Таллиннский переход

25 августа 1941, 06:55

Матрос Григорьев, стоя в живой цепи недалеко от вываленного за борт трапа, принимал и тут же передавал следующему мешки и ящики с деньгами.

- «Быстренько, быстренько!» - подгонял матросов расхаживающий по палубе военком.

- «Осторожней, осторожней!» - вторил военкому толстенький человечек в макинтоше. Григорьев обливался потом, а грузу все не было конца.

Призванный на флот из Вологодской области, где в деревне у него оставались мать, жена и трехлетний сынишка, он прибыл в экипаж в больших, не по размеру, галифе с двумя пузырями от бедер до самых колен. Еще в экипаже его прозвали «Петька-галифе», и эта кличка прошла с ним через учебный отряд и сохранилась на «Кирове», где он служил горизонтальным наводчиком в кормовой башне главного калибра.

Наконец, все было погружено. Толстяк в макинтоше с какими-то бумагами стал взбираться на мостик. Военком Балашев лично запер и опечатал помещение, приставив к дверям часового из старшин сверхсрочников.

«По местам стоять! С якоря сниматься! Трап завалить!» — проревела команда с мостика.

Григорьев вместе с другими матросами начал поднимать трап. Что-то заело в блоке, но общими усилиями трап завалили. Григорьев еще успел услышать команду, поданную кем-то из старшин: «Разойтись по боевым постам!», когда в страшном грохоте взрыва ему показалось, что трубы и башни крейсера рухнули ему на спину, придавили к палубе, протащили по ней и покатились куда-то дальше через его голову, сминая всё на своем пути. Он закричал, пытался вскочить, но страшная тяжесть, не позволяя шелохнуться, вдавила в скользкий и мокрый настил палубы.