Тайна кода да Винчи

Глава XXXIX ВИТРУВИАНСКИЙ ЧЕЛОВЕК

— Витрувианский человек» — это что-то знакомое. Или я путаю? — спросил я у Дика, глядя в след удаляющимся студентам.

— Нет, не путаешь. Это знаменитый рисунок Леонардо, посвященный принципу пропорции. Там один человек вписан в круг, а другой — в квадрат.

— Распятого на кресте материи и колесованного духом… — повторил я слова долговязого преподавателя, столь тщетно, столь благородно и, видимо, столь же безрезультатно стучащегося в души своих студентов. — И что мы будем делать в этой трапезной?…

— Не знаю, — ответил Дик. — Но ты ведь здесь не был?

— Нет, не был. Когда я был студентом, мы тоже ездили в Италию. Но «Тайная Вечеря», если мне не изменяет память, была закрыта на реставрацию.

— Очень может быть, — кивнул головой Дик.

— И все же, Дик, как эта экскурсия прольет свет на причины случившегося?

— Ибици груэс, — ответил Дик.

— Что — ибици груэс? — разозлился я.

— В какой-то момент появятся журавли, — Дик пожал плечами.

— Здесь?!

— Это неизвестно. Но где-то же они должны появиться. Почему не здесь?

— Ну, Дик, знаешь… — раздраженно выпалил я. — Если так рассуждать, то можно вообще не двигаться с места и рассчитывать на то, что журавли все равно рано или поздно покажутся в небе. Но ведь это же глупо! Меня, может быть, уже Интерпол с собаками разыскивает…

— Тогда тебе тем более нужно быть здесь, — Дик улыбнулся.

— Почему?!

— Ну кто, скажи на милость, догадается искать тебя в монастыре Санта-Мария в Милане?

— Дик, ты все шутишь! А я серьезно! Нужно же что-то делать! Я устал от неопределенности. Ты подумай сам — я не сделал ничего предосудительного, а со мной стали обходиться так, словно я закоренелый преступник, совершивший тяжкое преступление! У меня сорвалась сделка, которая бы обеспечила меня на всю жизнь! Я даже не могу появиться в собственном офисе! Я как беглый каторжник! А ты шутишь и рассуждаешь так, словно бы ничего, ровным счетом ничего не случилось.

— О'кей! У тебя есть другие предложения? — Дик посмотрел на меня спокойно и сдержанно.

— Нет, — сказал я, чуть помедлив.

— И чего тогда? — улыбнулся Дик. — Я понимаю, что ты волнуешься. Но что я могу поделать? У тебя есть конверт со штампом Милана, и все. Мы добрались до Милана. Никакой другой информации у нас нет. Каким должен быть наш следующий шаг? Оказаться в месте, которое более всего связано с Леонардо, потому что именно его автографы на конверте, именно его портрет на марке. Может быть, конечно, я и предлагаю какую-то глупость. Но это та глупость, которой я располагаю. Если у тебя появится какая-нибудь «сумасшедшая мысль», я с удовольствием ее выслушаю, приму к сведению и буду действовать соответствующим образом. Но ведь ее нет…

— Это как сон? Может, я сплю?

— Я стал подозрительно часто тебе сниться! — рассмеялся Дик.

— Да, это странно… — кисло улыбнулся я, хотя в душе оценил шутку Дика. — Пора, наверное, показаться своему психоаналитику.

— А ты ходил к психоаналитику? — Дик явно не ожидал от меня такого.

— Ну, ходил, — нехотя ответил я.

— Не могу поверить, — в словах Дика прозвучало и уважение к моему поступку, и сомнение. — Это тебе помогло?

— Помогло? — задумался я. — Наверное, помогло. Я понял, что всю жизнь вел себя как последний эгоист.

Дик как-то странно улыбнулся — с горечью, но доброжелательно и сочувственно. Кому-кому, а Дику мой эгоизм был знаком не понаслышке.

— Результат не ахти. Но тоже результат, — дипломатично заметил он. — Ну ладно, пойдем ко входу. Время нашей группы.

— Ибици груэс… — тихо прошептал я.