Пресли не было рядом в те годы, когда я проходил через женщин, как через воду. Она появилась позже, когда я сбавил обороты и сделал все возможное, чтобы стать порядочным человеком. Когда я уже не был таким жестоким.

Пресли появилась в гараже, со свои объятия, и смягчила нас.

Мы позволили ей смягчить нас.

— Она тебе нравится, не так ли? — спросила она. — И поэтому ты чувствуешь себя мудаком.

Я не собирался отвечать на этот вопрос.

Убрав руку, я повернулся к скамейке и занял свои руки тем, что положил некоторые инструменты обратно на прищепки, висящие на стене. — Исайя сказал, что его домовладелец поднимает цену на аренду.

— Ага. — Она согласилась с моей сменой темы. — Его договор аренды действует месяц в месяц. Думаю, хозяин быстро понял, что Исайя — хороший квартиросъемщик. Добавь к этому тот факт, что он здесь работает, и весь город знает, что мы хорошо платим. Хозяин пользуется этим.

— Отведи его завтра в квартиру над офисом. Пусть осмотрится. Если захочет остаться там на какое-то время, это его квартира.

— Хорошо. — Пресли кивнул. — Там беспорядок, но я спрошу. Сколько за аренду?

— Если он все уберет, то сможет остаться там бесплатно.

— Это мило с твоей стороны.

Я пожал плечами. — Парню нужна передышка.

Исайя был бывшим заключенным. Найти квартиру было нелегко, о чем, вероятно, знал и хозяин. Что было несправедливо и определенно не то, чего Исайя заслуживал. Он не был злым человеком. Я знал, как выглядят злые люди — у меня было зеркало. Исайя попал в тюрьму за гораздо меньшее преступление, чем многие из тех, что совершил я.

— Что ты делаешь сегодня вечером? — спросил я.

— Ничего особенного. Джеремая работает допоздна, поэтому я ужинаю одна. Потом, наверное, буду смотреть телевизор или читать, пока он не вернется домой.

— Хм. — Мое лицо погрустнело, и я пригнул подбородок, чтобы скрыть это от нее. Не очень хорошо, потому что она увидела мою гримасу.

— Не надо, — огрызнулась она.

— Я не сказал ни слова.

— Тебе и не нужно было. — Пресли нахмурилась. — В какой-то момент вам всем придется смириться с тем, что я выхожу за него замуж.

— Может быть, когда он купит тебе кольцо.

Она сцепила руки на бедрах. — Он копит на него. Он не хочет начинать наш брак в долгах из-за бриллианта.

— У него есть деньги, Прес.

— Откуда ты знаешь? — отмахнулась она.

— Догадываюсь.

Я не собирался говорить ей, что мы проверили Джеремаю. Очень подробно. Пресли пришла в офис однажды утром около года назад и объявила, что они собираются пожениться. На тот момент они встречались уже месяц и только что съехались.

Но торопливое желание завязать узел прекратилось в тот момент, когда Джеремая получил титул жениха. Он стал работать допоздна. Проводил все меньше и меньше времени рядом с Пресли. Мы все видели надпись на стене. Этот человек никогда не собирался жениться на ней. Обещание совместной жизни — вот как он держал ее на крючке и жил за ее счет.

Никто из нас не думал, что он ей изменяет, и мы наблюдали за этим.

Мы беспокоились о ней. Но когда говорили об этом, высказывали свои опасения, она отмалчивалась. Она злилась. Поэтому мы провели собрание — папа, Эмметт, Лео и я. Все согласились держать язык за зубами, пока они не назначат дату свадьбы. Тогда мы вскочим, потому что она ни за что на свете не выйдет замуж за этого тупицу. А после того, как он разобьет ей сердце, мы будем по очереди разбивать ему нос.

Я хрустнул костяшками пальцев. Предвкушение долгожданной драки вернуло мне знакомое чувство, которое я запер, когда мы закрыли драки в клубе. Иногда я действительно скучал по дракам. Агрессии. Победе. Выйти на ринг и оставить все это позади.

— Я отведу тебя на ужин, — предложил я.

— Ничего страшного. У меня остались объедки, которые нужно доесть. Увидимся завтра.

Обняв меня на прощание, она пересекла гараж и направилась к двери офиса. Но прежде чем она исчезла, я остановил ее. — Прес?

— Да?

— Насчет Брайс.

Она слабо улыбнулась мне. — Она тебе нравится.

— Да, — признал я. Она мне нравится.

И я чувствовал себя виноватым за то, что ее арестовали. Я чувствовал себя виноватым за то, что выгнал ее из гаража так, как выгнал прошлой ночью. Говоря себе, что так будет лучше.

Но, черт побери, я этого не чувствовал.

Прес помахала мне рукой, одарив небольшой улыбкой. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Я оставался в гараже некоторое время после того, как услышал, что машина Пресли уехала. Было много работы, которую нужно было сделать, но грызущее чувство в моем нутре не давало мне сосредоточиться. Наконец, я сдался и ушел.

Я не знал, как это сделать, но я знал, что не смогу заснуть сегодня, пока не исправлю ситуацию с Брайс. Или хотя бы попытаюсь.

Первой моей остановкой был ее дом. Все огни были выключены, поэтому я взломал замок в ее гараже, но обнаружил, что он пуст. Затем заглянул в редакцию. Эта женщина была такой чертовски целеустремленной, что я не удивился бы, если бы она вышла из участка и сразу же отправилась на работу, чтобы написать статью о пережитом. Но окна редакции тоже были темными, а парковка — пустой. Я проверил спортзал. Продуктовый магазин. Кофейню.

Ничего.

Прошло несколько часов с момента ее ареста в школе, и у меня было достаточно времени, чтобы выбраться оттуда, прежде чем она поймет, что я вырвал ту страницу из ежегодника. Полицейские должны были уже отпустить ее. Она получила бы выговор и лекцию от Маркуса. Ничего больше. Это должно было занять максимум час. Так где же она?

Когда я проезжал мимо средней школы и заметил ее машину, у меня свело живот. Она стояла на том же месте, что и раньше.

Значит, Брайс все еще за решеткой.

— Черт. — Я помчался в полицейский участок.

Я представил ее сидящей на раскладушке в камере, в бешенстве. Она, наверное, уже десять раз замышляла мое убийство.

Парковка у участка была мертва. Несколько патрульных машин были припаркованы вдоль одной стороны здания, когда я подъехал к переднему бордюру и выключил мотоцикл, чтобы подождать.

И ждал.

Прошло полтора часа, пока я возился с телефоном. Я уверен, что камеры наблюдения и офицер, следивший за ними, интересовались, что я делаю, но никто не выходил. И никто не входил.

Черт. Она здесь? Я не проверил дом ее родителей. Может, они приехали за ней, и она поехала туда. Я в сотый раз проверил время на телефоне, когда солнце начало садиться, вечерний свет померк. Я вздохнул и выругался под нос, как раз, когда знакомое желтое такси въехало в пространство позади меня.

— Привет, Рик. — Я помахал ему рукой и подошел к окну со стороны водителя.

— Дэш. Что ты здесь делаешь?

— Жду, чтобы забрать кое-кого. А ты?

— То же самое.

У Рика, скорее всего, начиналась смена. У него была своя таксомоторная компания — Uber здесь еще не было в ходу — и он неплохо зарабатывал, развозя пьяных людей по домам. Черт, он уже не раз подвозил меня.

Каковы были шансы, что во вторник, задолго до начала веселья в барах, из полицейского участка в Клифтон Фордж нужно было забрать не одного человека? Слабые.

— Ты приехал за Брайсон Райан?

— Э, да. Кажется, именно это имя назвал мне диспетчер.

— Вот. — Я покопался в кармане, доставая бумажник, вытащив две двадцатки, чтобы передать их. — Она у меня.

Он кивнул и улыбнулся, принимая деньги. — Отлично. Спасибо, Дэш.

— Увидимся. — Я постучал по капоту, прежде чем уйти с его дороги. Его задние фары едва успели погаснуть, когда входная дверь полицейского участка открылась и оттуда выскочила Брайс.

— Эй, подождите! — Она махнула рукой в сторону такси, но Рик уже уехал. — Черт побери!

Брайс провела рукой по волосам, ее плечи опустились. Они распрямились, когда ее взгляд упал на меня, ожидающего у подножия ступенек.

— Я тебя подвезу.

— Нет. — Она начала спускаться по ступенькам, ее шаги были тяжелыми. — Я пойду пешком.

— Поехали. — Я встретил ее, когда она дошла до последней ступеньки, ее сердитые глаза встретились с моими. — Я отвезу тебя домой.

— Держись от меня подальше. Из-за тебя меня арестовали за незаконное проникновение. На меня надели наручники. У меня взяли фоторобот и отпечатки пальцев. Я была в тюрьме.

— Мне жаль.

— Нет, не жаль. — Она попыталась обойти меня, но я двигался слишком быстро, преграждая ей путь.

— Брайс, — мягко сказал я. — Мне жаль.

— Ты действительно так боишься, что я что-нибудь найду?

— Да.

Мой ответ — и правда в этом единственном слове — застали ее врасплох.

Она быстро пришла в себя. — Я не понимаю тебя. Ты приходишь ко мне домой, целуешь меня. Потом чинишь пресс моего отца и просишь о перемирии. Мы занимаемся сексом. Ты выгоняешь меня. Направляешься за мной в школу и вламываешься сам. Потом вызываешь полицию. Либо пламя, либо лед. С меня хватит.

— Слушай, для меня это тоже не имеет смысла. — С того дня, как она пришла в гараж, мой мозг и эмоции были на взводе. — Все, что я знаю, это то, что я не могу держаться от тебя подальше, хотя знаю, что должен.

Она скрестила руки на груди. — Постарайся.

— Давай я подвезу тебя к твоей машине.

— На нем? — Она указала на мой мотоцикл. — Нет.

— Боишься? — спросил я, приманивая ее.

Ее глаза сузились. — Никогда.

— Пожалуйста. Я облажался ранее. Прости меня. Позволь мне хотя бы довести тебя до машины.

— Нет. — Она не собиралась уступать, и я решил воззвать к ее логике.

— Здесь больше никого нет. Тебе придется пройти несколько миль, а уже темнеет. Рик, наверное, уже на следующем звонке. Я полагаю, что ты не позвонила родителям по какой-то причине. Пойдем. Это всего лишь поездка.

Из ее горла вырвался рык. Он звучал очень похоже на хорошо.

На этот раз, когда она попыталась протопать мимо меня, я пропустил ее вперед. Она подошла к мотоциклу, ее глаза рассматривали сверкающий хром и блестящую черную краску.

Я встретил ее там, закинув ногу на ногу. — Запрыгивай.

Если она и была неуверенна, то не подала виду. Она забралась позади меня, двигаясь вперед-назад, пока не села устойчиво. Затем обхватила меня руками за талию, стараясь не держаться слишком крепко.

То, как ее руки обхватили меня, как внутренняя сторона ее бедер обняла мои, сжимаясь при каждом повороте, было почти так же хорошо, как когда я лежал на ней в гараже. Поездка до средней школы не была достаточно долгой.

Мой член вздымался, пока мы ехали. Еще несколько миль, и это было бы невозможно игнорировать, но мы въехали на школьную парковку, и как только я остановился, она соскочила с мотоцикла. Заклинание разрушилось.

Она направилась прямо к двери машины, доставая ключи из сумочки, отказываясь смотреть в глаза.

— Брайс. — Я выключил двигатель мотоцикла, чтобы она могла слышать меня, чтобы она могла услышать искренность в моих словах. — Мне жаль.

— Ты сказал мне не доверять тебе, и я должна была послушаться.

— Вот в чем дело. Я хочу, чтобы ты мне доверяла.

— Чтобы ты мог меня трахнуть? — Она повернулась, ее глаза пылали. — Или просто трахнуть меня, и все?

— Чтобы мы узнали правду. Чтобы мы узнали, кто на самом деле убил Амину.

— Мне. Не. Не нужно. Твоя. Помощь.

— Нет, не нужна. — Я провел рукой по волосам. — Но, может быть…может быть, мне нужна твоя.

Это заставило ее сделать паузу. Брайс не покладистая. Она жесткая и динамичная. Уникальная. Она видела чушь как профессионал, и, по правде говоря, я доверял ей. Почему? Я не мог сформулировать это. Но я доверял ей.

Никогда, ни разу, я не говорил женщине, что мне нужна помощь. И вот я здесь, предлагаю ей это.

Я пнул подставку на байке и сел на сиденье лицом к ней. Я не мог обратиться за информацией к отцу: он слишком много скрывал. Свежий взгляд Брайс может стать единственным шансом на его свободу.

Это означало, что пришло время все выложить. Быть с ней настоящим. Попытаться завоевать ее доверие. Чтобы она знала, во что ввязывается со мной.

— Давай поговорим. Никакого дерьма. Никаких скрытых мотивов. Просто поговорим.

Она прислонилась к двери. — Все, что ты скажешь, будет честной игрой для моей газеты.

— Не все.

— Тогда мы закончили. — Она потянулась к ручке двери.

— Это может разрушить жизни людей, которые заслуживают второго шанса. Ты хочешь уничтожить меня, когда все закончится? Отлично. Но ради них я не могу этого допустить.

Эмметт и Лео рисковали жизнями, стоя рядом с нами, когда мы закрывали клуб. Они строили хорошие. Честные жизни. Я бы отдал свою, но не предал бы их.

Брайс положила руки на бедра. — И что же это нам даст?

— Я отвечу на твои вопросы. Некоторые вещи запишешь. Некоторые — нет.

— И я должна просто поверить тебе?

Я кивнул. — Да.

— Откуда я могу знать, что ты будешь честен?

— Потому что я чувствую себя дерьмово, — признался я. — Не многие люди могут залезть мне под кожу, но ты смогла. И я чувствую себя виновным. За то, что я сказал прошлой ночью. За то, что позвонил копам сегодня. Я говорю, что я облажался. Прошу еще один шанс.

Она бросила на меня настороженный взгляд. — Ты должен знать, что я думаю, что это все чушь. Просто еще один из твоих трюков.

— Я понимаю. — Вздохнул я. — Все равно задавай мне свои вопросы. Только не печатай то, что может навредить другим людям. Согласна?

Предложение повисло в воздухе, пока, наконец, она не кивнула мне. — Согласна. Я хочу знать, почему вы закрыли клуб.

— На самом деле, наши члены решили пойти в разные стороны. Мы с папой остались в Клифтон Фордж с Эмметтом и Лео. Большинство других Цыган разъехались. — Когда она нахмурилась, я поднял руки. — Я знаю, что ты, вероятно, думаешь об этом как о большом событии, но это не так. Это происходило медленно. Один парень уходил по той или иной причине. Мы не брали никого нового.

— Убыль. Ты имеешь ввиду, что клуб закрыли из-за убыли?

— Это правда.

Джет начал работать в клубе в том же году, что и я. Он переехал в Лас-Вегас после того, как встретил там девушку, и теперь управлял собственным гаражом. Ганнер переехал в Вашингтон, чтобы жить у океана на деньги, которые он припрятал за долгие годы. Большой Луи, который был на несколько лет моложе отца, купил боулинг в этом городе и каждый четверг встречался с отцом за выпивкой в The Betsy.

Остальные разлетелись по ветру. Некоторые даже ушли в другие клубы. Это было неприятно, но мы не осуждали мужчин, которые хотели продолжать жить клубной жизнью.

— Клуб изменился, — сказал я Брайс. — Мы все вместе сделали этот выбор. Единогласно. — Я всегда гордился тем, что надевал свою кожаную куртку с нашивкой Tin Gypsy на спине. Но однажды я надел этот жилет, и гордости не осталось. В тот день я начал сомневаться во всем. — Что это было, какими мужчинами мы стали, не имело прежней привлекательности.

— А что это было? Какими мужчинами были вы?

— Мужчинами, которые делали все, что хотели. — Если кто-то выводил меня из себя, я выбивал ему несколько зубов. Если кто-то обижал члена нашей семьи, он расплачивался жизнью. — Мы были бесстрашными. Запугивающими. Нас мало заботил закон. И у нас были деньги.

— Как вы зарабатывали деньги?

— В гараже.

Она нахмурилась. — Не забывай, с кем ты разговариваешь. Пятнадцать лет назад, по слухам, у вас было не менее тридцати членов. Ваш гараж, может быть, и хорош, но он не поддерживал такое количество людей.

Неудивительно, что Брайс провела свое исследование. Женщина, которая полностью застала меня врасплох, которая завладела моим вниманием, была острее, чем нож, засунутый в мой сапог.

В то время у нас было около сорока членов. Около пятнадцати были папиного возраста, и почти все они уже умерли. Продолжительность жизни в клубе не совсем соответствовала стандартной кривой.

Несмотря на то, что мы были маленькими по сравнению с другими клубами по всей стране, мы были сильными. Отец хотел расти и расширяться по всему Северо-Западу. Он бы так и сделал, если бы мы не решили распуститься. Но его амбиции сделали нас мишенями.

Сделали наши семьи мишенями.

— Не для протокола? — Я подождал, пока она кивнет, прежде чем продолжить. — Деньги поступали от защиты наркотиков. Иногда мы сами перевозили наркотики, но в основном мы следили за тем, чтобы ослы благополучно добирались до места назначения. Следили за тем, чтобы грузовики не были угнаны копами или другими дилерами.

— Какого рода наркотики?

— В основном метамфетамин. Мы продавали все, что готовили поставщики в Канаде. Немного травки. Немного кокаина и героина. Не знаю, что там было еще, но разве это имеет значение?

— Нет. — От разочарования в ее глазах у меня свело живот. — Думаю, не имеет.

Для нее я хотел быть лучше. Делать лучше. Почему? Это был вопрос, над которым я бился с самого начала. Но было что-то в ней, в этой женщине, что заставляло меня хотеть, чтобы она гордилась мной. И я отдал бы все деньги в своем сейфе, чтобы снова не видеть это выражение на ее лице.

— Так мы зарабатывали большую часть денег, — сказал я. — Это было проще много лет назад, пока пограничный патруль не начал преследовать нас. Мы могли проскользнуть сквозь щели, потому что граница Монтаны большая, и они не могут уследить за всем.

— Значит, вы работали на наркоторговцев?

Я кивнул. — Помимо всего прочего.

— Что еще? Говори конкретнее.

— Защита. Бизнес в городе мог нанять нас, и мы следили, чтобы у них не было никаких проблем. Мы следили за их конкурентами. У нас также была подпольная бойцовская сеть. Стала довольно большой. К нам приезжали бойцы со всего Северо-Запада. Мы организовывали их, некоторые из нас дрались, а клуб забирал все ставки. И зарабатывал чертовски хорошие деньги.

Если бы Эмметт и я могли противостоять отцу, мы бы до сих пор проводили бои. Но папа настаивал, что все это должно прекратиться. Он был прав. Так было лучше.

— Это бессмысленно. Если ты зарабатывал хорошие деньги, зачем уходить?

— В тюрьме нельзя тратить деньги, Брайс. И оказалось, что мы делаем чертовски хорошие деньги и на заказных машинах.

Она изучала мое лицо. — И это все?

— Все. Жаль тебя разочаровывать, но мы закрыли клуб из благородных соображений. Не стоило больше подвергать опасности членов клуба или их семьи.

— Опасности от кого?

— Соперничающих клубов. Старых врагов. И я предполагаю, что один из этих врагов — убийца Амины.