Сын палача. Том 2

Глава 19

Даже не понимая большей части эпитетов и выражений, которыми немолодой маг описывал свое мнение о сложившейся ситуации, я был с ним практически полностью согласен. Ситуация сложилась паршивая до крайности. К тому же мы видели лишь часть информации, и на этом нельзя было делать выводы о том, как следует поступать или не поступать, чтобы не оказаться еще в более худшей ситуации, чем сейчас.

Кажется, я стал частью рода, который изначально планировали использовать в качестве разменной монеты, которую не жаль потерять.

Взяв эмоции под контроль, Илберт вздохнул прошептав:

— Ну спасибо, братец, оставил ты после себя бардак. И зачем я в это ввязался⁈

Мы тактично сделали вид, что ничего не слышали. Понятно, что эти слова нам и предназначались, и, таким образом, Илберт перекладывал вину за все проблемы на своего предшественника.

Все как в старой истории про три конверта.

Старый глава рода уходит на пенсию и передает дела наследнику. Напоследок вручает ему три конверта и говорит: «Когда все будет плохо, вскрой первый конверт!». После этого он уходи, оставляя приемника одного.

У молодого энергичного наследника, ставшего главой рода, дела идут в гору, род под его руководством растет и расширяет влияние. Но приходит время, и начинаются трудности. Решений никаких нет. Вскрывает первый конверт. Там написано: «Вали все на меня!»

Наследник принимает этот совет и начинает на чем свет стоит хаять своего предшественника. Дела налаживаются, но спустя какое-то время снова наступают сложные времена. В ход идет второй конверт, в котором написано: «Вали все на старых врагов семьи!»

И наследник обвиняет во всех бедах происки врагов, дела вновь прут в гору. Время идет, очередная волна трудностей. Совсем невмоготу. И валить на предыдущего главу не получается, и в пакости старых и новых врагов уже никто не верит… Что делать, вскрывает последний конверт.

В нем короткая фраза: «Готовь три конверта…»

К сожалению, в этой шутке куда больше правды, чем хотелось бы. Будем смотреть, когда обвинения посыплются на старых и новых врагов рода.

Илберт тем временем перевел взгляд на меня.

— Ты же понимаешь, что тебя попросту используют для достижения собственных куда более существенных целей, а потом могут и избавиться?

Киваю, еще бы я этого не понимал. Атарис в принципе не особо это и скрывала, хоть и не говорила прямо.

— Это логичное предположение, но все же не лишено своих противоречий, — осторожно отвечаю я.

— Поделись, — разрешает Илберт.

— На роль одноразового инструмента подхожу я, но не весь же род? — со здоровой долей скепсиса произношу я.

— Да, что они будут делать с нами? — поддерживает Рада. — Даже если представить, что мы все вместе ненавидим Солрэна и желаем ему смерти, он все равно признан Эввераном. А значит…

— Как избавились от него, так могут избавиться и от всех нас, — согласился Илберт. — Согласен, нелогично. И передача источника. Больше походит на долговременное вложение. Даже мне слабо верится, что они будут так легко разбрасываться подобного рода вещами.

Я, воодушевленный тем, что нас с Радой как минимум слушают, рискнул предположить:

— Если я правильно понимаю Атарис, она не мыслит масштабами одного мага. Она оперирует сразу целыми родами. Видел такое, когда общался с представителями королевской семьи. С этой точки зрения, ее действия просты и последовательны. Дать нашему роду ресурсы и шанс проявить себя. Справимся — молодцы, хорошее вложение, которое может пригодиться и в будущем. Не справимся или вообще убьемся в процессе — сразу понятно, что мы из себя представляем. После этого будет понятен ответ на вопрос — а стоит ли вообще с нами иметь дело? И в этом плане Атарис, нисколько не интересует кто из рода будет исполнителем поставленной задачи.

Илберт смотрел на меня с десяток секунд, после чего кивнул:

— Склонен согласиться, звучит логично. Выбора у нас в любом случае нет. Не попытаться выполнить задание мы, я так понимаю, попросту не можем?

Мы с Радой кивнули, впрочем, вопрос скорее был риторический. Все понимали, кто такие Атарисы, и чем чревато игнорирование их воли. Это не Моритас, которого я послал считать пеньки в лесу, не особо опасаясь проблем.

— Тогда исходим из того, что есть, — вздохнул мужчина. — Это возвращает нас к проблеме источника. Права на него у нас есть, но что толку, если мы не можем им воспользоваться еще несколько месяцев.

Рада глянула на меня, ожидая моего ответа.

— Вообще-то, лазейка есть, — не подвел я ее ожиданий. — Она сопряжена с некоторыми рисками, но это наш шанс.

Илберт вновь несколько секунд смотрел на меня с нечитаемым выражением лица. Затем, хмыкнув, озвучил свои мысли:

— Я кажется начинаю понимать, почему Келдрин был к тебе расположен, — мне даже показалось что неприязни в голосе мага стало значительно меньше. — Давай выкладывай что за лазейка?

Я взял короткую паузу, чтобы собраться с мыслями.

— Сейчас источник опустошен, со всеми вытекающими проблемами. Однако это магический узел, и потоки все так же проходят в этом месте.

— Мы и так все это знаем, парень, — поморщился Илберт. — Не нужно озвучивать очевидные вещи. Переходи к тому, как ты собираешься обходить критическое количество энергии нужное для инициации.

— Если максимально упрощенно — другой маг, с сильным родством огненной стихии, берет все необходимые функции источника при инициации на себя, компенсируя объем энергии тем, что проводит инициируемого по уже пройденному им самим пути.

— Похоже на то, как родители готовят отпрыска к будущей инициации, — скептически изогнул бровь мужчина. — Для взрослого мага это невозможно. Каждая стихия оставляет в волшебнике свой, собственный, силовой узор на ауре. Для создания узора все равно нужна прорва энергии, и если у ребенка…

Я поднимаю руку, останавливая Илберта:

— Да, у ребенка аура относительно податливая, и ее можно подготовить для принятия стихии. То, о чем я говорю, нечто иное, хотя и похожее. Маг, проводящий инициацию, не делает это сам, а лишь показывает пример. Инициируемый же, в отличие от ребенка, способен чувствовать магию, чувствовать ее пульсацию, ощущать ту идеальную интонацию, к которой стремится сила того или иного аспекта.

Скепсиса на лице Илберта стало еще больше.

— Я понимаю, о чем ты. Но, чтобы почувствовать пламя, мне потребовались годы. Даже сейчас я не считаю, что понимаю свой аспект, ведь на четвертый круг я так и не вышел. А ты говоришь, что можно понять чужой аспект, да еще и сразу? Да огонь тебя просто выжжет!

— Я не сказал, что это просто, — развел я руками, — как раз наоборот. Ритуал — крайне рискованный трюк, на который решиться можно только от безвыходности. Не говоря уже о длинном перечне условий, — показываю ладонь, начиная загибать пальцы. — Доверие и опыт совместных боев у инициирующего и инициируемого, иначе синхронности и взаимопонимания просто не достичь. Достаточная сила и потенциал обоих, иначе один не сумеет показать всю суть своей стихии, а второй воспроизвести. Молодость обоих, там куча причин, объясняющих метамагией и сложными академическими расчетами. Готовность инициирующего на пару недель лишиться всех сил, что произойдет почти наверняка. Причем искренняя готовность, а не на словах. Еще такой трюк можно провернуть только с чистыми стихийными аспектами. С Жизнью и Смертью… Я слышал, что пару раз получилось, но большинство попыток заканчивалось в лучшем случае лишением силы вообще, в худшем — смертью обоих. Хаос гарантированно убьет инициируемого, без вариантов.

— Насколько я знаю, аспектом Хаоса вообще можно овладеть только в качестве первого аспекта и только в детстве, — блеснул осведомленностью Илберт.

— Ну… — я поморщился. — Не совсем. В семью Раганов принимали новых членов, иначе мы бы просто выродились, и, естественно, давали силу Хаоса. Но это длительный процесс. Сначала просто подключают к источнику, в качестве… кхм… источника силы. И только затем постепенно инициируют. Процесс занимает несколько лет, но он возможен. Хаос изменчив, и он может подготовить своего носителя к тому, чтобы тот его принял в полной мере.

Но соглашаются на это далеко не все, в том числе из-за бесконечных тренировок по подготовке к владению Хаосом, чтобы собственная магия тебя не убила просто случайно. Про это я, разумеется, говорить не стал, так как аспект Хаоса в отличие от остальных обладает большим количеством таинств и делать такую информацию общедоступной — означало увеличить риск появления сошедших с ума магов, которые превратятся в стихийные бедствия, если их не остановить.

— Ладно, возвращаясь к твоей лазейке. Ты считаешь, что может получиться? — спросил патриарх рода Эвверан.

— Я уверен, что получится! — кивнул. — Я уже частично применял другие аспекты, моя сила это позволяет. Мне будет легче понять всю суть магии Огня. Опять же немалая часть магии Хаоса строится на понимании чужой магии и внесении в нее изменений. К тому же я сейчас без сил. Это помешает инициации, да, но в то же времени моя собственная сила не будет нам мешать и противиться этим изменениям.

Маг еще минуту смотрел на меня, думая о чем-то своем. Потом перевел взгляд на притихшую Раду.

— Я так понимаю, что инициирующим будешь ты?

Рада замешкалась лишь на секунду:

— Да! Мы работали вместе и успели… проникнуться взаимным уважением и необходимым доверием.

Илберт хмыкнул. Несколько раз он перевел взгляд с Рады на меня и обратно, что-то обдумывая. А затем в лоб спросил, нисколько не пытаясь скрасить произнесенное:

— Вы спите друг с другом?

Удивление мы изобразили оба и вполне правдоподобно. Потому что действительно были удивлены. Не самому вопросу, а тому, что он спросил так прямо.

— Эм… Нет. — ответил я, глядя на патриарха с выражением: «С чего такой вопрос, и откуда вообще такие мысли?»

— Скрывать бесполезно, — отмахнул на это Илберт, — я пожил побольше вас, и такие вещи определяю легко. По тебе, Солрэн, так сразу и не скажешь, правда, но вас обоих сдает Рада.

Девушка покраснела и потупила взор.

— Меня интересует только один вопрос, — продолжил Илберт. — Это началось до смерти Барнсара или после?

Рада отвела взгляд, а я, вздохнув, признался:

— После.

— Это я могу понять, — маг кивнул. — И принять. Сколько вам нужно времени?

— Учитывая обстоятельства, — я глянул на Раду, отслеживая ее согласие, — мы отправимся к источнику при первой возможности и начнем подготовку ритуала.

Волшебница согласно кивнула, не имея никаких возражений.

— Отлично. Мне с трудом верится, что это вообще возможно, я о таких… лазейках никогда не слышал, — признал Илберт. — Но выхода у нас действительно нет. Поручение Атарис придется как-то выполнять. Есть мысли на этот счет?

— Мне не доводилось получать такие задания, — я неопределенно пожал плечами, — в одиночку я такое не потяну точно. Единственное, что приходит в голову… Искать тех, кто совершил первое покушение.

Я задумался под ожидающими взглядами, пытаясь понять ускользающую мысль.

— Томэк, тот старик, говорил, что не один. Соответственно есть и другие Ларрианские аристократы, вынашивающие планы отыграться у империи. Пусть у меня пока нет конкретных идей, как именно выйти с ними на связь, только предположения… Но с этого можно начать. В идеале — сделать все чужими руками. Ведь важен результат, а не кто будет конечным исполнителем. К тому же у нас есть вторая не менее важная проблема, чем самое покушение, успешное или нет.

— Не оказаться всем родом на скамье подсудимых, — кивнул Илберт, обдумывая сказанное мной.

— У меня есть контакт офицера Девятого Отдела Имперской Канцелярии. Пусть, по его словам, его отдел занимается несколько иными вопросами, но какая разница? Я свяжусь с ним и скажу, что вышел на след организации, готовящей действия против империи, вплоть до терактов и прочего, как это было с Томэком. И готов внедриться, по своим личным причинам, в их ряды, а также быть доносчиком.

Остальное Илберт додумал и без меня:

— И сразу после покушения сдать всех заговорщиков скопом, обелив свое имя. А то, что не предотвратил покушение — не получилось. Слишком мало времени провел с ними, чтобы заручиться безоговорочным доверием, — Илберт усмехнувшись развел руками. — Понятно, что умные люди все поймут, но по закону все вполне чисто. Это похоже на план.

— Не идеальный, но нас жмут сроки, придется импровизировать, — вздохнул я.

Мне это не особо нравилось, но других вариантов я действительно пока не видел.

— Пару минут назад я считал, что единственный способ провернуть покушение, который нам хоть как-то доступен, это навалиться на Антала всем родом, в лоб. Самоубийство, во всех смыслах, но за такой срок ничего другого нам не остается, — новый глава чуть улыбнулся совсем без радости. — А теперь я начинаю думать, что у нас есть шанс. Жаль Антала, хороший он человек. Но если ему уже подписали приговор, мы не сможем его спасти, разве что погибнем вместе с ним. Не мы так другие исполнят предначертанное.

Самооправдания, конечно, но здесь ничего не сделать. Не губить же собственную семью только из-за абстрактной «чести», особенно понимая, что Антал уже сам отвернулся от Эвверанов. Будь иначе, то нам бы и не потребовалось все это.

— А сам ты? — продолжил Илберт, пристально глядя на меня. — Готов пожертвовать своими друзьями? Все же ты из этих мест.

— В среде Ларрианской аристократии у моей семьи было не так уж много друзей. И, что важнее, они уже встали на путь вне закона. И в этом случае цель не оправдывает средства. Даже если каким-то чудом им удастся поднять восстание, каким-то чудом выбить имперские силы с Ларрианской земли, и каким-то чудом империя не приведет новые войска, чтобы снова все завоевать… — скепсиса в мой голосе было достаточно, чтобы понять, что я про это думаю. — Это ничего не изменит, потому что вместо империи придут другие, у восставших просто не хватит сил на еще одну полномасштабную войну.

— Здраво, — согласился Илберт, странно посмотрев на меня. В его взгляде было все меньше недоверия ко мне.

— А главное то, что я теперь Эвверан. Благо семьи для меня превыше всего.

Немного пафосно, но…

— Хорошие слова, — одобрил мужчина. — Некоторые сочтут их наивными, но не я. Действуйте. Я со своей стороны приложу все усилия, чтобы облегчить тебе задачу.

Красивые слова. Вот только я как-то сложно представлял, чем он мне сейчас сможет помочь. С другой стороны, невозможное все же случилось — он перестал демонстрировать откровенную неприязнь. Жить можно, надеюсь, что только не коротко.

Покинув кабинет, я и Рада решили молча прогуляться. Я прикидывал, что нужно приготовить для проведения ритуала. Девушка же выглядела немного растерянной, и я понимал, почему, но разговор на личную тему лучше вести не в стенах особняка, здесь нас могут подслушать.

Когда мы оказались за стенами главного дома, Рада грустно вздохнула:

— По мне все настолько понятно?

— Я ставлю на то, что Илберт тебя хорошо знает, — произнес я больше для того, чтобы поддержать. — Да и неважно это уже. Ты слышала — он не против. Нам нет необходимости сильно скрываться. Достаточно не афишировать слишком уж нагло.

Огненная волшебница поморщилась, но тут же взбодрилась, встряхнув гривой вспыхнувших на несколько мгновений волос. Маги и не на такие спонтанные фокусы способны, но все же это больше проявления внутреннего коктейля из эмоций, чем демонстрация возможностей.

— Ты прав, надо жить дальше. Что нам нужно? — и, чуть покраснев под моим взглядом и улыбкой, добавила, — Для ритуала.

— Обычные ингредиенты, там ничего экзотического, — еще раз прокрутив в голове список, и добавил уже серьезнее: — Есть одна проблема, с которой нам придется разбираться.

— Какая? — насторожилась Рада.

— Нам потребуется Зак.

Румянец мгновенно исчез, сменившись легкой бледностью.

— Он будет очень недоволен, — намекнула девушка на главу рода.

— Будет, — соглашаюсь. — Еще как будет. Но Зак нам жизненно необходим. Ритуал и так опасен. Для нас обоих. Ты, вполне возможно, еще не восстановилась полностью. Я вообще без сил. И я не знаю никого, кроме Зака, кто мог бы нас подстраховать. Да и кому бы я мог довериться в такой момент.

— Я понимаю, — Рада вздохнула. — И еще понимаю, что после ритуала снова попаду на больничную койку, независимо от результата.

— Не расстраивайся, — я не сдержал улыбки, — я обязательно буду тебя навещать, фрукты приносить.

Волшебница наконец улыбнулась, покачав головой.

— Дурак.

— Тем и живем, — не стал я отрицать, но тут же стал серьезным и продолжил уже по делу. Да и переубеждать девушек дело неблагодарное. — У нас времени очень мало, поэтому давай к делу. Ты собирай тех ребят, что занимались источником, готовьте все для ритуала. А я поговорю с Заком. Калеку и убогого он бить сильно не будет, а если и будет, то сам же вылечит.

Рада покачала головой повторно:

— Все равно дурак.

— Ничего не могу с собой поделать, — с трудом давлю улыбку, — когда смотрю на твою серьезную моську, не могу удержаться.

— Прекращай, — сказала Рада, при этом сама выглядевшая куда более довольной, чем несколько минут назад. — Будь серьезнее, нам предстоит важное дело.

— Я серьезен как никогда. За работу. Но сначала…

Волшебница заметила мое движение, но не стала сопротивляться. Нас соединил нежный долгий поцелуй.

К черту Эвверанов, я сделаю это для нее.

И вернусь.

Точно вернусь.