Третий шанс

Глава 22

— Все это от отчаяния, господа — японцы высаживаются у Дагушаня, а у командующего армией совсем нет резервов. Да и солдат у нас мало, потому вынуждены ставить в строй нестроевых. Заменяем их, как только можем, нанятыми китайцами. Заметьте, в бою выносить раненых будут именно они.

Командир 7-й Сибирской стрелковой дивизии генерал-майор Кондратенко тяжело вздохнул — душа болела, дыхание войны ощущалось все явственней, а вверенная ему дивизия только последние недели занималась тем, чем ей положено — училась воевать. Ротные и батальонные учения проводили как можно чаще, теперь дело дошло до боевого взаимодействия полков, под грохот артиллерийских батарей. Ведь до этого солдаты из винтовки практически не стреляли, больше держали в руках кирку или лопату, занимаясь возведением укреплений вокруг Порт-Артура. Так что все вывод дивизии за пределы Квантуна восприняли с нескрываемым облегчением — солдаты и офицеры прекрасно понимали, что вскоре предстоит драться.

Японцы враг умелый и храбрый, многие старослужащие, которые готовились к демобилизации, видели их в походе на Пекин. А вот генералы знали куда больше, как и то, что у противника дивизий в два раза больше, чем у русских в Маньчжурии имевшихся перед войной стрелковых бригад. Четырехкратный перевес в кадровых войсках, наиболее обученных и лучше вооруженных, чем любые запасные солдаты, призванные на фронт.

С началом войны бригады стали развертывать в дивизии, в полки потекли «ручейки» призванных сибиряков — солдаты хоть и возрастные, но физически крепкие и настроенные воевать с японцами. Ими пополняли до штатов два батальона, а вот третьи батальоны прибывали уже из России, сводные от каждой дивизии, из старослужащих кадровых солдат со сверхкомплектом — в каждом было по тысяче двести нижних чинов при двадцати офицерах. Причем последних будет больше — во всех училищах произведен досрочный выпуск юнкеров в офицеры, и многие из них уже едут в далекую маньчжурскую землю, ведь молодежь всегда бредит подвигами. А тут такой случай — про «царские выпуски» давно забыли, а ведь они только в войну бывают. Так что «свежеиспеченные» подпоручики с нескрываемым энтузиазмом подавали рапорта о назначении в какой-нибудь воюющий полк…

— Хотя не буду скрывать — да, каждая дивизия сократится на один полк, но это, пожалуй, единственный недостаток на мой взгляд. Мы не в Европе, господа, и наш противник не германская армия с ее мощной артиллерией. Японцы имеют вдвое меньше пушек, чем дивизия рейхсвера, половина которых горные. У нас столько же, но две трети новые трехдюймовки, а четырех фунтовые пушки приказано ввести в полки полубатареями по четыре орудия. И это правильно — пушки легкие, бьют недалеко, как раз для поддержки цепей наступающей пехоты. Или обороняющихся, тут как повернется в бою дело. Со времен царя Петра полковой артиллерии не было, а тут вернулись.

— А достоинства какие, Роман Исидорович?

Командир 1-й бригады генерал-майор Горбатовский, получивший этот чин с началом войны, как и другой комбриг Церпицкий, задал вопрос с нескрываемым интересом — ведь именно его, а не Валериана Казимировича, назначили командиром 11-й Сибирской стрелковой дивизии. Война позволила им двоим, давно перешагнувшим пятидесятилетний рубеж, выбраться из «полковничьего болота», когда заслуженные командиры полков получали первый генеральский чин перед выходом в отставку. Продвижения в чине ждали долгими годами — капитаны мечтали получить батальон и стать подполковниками, а те в свою очередь желали получить полк. Хотя прекрасно понимали, что в нем четыре батальона, и желающих выстроилась длинная очередь. К тому же на полки чаще ставили командирами «моментов» — офицеров, окончивших академию Генерального Штаба, и делавших очень быструю карьеру, как тот же Кондратенко, который стал генералом в 1901 году, всего 44 года, и был моложе подчиненных ему «бригадных» на шесть лет.

Обидно⁈ Еще как обидно честно тянувшим лямку строевым офицерам, и если бы не война, они бы только на пенсию ушли генералами. Так что Горбатовский был неимоверно рад получить под командование дивизию, хотя бригадой откомандовал только три месяца.

Резкое повышение, поймал «момент»!

— А их много, Владимир Николаевич — командующий армией, генерал-адъютант Куропаткин предпочитает иметь под началом не девять дивизий, а двенадцать, усиление на треть. И оно не мнимое, хотя количество батальонов сократилось с двенадцати до девяти — такая вот игра цифр. Дивизия станет более маневренной, за счет сокращения обозов, менее растягиваться на маршах, улучшится управление, ведь приказы я буду отправлять прямо в полки. Да и растянута такая дивизия по фронту будет меньше. К тому же приказано увеличить число китайцев вдвое, до тысячи человек. Носильщиками и нестроевыми в полки и лазареты назначать, окопы копать — саперные полубатальоны приказано развернуть в трех ротные батальоны именно за счет двух китайских рот. Ассигнования выделены, золото и серебро привезут в достатке — монеты предпочитают ассигнациям. Еду закупаем — цены небольшие, а им чашки проса хватает. Учтите, многие китайцы и манджуры японцев люто ненавидят, много обид от них перетерпели. Таких в первую очередь набирать нужно — отбоя от желающих не будет, они ведь защиту от нас получат и неплохие деньги — полтину в день, тем, кто стрельбы не побоится.

— Роман Исидорович, дивизию поровну разделим?

— По-братски, Владимир Николаевич, по-братски. Конный полк вам отдам, мне сводный казачий полк придадут из иркутского и енисейского дивизионов собранный — только прибыли в Ляоян. И 5-й Сибирский полковника Третьякова полк тоже мне оставят, тот, что позиции у Цзиньчжоу возводил, люнеты и траншеи. А вам предназначен 16-й стрелковый полк из дивизии Фока, у Бицзыво правофланговым стоит. Так что просто включите его в состав — он чуть на отшибе позиции занимает, так что разногласий с Александром Федоровичем не возникнет. Там и командный пункт барона Штакельберга будет — в штабе командующего почему-то ожидали высадки именно там, а японцы отправили десант к Дагушаню.

Кондратенко пожал плечами — развертывание дивизий походило на гадание на кофейной гуще. Штаб командующего, да и сам бывший военный министр, видимо сами толком не знали, где японцы отважатся на высадку, вот и старались прикрыть все направления. Для того и дивизии новые потребовались, и сверстаны они за сутки — в русской армии часто формировали всевозможные отряды, так что никого не удивляло, что в дивизии могут быть три полка, а то и пять, и даже шесть Мера своевременная, и практически безболезненная для дивизии. Им с Горбатовским хватило полчаса на справедливый «раздел» людей и имущества. Другим генералам еще проще будет — получат приказ выделить такой-то по номеру полк и артиллерийскую батарею, и сразу отдадут, куда деваться.

— По пехоте наши дивизии меньше, зато в артиллерии равны, и на эскадрон у нас больше, плюс пулеметная команда будет придана каждой дивизии — четыре есть, станет восемь — «уполовинят». Остальные моряки готовят — флотские пулеметы свои передали. И вот еще что — все перестановки необходимы — штаты исключительно под войну с японцами созданы, наши солдаты им должны показать кузькину мать. Так что ослабление мнимое — у нас уже двести лет регулярная армия, а нынешние, желтолицые противники сорок лет назад на бамбуковых палках между собою сражались. Справимся, на реке Ялу все атаки отбили три наших бригады против их трех дивизий, включая гвардию. Так что три полка пехоты вполне достаточно, ведь батальонов на один больше, чем в нашей прежней бригаде.

Голос Кондратенко звучал уверенно — он, как и его генералы, офицеры и солдаты, нисколько не сомневался в успехе войны. Ведь европейские армии всегда побеждали азиатов, чтобы они о себе не возомнили…

Старательно собранные японцами трофеи — брошенные орудия, зарядные ящики — хватит артиллерийскую бригаду вооружить. Никто в России не ожидал, что «макаки» будут так упорно сражаться, вдохновленные постоянными отступлениями русской армии, по отданным генералом Куропаткиным приказам. Попытка повторить план войны 1812 года оказалась неудачной, причем с самого начала. Не та война, непонятная она для народа…