Танцор Ветра

Глава 17

Сон медленно уходил. Сегодня не было никаких снов, никаких видений и мне кажется, что именно Мэй Лин была этому виной. Когда мы вышли из подвала, в котором огненные муравьи заживо жрали Фу Шана, каждый думал о своем. Эта тварь рассказала много, очень многое. И после его слов мне хотелось отмыться.

Яростно скрести свою кожу, счищая даже малейшее присутствие этого выродка. Сначала меня пугала безжалостная холодность с которой Мэй Лин «работала» с этим выродком. Но чем дольше он говорил, тем сильнее мне хотелось его убить.

Она уже проснулась. Сидела на краю постели, спиной ко мне, наблюдая, как первые лучи солнца рассеивают предрассветный туман. Ее поза была расслабленной, почти царственной — ни тени стыда за наготу, ни намека на уязвимость. Лорд-коготь даже сейчас, в тишине, оставалась хищницей.

Воспоминание всплыло само собой: ее голос, хриплый от усталости, но твердый.

«Останься.»

Не приказ. Не требование. Просьба.

И я остался.

Мы оба этого хотели. Нет, не просто хотели — жаждали. Забыться. Сжечь в этом огне весь тот ужас, что вырвался из уст Фу Шана. Кровь, грязь, его хриплые признания — все должно было исчезнуть. Хотя бы на время.

Она обернулась. Взгляд скользнул по моему лицу, по свежим царапинам на плечах — ее отметинам. Без слов встала, подошла.

Одежда была лишней. Она слетела прочь, как ненужная шелуха.

Первый поцелуй был не лаской, а схваткой. Губы, зубы, язык — все смешалось в яростном танце. Она кусала меня, я отвечал тем же, пальцы впивались в ее шею, чувствуя бешеный ритм пульса под кожей.

Каждое прикосновение оставляло след. Губы на ее плече, зубы на ключице, ладони, скользящие по изгибам тела. Она выгибалась, но не отстранялась — наоборот, вцеплялась в мои волосы, притягивая ближе, жестче.

Нежности не было. Была только жажда — дикая, неконтролируемая, пожирающая все на своем пути.

Я вдавил ее в кровать навалившись всем телом. Она встретила меня с такой же яростью — ногти впились в спину, зубы сомкнулись на плече. Мы двигались в бешеном ритме, будто сражались, а не любили. Каждый толчок — попытка стереть память. Каждый ее стон — напоминание: мы еще живы.

Она сжимала меня с такой силой, будто хотела сломать ребра. Дыхание сперло, кровь стучала в висках, мир сузился до точки — до нее, до этого мгновения, до нас.

Последний рывок — и мы рухнули вместе, оба дрожащие, оба пустые.

Она обмякла, лоб прижался к моей груди. Я чувствовал, как бешено стучит ее сердце, как ее кожа, липкая от пота, сливается с моей.

Мы не говорили.

Слова были лишними. Но я ощущал как между нами протянулась тонкая нить понимания.

— О чем задумалась? — Я аккуратно провел пальцами по ее спине.

— Думаю, что делать с тобой, Фэн Лао. — Она повернулась и ее глубокие темные глаза смотрели так будто, ее взгляд мог проникнуть в самые скрытые глубины моей души.

— Работать? — Произнес я с улыбкой. Мой взгляд гулял по этому прекрасному телу. Внизу живота вновь поднимался жар.

— Я приехала в эту дыру, чтобы найти твоего наставника. Чтобы договориться с ним, — Она на мгновением замолчала, а потом, словно что-то решив, продолжила:

— Или убить, если Мастер без лица окажется недоговороспособным. — Это прозвище. Меня пронзила острая боль, в голове возникли смутные воспоминания. Пятеро бойцов с обнаженными клинками стоят напротив нас с наставником. Их лидер говорит: «Мастер без лица, отдай мальчишку. За тебя нам не платили, но если встанешь на пути — умрешь.» А в следующий миг их тела взорвались разбрызгивая во все стороны кровь. Наставник наклонился и обнял меня гладя по голове. «Забудь это Фэн Лао. Этого никогда не было.» Его тихий голос убаюкивал, а я видел лишь горящие силой глаза и тонкие нити воды кружащие над его головой.

— Что с тобой? — Ее теплые пальцы легли на мой лоб.

— Все в порядке. — Я уже взял себя в руки, но ее губы искривились в ухмылке.

— Ты слишком плохо врешь, по крайне мере мне. Похоже ты не знал это прозвище своего наставника, но когда-то слышал и теперь память пробудилась. Я обещала тебе, что ты сможешь узнать кое-что о прошлой личности своего наставника если будешь работать на меня. Все еще хочешь? — Заглянув внутрь себя, я уверенно кивнул. Кем бы он не был, старик меня вырастил как сына. Без его уроков и защиты, на улицах я бы не прожил и пары дней.

— Тогда слушай. Наши учителя были соучениками, их обучал один наставник. Среди драконорожденных это значит очень многое. Но они пошли еще дальше и стали побратимами. С годами их позиции разошлись, но они все равно уважали друг друга.

— Ты хочешь сказать, что старик был драконорожденным? — Я недоверчиво посмотрел на Мэй Лин и она кивнула.

— Пятый ранг пути Возвышения, как и мой наставник. И оба они были крови дракона Воды. Но твой наставник полез туда куда не стоило лезть и от смерти его спасло лишь вмешательство вдовствующей императрицы. Она ему очень благоволила. Того кто известен как Цзянь Вэй лишили всех титулов. Отряд крылатых призраков, его детище, расформирован. А сам он растворился.

— Как его звали на самом деле? — Не знаю почему, но мне было важно узнать его настоящее имя. Для меня он всегда останется наставником и приемным отцом.

— Лун Йю, один из потерянных детей драконов. — В ее голосе звучала какая-то странная насмешка.

— Я тебя не понимаю.

— Значит эту сторону жизни, он решил тебе не давать. Драконья кровь может пробудиться в каждом и тогда такого называют потерянным ребенком дракона. Ему дают новое имя и причисляют к фамилии связанной с драконом. У каждой из провинций такая фамилия своя.

— Ты хочешь сказать, что наставник простолюдин, в котором проснулась кровь дракона?

— Именно.

— Но он достиг благоволения вдовствующей императрицы? Как простолюдин без поддержки дома, смог это?

— Драконорожденные это элита нашей империи, Фэн Лао. Но они тоже не равны. Такие как я драконорожденные по праву крови. Но я пустышка. — В ее голосе произносящем это слово послышалась дикая обида, но в следующий миг она снова была спокойна. — Я не сумела встать на путь Восхождения и все, что я могу это передать свою кровь детям молясь Небу, чтобы к ним оно было благосклонно. А твой учитель не просто встал на путь Восхождения, он стремительно двигался по нему. Обычно таким находят подходящих партнеров из младших членов аристократических домов, чтобы усилить кровь и привязать талант к дому, но Лун Йю остался верен своей фамилии.

— И ему это спустили с рук?

— Нет, но был слишком талантлив. Его заметили и начали учить. В империи ценят таланты. — По тому как она это произнесла, мне показалась, что мне готовы сделать предложение. — Будем считать, что свое обещание я выполнила. За помощь с Фу Шаном, ты получил свою награду. А теперь мне надо знать, что ты от меня утаиваешь?

— О чем ты говоришь? — Я попытался сделать невинное выражение лица, но на ее губах не было даже тени улыбки.

— Фэн Лао, ты мне нравишься. Мой типаж парней. Инициативный, опасный, хорош в постели и понимаешь как выживать. Но есть но. Я лорд-коготь тайной канцелярии и ты знаешь зачем я здесь. Твой наставник мертв, но у тебя есть ключи к его наследству. Лиан Жуй и его прихвостни это важная задача, но у меня есть приоритеты и главный из них наследие твое учителя. Либо мы работаем в открытую или твой труп будет покоиться на дне гавани. А мне бы этого очень не хотелось. — Клянусь Небо, еще немного и я влюблюсь. Но сейчас единственное, что имело значение — я был еще жив. И мне это нравилось.

— А как же Фу Шан? Я же отдал его тебе.

— Ты сделал это чтобы прикрыть себя и отомстить. Но чем дольше я думала, тем больше понимала ты знаешь гораздо больше, чем рассказал. Мне нужна информация, Фэн Лао.

Я внимательно смотрел на эту безумно красивую женщину и понял, что она полностью изменила мой мир. Я так верил в свободу мира Цзянху, мира теней и свободных людей. Но теперь все изменилось. Теперь я знал, что такое истинная ненависть.

Фу Шан мертв, но он всего лишь один из иерархов культа в городе. Он не знал имен тех кто стоит над ним. Лишь то, что они из благородных. Заразу культа надо выжечь каленым железом и единственный кто мог это сделать сейчас сидит передо мной голая.

Сейчас передо мной переломный момент. Я могу и дальше пытаться кичиться своим статусом мастера-вора, но после того, что я узнал вчера он стал для меня мусором. Гильдия знала о Фу Шане, о его мерзких привычках и никто ничего не сделал.

— Я расскажу тебе, что знаю. Но у меня есть условие. — Ответом мне была обворожительная улыбка.

— Как же ты хорош, тень. Стоишь на пороге смерти, зная на что я способна и все равно торгуешься. А если я скажу нет твоему условию? — Она чуть наклонила голову к плечу и грива роскошных волос упала на ее точеную грудь с крупными сосками.

— Тогда я уйду и ты не остановишь меня. Я видел как ты сражаешься, уверен смогу тебя победить.

— И попадешь в руки моих людей. Приказ не выпускать тебя из особняка я отдала еще вчера. — Небо, как же она красиво улыбается.

— Я готов рискнуть. — Наши взгляды скрестились словно клинки.

— Говори условие. — Она дала мне возможность отступить с достоинством и я был ей за это благодарен.

— Культ должен быть уничтожен. Один я не справлюсь.

— Интересно. — Ее взгляд стал холодным как лед. Я уже видел такие изменения, так она переходит в транс ускоряя потоки мыслей в несколько раз. — Почему?

— Потому что так хочу я. — Выпалил я раньше чем успел подумать, а веселый поток воздуха закрутился вокруг меня разбрасывая ее гриву. Что происходит? Но не успел я хоть что-то сказать, как она рассмеялась.

— Договорились, Фэн Лао. Рассказывай.

— Это будет сложно. Давай сделаем по моему. Мне нужны бумага и чернила. — Ответом был короткий кивок и через несколько мгновений в моем распоряжении была стопка отличной рисовой бумаги высочайшего качества, прекрасная кисть и небольшая чернильница сделанная из чистейшего серебра. Мозг автоматом отметил, что за нее можно выручить тысячу, то и полторы монет. Когда-то для меня это были солидные деньги, но сейчас мой мир слишком изменился.

Сев за столик я, разложил бумагу и чернила перед собой и глубоко вздохнул. Вдох-выдох. Воображаемый ключ повернулся в замке и двери дворца памяти распахнулись передо мной.

Пока я готовился писать, она присела напротив, подперев подбородок ладонью. Ее темные глаза внимательно следили за каждым моим движением.

Сложнее всего было написать первый иероглиф. Дальше стало проще. Дворец памяти раскрывался передо мной, и с каждым прикосновением кисти к бумаге холодные, ровные столбцы заполняли страницу. Кисть мелькала как молния. Я не просто записывал — я вытаскивал из глубин разума следы наставника, его работу, его мысли, зашифрованные в его почерке.

Мэй Лин перестала дышать. Я заметил, как её взгляд изменился, как пальцы крепче сжали прядь волос. Она читала. Узнавала. И я понял: она увидела в моем почерке почерк того, кого искала.

Я писал, не останавливаясь. Иероглиф за иероглифом заполнял бумагу ровными столбцами. Все схемы, все контакты, все продажные чиновники. Я изливал на бумагу все записи наставника. В какой-то момент я погрузился в транс. Не знаю сколько я писал. Но меня вывел из него едва слышный звук — Мэй Лин встала. А через несколько минут комнату наполнил запах чая.

Невидимые никому, потоки ветра кружили рядом со мной. Они говорили, что я прав. Что выбрал правильную сторону.

Когда я поставил последнюю точку, то комнату заполнила тишина. Я поднял голову. Ее темные глаза внимательно смотрели на меня. А в ее руках был поднос, на котором стояли чашки с чаем. Медленно поставив его на стол, она подошла ко мне и порывисто обняла, тихонько прошептав на ухо:

— Спасибо, что сделал правильный выбор.

У каждого есть свой ритуал приведения мыслей в порядок. У наставника это была чайная церемония. Именно он приучил меня к хорошему чаю, научил правильным техникам заваривания. И я даже смог освоить это искусство, но до истинного мастерства мне было еще далеко.

Другое дело точить ножи. Тут я мог поспорить с лучшими из оружейников. Мастера прошлой династии говорили: хороший клинок не режет тело — он режет тень. Когда-то давно эти слова запали в мою душу и теперь я делал свои клинки идеальными.

Превратить тупой кусок железа в идеальное оружие это великое искусство. Когда твоя жизнь зависит от твоего ножа, то ты стремишься сделать все идеально. И я сумел достичь этого идеала. Четкая, монотонная работа не требовала от меня никаких усилий. Все происходило рефлекторно, а я в это время думал.

Я водил клинком по точильному камню, ощущая, как металл обретает идеальную гладкость. Верь только себе и своему ножу, говорили на улицах, и я в эти слова верил.

Как верил в то, что торговля смертью — самая прибыльная торговля в этом городе.

Фу Шан раскрыл вещи, о которой в Высоком городе предпочитали молчать. Культ контролирует потоки чёрного лотоса и прочих наркотиков. Они несут дурман, разрушают волю, а если передозировать — отправляют прямо в ад. Но главное даже не это. Деньги. Грязные деньги, которые текут в их храмы, капают в чаши жрецов, обагряют руки тех, кто смеётся за ширмами из красного шёлка.

Чёрный лотос — товар для аристократов. Но ни один господин, даже самый распущенный, не станет марать руки о торговлю зельем. Это делают другие. Бумаги, контракты, печати — всё чисто. Груз опиума превращается в редкие пряности. Свертки чёрного лотоса — в сушеные водоросли. Деньги уходят в руки купцов, подставных лиц, а уже потом, пройдя цепочку переоформлений, оказываются в сундуках уважаемых семей.

Я чувствовал, как нож становится острее с каждым движением. Сначала — широкие, размашистые проводки, счищающие грубые зазубрины. Потом — все более точные, почти нежные, пока кромка не начинала напоминать черту, проведенную по тончайшему шелку.

Запах раскаленного металла висел в воздухе, смешиваясь с ароматом масла и камня. Рука привычно находила угол — ровно двадцать градусов, не больше, не меньше. Один неверный нажим — и лезвие можно испортить безвозвратно.

Последний штрих — легкое движение кончиком, и нож запел. Тихий, едва уловимый звон, как предсмертный вздох.

Теперь он был готов.

Как и я.

Журнал поставок, украденный мной у дома Дианг, указывал на тех же посредников, которых записал мой наставник. Их покрывают те, кто сидит в столице. Именно за этими сведениями охотилась Мэй Лин. Но она не знает всей информации и поэтому не может сделать нужные выводы. Я до сих пор не знаю, до какой степени могу ей доверять. Но без ее помощи вскрыть этот гнойник будет невозможно.

В списках значились поставки иного рода. Девушки. Юноши. Дети. Я сразу вспомнил как убил жирного ублюдка пытавшегося поймать меня, чтобы продать. Тогда я не знал, что учитель наблюдал и в случае чего вмешался. Но я все сделал сам. Своими руками и ножом, который я так любил точить.

Я вырвал волос и бросил его на лезвие клинка. Под собственным весом волос разделился на две половинки. Губы искривились в усмешке. Точно готов.

Живой товар исчезал в садах удовольствия.

Снаружи — прекрасные оазисы, обнесенные стенами из темного дерева, с прудами, в которых плавают золотые карпы, с беседками, увитыми глициниями. Лампы из зеленого нефрита отбрасывают мягкий свет, а прохладный ветер несет аромат лотоса. Но это только оболочка, под которой скрывается их гнилое нутро.

Внутри — клетки. Кованые, тяжёлые, с замками, которые не сломаешь простым отмычками. Люди в ошейниках, с клеймами на плечах. Некоторых накачивают зельями, превращая в безвольных кукол. Других бросают в руки клиентов, чьи желания не знают предела. Развлечение ради разврата. Искусство боли. Крики здесь заглушает музыка, и никто, кроме самих хозяев, не знает, сколько жизней гаснет в этих садах.

Ветер незримой волной обнял меня, словно говорил: «Ты не один, брат. Я с тобой. Всегда бей в самое уязвимое место.» И я знал какое место у этих ублюдков самое слабое — их кошелек.

Я буду бить именно туда, ведь я тень.

Глубоко вздохнув я убрал нож в ножны и отправился к Мэй Лин. Сегодня вечером у нам предстоит побеседовать с помощником Лиан Жуйя.