Тайна кода да Винчи

Глава CХ ПРОЩАНИЕ

Лечащий врач синьора Вазари спустился в больничный двор и жестом позвал к себе Франческу.

— Он пришел в сознание?! — воскликнула она.

Врач утвердительно покачал головой и улыбнулся.

Слезы выступили у нее на глазах, и она побежала ко входу. Я собрался пойти вместе с Франческой, но врач остановил меня.

— Пока еще рано, синьор Вазари еще очень слаб, — сказал он извиняющимся тоном.— Лучше, молодой человек, если вы навестите его завтра. А сейчас только Франческа. Пойдем, дорогая, — доктор отечески обнял ее за плечи и повел в глубь больничного коридора.

Я вернулся во двор, к Дику.

— Ну что, я поехал, — деловито сказал Дик и встал со скамейки. — Я больше не нужен.

— Поедешь? — я растерялся. — Куда, Дик? А я?

— А ты останешься с ней, — Дик улыбнулся и удивленно пожал плечами, словно другого и быть не может. — Синьора Франческа Вазари нуждается в защите. В твоей защите.

— Но… — я не понял, что Дик имеет в виду, так странно прозвучали его слова.

— Конечно, тебя же привели в ее дом. Ты забыл? Там… — рука Дика сама собой потянулась к небу, он улыбнулся, а его голова склонилась чуть набок. — Там не совершают ошибок.

Я смотрел на него, идущего прочь, к больничным воротам. Я смотрел на его легкую, свободную походку, и каждый его шаг — уверенный и спокойный — отдавался в моем сердце странной, не известной мне прежде болью. У меня оставался еще один вопрос… еще один важный вопрос.

— Дик! — закричал я, когда он был уже на выходе. — Дик, подожди!

Он повернулся, я бросился к нему бегом, словно желая поспеть на уходящий поезд.

— Дик, я хотел тебя спросить… — сказал я, добежав до него и едва переводя сбившееся дыхание.

— Да, — Дик смотрел на меня своими светлыми, лучащимися глазами. — Что?

— А-а-а… картины Леонардо… м-м-м… — блеял я, не зная толком, что хочу спросить и как это надо спрашивать. — Мы все прочли? Ну, в смысле, все разгадали? Я имею в виду, что больше… картины… тайны…

Дик рассмеялся — весело, счастливо.

— Остались еще две парные картины, — ответил он, не дожидаясь, пока я наконец соберусь с мыслями.

— Какие?…

— «Вакх» и «Иоанн Креститель», — сказал Дик.

— И что?

— Считается, что на них один человек, — загадочно улыбнулся Дик, — только один Вакх, а другой — Иоанн Креститель.

— Но что это может значить?

Дик не спешил с ответом, он посмотрел куда-то вдаль и в небо, а потом сказал:

— Леонардо вернул миру античность. Он вернул миру правду. Есть в человеке вакхическое начало, а есть начало аполлоническое. И есть две любви. И каждое сердце способно на то и на другое. Дальше — лишь вопрос выбора. Я сделал его однажды, на берегу средиземного моря. Вот. А остальное, если захочешь, найдешь в книгах. Ты забыл?… Все рукописи давно превратились в книги.