Тайна кода да Винчи

Глава LXVII ЗЕРКАЛО

— Как ты мог привезти ее сюда?! — кардинал Джованни побелел от страха. — Куда угодно, только не сюда! Я столько времени скрывал ее от Д'Амбуаза, а ты привез ее прямо к нему во дворец!

— Куда мне было еще ехать? — Джулиано осторожно отрезал кусочек жаркого и положил на тарелку Панчифики. — Не кричи, ты пугаешь ее.

— Куда угодно, только не сюда, — повторил кардинал громким шепотом. — Боже мой, где же Биббиена? Я с ума схожу. Так… мне нужно… мне нужно…

Джованни глубоко вздохнул и провел руками по своему животу.

— Ладно, Джулиано. Только смотри, чтобы ее никто не видел! Закрой ее в комнате и не выпускай. И даже закрытая, пусть всегда носит покрывало!

Джулиано хмуро кивнул. Когда брат ушел, он подмигнул Панчифике.

— Не бойся, Конди, я не буду заставлять тебя целый день ходить в этой тряпке. Мы просто спрячемся.

Девушка тихонько рассмеялась. Потом осторожно протянула руку и погладила Джулиано по щеке.

— Красивый, — грустно сказала она.

— Ешь.

Медичи осторожно отвел ее руку, но Панчифика упрямо вернула ее обратно и снова дотронулась пальцами до лица Джулиано.

— Ты, — она показала пальцем на него, а потом куда-то в глубь комнаты. — Ты. А это? Это?…

Она показала на себя, потом снова туда же — в глубь комнаты.

Джулиано обернулся.

— Черт! — вырвалось у него.

Зеркало! Как он мог забыть, что оно там висит!

— Панчифика, нет! Стой! — крикнул он.

Но было уже поздно. С неестественной для себя скоростью, боковыми прыжками, дергаясь вперед всем телом, девушка бросилась к зеркалу.

— Я! Я! Я! — заревела она.

Ее голос перешел в надрывный вой, похожий скорее на вопль животного, чем человека. Она начала колотить в зеркало руками с такой силой, что оно почти мгновенно рассыпалось на сотни кусков.

Джулиано схватил ее поперек тела и поднял вверх, потом перенес в спальню, бросил на кровать и придавил всем телом.

— Тихо! Не кричи! Конди, не кричи!

Он зажал ей рот рукой и навалился плечом. Другой рукой гладил по волосам.

— Тихо, Конди. Это не ты. Это дьявольское наваждение. Это Дьявол путает тебя. Ты, должно быть, прочла сегодня мало молитв, или не читала свой любимый часослов. Мессере Леонардо подарил его тебе, чтобы защититься от Дьявола, помнишь? Ты должна читать его каждый день. Ты должна повторять молитвы. Это все Дьявол, Конди. Дьявол смущает и пугает тебя…

Наконец Панчифика затихла и обняла Джулиано.

— Горячо, — сказала она, — горячо.

— Где? Ты порезалась?

Медичи приподнялся, чтобы осмотреть ладони и ступни Панчифики.

— Здесь, — девушка взяла его руки и положила на низ своего живота.

Джулиано отдернул руку.

— Это ничего, — поспешно сказал он. — Ты должна помолиться. Это Дьявол искушает тебя. Ты должна прогнать Дьявола. Начинай читать.

Но девушка молчала и странно смотрела на него. Ее глаза стали почти нормальными. Джулиано вдруг увидел, что вот так, при таком повороте головы, она почти красива. Если бы не…

— Читай, Конди, иначе я рассержусь, — строго сказал Медичи.

Панчифика послушно забормотала латинскую молитву. Единственную, которой ее удалось научить.

Джулиано посмотрел ее ладони и стопы. По счастью, на них не оказалось ни единого пореза.

— Надо показать это Джованни, — усмехнулся младший брат.

Кардинала до истерики пугала невероятная способность Панчифики всегда оставаться живой и невредимой. Однажды она упала с лошади и не получила ни единого синяка. Другой раз сунула руку между грызущимися собаками, и снова ни единой царапины. Да что говорить о таких мелочах! Пьетро вез ее из Турина, забросив на луку седла, со связанными руками и ногами, с мешком на голове. Когда все это сняли и смыли с дрожащей девушки дорожную грязь — ее кожа была белой и чистой. Ни следов от веревок, ни кровоподтеков — ничего.

За все годы, что Джулиано был рядом с Панчификой, он ни разу не видел, чтобы она болела. Даже обычные женские хвори, проклятие Евы, были у нее совсем короткими и безболезненными. В то время как большая часть любовниц Джулиано не могла переносить их на ногах. День или два им приходилось оставаться в постели из-за ужасных болей внизу живота. Он слышал, что у некоторых женщин кровотечения могут затягиваться и становятся причиной необыкновенной слабости. Его жена, например, рассказывала, что ее кузину во время этих хворей начало лихорадить так сильно, что она почти месяц вся горела, а потом умерла.

Панчифика не знала ничего этого. Она всегда оставалась почти чистой. Служанка-мавританка давно доложила Джулиано об этой странности.

— Это знак Божьей благодати, ваша светлость, — сказала она. — Мона Панчифика святая.