Тот, кого я ненавижу

66. Кирилл

Утром меня разбудил Димас. Позвонил неприлично рано для каникул. Ещё восьми даже не было. Чертыхаясь, я нашарил гудящий как трансформаторная будка телефон.

Димас на том конце был явно пьяный в хлам, аж еле языком ворочал.

— Кирюха, я в таком дерьме.

— Ты где? — вполголоса спросил я, осторожно, чтобы не разбудить Элю, встал с дивана и прошлёпал на кухню.

— В дерьме, — повторив, он то ли хныкнул, то ли икнул.

— Ясно. А дерьмо где?

— Везде, Кирюха, везде… Кругом одно сплошное дерьмо…

Димас настолько пьян бывал чрезвычайно редко. Он довольно крепенький. Сколько бы ни пил, обычно внешне это даже не заметно.

Среди наших даже шутили, что он мухлюет и в самый разгар собирает на всех компру. Пьяным так, чтобы аж невменяемым, я его только раз и видел, но тогда у него приключилась жизненная драма. Какие-то малолетки угнали и расхлестали его машину, на которую он дольше копил, чем ездил, и любил как живую. А теперь-то что могло произойти?

— А есть кто-нибудь рядом? Рогозин или Дэн? Или…

— Рогозин сука, — живо откликнулся Димас, — убью его потом.

— Ладно. Димас, ты, главное, оставайся там, где ты есть, и не выключай телефон. Я сейчас за тобой приеду.

Судя по геолокации, Димас находился где-то поблизости от Бурдугуза. Ну да, они ещё до завтра планировали там оставаться.

Элю пришлось всё же разбудить. Я присел на диван, легонько потряс её за плечо. Она не проснулась, только нос смешно сморщила. Я наклонился и поцеловал её в кончик носа.

— Эля, — прошептал на ухо.

Она открыла глаза и воззрилась на меня изумлённо. Сонная она, оказывается, очень прикольная — тёплая, сомлевшая в неге, с растрёпанными локонами. От одного взгляда на неё такую у меня сразу взбурлила кровь. Многое бы я отдал, чтобы сейчас никуда не тащиться, а нырнуть к ней.

— Эль, я поехал. Мне надо Димаса забрать, у него там что-то случилось.

Мы договорились, что я вернусь позже. Может быть, вечером. Обязательно вечером, потому что завтра у неё смена в ресторане.

За полтора часа я добрался на такси до Бурдугуза, Димаса обнаружил спящим на скамейке той же остановки, откуда сам накануне уезжал. Ужас, вообще-то. Так ведь и околеть недолго.

Растолкал я его, загрузил в салон.

— А если он мне тут всё облюёт? — разворчался таксист, но повёз.

Хорошо мать Димаса где-то опять гуляла, потому что видок у него был ещё тот. Расхристанный, пьяный, побитый. Моя бы в обморок грохнулась, явись я таким домой. Впрочем, у Димаса мать не настолько впечатлительная.

Дома я его уложил отсыпаться, сам тоже задремал. Ненадолго, потому что позвонила мама.

— Кирилл, а что у вас с отцом случилось? Он вчера вернулся домой очень поздно, среди ночи, не в себе. Напился где-то. Его Вася привёз. Я спрашивала, но Вася, как всегда, молчит. А Игорь единственное сказал, что вырастил подонка… Кирилл, о чём он?

Я кое-как отговорился, что не знаю. Мало ли что взбрело ему в голову.

— Мам, просто отец слишком много пьёт в последнее время.

— Нет-нет, что-то его действительно сильно расстроило. Я его таким давно не видела. И он почему-то винит в этом тебя, как мне кажется.

— Ну как всегда.

Мать ещё немного посокрушалась и повесила трубку. А я не успел набрать Элю, как подал признаки жизни Димас. Пить просил, ругался, потом ему сплохело и началась свистопляска.

Только к ночи ему немного полегчало. Хоть он и лежал пластом весь серый, но, во всяком случае, больше его не выкручивало, и он смог вразумительно рассказать, что его так сильно огорчило.

— Я тебе лучше сам расскажу… всё равно узнаешь… После того, как ты уехал, Кристинка как с цепи сорвалась, — слабым голосом сообщил Димас. — Я пытался её урезонить, но ты же её знаешь… Она там такое мочила… Весь день выпрягалась, а вечером так вообще… Мы в баре были. Она накидалась просто вдрызг. На барной стойке танцевала, чуть ли стриптиз не устроила. Её там какие-то мужики хотели подснять. Ну и я её увёл. Ну тоже как увёл? Силой уволок. Она ни в какую не хотела уходить. Притащил её в номер, а она там… Нет, сначала просто жаловалась, какой ты мудила. А потом, короче, стала говорить, что зря была с тобой, что всегда я ей нравился, так что теперь, типа, путь свободен. Так и сказала: я знаю, ты же тоже… в меня ну… влюблен.

— Ну и?

— Нет, ничего не было. Ну… мы целовались только. Я решил, что лучше на трезвую голову потом поговорим, чем так… Ну и поговорили. Она сказала, что будем встречаться. Сказала, что это не прикол, всё, мы типа вместе. Ну я весь день вокруг неё как собачонка вился, ну и она тоже — подай-принеси. И я, лох: слушаюсь, моя королева. А потом, уже вечером, Дэн мне сказал, типа, остынь, братан. Крис тебя разводит. Она, мол, сама его Алке рассказывала, что только для виду будет со мной встречаться какое-то время, чтобы тебя уязвить, а потом пошлёт.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мне было жаль Димаса, но, вообще, ему давно было пора очнуться. Это же в духе Кристинки. Он же все её выходки столько лет наблюдал, так что как мог повестись после всего — не пойму.

— А Рогозин-то чем виноват?

— Да ни в чем, если разобраться. Просто подвернулся. Ну сказал, что я лох, что я тоже мог бы подыграть, типа не в курсе её планов, и чпокнуть её. Я сорвался, втащил ему, ну он — в ответ. Потом я ушёл от них, с кем-то пил, кажется, с теми мужиками, которые хотели Мазуренко подснять. А дальше — уже не помню.

Такие вот дела.

А Эле я написал эсэмэску, извинился, что пропал, не приехал. Ждал, что она обидится, включит игнор — так Кристинка всегда делала. Но, слава богу, нет. И мы до полуночи с ней переписывались. Так хорошо, так душевно пообщались, что даже тяжесть после откровений Димаса ушла, как и не было.