Тэлон

Глава 10

АЗИЯ

Я просыпаюсь из-за приглушенного света, струящегося из щели между закрытых штор. Спросонья несколько мгновений щурюсь, а потом вспоминаю, где нахожусь.

Номер для новобрачных.

Выставив вперед левую руку, я таращусь на непривычное кольцо на пальце, затем осторожно стаскиваю его, чтобы прочитать слова, выгравированные на его внутренней стороне. В безумии вчерашнего дня я совершенно забыла, что за несколько недель до свадьбы нас попросили выбрать слова, которые будут выгравированы на кольце наших будущих супругов. Об этих словах мы могли бы вспоминать позже, когда, хотелось бы надеяться, будем женаты и счастливы друг с другом.

Я выбрала для его кольца слова: «смейся и люби вместе со мной».

На моем выгравировано: «нет начала, нет конца, только сейчас».

Хм. Что ж, мне очень нравится, но хотелось бы знать, что именно это значит. Может, он из тех, кто предпочитает жить только сегодняшним днем? В общем-то, мне следует радоваться, что он не выбрал для моего кольца что-то вроде «рок рулит!».

Я надеваю кольцо обратно, потягиваюсь и поворачиваюсь на другой бок в огромной кровати. Мне все еще не по себе от того, что он спал на диване, в то время как я заняла эту кровать, которая вполне могла бы вместить десятерых. Однако этот его рыцарский жест — уступить мне кровать — я не могла не оценить. Очевидно, что под дикой внешностью есть место для заботливого сердца.

Я выбираюсь из кровати и ныряю в пушистый белый отельный халат. Я легла спать в одних только трусиках, поскольку решила перед сном избавиться от кружевного лифчика и пояса для чулок. Глупо вообще было покупать их. Могу ли я обижаться на его комментарий про динамщицу? Не нужно было надевать ничего сексуального, если я не была готова заняться сексом.

Но… могла ли вчерашняя ночь закончиться иначе, если бы он больше соответствовал моим представлениям? Стала бы я с ним спать, если бы он был коротко подстрижен, без татуировок, работал в офисе и не был бы рок-музыкантом? Возможно. Интересно, как меня саму это характеризует.

Тихонько открыв дверь спальни, я выхожу в гостиную и сразу замечаю, что диван пуст, а одеяло и подушки аккуратно сложены в его углу.

— Тэлон? — зову я, осторожно заглядывая в ванную, но его нет ни тут, ни на балконе.

Предположив, что он спустился в лобби за кофе, я достаю из сумки кое-что из своих вещей и направляюсь в ванную, принять по-быстрому душ. Выгляжу я ужасно: вчерашний макияж я не смыла, и теперь он слегка размазался, а волосы стоят колом из-за нечеловеческого количество геля, лака для волос и еще бог знает каких средств, которые Кэт использовала, чтобы усмирить мои непослушные пряди.

Я долго стою в душе, наслаждаясь мощными струями воды и тем фактом, что она горячая. В моей квартире воды приличной температуры хватает от силы минут на пять. Затем я вытираюсь, натягиваю джинсы и лиловую футболку с V-образным вырезом, которую собственноручно расшила крошечными стразами из горного хрусталя несколько недель назад. Потом сушу и укладываю волосы, немного расстроившись, что забыла дома утюжок, и, наконец, открываю дверь ванной, надеясь, что мы как-то сможем разобраться с нашей полной сюрпризов женитьбой.

Но его нет.

Глянув на часы на своем мобильнике, я осознаю, что провела в ванной как минимум сорок пять минут. Ему не потребовалось бы столько времени, чтобы сходить за кофе. Его мобильного, зажигалки «Зиппо» и сигарет на столике, где он бросил их вчера вечером, тоже нет. Его сумка все еще здесь, но вряд ли там есть что-то такое, без чего ему не обойтись, и что он не предпочел бы оставить, только чтобы свалить отсюда поскорее.

Он ушел.

Непрошеные слезы наворачиваются на глаза, и я быстро осматриваю комнату, надеясь найти хотя бы записку, но ничего нет.

Видимо, его заявление о том, что «мы в этом дурдоме вместе» ничего не значило.

Слезы злости и разочарования струятся по щекам, пока я быстро заталкиваю свои вещи в небольшую сумку и сворачиваю свадебное платье в огромный неудобный сверток и направляюсь к двери. Позвоню Кэт из лобби, попрошу ее приехать, забрать меня и отвезти домой. Не хочу даже говорить сейчас с доктором Холлистер или Ким. Ничего из того, что они смогут сказать, не исправит того, что случилось. Даже команда экспертов не смогла выбрать мужчину, который бы захотел остаться со мной дольше, чем на один вечер.

Придется податься в монастырь.

Я как раз собираюсь открыть входную дверь, когда раздается писк электронного замка, и Тэлон, едва не сбив меня с ног, входит в номер. Он оглядывает меня с подозрением и кладет свой телефон и сигареты на маленький столик возле двери.

— Ты решила сбежать? — спрашивает он так, словно не верит собственным глазам. — Хотела просто так бросить меня здесь одного?

Я бросаю на пол свою сумку и огромное платье.

— Я думала, ты ушел. — Вытираю глаза, смутившись, что он увидел, как я плачу. — Проснулась, а тебя не было. Больше часа прошло. И твоих вещей тоже не было.

— Мои вещи лежат вон там. — Тэлон показывает на небольшую дорожную сумку на полу в гостиной.

— Я имела в виду твои телефон и сигареты.

Он протягивает руку, за подбородок приподнимает мою голову и заглядывает мне в глаза.

— Ты что, плакала?

Я пытаюсь отвернуться от него, но он не выпускает.

— Плакала? — повторяет он, глядя прямо на меня своими карими глазами.

— Немножко, — признаю я.

— Почему? — спрашивает он, скользя большим пальцем по моему подбородку.

— Думала, ты меня уже бросил.

Он наклоняется и нежно целует мои губы. И на этот раз я ему позволяю.

— Я все еще здесь, — говорит он, не слишком отстраняясь от меня. — Просто спустился в спортзал потренироваться. — Его губы снова прикасаются к моим, и по моему позвоночнику проходит невероятная волна трепета, которая, кажется, оседает где-то в районе живота. — Я стараюсь тренироваться каждое утро. А еще у тебя очень вкусные губы, — добавляет он.

— О…

Видимо, ванильный бальзам для губ, который я все пыталась довести до ума, наконец-таки достиг совершенства.

Тэлон отпускает мое лицо, поднимает мои вещи и спокойно несет их обратно в гостиную, словно этот поцелуй мне померещился.

— Давай договоримся, что не станем просто так бросать друг друга? — предлагает он, снова повернувшись ко мне лицом.

Я все так же стою как приклеенная на том же месте в крошечном коридорчике.

— Я только за. — Осторожно прикасаюсь пальцем к своим губам, все еще немного завороженная его поцелуем. Сама себе не хочу признаваться, но от него у меня до сих пор дрожат коленки.

— Ты правда думаешь, что я бросил бы тебя здесь одну, пока ты спала? — Он проводит рукой по своим волнистым волосам. — Какого хрена?

— Сама не знаю… — Я слегка пожимаю плечами, чувствуя себя идиоткой, что так погорячилась. — Я тебя не знаю. Не знаю, на что ты способен.

— Все понятно, — кивает молодой человек. — Для справки: я не мудак, Азия. Если у меня возникнет проблема, я тебе скажу. Не возьму и не сбегу просто так.

— Прости, что сделала поспешные выводы. Сама не знаю, о чем думала.

— Должен признаться, мне не нравится, что ты готова была так быстро свалить. Мы или барахтаемся в этой херне вместе, или не связываемся с ней совсем. Без маленькой толики доверия тут не обойтись.

— Ты совершенно прав, — соглашаюсь я, медленно возвращаясь в гостиную. — Просто это очень тяжело. И, если быть до конца честной, мне немного страшно. Мне часто приходилось оставаться одной, самые близкие люди меня легко бросали.

Признаваться ему в своих страхах очень непросто, но доктор Холлистер настаивала во время наших с ней многочисленных встреч, что рассказывать партнеру о своих страхах очень важно.

Он смотрит на меня, прищурив карие глаза.

— Я не собираюсь сваливать. — Подняв со столика возле дивана меню, он присаживается возле телефона и снова обращает все свое внимание на меня. — Мы взяли на себя серьезные обязательства. И несмотря на то, что сейчас нам обоим кажется, что все это — большая ошибка, думаю, попытаться все же стоит.

— Ты прав. Это здесь самое главное. — Я пересекаю комнату и сажусь рядом с ним. — Научиться доверять другому человеку, правда?

— И себе самим тоже, — добавляет он.

Что верно, то верно. Научиться доверять самой себе мне лично будет, наверное, ненамного проще, чем научиться доверять другому человеку. А помимо этого, нужно суметь довериться людям, которые свели нас вместе, решив, будто мы друг другу подходим.

— И, если тебе от этого станет легче, меня тоже телочки бросают. Сразу же, как только натрахаются вволю. Кажется, это все, на что я гожусь.

Ого!

— Ну, от этого мне точно не легче, могу тебя заверить, но мне кажется, что ты сгодишься не только на это.

Очень на это надеюсь.

— Что ж… — усмехается парень. — Поскольку тебя вариант с потрахаться не интересует, думаю, мы довольно скоро все выясним, разве нет?

И тут меня осеняет.

— Тэлон, — прикасаюсь я к его руке. — Думаю, ты только что высказал первую причину, по которой из нас с тобой решили составить пару.

— Ты, возможно, права, Мармеладка. — Он поворачивается ко мне и словно впивается в меня взглядом. — Полагаю, мне предстоит завоевать тебя своей очаровательной, остроумной личностью, а не знаменитым членом.

Я не могу удержаться и начинаю хохотать. Мне, кажется, начинает нравиться его саркастичное чувство юмора.

— Неплохо для начала.

— Не знаю, как ты, — тяжело вздыхает он, — а я хочу на завтрак долбаные оладьи.

Тэлон не шутил, когда сказал, что закажет на завтрак все, что есть в меню. Чтобы принести наш заказ, потребовалось два официанта, и, когда они расставили все тарелки, на небольшом столике в углу комнаты почти не осталось свободного места. Я в смятении наблюдаю, как он дает каждому из них по пятидесятидолларовой банкноте на чай, и те удаляются, предлагая свои услуги в любое время, когда ему что-нибудь потребуется.

Мы усаживаемся за стол, и мой муж тут же принимается за оладьи, бекон и колбаски, а я беру себе немного свежих фруктов и йогурт.

— Бекон хочешь? — Он протягивает мне аппетитный ароматный кусочек.

— Нет… Я не ем мясо.

— Детка, мясо ты есть будешь, и не сомневайся. — Он закидывает кусочек в рот и медленно жует, поглядывая на меня, а в глазах его играют озорные искорки.

Я закатываю глаза и прожевываю кусок банана, прежде чем ответить.

— Это сейчас в тебе заговорила та самая очаровательная, остроумная личность?

— Эй, я стараюсь.

— Я тут подумала, может, устроим что-то вроде быстрого свидания, позадаем друг другу вопросы, попробуем немного познакомиться? — Я наливаю нам обоим в стаканы свежевыжатый апельсиновый сок.

— Я за. — Он с азартом кивает и обильно поливает оладьи сиропом. — Будет забавно. Просто задаем вопросы один за другим?

— Да.

— Ладно. Я первый. — Он отпивает кофе и на мгновение задумывается. — Любимый цвет?

Я смеюсь от удивления и качаю головой.

— Это первое, что ты хочешь узнать?

— Ага.

— Сиреневый. Твой?

— Я, наверное, выберу черный. — Он придвигает к себе тарелку с вафлями. — Ты работаешь?

Ни фига себе переход, от цветов к карьере за две секунды.

— Я работаю дома. Шью одежду, мастерю аксессуары, ремни, шарфы, всякую всячину, иногда бижутерию. Еще делаю мыло ручной работы, средства для ванны, скрабы для тела, лосьоны и бальзамы для губ.

Мой муж удивленно приподнимает брови, но смотрит с одобрением.

— Это очень круто. Ты сама нашила эти камушки на блузку? — Он вилкой показывает в сторону моей футболки.

— Да, сама.

— Мне нравится. Обожаю всякие креативные штуки. И мне нравится, что ты работаешь дома. Не придется за тебя волноваться.

— А ты еще где-то работаешь? — интересуюсь я. — Помимо группы.

— Серьезно? — Тэлон выглядит оскорбленным и откидывается на стуле. — Считаешь, этого недостаточно?

— Я не это имела в виду. Просто хотела знать, занимаешься ли ты чем-то еще.

— Я подрабатывал моделью несколько раз.

— Вот видишь! Это тоже считается.

Намазывая маслом тост, он выдает свой следующий вопрос:

— Я заметил, что к алтарю тебя притащил мой брат. Где твоя семья?

Я глубоко вздыхаю, пытаясь найти подходящие слова, чтобы объяснить ему, что из себя представляет моя семья, и решаю, что лучше всего просто рассказать правду.

— Мои отец и брат в тюрьме, а мама уехала, когда мне было семнадцать, с мужчиной, которого тогда встретила. С тех пор я слышала о ней только дважды: оба раза она надеялась получить от меня деньги, которых, кстати, у меня нет. — Я поднимаю на него глаза, надеясь, что не встречу презрительный взгляд, но вместо этого он смотрит на меня с пониманием и едва заметно кивает, словно приглашая продолжить говорить. — Мне пришлось в старшем классе бросить школу, чтобы попытаться работать и позаботиться о самой себе. В колледж я даже не поступила.

Тэлон кладет свою вилку на тарелку и проводит рукой по волосам, привычным движением убирает их за ухо.

— Училась ты в колледже или нет, мне все равно. Но то, через что тебе пришлось пройти, довольно скверно, особенно если это случилось в таком юном возрасте. Как ты, наверное, заметила на свадьбе, у меня довольно большая семья, и мы все очень близки.

— Тебе очень повезло, что у тебя есть такие родные. — На самом деле я даже завидую. Хотя я только вскользь познакомилась с ними в суматохе вчерашнего дня, его родные показались мне очень милыми и приветливыми. И сразу видно, что они по-настоящему любят друг друга, в отличие от моей семьи.

— У тебя они тоже есть. Моя семья теперь и твоя семья.

Я опускаю глаза на свою тарелку и нервно толкаю по ней туда-сюда кусочек ананаса.

— Ты очень добр. Но мы даже не знаем, получится ли что-нибудь из нашего эксперимента. Я лучше пока не буду надеяться на то, что у меня появилась большая чудесная семья.

— Азия, я не для того в это ввязался, чтобы развестись. А ты?

— Нет. — Я резко, с вызовом поднимаю голову. — Это последнее, чего бы мне хотелось.

— Вот и хорошо, потому что не знаю как, но мы обязательно справимся с этим долбаным экспериментом.

От вероятности осуществления того, о чем он говорит, у меня сжимается сердце. Может быть, у нас и правда все получится. Может быть, каким-то образом я на самом деле переживу следующие шесть месяцев этого безумия и обрету в итоге настоящего мужа и крепкую семью.

— Это твое настоящее имя? — вдруг задает вопрос он. — Азия?

— Да. А твое настоящее имя — Тэлон?

— Ага. В нашей семье у всех редкие имена. Так бывает, когда мама — писательница, а папа — музыкант.

— Мне очень нравятся все ваши имена, — признаюсь я. — Я всегда думала, что это сценические псевдонимы.

— Неа. — Он вытаскивает из пачки сигарет электронную сигарету и начинает дымить. — В свидетельствах о рождении у нас именно эти имена.

— Ты бросил курить, пока был в спортзале? — поддразниваю я, указывая жестом на электронную сигарету.

Он смеется и на пару сантиметров отодвигает от себя пустую тарелку.

— Нет, просто не хочу, чтобы сработала пожарная сигнализация. Хотя я уже какое-то время пытаюсь бросить. Мой брат пользовался такой штукой, я решил тоже попробовать. — Он выпускает в сторону дым из левого уголка рта и пристально смотрит на меня. — Ладно. Вопрос на миллион долларов. Секс. Ты ясно дала понять, что не спишь с кем попало, и, должен признаться, мне это нравится.

В животе у меня вдруг начинают порхать бабочки, а щеки заливает горячая краска.

— Хотела бы я быть уверена, что о тебе можно сказать то же самое. К сожалению, у тебя довольно громкая репутация.

— Каюсь, виноват по всем пунктам, Мармеладка. — Он усмехается. — Прости.

Я беру себя в руки, чтобы задать следующий вопрос.

— Ты сможешь быть мне верен?

Кончик его электронной сигареты загорается синим, пока он делает глубокую затяжку.

— Думаю, да, — произносит он наконец с некоторой долей неуверенности.

— Думаешь? — переспрашиваю я. — Ты должен бы быть уверен. Я не хочу жить с мужчиной, который изменяет.

— А разве это считается изменой, если мы с тобой не занимаемся сексом? — дразнит он, наклонив голову набок.

Я бросаю на него уничтожающий взгляд и отодвигаю в сторону свою тарелку. Аппетит у меня совсем пропал.

— Да, Тэлон. Считается.

— Расслабься, я пошутил. Уверен, изменять тебе я не стану. Обхожусь без этого уже месяц, а это для меня рекорд.

Его слова звучат для меня, как пощечина.

— Месяц? — уточняю я. — Ты занимался сексом месяц назад?

— Приблизительно. — Молодой человек беззаботно пожимает плечами. — Плюс-минус неделя.

Я встаю и отхожу от стола, качая головой. Поверить не могу, что он переспал с другой женщиной всего несколько недель назад. Одним из условий подготовительного процесса было прекращение сексуальных отношений с другими людьми, как только мы узнали, что партнер для нас найден и назначена дата свадьбы. Мы узнали об этом три месяца назад.

— Теперь что не так? — Тэлон поднимается из-за стола и подходит к тому месту, где я стою у окна.

Я продолжаю рассматривать в окно ту беседку на берегу озера, в которой мы вчера фотографировались. Там мы в первый раз поцеловались.

— Ты обо мне тогда уже знал. Знал, что назначена дата свадьбы.

— И да, и нет. Тебя я не знал. Знал только, что все уже скоро случится.

— А этого было недостаточно? — Я разворачиваюсь к нему и заглядываю в его глаза.

— Не знаю, — он поднимает вверх ладони. — Я об этом даже не подумал. Просто жил своей обычной жизнь.

— Потрясающе, — саркастично усмехаюсь я.

— Обычный секс с фанатками. Всего-навсего. Это ничего не значит. Вообще ничего. Потрахались и разошлись. Все, — говорит он оправдываясь.

— Это ужасно! — Он сказал: «фанатки». Это несколько женщин.

Я отхожу от него, плюхаюсь на диван и скрещиваю руки на груди. Даже подташнивает от мысли, что он занимался сексом с разными женщинами, в то время как мы должны были думать о женитьбе и полностью погрузиться в процесс эксперимента. Я так радовалась, когда узнала, что для меня нашли пару, и, пусть чисто технически, но теперь я помолвлена. Я только и думала, что о нашей встрече. Постоянно представляла, каким он окажется, как будет себя вести, как мы полюбим друг друга с первого взгляда.

А он в это время резвился со своими фанатками, ни разу не подумав обо мне.

— Прости, детка, но раньше у меня всегда так было.

— Прекрати называть меня «деткой»! Ты всех называешь «детками».

— Извини. — Он присаживается на корточки передо мной, но я отказываюсь на него смотреть. — Ты ревнуешь?

— Нет! — Разве что совсем немного. — Просто надеялась, что мой будущий муж проявит хоть какую-то сдержанность и будет заинтересован в происходящем, как была заинтересована я.

— Ладно, я немного накосячил. Больше так не сделаю. Обещаю.

— А доктор Холлистер об этом знает?

— Без понятия. — Он снова пожимает плечами. — Я ей не говорил.

— Она, скорее всего, вышвырнула бы тебя из эксперимента, если бы узнала.

— Сейчас уже поздно об этом рассуждать. Имеем, что имеем.

Так и хочется его пнуть.

— Имеем, что имеем? — повторяю я, не веря своим ушам. — А как насчет тестов? Как я теперь могу быть уверена, что ты чист?

— Нет у меня никакой заразы, — оправдывается он, но повышает при этом голос. — Я сдавал анализы две недели назад. Убедился еще раз, что все чисто. И я всегда пользуюсь защитой.

— Ого, ура-ура! — язвительно замечаю я, поднимая вверх кулачки в победном жесте.

— Ну а ты когда в последний раз, мисс Совершенство?

— Что в последний раз?

— Занималась с кем-то сексом.

Черт! Не хочу сейчас говорить ему правду об этом, он точно подумает, что я ненормальная.

— Это не твое дело, но можешь быть уверен, точно не месяц назад. Я соблюдала все правила.

— Ого! Ура-ура тебе! — передразнивает он мой победный жест. — Ну, говори, когда.

— Нет.

Его губы кривятся в озорной усмешке.

— Скажи, или я тебя защекочу.

— Нет. — Я качаю головой. — Прошло больше трех месяцев, остальное тебя не касается.

Я не успеваю даже пошевелиться, как Тэлон набрасывается на меня и начинает щекотать мои бока, и я заливаюсь хохотом. Я ужасно боюсь щекотки. Поверить не могу, что он об этом уже пронюхал и даже использовал против меня два раза.

— Перестань! Пожалуйста! — умоляю я, смеясь без остановки.

Пытаюсь ухватить его за руки. Но он, учитывая его высокий рост и кучу мышц, немедленно берет надо мной верх, стаскивает меня на пол и практически обездвиживает, садясь верхом мне на ноги и сжимая мои руки в своих у меня над головой.

— Нельзя щекотать меня каждый раз, когда хочешь добиться своего, — возмущаюсь я, стараясь перевести дыхание.

— Конечно можно! — Тэлон улыбается, встряхивая головой, чтобы убрать от лица упавшие на глаза волосы.

Хотя он практически скрутил меня в бараний рог, я замечаю, что он осторожен и старается не придавить меня своим весом. А еще в этом положении, когда его мускулистые бедра прижаты к моим, трудно не заметить серьезных размеров выпуклость под тонкой тканью джинсов, в которые он одет. Боже мой, держите меня семеро!

— Скажи мне, — подталкивает меня молодой человек, все еще сжимая мои руки.

— Это было давно. — Я отвожу взгляд от его хозяйства и вместо этого смотрю ему в глаза.

— Насколько давно?

Я вздыхаю и отворачиваюсь в сторону окна.

— Три года.

— Три долбаных года? — громко переспрашивает он, словно не может поверить в то, что я сказала. — Как ты вообще до сих пор жива?

— Ха-ха, — отвечаю я, ерзая. — Отпусти меня, пожалуйста.

— Еще нет. Сначала скажи, почему так давно?

— Тебе обязательно нужно смущать меня вот так? — Я сверлю его свирепым взглядом.

— Я вообще не пытаюсь тебя засмущать. Просто хочу немного узнать и попытаться тебя понять.

— У меня давно не было ни с кем отношений, и в последнее время жутко не везло со свиданиями. Я уже говорила, что не прыгаю в постель к мужчинам просто ради секса. Вот и все… три года. Доволен?

Он смотрит на меня пару секунд, а затем переставляет ноги так, что его колени оказываются между моих разведенных в стороны бедер, и поднимает наши соединенные руки над моей головой. Его длинные волнистые волосы снова падают на лицо и слегка щекочут мои щеки.

— Я могу это исправить, — предлагает он, слегка прижимаясь ко мне своим затвердевшим членом. Сердце у меня начинает бешено колотиться, а давно забытые девчачьи части тела трепещут от этого легкого прикосновения, пусть даже и сквозь одежду.

— Думала, я тебе не нравлюсь, — говорю я предательски дрогнувшим голосом, сама пугаясь того факта, что мой муж начинает мне нравиться.

— Я тоже так думал. — Он отпускает одну мою руку и проводит пальцами вниз по моему плечу, сбоку по груди, по ребрам и, наконец, сжимает мое бедро и притягивает меня к себе. — Но, кажется, очевидно, что мое тело тебя хочет… и, по-моему, твое тело тоже меня хочет.

У меня вырывается резкий вздох.

— Мне нужно больше, — шепчу я, хотя это именно то, что мне сейчас нужно.

Он зарывается лицом мне в шею, слегка покусывает мою кожу, а я едва сдерживаюсь, чтобы не обвить его ногами.

— У меня там двадцать пять сантиметров, детка. Куда еще больше?

— Тьфу ты! — Я отталкиваю его от себя, и он растягивается на спине на полу, хохоча. — Это не смешно, — ворчу я, шлепая его по плечу.

— Я пошутил.

— Откуда ты вообще знаешь, что там двадцать пять сантиметров?

— Я его измерил. Можем перемерить, если хочешь. Позвони на ресепшен, попроси, чтобы прислали линейку.

Я качаю головой, пытаясь удержать смех.

— Можешь побыть серьезным хоть минуту?

Он поднимается и садится, облокачиваясь на диван, старается перестать смеяться.

— Хорошо. Все. Я серьезный, — отвечает он, сжимая губы в линию. Выглядит он при этом довольно забавно. Волосы у него растрепались, поэтому я неуверенно протягиваю руку и приглаживаю их пальцами.

— Я об этом размышляла, — начинаю я. — Очевидно, мы с тобой по части секса находимся на разных полюсах. Ты говорил, что это единственное, чего от тебя ждут женщины, и что для тебя это просто секс. А для меня все как раз наоборот. Я не могу заниматься с кем-то сексом, если у меня нет чувств к этому человеку. Может быть, это тоже своего рода задача для нас обоих: для тебя — не заниматься сексом, пока не появятся настоящие чувства ко мне, а для меня — показать тебе, что ты способен не только на один секс.

— Ты так думаешь? — с сомнением переспрашивает он, немного подумав.

— Ага.

— Мне кажется, все это слишком сложно, и вполне может, в конечном счете, привести к прямо противоположному результату. И зачем им наваливать на нас такое?

— Может быть для того, чтобы мы научились по-настоящему ценить того, кто рядом, то есть друг друга?

— Но что, если эти самые чувства так и не появятся ни у одного из нас?

Вот именно этого я и сама боюсь больше всего, потому что просто-напросто не могу себе представить, что мы можем влюбиться друг в друга. Стать хорошими друзьями и отлично проводить вместе время — возможно. Но влюбиться? Нет. Этого я не вижу.

— Значит, не суждено, — бормочу я, немного расстроившись.

— И тогда что, никакого секса?

— Вот именно. — Я снова шутя шлепаю его по плечу. — Никакого секса.

— Вообще? — скептически переспрашивает молодой человек.

Я поднимаюсь на ноги и разглаживаю слегка помявшуюся одежду.

— Давай не будем об этом думать. Мне кажется, нам лучше пока сфокусироваться на нашем первом задании и решить, где мы будем жить.