Свеча в буре

30

Йим запыхалась. Спина болела, а руки были свинцовыми от усталости, пока она вытаскивала весла из воды и укладывала их в лодку. Она с облегчением передохнула, пока стройное суденышко скользило вперед, движимое лишь инерцией. Бросив взгляд на преследователей, Йим поняла, что облегчение будет недолгим. Если бы мужчина мог выйти из приближающейся лодки и пойти по воде, он бы добрался до нее меньше чем за сотню шагов. Йим задумалась, сколько шагов равняется одному взмаху весла. Ответ подсказал бы, сколько ей осталось жить.

Кара лежала без сознания, прислонившись к изогнутой корме. Йим была рада, что ее подруга не подозревает о приближающейся гибели, и надеялась, что, когда она опрокинет лодку, Кара не проснется. Йим планировала сделать это как раз перед тем, как их настигнут мужчины. Она подхватит Кару на руки и погрузится с ней в темные глубины озера, а они двое переплетутся, как любящие сестры. Йим следила за приближающейся лодкой, чтобы успеть совершить свой последний акт неповиновения.

Большая лодка внезапно отклонилась в сторону, когда до нее оставалось всего пятьдесят шагов. Поворот не казался преднамеренным, потому что стоящий на носу человек начал проклинать гребцов. Их дисциплина распалась, так как весла безрезультатно били по воде. Затем Йим увидела, что лодка вовсе не поворачивает, а разворачивается в сторону. Тем не менее, предчувствие заставило ее снова взяться за весла и грести дальше от другой лодки.

Пока Йим гребла, она наблюдала за своими врагами. Они больше не преследовали ее, а двигались по кругу. По мере движения они набирали скорость. Стоящий мужчина все еще кричал, но в его голосе слышался страх. Он и гребцы смотрели на что-то в воде. Йим тоже присмотрелась. В озере было темное пятно, и лодка вращалась вокруг него. Немного поглядев на него, Йим поняла, что это такое: Воронка в воде! – подумала она, пораженная этим зрелищем. Оно напоминало перевернутый конус, и с каждым следующим кругом лодку подтягивало к нему все ближе.

Весла падали с лодки, и люди бросали их. Они поплыли за обреченным судном, подхваченные течением, которое все быстрее двигало его по все более узким кругам. Некоторые люди прыгали в воду и исчезали. Команды стоящего человека становились все более пронзительными и, казалось, теряли свою силу, потому что люди внезапно бросились на него. Он исчез под их разящими кулаками. Йим услышал крики, за которыми последовала тишина. К тому времени лодка была уже в отверстии и видна лишь частично. Она продвигалась все дальше вниз, когда водоворот рухнул, поглотив судно и его оставшихся обитателей. Лишь кольцо расширяющейся ряби отметило это место. Когда они рассеялись, в озере стало тихо и спокойно.

Йим уже собиралась снова начать грести, когда поняла, что лодка движется сама по себе. Вместо того чтобы работать веслами, Йим затащила их в лодку и погрузила больные руки в успокаивающую холодную воду. По силе течения она поняла, что движется в ровном, но быстром темпе. Плывя к ущелью, Йим смотрела на звезды, отражавшиеся в озере. Они казались ярче и не такими, как на небе, но как-то ближе. Когда лодка вошла в ущелье, свет стал еще ярче.

Хотя это казалось невозможным, вода отражала лунный свет, причем необычный лунный свет. Он имел желтый оттенок полной осенней луны, так что поток, по которому плыл Йим, был похож на золотое зеркало, извивающееся в ночи.

В конце концов, они свернули за поворот, открыв круглый бассейн. Йим сняла с себя и Кары сандалии. В сверкающей воде стояли фигуры, совсем не похожие на людей.

***

Внутри деревни царил хаос. Казалось, на нее напали: несколько зданий были подожжены. Вооруженные люди с факелами бродили по полям, убивая всех, кто пытался бежать. Весть о них заставила жителей деревни колотить в ворота поместья. Пока лучники настороженно наблюдали со стен, ворота были открыты, и жители влились в безопасный двор. Там они сгрудились вокруг, опасаясь новых нападений.

Среди них был и трактирщик, который был слишком стар, чтобы идти с Кронином. Некоторое время он боялся, что план генерала провалился и лорд Бахл спустился к ним, чтобы устроить жестокую смерть. Его опасения несколько развеялись, когда он увидел, что лучники продолжают спокойно прохаживаться по дорожкам на стенах. Судя по тому, что слышал трактирщик, Бахл нападал с непреодолимой силой, и его бешеные орды уничтожали всех и вся на своем пути. Все происходящее не походило на это. Трактирщик почувствовал некоторое облегчение, но не меньшую растерянность.

Все вокруг, казалось, находились в таком же состоянии. Пока жители деревни стояли и с тревогой ждали, среди них распространялись новости и слухи. Некоторые говорили, что беженцы напали на них, но одна вдова утверждала, что большинство бросило поля и убежало.

– Это доказывает, что они были заодно, – сказала жена трактирщика.

– Нет, – сказала вдова. – Они боялись, что никто не приютит их, и я думаю, что они были правы.

– Тогда кто же эти люди, если не те нищие, что расположились на наших полях? – спросила жена фермера.

– Это может быть другой клан, – сказала старшая дочь кузнеца. – Они враждуют между собой. Возможно, она перекинулась сюда.

С лестницы сверху позвал лучник.

– Кто поможет потушить пожар? Мы пошлем стражу, чтобы защитить любого, кто это сделает.

Когда из толпы раздались голоса добровольцев, лучник велел им двигаться к воротам.

Когда добровольцы собрались, лучники и мечники встретили их и дали им ведра. Ворота открылись, и из них выбежали огнеборцы со своими защитниками. Затем ворота быстро закрыли. Трактирщик остался во дворе, где стало меньше народу. Когда небо начало светлеть, он поискал в толпе лицо Рангара, но не обнаружил его. Вскоре стражник, прихрамывая, вышел открыть ворота и сказал, что можно возвращаться домой. Он также сказал, что горничная сообщила ему о пропаже матери клана. Это известие вызвало бурю молвы.

Некоторые жители поспешили домой, но другие, как и трактирщик, остались в грязном переулке, обсуждая странные события этой ночи. Было о чем поговорить, и люди постоянно прибывали со свежими новостями или необоснованными слухами. Все спорили, кто из них прав. Те, у кого были связи в зале, подтвердили, что исчезновение леди Кары не было слухом. Ее гость, Носительница, тоже пропала. Поговаривали, что в покоях матери клана нашли три трупа: два убиты оружием, а третий – магией. О роли Носительницы в смерти последнего ходило много догадок. Одни говорили, что это дело рук Карм, другие утверждали, что это темная магия.

Три дома сгорели, еще дюжина получила повреждения. Люди, тушившие пожары, делали это беспрепятственно. Люди, устроившие пожар, исчезли. Одни думали, что они сбежали. Другие опасались, что они перегруппировались для повторного нападения. Дикоглазая женщина-беженка утверждала, что их унесли медведи и волки, спустившиеся с гор на западном конце озера. Никто ей не поверил.

Из усадьбы пришли новые новости. Жена гвардейца сообщила, что управляющего нигде нет. Это вызвало новую волну домыслов. Племянница повара заявила, что Родрик обиделся на мать клана и убил ее, чтобы править. Жена пивовара назвала племянницу лживой сукой и заявила, что управляющий спас Кару из лап приезжей колдуньи.

Женщины уже собирались сцепиться, когда кто-то вскочил и сообщил, что пропали две лодки. Обе женщины заявили, что эта новость подтверждает их утверждение. Тогда жена хозяина лошади заявила, что Кара планировала утром уехать с Носительницей и что сам Родрик рассказал ей об этом плане. Несколько человек бросились в конюшню и вскоре вернулись, сообщив, что лошадь матери клана все еще там.

Кто-то нашел в поле отгрызенную ногу, что подтолкнуло остальных к расследованию. То, что они обнаружили, подтвердило рассказ беженки. Они нашли волчьи и медвежьи следы, выброшенное оружие и кровь. Однако эта единственная нога была единственным следом людей, напавших на деревню. Не было никаких следов пропавших лодок, включая большую, которая использовалась для перевозки леса и должна была легко обнаружиться. Кто-то предположил, что на ней могли уплать в ущелье, но эта идея была высмеяна. Ущелье было гиблым местом, и только глупец решился бы туда сунуться.

– Мать клана придет, – сказал кто-то из детей.

– Леди Кара – особенная, – ответила мать. – Она носит Дар Старейшим.

– Но она забрала и свою подругу.

– Да, но она Носительница, а не обычная женщина. Так что тише.

В конце концов трактирщик устал от разговоров и вернулся в трактир. Рангара он так и не заметил, и, помня о своем обещании присматривать за товаром, трактирщик проверил комнату Рангара. Рангара там не было, но комната не пустовала. На полу лежало нечто, похожее на разложившийся труп.

Затем, к ужасу трактирщика, труп зашевелился и оказался живым человеком. Морщинистая и венозная пергаментная желтая кожа покрывала череп, на котором было лишь несколько прядей белесых волос. Череп повернулся лицом к трактирщику, но глаза в глубоких впадинах были закрыты пленкой и, казалось, не могли видеть. Разложившийся человек слабо взмахнул скелетной рукой и открыл беззубый рот, но единственным звуком, который он издал, было глухое шипение. Даже с расстояния в несколько шагов его дыхание было тошнотворным, и трактирщик почувствовал, как его желудок вздымается от зловония.

– Где Рангар? Почему на тебе его одежда? – Поскольку мужчина, похоже, не был способен на насилие, трактирщик решил, что тот украл одежду.

В ответ раздалось злобное шипение.

Ободренный очевидной беспомощностью незваного гостя и перспективой вознаграждения, трактирщик решил вернуть одежду Рангара.

– Ты украл эти сапоги у моего друга, – сказал он, стягивая их.

Мерзкий запах ног, выставленных на обозрение, едва не заставил трактирщика отступить, но он был человеком закаленным. Преодолев отвращение, он начал расстегивать пуговицы на куртке. Когда незваный гость слабо вцепился в него когтями, трактирщик отвесил ему ответную пощечину, причем не слишком мягкую. Когда его рука ударила по иссохшему лицу, он почувствовал, что челюсть крошится, как черствый хлеб. После этого шипение мужчины усилилось, а рот повис безвольно и открыто. Трактирщик без лишнего сопротивления снял с него камзол. Штаны снялись легко, так как талия была слишком велика. От нижнего белья он отказался.

Забрав одежду Рангара, трактирщик схватил незваного гостя и поднял его на ноги. Затем он вывел его из трактира и швырнул на немощеную улицу. Мужчина лежал на грязи, а вокруг него собралась толпа, с отвращением, но и с восхищением глядя на живой скелет. Они отступили, когда несчастному удалось подняться и, пошатываясь, пойти по улице. Собаки рычали, но никто не осмеливался приблизиться к мерзости, которая медленно пробиралась из деревни по дороге, точно живой труп, ищущий одинокую могилу.

Трактирщик не стал смотреть, как оно уходит. Вернувшись в комнату человека, которого он знал как Рангара, он собрал вещи пропавшего. Порывшись во всем, он с радостью обнаружил мешочек с золотом.

– Лучше не оставлять его здесь, – сказал он вслух. – Я буду беречь его.

Спрятав мешочек, он сложил одежду, которую отобрал у незваного гостя, в аккуратную стопку на кровати, а седельные сумки положил рядом. Он решил дать своему жильцу время до полудня, прежде чем снова сдавать комнату и сложить его вещи в другое место. Что касается золота, то он был склонен считать его справедливым вознаграждением за то, что он расправился с нечистым на руку злоумышленником. Чем больше он размышлял над этой идеей, тем больше она ему нравилась. В конце концов, подумал трактирщик, в трудные времена мудрый человек заботится о себе сам.

***

Йим проснулась под корнями деревьев и при свете звезд. Прежде чем ее хозяева вошли в логово, они собрали с неба звездный свет и сформировали его в светящиеся шары. Они освещали подземную комнату. Йим лежала на постели из мягких пушистых листьев. Рядом с ней спала Кара. И она, и Кара были «одеты в шкурки», что на языке фейри означало «обнажены». Старейшины презирали человеческие вещи, но для сыра делали исключение.

Рупинла сидела неподалеку, скрестив ноги. Она тоже была одета в шкуру, но ее шкура была блестящей, как у выдры. Ростом она была с девочку двенадцати зим, и тело ее имело такую же форму, а грудь была не более заметной, чем у кошки. Если не считать мехового покрова, наименее человеческой чертой было ее лицо. Оно было безволосым, но верхняя его часть склонялась к маленькому широкому носу, отчего создавалось впечатление, что у нее есть морда. Покатый подбородок усиливал впечатление. Ее глаза были гораздо больше человеческих и напоминали кошачьи своим золотистым цветом и узкими зрачками. Ее уши, расположенные так же, как у человека, были похожи на кроличьи, но более заостренные и не такие длинные. Как и кроличьи уши, они часто подергивались, казалось, что она слышит звуки, которых не слышит Йим. Волосы на голове Рупинлы были не длиннее, чем в других местах ее тела. Несмотря на это и отсутствие заметной груди, ее пол был очевиден.

Йим переключила внимание на Кару и с радостью увидела, что к ней вернулся цвет лица, и ее спящее лицо выглядело умиротворенным. Обрубок отрубленной руки Кары был покрыт паутиной, на которой блестели капельки росы. Йим с удивлением отметила, что паутинки не запачканы кровью, хотя и перевязывают свежую рану. Это заставило ее задуматься о том, как долго они с Карой спали. Однако, когда Йим взглянула на свои ладони, оказалось, что волдыри появились недавно и еще не зажили. Задумавшись о течении времени, Йим вспомнила, как срочно нужно было добраться до Хонуса. Мы же должны были ехать на рассвете! – подумала она и встревожилась.

– Не бойся, мама, – сказала Рупинла. – У тебя еще есть время сделать все необходимое».

Йим посмотрела на свою хозяйку, та улыбнулась и склонила голову. Именно Рупинла встретила Йим у озера и велела отнести Кару в Фэйрию. Йим почти ничего не помнила о путешествии в логово, кроме того, что ее попросили оставить вещи на том же камне, где Кара положила Подарок Дар. Просьба была уважительной, но в то же время она ощущалась как приказ.

– Мы не хотели этого, матушка, – ответила Рупинла, как будто разговаривала с Йим. – В неизменном царстве вещи либо есть, либо их нет. Вторых шкурок нет. И того мешка, который ты несла на спине, тоже.

Йим задумалась, почему.

– Кто создал мир, матушка? – весело ответила Рупинла. – Не я.

Из входа в логово, похожего на туннель, появился Снофф. Он был похож на своего товарища, только спина у него была полосатая, как у бурундука. В руках у него была светящаяся сфера, отбрасывающая розоватый свет рассвета. Когда он отпускал сферу, она взлетала вверх и повисала у потолка. В берлоге стало светлее, и Йим впервые заметила, что в одном из углов спит огромный медведь. Животное открыло глаза, потянулось, встало и подошло к Йим и Каре, чтобы обнюхать их. Снофф добродушно зарычал на него. Медведь ответил ему тем же, а затем протиснулся через вход.

Более яркий свет позволил Йим лучше разглядеть своих хозяев. В предыдущую ночь – если ее ощущение времени было точным – они казались видными людьми, возможно, правителями среди себе подобных. Однако, насколько Йим могла определить при лучшем свете, они казались совсем молодыми.

– Да, мы умираем, – сказал Снофф, который, как и его супруга, отвечал на невысказанные мысли. – Но мы не оставляем свои жизни на Темной тропе.

– Ты имеешь в виду воспоминания? – спросила Йим.

– Что еще есть воспоминания, кроме жизни? – ответил Снофф. – Для нас смерть – лишь отдых в долгом путешествии. Мы с Рупинлой – новорожденные, но мы помним начало мира.

– Вы побывали на Бессолнечном пути, – сказала Рупинла. – Только человечество запятнало его горем и ужасом. И какое зло принесли эти воспоминания!

– Мать, ты знаешь, о чем я говорю. Ты встречала его. А люди называют его «богом». Какая глупость!

– Пожиратель?

– Верное название, – сказал Снофф. – Ведь он сожрет весь мир, и наше путешествие закончится вечной тьмой.

– Оставь свой страх, муж. «Еще нет» может стать «не так». Мать дает надежду.

Снофф смотрел на Йим глазами, которые казались старыми, мудрыми и печальными.

– Но она дает так мало, дорогая.

– Верно. Но лучше мало, чем совсем ничего.