После пройденной в семье подготовки мне было бы по меньшей мере странно жаловаться на ночные кошмары. Среди королевских палачей сны не в ходу, как и любые другие виды измененного сознания. Состояния, в которых мы не можем себя полностью контролировать, слишком опасны для владеющих подобным аспектом силы.
Методики контроля собственного рассудка разрабатывались и совершенствовались поколениями, что с учетом инициации источником Хаоса вообще жизненно необходимо. Хаос слишком непредсказуемый аспект, чтобы давать ему возможность воздействовать на мир через его использующего мага.
А теперь этот проклятый сон, что преследует меня со дня смерти Барнсара.
Парень умер глупо. У него единственного быстро сработали рефлексы, заложенные постоянными тренировками. Возможно, из Барнсара в дальнейшем вышел бы сильный военный маг.
Нападения никто не ожидал… А еще мы облажались. Я, Аннэль, Илара. Мы все облажались.
Это просто надо признать, а не скрываться за иллюзиями, будто что-то можно было изменить.
По коридорам особняка, погруженного в траур, мрачными тенями ходили слуги. Гнетущую тишину нарушал лишь неуемный плач матери, потерявшей сына и так не сумевшей это принять. Слышать это было тяжело. Именно поэтому крыло, где находилась Орриса, избегали практически все, лишь слуги были вынуждены появляться там для выполнения своих обязанностей.
Келдрин каждый вечер запирался в кабинете. Предположу, что пил и пил много. Его, человека с сильным характером, умеющего принимать удары судьбы, смерть наследника надломила, сделала засечку на сердце, разрушила душу.
Оставалось только надеяться, что со временем он найдет в себе силы и восстановится. Я часто видел, как битые жизнью мужчины, без особого содрогания смотревшие на смерть своих товарищей или подчиненных, но не могли прийти в себя после того, как погибали их собственные дети. Наверное, нет ничего страшнее для родителя, чем гибель ребенка, особенно если это происходит на твоих руках, когда, казалось бы, у тебя имелась возможность этому помешать.
И именно в этот момент, пока им нужно время на принятие горя, необходимо действовать мне. Я взял на себя определенные обязательства перед Эвверанами и не в моих правилах отступать. Стоящие перед родом проблемы никуда не делись, лишь снизилась их острота, мы выиграли немного времени. Рада обмолвилась, что им удалось договориться с Атарисами, но не сказала ни слова о содержании сделки.
Илара тоже не обрадовала. В нападении меня не обвиняли, и на том спасибо. Но находился кто-то «умный», который все равно считал (несмотря на все остальные факты и доказательства), что я как-то связан со всей этой историей, и если не знаю тех, кто все это провернул, то догадываюсь, а значит наблюдение снимать не стоит. И в результате я все еще нахожусь под пристальным надзором ордена. Хорошо еще, что этим надзором занята сама Илара, а она считает, что из меня умышленно делают козла отпущения. Вот только кто в их ордене может быть настолько влиятельным, чтобы оказывать воздействие на результаты расследования, не знает.
А ведь еще нельзя исключать сценарий, при котором меня снова схватят и уже не выпустят.
Аннэль просто исчезла.
Понимаю, что у нее свои дела, свои обязательства и ответственность. И все же неприятно. Она говорила, как хотела вытащить меня из-за решетки, но так и не вытащила. И сейчас, когда мне как никогда нужна ее помощь, без объяснения исчезала.
Зак обнадежил, что будет помогать по возможности… И в то же время просил не втягивать себя в столь же безумные авантюры. Он как минимум привел вполне весомые доводы в виде больницы и пациентов, за которых нес персональную ответственность, как маг Жизни четвертого круга. Он был единственным магом, который мог делать определенный вид сложных операций и значительно повышал шансы обреченных на благоприятный исход.
Это дело всей его жизни. И я стану противным самому себе подонком, если разрушу это дело. Тем более в этом случае я косвенно буду виноват еще в смертях людей, которых Зак мог вытащить из-за черты невозврата. Война, несмотря на все ужасы, дала возможность моему знакомому стать сильнее и опытнее, чего при иных обстоятельствах он добивался бы десятилетиями.
Утреннюю разминку я проводил механически, выполняя уже давно выученный наизусть комплекс движений. Мысли мои находились в другом месте, но это не мешало телу делать свою работу.
У Эвверанов по-прежнему нет собственного источника, а ведь еще нужно провести ритуал прощания с Барнсаром. Я составил полный доклад о произошедшем и, после подписи Келдрина (который тот даже не прочитал, погруженный в свои мысли об опустевшей бутылке), отослал его в резиденцию наместника.
Ответ так и не пришел.
Если я правильно понимал работу имперской бюрократической машины, наместник должен подтвердить права Эвверанов на долину, включая находящийся на ней источник (или источники, если вдруг появится еще один). Но генерал-губернатор Антал хранил молчание. И теперь представителю рода предстояло появиться перед ним, дабы узнать причины столь долгого ответа на запрос от главы рода и получить новое распоряжение или что-то еще. Вот только подходящего представителя пока не находилось, а сам Келдрин был не в состоянии управиться даже с собой, не говоря уже о возвращении к делам рода.
Закончив с упражнениями, я вышел на завтрак, который накрывали как раз к этому времени.
— Доброе утро, Солрэн, — в столовой со мной поздоровалась Нола. Женщина, как всегда, была обворожительна и собрана. — Хорошо отдохнул?
В ее вопросе не чувствовалось фальши. У меня не возникало ощущения, что спрашивает она по привычке, из необходимости поддерживать образ светской леди. Ее забота обо мне казалась вполне искренней. Нола открыто улыбалась, хотя и скрывала печаль. Женщине смерть наследника рода также далась нелегко, как я понимаю, именно она занималась его воспитанием, но все же Нола приняла этот удар куда легче, чем родители Барнсара.
— Благодарю, Нола, — вежливо кивнул я женщине, принимая ее заботу. — Да, я хорошо выспался. А вы? Как у вас дела? — решил я проявить толику участия.
Она развела руками, как бы извиняясь за царящую в особняке атмосферу. Вместо ламп горели только сиротливые свечи, отчего всюду царил полумрак. Все яркие вещи убраны или прикрыты темной тканью. Слуги не выходят из своих комнат без веской причины, отчего порой кажется, что особняк и вовсе вымер.
Вся обстановка внутри особняка всеми деталями показывала, что род находится в трауре. Правда, по мне, все это слишком затянулось.
— Стараюсь как могу, но этого недостаточно, — посетовала Нола. — Нужно вдохнуть в этот дом новую жизнь…
— Дай им время, — ответил я. — Они смогут принять утрату.
У меня нет в этом абсолютной уверенности, но в данный момент эти слова нужно было сказать.
Я сел за стол, готовясь приступить к завтраку. Компанию мне составила только Нола, подобравшая уместный черный, но все равно привлекательный наряд. Хотелось сказать о ее красоте, но, несмотря на то что мы находились вдвоем, я не счел это уместным.
— Господин Эрлоу сообщал что-нибудь о состоянии Рады? — спросила женщина. — Хорошие новости нам сейчас нужны как никогда.
— Идет на поправку, — кивнул ей. — Зак залечил все травмы, сейчас ей нужны только отдых и покой.
— Твой друг просто наш спаситель, — облегченно вздохнула волшебница. — А как она восприняла смерть Барнсара?
Нола ничуть не запнулась, озвучивая то, о чем избегали говорить. Вот только я пока не мог понять, то ли она настолько хорошо контролирует себя, то ли действительно для нее это событие прошло куда легче, чем для остальных членов рода.
— Плохо, — вздохнув ответил я. — Со мной она ничего не обсуждала, но печаль была большими буквами написана на лице.
— Бедная девочка, — печально произнесла женщина. — Они не успели и нескольких дней провести рядом, и тут…
Да, все так. А самое паршивое — я понятия не имею, кто и почему совершил нападение. Сильно сомневаюсь, что тот уродец имел хотя бы зачатки самостоятельности, больше напоминая цепного пса, спущенного с поводка. Безумного пса, который толком не понимал, что он делает и видел перед собой лишь цель, на которую указали хозяева. Цель которую ему так и не дали уничтожить.
Из коридора донеслись уверенные тяжелые шаги, вызывавшие ассоциацию с моим армейским командиром с его генеральской поступью, предупреждающей подчиненных о необходимости принять вид лихой и придурковатый. Все, кто не успевал, получали наказание в зависимости от тяжести своего «проступка» (и тут не было разницы мещанин ты или аристократ — командиру на это было плевать, особенно с учетом его собственного высокого происхождения), так что уже под конец недели все научились быстро завершать свои дела и показывать образцовый порядок. Нола же, вздрогнув, выразила на лице неверие, перемещенное с узнаванием. Когда отворилась дверь столовой, она уже вскочила на ноги, чтобы приветствовать явно знакомого ей мужчину.
— Илберт! — радостно воскликнула она, бросившись обнимать неожиданного гостя.
Высокий, с великолепной выправкой, маг улыбнулся скрытыми под бородой губами. Он искренне ответил на объятия, крепко прижав к себе женщину и даже чуть приподняв ее над полом, будто она ничего не весила. Поднявшись из-за стола и выждав, пока гость обратит меня внимание, представляясь вежливо кивнул:
— Солрэн Эвверан, к вашим услугам.
Вот только в ответ получил от мужчины почти не скрываемую настороженную неприязнь.
— Маг Хаоса из ларриан. Что же… — он даже обозначать вежливого кивка в знак приветствия не стал. — Илберт Эвверан. Скажу сразу, чтобы между нами не возникло непонимания — ты мне не нравишься. И тем не менее я дам тебе шанс изменить мое отношение, так как каждый достоин попытки на исправление. Прояви себя Солрэн, а я за тобой послежу.
Я мысленно скривился. Снова проверка лояльности? И от кого? Впрочем, некоторые детали в его внешности не только показывали его принадлежность к Эвверанам и Талсоданам, но и на статус члена основной ветви рода. Кто-то из младшей ветви не стал бы себя так вести в доме патриарха рода. Все же бывают случаи, когда и личные слуги главы рода стоят несколько выше остальных и порой, являясь чуть ли не членами семьи, и даже выше некоторых членов младших родов.
Может он младший брат Келдрина или родственник подобного уровня?
— Не сочтите за дерзость, господин Илберт, — вкладываю всю выдержку, чтобы голос звучал спокойно, — но с чем связана ваша неприязнь?
— Разве это не очевидно? — сверля меня взглядом, с некоторым вызовом ответил мужчина.
— Вообще-то, нет, — вполне искренне удивляюсь, разведя руками.
— Вот как? — он смерил меня ироничным взглядом. — Тогда я поясню. Ты — королевский палач. Бывший… — добавил он с саркастической улыбкой, открыто демонстрируя свое отношение к этому «нюансу». — Я очень удивлен, что все ваше племя не развесили на столичных столбах еще до капитуляции.
Внутри поднялась злость. Очень хотелось ткнуть его лицом в такое незначительно обстоятельство, что именно Империя выступала агрессором, а не наоборот. А о том, как их люди издевались над моими соотечественниками, я вообще молчу. Но меня опередила Нола.
— Илберт, пожалуйста, Солрэн спас Келдрину жизнь! — вмешалась она, встав на мою сторону.
Маг кивнул, продолжая сверлить во мне дырку взглядом:
— Я знаю, и потому не вышвырну тебя прямо сейчас. У вас, ларрианцев, своеобразное понимание о чести. Хочу убедиться, что ты представляешь, что такое настоящая верность в имперском роду.
Козел. Ну что ж, по крайней мере, он сказал все это, глядя мне прямо в глаза, а не за моей спиной. Но сохранить спокойствие в голосе и не сорваться оказалось очень непросто:
— Я пришел в ваш род в момент, когда от вас все отворачивались. Да, в надежде получить достойную награду за верность, именно за верность! — я выделил голосом последнее слово. — И я буду верен до конца.
Не люблю такие речи. И то, что Илберта мой спич нисколько не впечатлил, раздражало еще больше.
— Пустая болтовня, — пренебрежительно бросил он. — Пока я не увижу своими глазами, как ты доказываешь слова на деле.
Демонов шовинист.
— Время покажет, кто есть кто, — дать правильный ответ было сложно, пока лучше избегать конфликта.
Дверь открылась, и в столовую вошла Орриса.
— Илберт! Великий Дух, как я по тебе скучала!
Женщина повторила то, что пару минут назад делала Нола — повисла на шее у мужчины. Но если в прошлый раз Илберт с явной радостью отвечал взаимностью, то сейчас он даже чуть скривился, хотя и не стал отталкивать Оррису.
— Илберт! — заговорила убитая горем мать. — Я так рада, что ты здесь. Мой мальчик… Все еще не могу поверить, что его убили! Понимаешь⁈ Его убили! — запричитала она, желая получить от мужчины поддержку.
— Я сожалею, Орриса, — кажется, он действительно искренне сожалел, — Я приехал, как только смог… Как только получил письмо от брата и узнал…
Значит, все-таки брат. Младший брат, но разница в возрасте невелика. А Келдрин только что лишился наследника. Очень не хочется думать, что уважаемый Илберт прибыл сюда для решения вопросов наследственности. Как ни крути, но без явного наследника у патриарха следующим может стать его брат, и уже его дети будут править в роду Эвверанов.
Орриса тем временем отстранилась и тут же принялась вытирать платочком слезы, попутно говоря:
— Мой дорогой Келдрин не желает выходить из кабинета. Одна надежда, что ты его вразумишь, пожалуйста, попытайся. Он совершенно не желает меня слушать, — она чуть покосилась на Нолу. — И прикажи уже слугам не носить ему выпивку! Ко мне они не прислушиваются, боясь гнева моего дорогого Келдрина!
— Конечно, Орриса, — без особого энтузиазма кивнул Илберт. — Я поговорю с братом.
От меня не укрылось, как Нола сжала челюсти, словно от обиды, но буквально на пару мгновений. Заметив мое внимание, она чуть дернула краешками губ, будто хотела что-то сказать, но промолчала.
— Спасибо тебе, — улыбнулась женщина. — Я очень на тебя надеюсь. Нам сейчас очень нужен тот, на кого можно положиться, кто сможет нас защитить.
Не хочу показаться эгоистом, но я что? Пустое место? Понимаю, что молод. Но в потенциале маг четвертого круга, дайте только источник. И с предыдущей проблемой, если объективно, разобрался тоже я.
— Все будет хорошо, Орриса, успокойся. Я приму дела на время и заставлю Келдрина взяться за голову. Ни о чем не волнуйся, я обо всем позабочусь. Слуга!
Властный голос пронесся по коридору. В столовую заглянула девушка из прислуги.
— Отведите госпожу в ее покои, ей нужно отдохнуть, — приказал он, нисколько не сомневаясь в своем праве так делать в чужом доме.
— Слушаюсь, господин, — присела в книксене девушка, лишь на миг задержав взгляд на Ноле, которая разрешающе прикрыла глаза.
Когда продолжавшая на ходу благодарить Орриса удалилась, Илберт повернулся ко мне. Враждебности в нем только прибавилось.
— Расскажи о расследовании, по которому тебя привлекали паладины? — задавая вопрос, он сложил руки в замок на груди, будто спрашивал не для того, чтобы получить ответ, а для того, чтобы обвинить.
А он неплохо осведомлен для человека, появившегося здесь только что. Сомневаюсь, что патриарх описывал в письме такие подробности, скорее всего, об этом доложил кто-то из слуг.
— Всего лишь ошибка, — спокойно ответил я, выдержав взгляд мужчины. — Возможно, подстава.
— Возможно? — процедил маг. — Значит, у тебя есть знакомые, которые могут снова подставить и тебя, и всю нашу семью? Должен ли я считать, что ты пришел в наш род ради защиты от бывших сообщников?
— С чего вы взяли, — вопросительно приподнял бровь, — что у меня вообще есть какие-то сообщники?
— За что-то же ты сидел в тюрьме, — привел довод Илберт, связав вещи, которые я связанными не считал. Да и делать подобные выводы, мягко говоря, не осмотрительно.
— Я не попал в плен до окончания войны. Был схвачен уже после подписания капитуляции. Не знаю, кому пришла в голову гениальная мысль сделать меня простым заключенным, и, скорее всего, уже не узнаю.
Мне определенно не нравилось то, к чему вел разговор маг.
— А что ты делал в промежутке времени между окончанием войны и попаданием в тюрьму?
Нахмурившись, я смотрел Илберту прямо в глаза, не спеша отвечать. Это уже явно переходило все границы! Одно дело если подобное спрашивал патриарх, а тут просто член рода, пусть и брат главы.
— Илберт! — Нола тоже поняла, что разговор идет куда-то совсем не туда.
— Не мешай, я хочу услышать его ответ, — отрезал маг, резко отмахнувшись от женщины.
— Разве? — картинно удивляюсь я. — А мне показалось, что вы ищете, в чем меня можно обвинить.
— Солрэн! — взмолилась Нола.
Она не столько пыталась меня остановить, сколько просила не нагнетать конфликт. Но если бы это зависело от меня. Похоже, что брат главы рода, как говорится, «закусил удила» и теперь не собирается отпускать меня просто так, пока не получит того, что хочет. Даже если все выводы, сделанные им, ошибочны.
— Ты не ответил на вопрос, — стоял на своем Илберт.
— И не отвечу, — не отступал и я. — Ваши вопросы больше напоминают обвинения. Вы спрашивали меня о чести. Так вот она у меня есть, и я не собираюсь оправдываться, особенно в столь смехотворном обвинении.
— Тут все очевидно, — криво улыбнулся мужчина. — После подписания капитуляции до бывших королевских военнослужащих никому не было дела. А взяли тебя как раз за совершенные преступления. Возможно, мне стоит навести нужные справки?
— Ваше право, — недвусмысленно хмыкнул я. — Но меня уже проверяли и ничего обличительного не нашли.
— Плохо искали… — напрашиваясь на очередной круг спора, начал говорить Илберт.
— Пожалуйста, прекратите! Оба! — встала между нами Нола. — Илберт, прошу тебя!
Мужчина принял спокойное выражение лица, коротко бросив:
— Я с тобой закончу позже, — после чего повернулся и покинул нас.
Что это было? Просто личная неприязнь ко всем бывшим подданным королевства? Или за этой неприязнью скрывается что-то иное? Нола посмотрела на меня одновременно с осуждением и извинением.
— Солрэн. Прошу, прояви терпение. Он всегда немного недоверчив…
— Немного? — искренне удивляюсь я такой трактовке только что произошедшего.
Но получаю еще одно осуждение:
— Да, он резковат. Но он скоро успокоится, такое уже бывало. Просто прояви немного терпения.
После такого многообещающего начала подозреваю, что терпения мне потребуется очень и очень немало. Да, спор с членом рода, когда сам являешься только недавно принятым в него, может и без личной неприязни принести много проблем. Это я прекрасно понимал, как и то, что Илберт от меня так просто не отстанет.
— Простите меня за мои эмоции, Нола. Но я считаю, что проявил верх терпения, не ответив на откровенное обвинение и клевету. Я буду надеяться, что господин Илберт просто встал сегодня не с той ноги, и позднее мы найдем общий язык. Пока же…
Возвращаюсь за стол с намерением закончить обед.
— Солрэн, — вновь обратилась ко мне Нола.
— Пожалуйста, не сейчас. Могу пообещать, что пока буду избегать контактов с господином… Илбертом. Большего не просите.
— Спасибо и на этом, — смирилась женщина.
Нужно подумать. Подумать и придумать, что делать дальше.
Я не выполнил задание, полученное от тех, с кем работает Моритас. Нужно ждать возможных осложнений с этого направления. Это раз.
Томэк работал не один, у него определенно есть единомышленники. Преследовать меня или Эвверанов они, возможно, не станут. А, может, и станут, тут непонятно. Это два.
Тот, кто напал на паладинов, выставлял именно меня виноватым не просто так, и если бы Илара не вмешалась… Отсюда тоже можно ждать новых проблем. Это три.
Рада так и не рассказала мне о содержании договора с Атарисами. Там вряд ли что-то, выходящее за пределы разумного, но точно не символическое спасибо. Это четыре.
Генерал-губернатор молчит, не торопясь передавать источник Эвверанам, и нужно понять — почему. Пять.
То, что убило Барнсара. Тут вообще пока ничего не понятно, но оно напало на Эвверанов. Напало не просто так. Хотя можно предположить связь между первым и этим. К сожалению, пока только предположить. Шесть.
А теперь еще этот… Имперец. А вместе с этой персоной проблема наследства Эвверанов. И совершенно непонятно, как строить с ним взаимоотношения. Семь.
Начну, пожалуй, с Зака. Он точно сможет что-нибудь рассказать о той твари. Уговорить Илару оставить тело для вскрытия оказалось совсем непросто, но главное, что получилось. Заодно попробую снова поговорить с Радой.