Свеча в буре

9

Когда на рассвете Гатт отправился в путь, он был воодушевлен уверенностью, что Карм благословила его видением. Это был самый верный знак того, что он идет по истинному пути. Его лошадь тоже казалась наделенной божественным предназначением: она мчалась по шоссе так, словно знала о важности миссии своего хозяина. Перед полуднем Гатт проехал мимо гостиницы «Мост». Вид ее подстегнул его к дальнейшему путешествию.

***

Йим двигалась по дороге гораздо медленнее. Она устала после плохого ночного сна. К тому же полузабытые сны не давали ей покоя. Один из них был особенно тревожным. В нем Хонус лежал на пустой поляне. Его лицо было серым под татуировками, а глаза, не мигая, смотрели в небо.

– Йим, ты хочешь отдохнуть?

– Нет. Я должна идти дальше, – ответила Йим. Затем она вздохнула. – Да. Мне нужно отдохнуть.

Хонус остановился, и Йим сняла с плеч рюкзак. Они подошли к берегу реки и сели на валун у самой кромки воды. Небо было чистым, и река искрилась от его света. Ближе к горам Йорверн двигался более стремительно. Она ударялась о небольшие скалистые островки, усеявшие ее русло, и оставляла за каждым препятствием пенную дорожку. Йим сняла сандалии и окунула ноги в холодную воду.

– Как хорошо, – сказала она. – Ты шел впереди меня. Как ты узнал, что я устала?

– По звуку твоих шагов.

Йим посмотрела на Хонуса и улыбнулась.

– Какие еще секреты ты разгадал?

– Очень мало. Ты остаешься загадкой.

– Я сомневаюсь в этом.

– Я знаю, что ты родилась в Облачных горах и что твой отец был торговцем. Остальное – тень, пока я не купил тебя в Дуркине.

– Мой отец не был торговцем. Он пас коз и отдал меня на воспитание, когда я была совсем маленькой. Мое детство было во многом похоже на твое. Меня растили, чтобы я служила богине. Как я уже говорила, я – Избранная.

– Но я не знаю, что это значит, – ответил Хонус.

– В ту ночь в храме, когда я ослабила защиту и ты заглянул мне в глаза, мне показалось, что ты понял.

– Я не мог понять того, что видел, – сказал Хонус. – Я ощутил только святость.

– Я не святая, – ответил Йим. – Я просто послушник. Я как Сарф – инструмент в руках Карм.

Хонус ничего не сказал, но вид у него был неубежденный.

– Ты действительно хочешь услышать историю моей жизни? – спросила Йим. – Что ж, я расскажу тебе. Мое детство было тоскливым. Мудрая женщина обучила меня искусству, которое, по ее словам, должно было быть полезным. Она была строгой женщиной. Суровой, но не жестокой. Я жила у нее, пока Провидец под видом торговца не повез меня на юг. Это было четыре луны назад. По дороге мы попали в засаду. Он был убит, а я попала в рабство. Остальное ты знаешь.

– И как Избранная, Кармаматус, что ты должна делать?

Йим была так поражена смирением в голосе Хонуса, что ей захотелось все ему рассказать. Но она подавила этот порыв и ответила:

– Как прикажет Карм.

***

Физическая подготовка Гатта облегчила ему второй день езды. Он подстроился под ритм движения своего коня, и теперь человек и животное двигались как одно целое. У Гатта уже не болело седло, и те, кто наблюдал за Сарфом на скачущей лошади, считали его опытным наездником. Дорога, по которой он ехал, соответствовала той, что он видел в своем видении. Он ехал по той части, что пролегала между скалистыми холмами и рекой Йорверн, когда из придорожной хижины вышел юноша. Когда Сарф галопом помчался к нему, мальчик помахал рукой и крикнул:

– Хонус!.

Гатт тут же пришпорил коня, и тот остановился в нескольких шагах от мальчика. Когда всадник застыл на месте, мальчик смог лучше разглядеть татуированное лицо сарфа.

– Ты не Хонус.

– Нет, – ответил Гатт. – Я его друг. Ты его видел?

Мальчик улыбнулся.

– Он останавливался у нас две ночи назад.

Гэтт тоже заставил себя улыбнуться.

– Я рад это слышать. Значит, я скоро найду его.

Мальчик кивнул.

– А Йим был с ним?

– О да! Она...

Гатт пришпорил коня и ускакал галопом.

Фоэль проводил взглядом удаляющуюся фигуру, а затем закончил то, что начал говорить.

– Она вернула мне голос.

* * *

Идя вперед, Йим остро ощущала тяжесть вьюка, в котором помимо провизии, походного снаряжения и дополнительной одежды для обоих лежала тяжелая кольчуга Хонуса. День выдался теплым, и рубашка Йим намокла от пота там, где ее ноша давила на спину и плечи. Йим, стараясь не думать о предстоящем долгом походе, почувствовала, что ей необходимо отвлечься.

– Хонус, – сказала она. –Все утро мы не видели ни одного путника. Забудь про обычаи и иди рядом со мной.

Хонус подчинился, но выглядел он при этом неловко.

– А теперь, – сказала Йим, – давай поговорим о приятных вещах.

– Погода хорошая, – сказал Хонус.

Йим посмотрела на него с полуулыбкой.

– Похоже, Сарфов не обучают искусству беседы.

– Вы считаете меня неумелым?

– Непрактичным.

– Приятно будет снова увидеть Кару, – сказал Хонус.

Йим усмехнулась.

– Очень похоже на это. Да, будет приятно. Поместье Кронина большое?

– Я бы не стал называть его таким словом, – ответил Хонус. – По-моему, «уютное» подходит больше. И это поместье Кары, а не ее брата.

– Помещица? Когда мы встретили ее в трактире, она казалась Кронину под стать.

– Он защищает ее, поскольку этого требуют времена. Кроме того, он генерал и должен действовать как генерал. Но в его клане и земли, и лидерство переходят от матери к дочери. В Аверене Кара – вождь, а Кронин – всего лишь высокопоставленный солдат.

Йим улыбнулся.

– Аверенцы поступают разумно.

– У других кланов другие обычаи. В них правят мужчины.

– Тогда почему клан Кары не такой?

– Потому что его основала Дар Борода Чин, женщина, купившая землю за золотое дерево.

Йим рассмеялась.

– У нее была борода? Ты уверен, что Дар была женщиной?

– Я думаю, что борода была татуировкой.

– Похоже, это прекрасная сказка.

– Кара рассказывает ее лучше всех. – Хонус улыбнулся. – Ее версия, конечно, самая длинная.

– Она так же щедра на слова, как и ты. Так где Дар сделала свою татуировку? Она была Сарфом?

– Нет. Что касается остального, тебе придется спросить у Кары. Я помню только, что Дар основала клан Уркзимди, клан Кары.

– Кара никогда не намекала, что возглавляет клан.

– С Карой связано больше, чем она говорит, – сказал Хонус. Он перевел взгляд на Йим. – Это можно сказать и о других.

Взгляд Хонуса встревожил Йим, и она пожалела, что не обладает проницательностью Кары в сердечных делах. Она, конечно, понимала Хонуса лучше, чем я, подумала она, вспоминая, как Кара впервые призналась ей в любви к Хонусу. Йим отвергла эту идею. Но Кара была права. Она надеялась, что Кара подскажет ей, что с этим делать.

К позднему вечеру Гатт обнаружил остатки костра Йим и Хонуса. Костер находился именно там, где он и ожидал, и служил последним доказательством того, что он получил видение. Осмотрев пепел, он убедился, что его добыча была там тем утром. Гатт изучил следы Йим и пришел к выводу, что она шла с вьюком. Это значит, что она все еще маскируется под Носителя. Гатт улыбнулся. Эта поклажа замедлит ее и утомит. Он не сомневался, что его лошадь сможет догнать самозванку еще до конца дня.

И снова Гатт увидел в происходящем руку Карм, ведь он настигнет свою жертву в самый подходящий момент. Измотанная за день пути, Йим станет легкой добычей. Гатт знал, что усталость притупляет настороженность. Если я буду осторожен, она не сможет предугадать моего нападения. А когда она умрет, не нужно будет сражаться с Хонусом. Гатт представил себе, как Сарф освобождается от колдовских оков и возвращается к праведности. Он ликовал от такой перспективы.

Высокие холмы скрывали заходящее солнце, поэтому дорога была затенена, пока дневной свет задерживался на небе. Йим устало шла по дороге, не желая останавливаться до наступления сумерек. Измотанная, она почти не замечала окружающего. Затем темп Хонуса изменился, предупредив ее о том, что что-то изменилось. Почувствовав напряжение в его движениях, она спросила:

– В чем дело, Хонус?

– Разве ты не слышишь?

Йим прислушалась и различила слабый звук ударов копыт, смешивающийся с шумом бурной реки.

– Кто-то едет, – сказала она.

– Кто-то спешит.

Хонус и Йим отошли к обочине, чтобы понаблюдать за тем, кто мчится по шоссе. Дорога извивалась вместе с рекой, и долгое время единственным намеком на приближающегося всадника было стаккато стука копыт его лошади. Когда голубоглазый и синелицый всадник наконец обогнул поворот дороги, он был уже совсем близко.

– Сарф! – сказала Йим. Это был второй сарф, которого она когда-либо видела, и, несмотря на то, что она знала, что он служит Карм, она испытывала то же чувство страха, что и при первой встрече с Хонусом.

Сарф остановил свою лошадь и сошел с нее, поклонившись Йим.

– Приветствую тебя, Кармаматус.

Йим ответила на его поклон.

– Приветствую. Я Йим.

– Хонус, ты помнишь меня? – спросил сарф.

– Ты должен был стать сарфом Давена, когда я в последний раз был в храме. Как он поживает?

Погиб. Я Гатт.

– Что привело тебя к нам, Гатт? – спросила Йим. Гатт легко подошел к Йим, улыбаясь шире, чем это было естественно для Сарфа.

– Меня послала Карм.

Йим уже собиралась ответить, когда Гатт и Хонус бросились в бой. Их тела словно расплылись, а воздух вокруг них вспыхнул, когда по нему пронеслись клинки. Раздался металлический лязг, и на мгновение Йим увидела два скрещенных меча. Острие клинка Гатта было направлено к ее шее. Меч Хонуса преградил ему путь. Затем лезвия снова расплылись, и двое мужчин начали сражаться. Йим стояла, застыв от шока, пока Хонус не крикнул:

– Беги, Йим!

Тогда он переключил все свое внимание на противника.

Йим отступила на некоторое расстояние, но не убежала. Она была напугана и сбита с толку происходящим, но битва была захватывающим зрелищем. Ей уже доводилось видеть, как сражается Хонус, но с таким противником – никогда. Оба атаковали и парировали с ослепительной быстротой и смешивали удары с акробатическим мастерством. Поединок отличался грацией порочного танца и энергией урагана. Не было ни насмешек, ни проклятий, ни слов, оба бойца сражались в молчаливой сосредоточенности, полностью вовлеченные в смертельную игру молниеносных движений. Они были настолько увлечены своим поединком, что ни одно из их лиц не выражало ничего, кроме того, что было вытатуировано на нем: Хонус казался разгневанным. Гатт казался суровым и жестким. Йим не решалась заговорить, боясь отвлечь Хонуса и стать причиной его смерти.

Бой затянулся, и через некоторое время Йим уловила закономерность. Оба противника были равны по силам, но, похоже, преследовали разные цели. Йим увидела, что Гатт борется за то, чтобы добраться до нее, в то время как Хонус пытается преградить ему путь. Как только она это увидела, Йим сбросила поклажу и бросилась бежать, так как поняла, что ее присутствие угрожает Хонусу. Когда она мчалась по дороге, звон мечей продолжался недолго, а потом прекратился. Йим обернулась, чтобы посмотреть, что случилось. Гатт мчался за ней, его клинок был поднят для удара. Хонус преследовал его.

Йим знала, что не сможет обогнать сарфа. Она бросилась к реке и, не раздумывая, прыгнула в воду. Проплывая сквозь пустоту, она почувствовала, как ее мягко дергают за струящиеся волосы. Затем она упала в воду. Йим стиснула зубы, опасаясь, что ударится о скрытый камень. Вместо этого холод выбил из нее дух, когда она погрузилась под бурную поверхность реки. Течение схватило ее, словно огромная ледяная рука, стремящаяся лишить ее дыхания и жизни. Йим боролась с ним, мешали ее сандалии и промокшая одежда. Она прорвалась сквозь пенистую поверхность и задыхалась. Сарф стоял на берегу, его меч был все еще вытянут. Клок отрезанных волос Йим плыл вниз и исчезал в бурлящем потоке. Затем появился Хонус, и два сарфа возобновили бой. Пока река уносила ее, Йим наблюдала за их поединком. Затем водяной занавес скрыл сцену, и она погрузилась в глубину.

Йорверн спас Йим от Сарфа, но он грозил утопить ее. Она научилась плавать в высокогорном озере, но бурная река – совсем другое дело. Течение боролось с каждым ее движением, устремляясь вниз по течению и вцепляясь когтями в одежду. Она была в его власти, пока не скинула сандалии и не сбросила одежду. Последнее было нелегко, но, освободившись от них, она могла двигаться без напряжения, и у течения было меньше поводов для захвата. Йим подплыла к крошечному островку, но река пронесла ее мимо. Она направилась к другому и тоже промахнулась.

Ниже по течению высился валун. Йим направилась к нему. На этот раз она достигла цели, но лишь затем, чтобы удариться об нее. Это было сильное столкновение, после чего Йим пришлось вцепиться в камень когтями, чтобы ее не оттащили от него. Ее убежище было мокрым и скользким, к тому же она оцепенела от холода. Вскарабкаться на скалу было непростой задачей, которую она едва не проиграла. Дважды она соскальзывала обратно в пенящуюся воду, так и не добравшись до безопасного места.

Голая, исцарапанная и дрожащая, Йим прижалась к скале, пока решалась ее судьба. Река отнесла ее достаточно далеко вниз по течению, чтобы Хонус и Гатт скрылись из виду. По звону стали Йим поняла, что их бой продолжается. Мечи издавали смертоносную музыку с неровным ритмом, и пока Йим могла ее слышать, она знала, что противники живы. Если Хонус умрет, то и я тоже.

Небо потемнело, а звон мечей не утихал. Деревья на берегу превратились в непроглядные тени, сливающиеся с холмами за ними. Внезапно Йим услышала только плеск воды. Тишина была зловещей, и она напряглась, пытаясь услышать хоть какой-то намек на исход битвы. Долгое время Йим ничего не слышала. Затем тишину нарушил стук копыт. Когда он стих, Йим опустила голову и разрыдалась.