Степь. Часть II

Глава 19

— Последний лист, — вздохнул Брамин, — Интересно, конечно, но пора и про дело!

«Капитан запирался недолго. Мешочек жемчуга, два кошеля монет. Тот самый свёрток, что принёс матрос.

— И что здесь, — спросил я, не желая потрошить аккуратно перевязанную добычу.

— Твоя смерть. Я сам уже пожалел, что прикоснулся к ней. И, как видишь, не зря.

— Говори толком, — я забросил свёрток в свою сумку, — обещаю, что убью тебя так, как скажешь.

— Книга-ра...

Договорить он не успел. Я ударил его ножом в горло. Мой дядя до сих пор служит при дворе герцога и сможет устроить мне с ним встречу. Главное — отдать из рук в руки, тогда награда мне попадёт, а смерть мимо пройдёт. Я вышел на палубу и отдал деньги и жемчуг наёмникам. Они высыпали добычу на расстеленную прямо на палубе куртку и склонились над ней. Убивать людей, рядом с которыми провёл не один год было тяжело, но зачем мне свидетели? Учителю я сказал, что их нанял капитан на полученные от меня деньги. Не знаю, услышал ли он меня. Дорога нашлась, там где мы её и искали. За рощей дым от горящего корабля виден был еле-еле. А через час, когда подошёл нужный обоз, он и вовсе рассеялся. В порту нам посчастливилось встретить купцов из Арнитии, ведущих свои дела с местными торговцами. Мы прождали десять дней, пока сели на корабль, который довёз нас до того места, откуда и началось наше приключение. Учитель закончил свой доклад и радовался как ребёнок. В порту все видели, как мы вместе сошли на берег и душевно попрощались. Жаль только, что в первую же ночь к нему ворвались жестокие грабители. Куда и зачем он ездил, он никому не говорил, «Золотая Стрела» в порту пока не появлялась, опасаться мне было больше некого. Но как же жаль было бросать в камин доклад учителя!»

— Изрядным подонком был Книжник! — не выдержал Брамин.

— И не говори, — поддержал я его.

— Там ещё много?

— Нет, несколько строчек. Написано второпях, буквы прыгают.

«Герцог сейчас в летней резиденции. Надо где-то переждать. Жадный дядя забрал почти всё золото и жемчуг за приём у его высочества наедине. Предложили наняться в охрану каравана, как раз то, что нужно. Завтра выходим. Забежал на рынок, купил худшую из подделок под обложку книги-рапи. Поменял её на настоящую. В библиотеке, молодой помощник даже не открыв книгу долго смеялся и объяснял мне, что я зря потратил деньги. Я сокрушался, обещал взять у него пару уроков, и упросил его положить моё сокровище к моим же записям на хранение. Получив от меня десять серебряных монет, тот согласился. Настоящую обложку оставлю на хранение в «Железном Слове» на три года. Точно успею вернуться.» Всё.

— То есть она просто лежит в Арнитийской библиотеке вместе с записками Книжника? — поразился Брамин.

— Её ещё надо оттуда забрать.

— За десять серебряных её туда положили, за десять золотых возьмём! — отмахнулся Брамин, — Нам бы только Торгаша вытащить!

Я сложил листки вместе и задумался. Главное мы узнали. Очень хотелось сохранить пергамент, но это было бы не разумно. Я перечитал его трижды, затем, закрыв глаза, дважды повторил. Ещё раз перечитал.

— С собой такое носить не стоит, — сказал Брамин, — Спрячем?

— Сожжём. Пояс закопаем поглубже. Не должно остаться никаких следов.

— Я вот не понимаю, зачем Кувшин нам вообще его продал?

— Думаю, он сам это провернул, никому не говоря. Деньги же мы прямо ему отдали, мимо жадных баронских рук! А после того, что случилось, он будет молчать, как каменные истуканы в степи!

Срезав дёрн, мы выкопали кинжалами ямку и зажгли в ней небольшой костёр, подбрасывая сухие ветки на жаркое пламя. Затем туда по очереди легли тонкие листки пергамента. Убедившись, что огонь сделал своё дело, мы положили на угли широкий пояс с заклёпками в виде звёздочек и присыпали его землёй. Вечером мы вернули на место дёрн и обильно полили его водой из ручья. Ночь прошла спокойно, как и следующий день. Мы оба делали вид что всё хорошо и беспокоится не о чем, но как обмануть человека, рядом с которым провёл столько времени? К вечеру Брамин нерешительно посмотрел на меня и спросил:

— Может сегодня поедем?

— Собирайся, — вздохнул я. Мысли о раненом Торгаше извели меня не меньше чем Брамина. Мы уже почти закончили сборы, когда услышали отчаянный детский крик. Выхватив оружие, мы отступили за деревья и прислушались. Шум раздавался с того места, где паслись Ветер с рыжими братьями. Стараясь не шуметь, перебегая от дерева к дереву, я быстро добрался до пастбища и аккуратно выглянул из-за густых кустов.

— Что там, — тихо спросил Брамин, прикрывающий мне спину.

— Ветер кого-то поймал, — я ещё раз огляделся и спокойно вышел на открытое место.

Мой конь прижимал копытом к траве маленькое, жалобно хнычущее тельце. Похвалив своего друга, я приказал ему отпустить добычу. Брамин, сев на корточки, аккуратно поставил на ноги девчушку лет семи в потерявшем свой цвет от старости платье. Пока я раздумывал, как начать беседу, ребёнок, сверкнув глазами на Брамина, звонко спросила:

— Дяденьки, а вы разбойники?

— Конечно, — солидно ответил Брамин, — мы страшные разбойники!

— А атамана Защитника Слабых знаете? — продолжило допрос сероглазое чудо.

— А на что он тебе? — вмешался я.

— Ловят его тут!

— Это кто же осмелился ловить самого благородного разбойника? — поинтересовался Брамин, подсовывая девчонке кусок лепёшки.

— Стражники! — хватая угощение двумя руками, выпалил ребёнок.

Мы подождали, пока она прожует хлеб и продолжили разговор. Оказалось, что вчера под вечер в их село заехал отряд всадников и стал выспрашивать о трёх разбойниках. Подслушавшая беседу детвора решила, что это ловят Защитника Слабых и с утра разбежалась по лесу, что бы предупредить любимого героя сказок.

— Дела, — только и сказал Брамин.

— Скажи мне, а где теперь эти всадники? — спросил я.

— Сегодня днём поехали дальше. А сколько их, я не знаю, считать не умею.

Я вытащил из пояса горстку медных монет.

— Это тебе на новое платье.

Брамин укоризненно посмотрел на меня и вытащил серебряную монету.

— Это тебе на свадьбу от Защитника Слабых. Спрячь и никому не показывай. Я ему про тебя всё расскажу. Про нас никому не говори. Будут спрашивать — медные монеты тебе дал купец на дороге за рассказ о всадниках. Запомнила?

— Чай не последняя дура, — девчушка шустро спрятала монеты в складках платья, — я бы с вами пошла, да мамка одна мается, пропадёт без меня. Прощевайте, господа разбойники. И к нам не ходите, у нас в селе богатых нет.

Быстро собрав в лукошко разлетевшиеся грибы, она шмыгнула в лес.

— Троих ищут, это хорошо, — посмотрел на меня Брамин.

— Заканчиваем собираться, в сумерках уходим, — я на миг задумался, — Ребёнок может и проболтаться. Оставаться здесь нельзя.

И снова ночная скачка. Не такая бешенная, как два дня назад, но поторопиться стоило. Дерево со светлой корой никуда не делось за это время, так что съезд с дороги мы не пропустили. Спрыгнув с Ветра, я прошептал ему на ухо:

— Торгаш. Найди.

Конь понятливо махнул головой и углубился в лес. Я вдруг с опозданием подумал о том, что пройди за это время дождь, и наши поиски усложнились бы многократно. Мы прошли шагов сто, когда Ветер остановился и тихо фыркнул.

— Хан, — позвал меня тихий знакомый голос.

— Торгаш, — также тихо ответил я.

— Как же я рад вас слышать, — почти прошептал он, — ведите коней на голос, тут полянка, все поместимся.

— Первая ночь была тяжёлой, — рассказывал Торгаш уже утром, — Опять я сплоховал, не везёт мне в схватках. Боль была сильной, я то приходил в себя, то опять проваливался в забытьё. Очнулся уже днём, выпил полфляги. Кое как переполз сюда, — он слабо улыбнулся показывая на свою лёжку под деревом, — Достал то, что нам приготовил Лекарь, а сам горю весь, мысли путаются, руки дрожат. Порошок на траву просыпал, так слизал его начисто, хорошо что хоть трава мягкая попалась. Опять заснул, проснулся вечером, весь мокрый и слабый. Кое как рубаху стянул, сушиться повесил, что бы на ночь надеть. Вторую ночь спал уже лучше. Утром поел, чувствую, полегчало мне. А сейчас много лучше, только слабый я.

— Так поешь ещё, — Брамин заботливо пододвинул Торгашу разложенный на чистой тряпице завтрак.

— Посплю лучше, — виновато улыбнулся Торгаш, — мы же в ночь поедем?

— Придётся, — я задумался, — тебе только до утра в седле продержаться, потом караван поищем, положим тебя в повозку.

— Хан, — Торгаш откинулся на походное одеяло, — ты мне перед сном что-нибудь хорошее расскажи.

— Нашли мы записи. То что ищем, лежит в Арнитии почти на самом виду. Как вернёмся, так сразу и заберём!

— Вот и ладно, — Торгаш прикрыл глаза, — всё не зря я рану получил.

Мы с Брамином отошли на другой край полянки.

— Ты видел? — прошептал Брамин.

— Зашитый бок? Видел конечно. Ночью, в лесу, теряя сознание от боли, — меня передёрнуло, — Таких воинов как наш Торгаш ещё поискать. Сын барона уж точно не самым слабым бойцом был.

— У нас, в пограничной страже, говорили: сильный побратим — это твоя жизнь, а слабый — твоя забота. Главное, чтобы ты ему верил больше, чем родному брату.

— Ложись, Брамин. Разбужу тебя днём. Нам опять ночь не спать.

Выехали мы поздним вечером. Далеко отъехать не получилось. Где-то часа через три, я увидел, как Торгаш начал сползать с седла. Пришлось съезжать в лес и искать место ночёвки.

— Еды осталось на день, — сказал мне утром Брамин.

— Значит отдели Торгашу на два, а мы с тобой поголодаем.

Днём я рассказал Торгашу всю историю Книжника. Он выслушал с интересом, кое-что попросил повторить. По моему, он даже позавидовал людям, побывавшим на легендарных островах.

— Великое царство создал Рапи-ра. Много времени прошло с тех пор. Ты должно быть и не слышал о нём никогда.

Я рассмеялся.

— Торгаш, да мы ведём свой род от Лайди, жены Рапи-ра, Кханы, возвеличившей наш род и прославившей Мать Табунов. Когда Рапи воевал со степью, Лайди со своим войском пришла ему на помощь. За это он отдал часть своих земель и сделал своей женой.

— Прости, Хан, у Рапи-ра было две жены. И уж точно не из степи, — стараясь никак меня не задеть проговорил Торгаш.

— Кхана считается женой правителя, если она родила от него ребёнка. Моя прародительница была очень красива и Рапи не смог устоять перед ней. От их союза родился сын, будущий Кхан моего народа. По какой-то причине его сын поссорился с внуком Рапи и увёл наш род назад, в степь. Все пастбища уже были заняты, поэтому мы откочевали на запад и поселились там, где до сих пор и живём. У нашего хана до сих пор хранится книга-рапи, как одна из величайших святынь. В точно такой обложке, что нам досталась от Книжника. Считается, что сам Рапи подарил её Лайди.

— Хан, — потрясённо сказал подошедший Брамин, — ты потомок Рапи-ра?

— Кто его знает, — вздохнул я, — слишком много поколений сменилось. В наших записях его называют просто Рапи. О том, что он вовсе не сказка, знают только наследники ханского рода.

— То есть книга по праву принадлежит тебе, — уверенно сказал Торгаш.

— Она будет принадлежать нам всем, если мы её добудем. А для этого нам стоит убраться из этих земель как можно быстрее.

— Мне сегодня много лучше, — уверенно заявил Торгаш.

— Значит вечером попробуем ещё раз.

В эту ночь Торгаш продержался до самого утра. Мы уже съезжали с дороги, когда впереди услышали стук копыт одинокого всадника. Увидев, что мимо нас проскочил стражник, я пустил Ветра вдогонку. Мой конь после недолгой скачки не только догнал его, но сшиб наземь, сильно толкнув его скакуна. Вылетевший из седла наездник приземлился крайне неудачно. Он лежал на земле и стонал, прижимая к телу покалеченную руку.

— Кувшинчик, ты ли это? — я вытащил саблю и взмахнул ею перед лицом стражника.

Кувшин вскрикнул и зажал рассечённый лоб здоровой рукой.

— Слышал когда-либо, что в степи делают с конокрадами? — поинтересовался я, слезая с коня и примериваясь отрубить ухо.

— Это не я, — замотал головой стражник, — это баронский сынок, с него и спрашивай!

— Так он вроде помер? Это ты меня сейчас за ним послал? Вот уж не ожидал от тебя такой храбрости!

— Прости, не подумал. И он, и шестеро с ним — все мертвы. Барону доложили только утром, погоню послали не сразу. Мы сначала вперёд ускакали, да только вас там никто не видел. Вернулись на перекрёсток, встали лагерем. Меня к барону отправили. Не убивай, а?

— Ты пояс зачем нам принёс? Всё вам и так должно было достаться!

— Денег хотел. Сын барона жадным был, ничего бы нам не оставил. Деньги я потратить не успел, возьми их, только не убивай!

— Сколько человек караулит перекрёсток?

— Восемь.

— Объехать его можно?

— Не знаю я. Пощади, зачем тебе моя смерть?

— Что барону должен передать?

— Что вы прячетесь где-то, ещё люди нужны.

— Почему не всё войско барона нас ищет? Сын всё таки погиб!

— Да не ладили они никогда. Младший, тот отца во всём слушается, а этот вечно своеволил. Отпустил бы ты меня, ну на что тебе кровь моя?

— Да как тебя отпустить, ты же нас видел, — убирая саблю в ножны ответил я уже мёртвому телу.

Оттащив Кувшина в придорожные кусты, я пошарил в его поясе. Как он и сказал, все восемь монет лежали не тронутыми. Я вернулся на дорогу, привязал повод бесхозного коня к луке седла и вернулся к тому месту, где оставил Торгаша и Брамина. Увидев меня, Брамин вышел из кустов и махнул рукой. Расположились мы под огромным кряжистым деревом.

— Трава тут сочная, родник где-то рядом или ручей, — пояснил Брамин, взял наши фляги и ушёл на поиски.

Вернулся он довольный и умытый. К этому времени я расседлал лошадей и дав напутствие Ветру, отправил их пастись. Мы с удовольствием напились и сели на расстеленное походное одеяло. В его центр я аккуратно высыпал восемь серебряных монет.

— Неужели Кувшин? — весело удивился Брамин.

— Восемь воинов ждут нас на перекрёстке.

— Может их подкупить? — предложил Торгаш.

— Побоятся деньги взять, много их, кто-нибудь да проговорится, — покачал головой Брамин, — Были бы у нас припасы, можно было бы тут переждать.

— Эй, наёмники! — раздался вдруг крик со стороны дороги, — Выходи поговорить! Не бойтесь, не тронем!

— Это ещё кто-кого тронет, — зло выдохнул Брамин, надевая шлем, — Хан, лучше мне пойти. Торгаш, давай деньги, может ты и прав.

Мы подобрались к дороге и выглянули из-за придорожных кустов. На обочине стоял один человек со знаком десятника на рукаве. Семь всадников отъехали от него шагов на сто в сторону вольных баронств.

Брамин не спеша вышел к обочине и поднял руку в приветствии.

— Забыл я Кувшину одну вещь сказать, — начал десятник, — послал ещё одного гонца вдогонку. Он то и увидел, как вы сюда нашего коня заводите. Ну да ладно, давай к делу. Предлагаю миром договориться. Вы нам нашего же коня и денег, а мы потихоньку домой поедем.

— Сколько? — спросил Брамин.

— Восемь золотых, по одному на брата.

— Столько нет, — развёл руками Брамин, — четыре только, да ещё серебром монет сорок наскребём. Это всё. Задумаешь нас силой взять, припомни, что мы семь человек на постоялом дворе положили, с сынком баронским вместе, неплохой, кстати, рубака был. Это вы ведь нас в корчме ждали?

— Ну мы, — неохотно признал десятник, — Значит, четыре золотом, сорок серебром и коня вернёте, так договорились?

— Так пойдёт. Перед бароном как ответишь?

— Дней пять ещё подожду, успокоится он.

— Хорошо, — Брамин протянул руку и десятник её пожал, скрепляя договор, — Делаем так. Дай нам время, мы соберёмся и выйдем здесь на дорогу. Я первым, с вашей лошадью и деньгами. Всё проверишь и отъедешь к своим. Ну а там, мы к себе, вы куда хотите.

— Жду.