Тайна кода да Винчи

Глава LXXXV УЛЫБКА

Они шли через длинную анфиладу замковых комнат, спустились вниз, пересекли галерею, миновали башню, снова спустились вниз и, пройдя еще чуть-чуть по темному коридору, оказались перед толстой дубовой дверью.

— Главное, запомните, — наставлял его Джованни, — ни при каких обстоятельствах вы не должны показать удивления, испуга или отвращения, как бы ужасно ни было то, что вы увидите.

Джулиано постучал как-то по особенному. Леонардо уловил ритм, но не запомнил длительность пауз между ударами колотушки.

Дверь открыла та же мавританка — Кроче, что да Винчи видел при моне Панчифике и раньше. Она недоверчиво на него поглядела.

Джулиано остановил брата.

— Я должен подготовить ее.

Джованни и Леонардо остались ждать его в небольшой гостиной. Здесь был мягкий диван, ковры, подушки. Впечатление было странное. Казалось, здесь живет ребенок. В глазах рябило от обилия красок.

Персидский красный ковер, многочисленные атласные подушки ярких цветов, перепутанные гирлянды шелковых лент, куски тафты, причудливо связанные между собой и подвешенные наподобие драпировок, вычурные шнуровки по ним. Да Винчи заметил посреди комнаты целую россыпь разноцветных стеклянных камешков.

Наконец появился Джулиано. Он вел Панчифику. Она была, как обычно, в своей накидке.

Леонардо впервые видел, как девушка идет сама. До этого она всегда сидела неподвижно в кресле или на кровати. Один раз в Монтефельтро инженер видел, как Джулиано несет ее на руках.

Походка Панчифики была странной. Она с трудом переставляла ноги, заваливаясь при каждом шаге, будто конечности ее не прямые, а сильно искривлены вовнутрь. Делая движение, она напряженно вскидывала руки. Под накидкой то и дело выступали странно растопыренные пальцы. Все они были вытянуты и напряжены. Большой, указательный и средний близко друг к другу, а безымянный и мизинец чуть отставлены.

— Это мессере Леонардо, ты помнишь его? — ласково спросил девушку Джулиано, усаживая ее на диван.

Та кивнула.

— Ты можешь не бояться его, он не причинит тебе вреда, — сказал Джованни, улыбаясь. — Сними покрывало.

— Мессере Леонардо умеет преодолевать козни Дьявола. Он не испугается и не обидит тебя, — сказал странную фразу Джулиано. — Он увидит твое лицо таким, какое оно есть на самом деле. Дьявол не смутит его.

— Он даже может нарисовать твой портрет, чтобы ты могла увидеть себя без козней нечистого, — вторил ему Джованни. — Не бойся, откинь покрывало. Видишь, я надел свое красное платье. Дьявол не посмеет сунуться, когда рядом настоящий кардинал. Я живо припечатаю его крестным знамением. Получше некоторых отцов-экзорцистов.

Панчифика посмотрела на Джулиано. Тот еще шире улыбнулся и кивнул:

— Не бойся.

Девушка медленно стала поднимать вверх руки. Джулиано взялся за верхний край накидки и осторожно помог стянуть ее.

Леонардо чуть покачнулся. Ему понадобилась вся его воля, чтобы не измениться в лице. Он ожидал чего угодно, только не этого!

Теперь все встало на свои места. Вот откуда эта таинственность! Вот почему никто так и не решился разыграть христову карту — ни Медичи, ни Борджиа! Вот почему ее скрывают от всех власть имущих — и королей, и пап. Христова карта имеет большую силу, если ее прятать.

Леонардо запретил себе смотреть на Панчифику глазами человека, хоть вся душа его залилась нежностью от жалости. Он разглядывал девушку холодным беспристрастным взглядом ученого.

Разумеется, он видел такое и раньше. Но тогда уродство не было выражено так сильно. Те двое, что ему встречались, были почти детьми. Первый, мальчик, почти нормально ходил. Черты его лица не были до такой степени искажены. Другого он подробно зарисовал. Тот юноша тоже мог самостоятельно передвигаться и совершать элементарные действия. Должно быть, поэтому они выжили. Панчифика же без тщательного ухода и заботы Медичи, скорее всего, давным-давно бы умерла.

Огромные водянисто-серые, сильно косящие глаза навыкате. Искривленный нос и деформированная верхняя челюсть, отчего ее рот закрывался, только если она улыбалась. Из него постоянно текла слюна. Непропорционально большой лоб. Шея постоянно выворачивается, словно она пытается вылезти из тесного воротника. Маленькие короткие руки, постоянно дрожащие от напряжения.

Панчифика заулыбалась и начала раскачиваться. Потом повернулась к Джулиано.

— Хочу играть!

Голос ее был низким, хриплым и грубым.

Медичи осторожно поднял ее и помог подняться. Она неуклюже заковыляла к своим камушкам. Джулиано помог ей сесть на пол.

Панчифика собрала в руку горсть камушков и стала их высыпать, любуясь игрой света в стекляшках. Снова набрала, снова высыпала. На третий раз она повернулась к Леонардо, смеясь, высыпала камушки снова.

— Конди, тебе нравится мессере Леонардо? — спросил ее Джулиано.

Панчифика склонила голову набок и продолжала смеяться.

— Она все время играет, — пояснил Джованни. — Поэтому мы прозвали ее Джокондой. На свое собственное имя она уже не отзывается. Уменьшительно Джулиано зовет ее Конди.