Тот, кого я ненавижу

56. Кирилл

Весь день я мотался по городу — на маршрутках это муторно и долго. Больше месяца прошло, как я без тачки, а никак привыкнуть не могу. Точнее, нет, привык, толкотню эту в часы пик и все прочие прелести уже нормально переношу. Не привык вот рассчитывать время. По-прежнему прибрасываю так, как если бы был на колёсах, и вечно везде опаздываю.

Вот и сегодня отправился подарки покупать. Матери, Асе, даже отцу кое-что прикупил. Если честно, ему — не хотел, не могу ему простить того, что сделал с матерью. Мать его, конечно, защищает. Говорит, что больше он пока не порывается никуда уйти и разговоров про "другую" не заводит. Она даже надеется, что всё снова наладится. Но я-то знаю, почему он не уходит. Только потому что там его не особо ждут. Так что сволочь он.

Но… я просто представил себе ситуацию, как приду завтра домой поздравлять: с Новым годом, мама, с Новым годом, Ася, а ты, отец, иди в пень. Ну, детский сад же. Да и матери это не понравится, праздник им испорчу.

Так что купил ему коньяк. Мать по телефону говорит, что он регулярно прикладывается. Нет, ну не уделывается в дрова, конечно, но рюмку-другую каждый вечер пропускает обязательно.

Асе я купил шерстяной платок — это мне мать подсказала. Мол, Ася давно о таком мечтает. А с матерью вообще подфартило — она прямо накануне нечаянно грохнула свою электронную книгу о пол. Разбила экран и расстроилась. Сказала, что привыкла в больнице читать в читалке, удобно. Так что голову ломать не пришлось. Ещё хорошо, что в последнее время много заказов было — хоть денег накопил.

Правда, за заказы надо Димаса, как я подозреваю, благодарить. Он, узнав о моих планах, не только поддержал, но и по всем своим каналам растрезвонил про супер-мастера, компьютерного гения и всё такое, ну это типа про меня. А за ним и все остальные наши стали где только можно активно рекламить «отличного специалиста».

И дело пошло. Ну, не то чтобы деньги потекли рекой, но после жёсткой экономии я прямо воодушевился.

Но на вечер опоздал. Добрался до универа, когда концерт уже шёл полным ходом.

Взлетел по лестнице через две-три ступеньки на второй этаж, там у нас актовый зал. Распахнул дверь и мне чуть ли не в руки упала Элина Плетнёва. Правда, тут же ахнула и отскочила. А я сам замер от неожиданности, но успел вдохнуть её запах, офигенный, кстати. Только вот… она что, уже собралась уходить? Так рано? Ещё же самое начало… Я же только пришёл…

— Что, концерт не понравился? — брякнул наобум.

А что ещё тут скажешь? Не говорить же ей: куда ты, не уходи, подожди… Это тупо. Мы же как бы… ну, не особо общаемся. Короче, сложно всё. Но мне почему-то не хотелось, чтобы она вот так ушла и всё.

Нет, ничего такого, никаких замутов в планах — после Кристинки я вообще не хочу никаких отношений, ни с кем, а уж с отцовской подругой — так тем более. Просто почему-то хотелось, чтобы она побыла здесь ещё.

Глаза у неё тоже офигенные. Я думал сначала — цветные линзы. Кристинка подобные себе покупала, носила одно время. Но нет, я специально на днях приглядывался, искал кромку. Нет кромки, у неё свой такой цвет. Да и помимо цвета, они у неё… особенные. Живые, тёплые, добрые. Как будто у неё в глазах лето.

— Понравился, — ответила она.

А я прямо утонул в её глазах… Хотел спросить, что же ты тогда сбегаешь? Осталась бы…

— Кир, ну где ты ходишь? И на звонки не отвечаешь! Мы тебя потеряли…

Откуда-то возникла Кристинка, в самый неподходящий момент. Вцепилась в локоть, повисла гирей. Я и рта открыть не успел, а Элина уже умчалась.

Какой чёрт принёс сюда Мазуренко? Мы же всё уже обсудили на десять раз. На сто. Расстаёмся, всё. И она согласилась. Будем просто друзьями. Но она, видать, по привычке вот так цепляется, виснет, звонит…

Досадно стало, но было ещё кое-что… Плетнёва сбежала, увидев Кристинку. И при этом лицо у неё сделалась такое, будто ей тоже досадно, и неприятно, и обидно, и вообще… И это значит что? Я невольно улыбнулся. Мыслям своим, не Кристинке, но она не поняла, приняла на свой счёт, потянула меня за собой, к нашим.

И настроение у меня, несмотря ни на что, резко приподнялось. И не испортилось даже тогда, когда Кристинка меня чуть позже обложила. Сначала увела «важное сказать», а там прильнула, потёрлась о пах.

Я, пока не поздно, её остановил:

— Кристин, мы же друзья. Забыла?

Она на мгновение замерла, сморгнула растерянно, потом прошипела:

— Это ты, что ли, друг? Козёл ты самовлюблённый, урод…

А позже, когда мы с Димасом ехали в такси к нему после дискотеки, я поймал себя на странной мысли — не заглянуть ли в ту квартиру? Элина же там сейчас наверняка. Чем, интересно, занимается?

Может, и правда рвануть туда?

Нет. Конечно, нет, это было бы дико, никто бы меня не понял. Да я и сам себя не понял.

— Значит, вы с Мазуренко разбежались окончательно? — спросил Димас.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Я же тебе уже говорил.

— Ты это и раньше говорил. Потом всё равно же сходились, — возразил Димас.

— Нет, на этот раз всё. А ты случайно не знаешь телефон Плетнёвой?

— Это той, которая…? Нет, удалил. Но могу спросить. У Мазуренко точно был её номер. А тебе зачем?

— Да не зачем. Просто так. Но у Кристинки точно спрашивать не надо.

— Понятно. Могу ещё у этой спросить… как там её? Одногруппница её вроде. Сама тогда нам в контакте писала…

Димас уткнулся в смартфон, пролистал вниз историю сообщений, нашёл нужную переписку.

— Так, вот она… Надя какая-то. Ну что, спросить?

— Ну, спроси.

Димас, не мешкая, набрал сообщение, отправил, а через минуту получил ответ.

— Ну что? — взглянул я на экран.

— Вот коза, — выругнулся Димас. — Написала, что не знает. Ну гонит же. Кристинке точно она номер давала, я же помню… Щас напишу ей, что она коза…