Свеча в буре

21

Ужин давно закончился, когда Хонус вернулся в банкетный зал. Поскольку мать клана задержалась за столом, то и остальные обедающие тоже.

– Ну что, Хонус, – спросила Кара, – успокоил ты моего брата?

Хонус ответил не сразу, и Йим заметила, что его лицо совсем не спокойно. Скорее, она увидела на его лице маску, призванную скрыть бушующие внутри волнения. Она была встревожена, но не знала, что делать. Если бы мы были одни, все было бы иначе, подумала она. Но Йим прекрасно понимала, что у нее есть зрители, которые следят за каждым ее движением. Она повернулась к Каре.

– Мы с моим Сарфом путешествовали долго и трудно, и это изнурило нас. Если вы укажете нам место, где мы могли бы отдохнуть, мы будем вам благодарны.

Кара поднялась, и остальные сидящие за столом тоже встали.

– Спокойной ночи, господа, – сказала она. – Увидимся завтра. Йим и Хонус, вы под моим особым присмотром. Пожалуйста, останьтесь на некоторое время.

Остальные обедающие разошлись, но Кара осталась с Йим и Хонусом, пока они не остались совсем одни.

– Ну, Хонус, что тебе сказал брат? Ты никогда не выглядел таким расстроенным, а ведь ты Сарф. Вот это да! Куда катится этот мир?

Хонус, вернув себе часть самообладания, сказал:

– Он выразил озабоченность.

– Озабоченность! – сказала Кара. «Да, я уверена, что он выразил. Да уж, забот у брата хватит на целую долину. Он говорил о Йим, я в этом уверена. После того, что он сказал за ужином, ты не сможешь утверждать обратного. Мужчины! Соглашайтесь с ними или будьте названы дураками!

На губах Хонуса промелькнула слабая улыбка.

– Я никогда не буду столь опрометчив, чтобы не согласиться с тобой.

– Мудрый выбор, – сказала Кара. – Поговорим завтра. Мне нужно уложить Йим спать. И тебя тоже. А теперь идем.

Она начала уходить из банкетного зала, но продолжала говорить.

– Йим сказала, что у вас будут отдельные комнаты. Жаль, но это не моя забота. Так что, Хонус, у тебя будет своя комната, только тебе придется ее делить – не с Йим. Это не так уж и сложно, ведь у нас полно народу. Даже больше, чем полно, со всеми родственниками, каких только можно себе представить. И офицеры брата. И несколько бродяг. Так что, Хонус, ты будешь спать со слугой брата. И с троюродным братом из Карм-не-знаю-где. Но, по крайней мере, твоя комната будет рядом с комнатой Йим.

Кара бросила взгляд на Йим, которая достала из прихожей мешок с вещами.

– Йим, ты будешь спать в моей постели.

– Я не смогу! – сказала Йим.

– Конечно, сможешь! И будешь. Но сначала ты должна принять ванну и рассказать мне, что случилось с твоими волосами. Кто отрезал их?

– Сарф, – ответил Йим.

Кара бросила на Хонуса возмущенный взгляд.

– Боже, Хонус! Как ты мог?

– Это был не я, – сказал Хонус.

– Тогда кто?

– Спроси Йим, – ответил Хонус, – потому что я уверен, что ты это сделаешь, независимо от того, что я скажу.

– Тогда спрошу, а когда... – Кара заметила слугу и подошла к нему, чтобы сказать, чтобы он принес в ее комнату ванну и горячую воду. Отвлекшись на прерванный разговор, по возвращении она завела новую тему.

– Хонус, ты должен поговорить с братом о его плане. Я не дура, я знаю, что его перспективы не так уж хороши. Брат тоже это знает, но не скажет. Но маленький шанс больше, чем никакого. О Карм, подумать только... Ну, вот твоя комната. Спи спокойно, Хонус. Завтра мы поговорим об этом подробнее.

– А где будет спать Йим? – спросил Хонус. – Как ее сарф, я должен знать.

– Конечно же, в комнате Дар, – ответила Кара, указывая на дверь в конце коридора. – Я теперь клановая мать, или ты забыл?

Хонус улыбнулся и поклонился.

– Это было бы невозможно.

Как только обе женщины остались одни, Кара бросилась к Йим и крепко обняла ее.

– О Йим, я думала, что никогда больше не увижу ни тебя, ни Хонуса. А теперь, когда ты здесь, мне и радостно, и грустно одновременно. Я боюсь, что твой визит может обречь тебя на гибель.

– Опасность подстерегает повсюду, – сказала Йим, – поэтому лучше встречать ее с друзьями. Ты уже совершила чудо и развеселила Хонуса.

– После того как брат сделал прямо противоположное. Хонус всегда был заводилой. Ты должна знать это наверняка. Но, как и большинство мужчин, он не может думать о двух вещах одновременно, так что я просто дала ему больше, чем он мог вынести.

– Больше, чем я могу вынести.

– Нет, не ты. Но хватит об этом. Ты влюблена. И Хонус тоже! Я поняла это сразу, как только увидела вас двоих, так что не отрицайте этого. Как это чудесно! Я так рада, что вы прислушались к моему совету. Так почему же разные комнаты? Эта кровать может быть у вас обоих. Я хочу, чтобы она была у вас. Кто знает, где мы скоро окажемся. Скорее всего, на Темном Пути. Так почему же не хвататься за счастье?

– Ты знаешь, почему, Кара. Я – Избранная.

– То есть ты все еще...

– Девственница? Да.

– Почему? Я вижу, как ты смотришь на Хонуса. И как он смотрит на тебя. Почему бы не уступить ему?

– И бросить богиню?

– Мне кажется, что она бросила тебя. Зачем вообще думать, что у тебя может быть ребенок? Для этого нет времени. Боюсь, изверги Бахла придут к нам задолго до того, как пройдет девять лун.

– Мой путь был намечен давно, и я буду следовать ему, насколько смогу.

– Но ты любишь Хонуса?

– Да, и это мучение! Каждую ночь я колеблюсь. И с каждой ночью мне все труднее игнорировать свое сердце.

Кара печально посмотрела на Йим и покачала головой.

– Я тебя не понимаю.

Стук в дверь прервал беседу двух женщин. Из-за нее раздался голос:

– Мать клана, мы принесли ванну.

Кара велела слугам войти. Один из них нес небольшую медную ванну, другие принесли таз с горячей водой, мыло и полотенца для вытирания. Йим была рада, что ее прервали, и подозревала, что Кара почувствовала ее облегчение, потому что после ухода слуг Кара не стала возобновлять прежний разговор. Вместо этого она спросила, действительно ли Сарф обрезал ей волосы.

– Да, – ответила Йим, – но он целился мне в шею.

– Вот это да! И он промахнулся? Я думала, Сарфы никогда не промахиваются.

– Я прыгала в реку, когда он замахнулся.

– О Святой Карм! Что за жизнь ты ведешь! А откуда у тебя такой большой шрам на спине? Это что-то новенькое. Расскажи мне все. Не упускай ни одной мелочи.

– Когда ты сказала, что мы будем спать в одной постели, я подумала, что ты позволишь мне спать в ней, – сказала Йим. – А вместо этого ты собираешься не давать мне спать всю ночь. Разве я не могу немного отдохнуть? Я не собираюсь уезжать завтра.

– Когда ты уезжаешь?

– Не знаю. У меня нет никаких планов. Я останусь, пока Карм не направит меня в другое место или я тебе не надоем.

– Я никогда этого не сделаю, – сказала Кара. – Мы состаримся вместе.

Она быстро сделала знак Равновесия.

– Карм желает.

Затем она подпрыгнула, как капризный ребенок.

– Но, черт возьми, Йим, пожалуйста, расскажи мне что-нибудь!

Пока Йим умывалась, она начала вкратце рассказывать о своих приключениях с тех пор, как в последний раз виделась с Карой. Она продолжила рассказ после того, как переоделась в свою старую тунику рабыни, которая все еще служила ей ночной рубашкой, и забралась в постель рядом с подругой. Йим многое опустила, стараясь казаться как можно более неприметной. Она не стала рассказывать о видениях, вызывании духов, злом присутствии в разрушенном храме и встрече с Лайлой. Поскольку Йим однажды использовала свои силы, чтобы выудить правду из Кары, она рассказала о том, что сделала то же самое со священником Пожирателя. Однако Йим не стала описывать последствия. Она рассказала об инциденте с Гаттом как о серии поединков, в которых Хонус в конце концов одержал победу и завоевал ее сердце.

Кара, в свою очередь, в основном молчала, лишь произнося «Ах!» в драматические моменты и задавая несколько уточняющих вопросов. На протяжении всего повествования она выглядела задумчивой, и Йим не сомневалась, что Кара взвешивает все сказанное и находит много недостающего.

Йим проснулась в одиночестве. Сквозь крошечные окна комнаты пробивался солнечный свет. По его наклону Йим поняла, что проспала до утра. Она огляделась в поисках своей одежды и впервые заметила, что когда-то эта комната была домом. Входная дверь и некоторые окна были заделаны, но их очертания все еще виднелись, а древний деревянный пол был наиболее изношен в районе бывшего дверного проема. Кара называла эту комнату «комнатой Дар», подумала Йим, подозревая, что это был дом основателя клана. Она представила себе длинную череду женщин, живущих в этом помещении, правящих растущим кланом и достраивающих дом, пока он не превратился в усадьбу.

Йим продолжила поиски своей одежды, но нашла только сандалии. Рядом с ними лежало платье с короткими рукавами из тонко выделанной шерсти, и Йим решила, что оно предназначалось ей. Платье было не темно-синим, как положено Носителю, а голубовато-серым. Она надела его с неохотой, чувствуя, что оно умаляет ее положение. После того как Йим оделась, она открыла дверь и увидела, что за дверью ее ждет молодая женщина. Женщина сразу же поклонилась.

– Доброе утро, Кармаматус. Мать клана велела мне прислуживать вам.

– Для этого у меня есть Сарф. Где он?

– Ждет тебя, Кармаматус. Мне отвести тебя к нему?

– Пожалуйста. А что случилось с моей одеждой?

– Ее стирают и чинят, Кармаматус.

Йим хотела было попросить слугу называть ее «Йим», но раздумала. Кронин, похоже, усомнился в ее святости за ужином, и сейчас она была одета как обычная женщина. Служанка провела Йим в небольшую комнату рядом с кухней, которая оказалась неофициальной столовой. Хонус уже сидел, но сразу же поднялся, когда вошла Йим. Он поклонился.

– Доброе утро, Кармаматус.

Формальность Хонуса обеспокоила Йим, пока она не взглянула на его лицо. Его любящий взгляд был как никогда силен. Ей не хватало его близости ночью, и она была уверена, что он скучал по ней не меньше.

– Ты хорошо спал, Хонус?

– Матрас был мягким. – Хонус криво усмехнулся. – Но зато компания была обильной.

Затем его голос стал тоскливым, когда он заглянул в глаза Йим.

– Сон под открытым небом имеет больше прелестей.

Йим уже собиралась согласиться, но вместо этого сказала:

– И больше соблазнов.

– Да, – сказал Хонус, отводя взгляд. – И это тоже.

– Не желает ли Кармаматус каши? – спросила подавальщица.

– Да, пожалуйста, – ответила Йим.

Когда женщина ушла, Йим негромко обратилась к Хонусу.

– Что Кронин сказал тебе вчера вечером? Я редко видела тебя в таком состоянии.

– Ему не понравилось то, что ты сказала, поэтому он был не склонен верить твоему авторитету. – Хонус сделал паузу. – Прошлой ночью ты сказала, что с Пожирателем нельзя бороться. До этого ты лишь сомневалась, что это возможно.

– Возможно, я говорила слишком резко, – сказала Йим. – Однако я начала думать, что сражаться бесполезно.

– Но ты не уверена? – спросил Хонус, в его тоне сквозила надежда.

Йим отреагировала скорее на тон Хонуса, чем на его вопрос.

– Что между вами произошло?

– У Кронина есть план. Возможно, вам стоит его выслушать.

– Не разговоры о стратегии привели тебя в уныние.

– Он говорил о том, что произойдет, если эта стратегия провалится. Если Бахл придет сюда, я знаю, что произойдет. Я видел это воочию.

Йим вздохнула.

– Он заставил тебя вспомнить о смерти Теодуса... – Она взглянула на Хонуса и увидела, как заблестели его глаза. Затем ее голос стал мягким и печальным. – ...и представить себе мою.

Хонус кивнул.

Тогда я поговорю с Кронином о его плане и оценю его мудрость.

***

Тем временем Кара шла по полям, окружавшим зал и деревню. Родрик, управляющий клана, шел рядом с ней, а двое грозных слуг следовали позади. Кара заметила среди ячменя клок тряпья и направилась в его сторону.

– Они новые сегодня утром, – сказала она Родрику. По мере их приближения некоторые из лохмотьев поднимались и принимали человеческий облик. Самой старшей оказалась девушка не старше шестнадцати зим. Ее каштановые светлые волосы были растрепаны, как сорняки. Она была не обута, ее одежда изорвана, а у груди сосал младенец. К ней прижимались такие же растрепанные мальчик и девочка помладше. У их ног дремали двое еще более маленьких детей. Девушка с младенцем смотрела на Кару взглядом, в котором не было ничего, кроме страха.

– Ты не можешь жить среди моих посевов, – сказала Кара, стараясь, чтобы ее голос был мягким. – Пойдем, я отведу тебя в лучшее место.

Девушка не двинулась с места, а значит, не двинулись и остальные.

– Теперь ты в безопасности, – сказала Кара. – Никто не причинит тебе вреда. У тебя есть еда?

При слове «еда» в глазах девушки появилось понимание, и она покачала головой.

Кара повернулась к одному из слуг.

– Тамус, буханку.

Мужчина протянул Каре небольшую круглую буханку коричневого хлеба, она отломила три куска и передала их беженцам, а затем посмотрела на спящих детей.

– Они ваши родственники?

– Да, – ответила старшая девочка с набитым хлебом ртом.

– Разбудите их, и я накормлю их тоже. А когда вы переселитесь, я дам вам еще.

Девушка опустилась на колени и разбудила детей. Самой младшей на вид было всего четыре зимы. Ее босые ноги были в трещинах и кровоточили, и Кара не могла представить, как она проделала этот путь.

– Годен. Хомми. У этой леди есть для вас еда.

Кара дала им хлеб, а затем обратилась к старшей девочке.

– Как тебя зовут, дорогая?

– Герта.

– Ну, Герта, а мужчины с тобой были?

Герта покачала головой.

– Всех убили, – сказала она пустым голосом.

– Кем?

– Долбанесом.

Кара посмотрела на Родрика.

– Значит, на востоке теперь вражда.

Затем она снова повернулась к девушке.

– Герта, здесь нет вражды. Любой, кто дерется, отсылается прочь. Тот, кто убивает, предается смерти. Это мой закон, и я слежу за тем, чтобы он соблюдался без исключений. Понимаешь?

Девочка кивнула.

Кара посмотрела на младших детей.

– Вы поняли?

Они тоже кивнули.

– Это суровый закон, но он обеспечит вам безопасность. Так что никаких разговоров о мести. А теперь идемте со мной, и мы вас устроим.

Потрепанная группа подхватила скудные свертки, в которых лежало то немногое, что у них было, и последовала за Карой на поле, где земля была плотно утрамбована множеством ног. Оглядевшись по сторонам, Кара постаралась скрыть свое уныние. Вокруг царили нужда и отчаяние, а самые новоприбывшие оказались самыми нуждающимися. Она нашла свободное место на голой земле, раздала остатки буханки и сказала: «Вы можете остаться здесь. Герта, видишь то дерево? Там стоит бочка с питьевой водой. У вас есть миски?»

Герта покачала головой.

– Ну, вы можете взять одну там, но вам придется разделить ее между собой. У меня есть слуги у дерева. Мы не справляемся, но вы можете обратиться к ним за помощью. Сегодня вечером у них будет каша. – Кара вздохнула. – Я должна пойти помочь другим. С тобой все в порядке?

Девушка кивнула, но Кара в этом сомневалась. Тем не менее, она направилась прочь, чтобы найти других новоприбывших. Когда Кара оглянулась, девочка все еще стояла на месте и выглядела потерянной, а остальные дети прижались к ней, как к дереву в бурю.

– Мать клана, – сказал Родрик, – так больше продолжаться не может! С каждым днем их становится все больше и больше. Они топчут наши поля и проедают наши запасы. Ты должна быть сурова и заботиться прежде всего о своих.

– И что же ты посоветуешь? – спросила Кара. – Отправить этих детей в дикую природу? Или я должна быть более милосердной и утопить их в озере? Кто знает, когда мы предстанем перед Карм и наши деяния будут взвешены на ее весах? Скорее всего, скоро. Так что подумай о ее решении, прежде чем действовать.

– Это та девушка, которая отвратила тебя от твоего долга.

– Какая девушка?

– Девушка, которая утверждает, что она Носительница.

– Йим – Носитель, и я не услышу от тебя обратного. Что же касается моего долга, то я сама буду судить об этом.

Родрик замолчал. Получив известие о том, что в поле между усадьбой и озером живет семья, Кара направилась в ту сторону. Управляющий и двое слуг последовали за ней, так что ни Кара, ни они не видели всадника, спустившегося по северной дороге. Иначе они наверняка отметили бы его появление, ведь мало кто путешествовал, если их не подгоняла нужда. Лошадь мужчины была тяжело нагружена, но он не выглядел беженцем, так как на его суровом, но красивом лице не было никаких признаков лишений. На вид ему было далеко за тридцать, а в его холодных серых глазах читалось удовлетворение человека, нашедшего то, что искал.