Тэлон

Глава 20

ТЭЛОН

Два месяца без секса. Сначала недели до свадьбы, а теперь еще недели после. Я схожу с ума. Мой член будто в тюрьме добровольно взятых на себя обязательств по отношению к девчонке, которая, не моргнув глазом, отправила его на пожизненное заключение с возможностью условно-досрочного за примерное поведение.

Любовь.

Это то, чего она хочет и чего так ждет.

И то, что, как мне казалось, мне совсем без надобности.

Смогу ли я ее полюбить?

Сможет ли она полюбить меня?

Она действует мне на нервы. Выносит мне мозг. Она, чтоб ее, такая правильная! Любой вопрос с ней превращается в спор. Но, если быть до конца честным с самим собой, я хочу ее так, как раньше, кажется, не хотел никого. А эти ее глаза оттенка лаванды… Если бы она умела заигрывать с мужчинами, как это умеют некоторые телочки, да еще с такими глазами, я бы точно за ней бегал, высунув язык. С ней весело. Она умеет меня рассмешить. Я раньше не встречал таких девушек. Мы женаты чуть больше месяца, а мне уже кажется, что жить без нее я больше не захочу.

Конечно, жизнь без секса — отстой, но мне постоянно хочется к ней просто прикасаться, держать ее за руку и вообще держать ее как можно ближе, рядом с собой. Когда она обнимает меня и засыпает рядом, я чувствую такой покой, какого раньше не знал. Как будто все в жизни наконец становится на свои места. Я никогда не был нежным парнем, не думал о настоящей близости с женщиной, пока не появилась она. И недавно несколько раз даже ловил себя на том, что замечтался о ней: когда репетировал в студии и пару раз за рулем. Какой-то мудила даже разбибикался, потому что я на целых две секунды замешкался после включения зеленого света на перекрестке. Я тогда вспомнил, как она улыбнулась мне накануне вечером.

Вот уж никогда бы не подумал, что докачусь до такого.

В дневнике я могу подобное написать, но доктору Холлистер во время видео-чатов я об всем этом не рассказываю, потому что пока не готов высказаться на эту тему вслух ни перед кем, даже перед Азией. Прошло уже несколько дней с катастрофы, в которую превратился поход в клуб, и, есть ощущение, что она еще не до конца отошла. Все это, безусловно, моя вина. Сам придурок, знаю.

Азия не догадывается, но я иногда наблюдаю за ней через систему охраны дома. У меня есть выход на нее со смартфона, можно следить за тем, что происходит в доме, когда меня нет. Я вижу ее, когда она работает в мастерской. Мне нравится, какой у нее сосредоточенный вид, когда она сидит за швейной машинкой, примеряет вещи на этот дурацкий манекен. А еще она иногда болтает с кошкой или ставит музыку и подпевает, пританцовывая по комнате. Вот эти легкие, забавные стороны ее характера цепляют больше всего. Она как будто существует в собственном маленьком мире, и мне хочется оказаться в нем рядом с ней.

Закрыв дневник, я еще какое-то время сижу на огромном камне во дворе, позади дома, наблюдая, как исчезает за горизонтом солнце. Потом возвращаюсь в дом. Азия возится на кухне, готовит какой-то десерт с таким зашибенским ароматом, что удержаться просто невозможно. Я заворачиваю на кухню и обнаруживаю на островке полное капкейков блюдо. Азия споласкивает в раковине какие-то посудины и не видит меня. Я беру с тарелки один безупречно красивый ароматный капкейк и одним укусом отправляю в рот почти половину. И тут же начинаю давиться.

На шум Азия разворачивается и кидается ко мне.

— Тэлон! Нет! — Она подскакивает ко мне и, в буквальном смысле засунув пальцы мне в рот, вытаскивает оттуда кусок капкейка. — Это не еда! Это бомба для ванны! Бегом промой рот водой.

Пытаясь подавить рвотные позывы, я бегу к раковине и, наклонившись к крану, набираю полный рот воды, чтобы выполоскать странный вкус.

— На кой хрен ты делаешь мыло, которое выглядит, как еда? — выдыхаю я, вытирая рот тыльной стороной ладони.

— Покупателям нравится! Выглядит очень мило.

— Отвратительно!

— Что я могу тебе сказать, есть его не рекомендуется. Ты всегда тащишь в рот все, что аппетитно выглядит.

— Ну да. Как правило.

— Ты сумасшедший! — начинает хохотать она.

Я удивленно разглядываю блюдо с фальшивыми капкейками. Поверить не могу, что это ненастоящая еда. Если честно, я бы еще один попробовал.

— Они так похожи на настоящие, — признаюсь я. — Ты серьезно сама их сделала?

— Да. Я еще мыло делаю и скрабы, и бальзамы. Все с натуральными ингредиентами, органическими отдушками и эфирными маслами.

Я и не знал, какие именно средства для ванны она делает.

— Круть! Пахнет классно. Это благодаря этим штукам у тебя всегда такая нежная кожа? Ты ими пользуешься?

Она заливается краской и застенчиво опускает глаза.

— Ага… Наверное. Погоди секундочку.

Девушка быстрыми шагами направляется по коридору к своей мастерской и возвращается с маленькой подарочной коробочкой в руках.

— Это ванильно-лавандовое мыло. Попробуй сегодня, когда пойдешь в душ, потом расскажешь, как ощущения.

— На вкус пробовать не стоит?

— Нет, пожалуйста, не надо, — поддразнивает она в ответ.

Почему она кажется мне такой очаровательной, даже когда просто стоит рядом, сцепив руки за спиной и улыбаясь?

— А что еще ты делаешь?

— Хм… Иногда делаю свечи и бальзам для губ.

— Ага! Поэтому, значит, у тебя всегда такие вкусные губы! — прищурившись, улыбаюсь я, стараясь не подать виду, как сильно хочу попробовать ее губы на вкус прямо сейчас. — Теперь я знаю все твои секреты.

— Рада, что тебе нравится. Никогда бы не подумала, что ты замечаешь такие вещи.

— Поверь мне, детка, я всегда замечаю, какая ты вкусная и приятная на ощупь. — Я подмигиваю ей, открывая коробочку и вдыхая аромат мыла. — Нужно рассказать Эви, маме и Рейн и про эти штуки. Им наверняка понравится. И девчонкам из «Шуга Кисс».

— «Шуга Кисс»? Ты про группу? — повторяет за мной Азия и смотрит на меня широко распахнутыми от удивления глазищами.

— Именно. Мы с ними в хороших отношениях. Им это все очень понравится. Да, и про сценические костюмы тоже. Готов поспорить, им захочется что-нибудь у тебя заказать. Я позвоню Сидни и поговорю с ней на этот счет.

— Тэлон… Ты правда думаешь, что все эти люди станут покупать то, что я делаю? И те, что пишут мне онлайн, тоже? — переспрашивает она, словно не верит своим ушам.

— Еще бы! Ну конечно, детка. У меня полно диких идей насчет шмоток, могу поделиться. Да мы вместе просто взорвем их стиль!

— Я была бы счастлива работать с тобой вместе. — От моих слов она расцветает в буквальном смысле слова. — Ты правда будешь заниматься со мной вместе дизайном и подбирать материалы? Мне твоя помощь очень не помешает. Ты видел гораздо больше таких нарядов, чем я, и точно знаешь, как сделать их правильно.

— Конечно, я тебе помогу. Я же сам предложил. Только к машинке швейной меня не подпускай. Она выглядит очень небезопасно.

Доктор Холлистер несколько раз упоминала о том, как полезно было бы нам найти какое-то общее занятие. Возможно, совместная с Азией работа над дизайном одежды сблизит нас и обеспечит нам устойчивый общий фундамент под нашим браком.

Несколько раз в неделю Азия принимает долгие расслабляющие ванны в огромной джакузи, установленной в примыкающей к нашей спальне ванной. Она зажигает свечи, включает нежную мурлычущую музыку на mp3-плеере, а теперь я знаю и то, что она нежится в этих вкусно пахнущих бомбах для ванны, которые сама же и делает. Она всегда закрывает дверь в ванную, когда купается, а я схожу с ума, лежа в кровати и зная, что она всего в нескольких метрах, за дверью, обнаженная и мокрая. Я всегда старался уважать ее личное пространство. Понимаю, что ей необходимо время, чтобы расслабиться и успокоиться, как любому нормальному человеку. Тем более что ей приходится изо дня в день, сутки напролет, мириться с моими закидонами. Но с того самого дня, когда она застукала меня, когда я мастурбировал в душе, я не могу избавиться от мыслей о том, думает ли она обо мне, когда купается, или даже, может быть, прикасается к себе. Эти мысли настолько навязчивы, что уже который день у меня едва ли не дым из ушей идет, когда я слышу звуки тихой музыки из-за двери ванной. Сегодня что-то наконец щелкает у меня в голове, наверное, мозг достиг точки кипения, и я решаю, что с меня хватит, дожидаюсь, пока пройдет минут десять после ее ухода в ванную и, осторожно открыв дверь, вторгаюсь в ее маленький личный спа-салон.

Сначала она даже не замечает моего присутствия, и я могу в полной мере насладиться ее видом. Она лежит в ванной, закрыв глаза. Одна ее нога согнута в колене и выглядывает из-под густой мыльной пены. Да черт дери эту гребаную пену, из-за нее ничего больше не рассмотреть.

Вселенная, похоже, всерьез настроена сделать все возможное, только бы не дать мне увидеть голой собственную жену. Я бы посмеялся над таким раскладом, если бы это не бесило меня так сильно. Уверен, это карма решила наподдать мне за то, что столько раз забивал на ее строгие правила. А карма та еще сволочь, ей наплевать с высоченной горы на то, что у меня почти что восстановилась девственность и яйца восхитительного синего цвета.

Азия внезапно открывает глаза и вздрагивает так, что даже разбрызгивает воду из ванной.

— Тэлли, ты меня напугал! Чего это ты крадешься, как ниндзя? — Она скрещивает руки на груди и от этого ее движения в воздух всплывают несколько мыльных пузырей. Мне нравится, что она только что назвала меня моим детским именем, даже не осознавая этого. Оно прозвучало так по-семейному нежно и интимно, что мне сразу захотелось слышать его из ее уст снова и снова.

— Я не крался; просто зашел. Мне что, на шею колокольчик надеть как у Принцессы? — Я прислоняюсь к стене у двери и рассматриваю ее в мерцающем свете свечей; кожа у нее слегка влажная от пара, поднимающегося над горячей водой, и я совершенно не понимаю, почему она не хочет, чтобы я оказался в этой ванной с ней вместе.

— Что ты тут делаешь?

Я подхожу поближе и присаживаюсь на корточки рядом с ванной. Азия следит за мной глазами, и я замечаю, как ее взгляд скользит от моего лица к груди.

— Хотел посмотреть на твои бомбы для ванны в действии. — Я нарочито медленно осматриваю пенную ванну и замечаю в нескольких местах под пузырьками розовую воду.

— На самом деле это пенная бомба. Видишь, сколько пены? — Она поднимает руку и, подув на нее, посылает в мою сторону несколько переливающихся пузырей.

Я успеваю поймать ее за руку, прежде чем она снова спрячет ее под воду.

— Пену я заметил. И розовую воду тоже. Очень красиво. — Я закрываю глаза и целую ее руку. — Какой вкус у тебя сегодня? М-м-м! Пахнет очень вкусно.

Азия нервно поеживается, и я замечаю, что ее рука едва заметно дрожит в моей ладони.

— Эта бомба называется «сахарная вата».

— Мне нравится, — одобрительно киваю я. — Очень нравится.

Она снова слегка поеживается и немного меняет положение, опускает вниз поднятую над пеной острую коленку и поднимает вместо нее другую, при этом на долю секунды под водой показывается ее бедро.

— Ты думаешь обо мне, когда запираешься здесь? — спрашиваю я, отпуская ее руку и окуная пальцы в теплую воду.

— Я все время о тебе думаю.

Мое сердце на мгновение замирает, и мне кажется, прежде со мной такого еще не бывало.

— Никогда не слышал ничего приятнее.

Я погружаю руку под воду чуть глубже и останавливаюсь, лишь ощутив под пальцами ее бедро.

— Вода кажется более скользкой, — сообщаю я ей. — Как и твоя кожа.

— Это из-за масел.

— Скользко, мокро, мне нравится. Я должен быть здесь с тобой.

— Ты слишком большой, — бормочет она, глядя мне прямо в глаза.

— Пожалуй, проигнорирую комментарий по поводу размера, детка. — Я со смехом целую ее пахнущие ванилью губы.

— Ты такой великодушный. — Она улыбается, почти не прерывая поцелуй.

— Сам удивляюсь… Ладно, тогда пойдем трудным путем. Раз уж мне к тебе забраться нельзя. — Я провожу рукой вниз по ее ноге, по коленке, затем по голени, слегка сжимая.

— Куда пойдем? О чем ты?

— О твоем первом оргазме.

Она поднимает на меня удивленный взгляд, но губы ее украшает очаровательно-соблазнительная улыбка.

— Очень жаль тебя разочаровывать, но у меня уже бывали оргазмы.

— Не со мной. — Я легонько прикасаюсь кончиком носа к ее носу. — И это пора изменить, миссис Валентайн. Например, прямо сейчас.

Кладу одну руку ей на затылок и накрываю ее нежные ванильные губы поцелуем, одновременно под водой медленно скользя другой рукой по внутренней стороне ее бедра, пока мои пальцы не касаются, наконец, ее других нежных губ. Про себя я кляну последними словами воду, из-за которой мне никак не почувствовать, мокрая ли она на самом деле.

Азия слегка приоткрывает рот, давая мне почувствовать на вкус ее горячее дыхание, и я замечаю легкий стон, который она издает, когда мой палец проникает в ее теплые складочки. Она слегка раздвигает бедра и, держась за край ванны одной рукой, второй обнимает меня за шею, пока я ласкаю ее. Большим пальцем я поглаживаю ее пульсирующий клитор, а указательным и средним ритмично скольжу внутрь нее и обратно. Мой член, кажется, сейчас взорвется, так сильно я хочу оказаться внутри нее. Твою мать, какая же она узкая. Три года без секса — это очень, очень круто.

Она сжимает бедрами мою руку, впивается пальцами в мою шею, дыхание ее становится прерывистым, и я понимаю, что она вот-вот кончит. Мне хотелось бы помучить ее, подразнить, свести с ума, но сейчас, когда она выгибается, чтобы крепче прижаться к моей руке, ерзает от нетерпения так, что вода выплескивается из ванны, и жадно льнет к моему рту в поисках поцелуя, это было бы чересчур жестоко.

Мне нравится маленькая возбужденная похотливая Азия. Даже очень нравится.

Как же я хочу выловить ее из этой ванны, трахнуть прямо здесь, на полу, и положить конец этому безумию! Но нет, я твердо намерен сдержать данное ей обещание, даже если мой член меня возненавидит.

Ее влагалище начинает судорожно сокращаться вокруг моих пальцев, она снова выгибается и прижимается ко мне, вздрагивая и поеживаясь. Я медленно целую ее, пока она приходит в себя после первой из многочисленных сексуальных эскапад, которые теперь, когда начало, если так можно выразиться, положено, ей предстоят.

— Кто моя девочка? — шепчу я ей на ухо, проводя рукой по ее гладкому животу.

— Я, — отвечает она шепотом.

— Вот именно.

Моя девочка. Последнее, чего я хотел, даже когда собирался жениться. А теперь, похоже, единственное, чего я хочу.