Третий шанс

Глава 38

— Нужно продержаться — мы получаем попадания, но и японцы страдают от нашего огня, а им идти морем нужно. К тому же силы человеческие не беспредельны, они хлипче наших матросов, а шестидюймовый снаряд два с половиной пуда весит. Если не дадим им отдыха — «желтолицые» первыми устанут. На одном кураже долго не повоюешь…

Алексеев машинально достал массивную «луковицу» карманных часов, откинул крышку и посмотрел на циферблат — бой шел без всякого перерыва почти два часа, огонь среднего калибра японских броненосцев и броненосных крейсеров стал заметно ослабевать. Конечно, усталость людей сыграла свою роль, но так и «железо» тоже может ломаться. Особенно когда получает снаряд, начиненный пироксилином, который пробивает тонкую обшивку борта, и рвется внутри, благодаря замедленному действию взрывателя. И хотя внешне этого не видно, зато внутри разрушения и пожары нарастают. Но то русские снаряды, а вот японские действовали иначе — большинство были фугасами, и они взрывались моментально, как попадали в препятствие. Надстройки и трубы, трапы и каюты — все превращалось в искореженные железные конструкции, обгорелые. Пожары были повсеместно, но пока их тушили, но зато осколками выкашивало нижних чинов палубных дивизионов. В прошлый раз такого не случалось, впрочем, и сам бой шел от силы полчаса, но сейчас никто не хотел покидать арену сражения. И фатальные повреждения были редки — фугасные снаряды бесплодно взрывались на броневых плитах, не в силах пробить даже трехдюймовой толщины стальное препятствие, закаленное по методу Гарвея или Круппа.

— У противника отряд Степана Осиповича выбил из строя «Асаму» и «Адзуму», — контр-адмирал Витгефт совершенно не потерял хладнокровия, казалось, что ничто не способно лишить его спокойствия. — Осталось только добить поврежденные корабли, и если мы разойдемся контркурсами, то настигнем их на развороте.

— Зато Того на какое-то время сможет обстреливать корабли Макарова, а им лишние повреждения ни к чему. Нет, Вильгельм Карлович, пока этого не следует делать — подождем немного. А вот 'Рюрику пора выходить из боя, у него слишком серьезные повреждения.

— По всей видимости, у капитана 1 ранга Трусова свои соображения, раз он не обратил внимания на приказ своего флагмана. И он прав –и не прав одновременно. Пока есть возможности, то следует сражаться с неприятелем. Но все же стоит выходить из строя, чтобы провести хоть какой-то ремонт, потушить пожары, дать команде короткую передышку.

— Вы правы, Вильгельм Карлович, но лично я бы не стал выходить из боя — противнику ведь тоже от нас крепко достается. Хотя «Петропавловск» мы потеряли — случайное попадание, неимоверно редкое — «золотой выстрел». Ничего, бой еще не окончен, свое мы возьмем.

Алексеев насупился, нелепая потеря броненосца его обескуражила. Но в то же время и японские корабли имели серьезные повреждения — два средних броненосца уже можно было посчитать за один. А отряду Камимуры туго пришлось — два «асамоида» вышли из строя, и направились к «гарибальдийцам», что с отрядами Девы и Уриу едва отбивались от наседавших русских крейсеров. Теперь японцы получат поддержку от изувеченных кораблей, стрелять ведь они могут, и Безобразову придется отойти. А жаль, момент был выгодный — могли бы и настигнуть их. Под огнем трех броненосцев те не смогли бы выстоять — двенадцать дюймов слишком серьезные пушки.

— Ничего, ваше высокопревосходительство — у вице-адмирала Макарова три броненосца и… «Рюрик»!

Впервые голос Витгефта чуть дрогнул, и было от чего — большой русский крейсер вывалился из строя, и это был не отход для ремонта, который ему предписывался, ибо в таком случае корабль двинулся бы от противника, а не на него. С тремя очагами разбушевавшихся пожаров, весь в дыму, крейсер продолжал стрелять, начав крениться на борт. И словно дергался на ходу, закладывая циркуляцию в обратном направлении.

— Перо руля заклинило при начале поворота. Попадание в румпельное отделение — оно не прикрыто броней.

Голос Витгефта снова стал хладнокровным — остзеец справился с эмоциями. Зато наместник едва сдержал рычание и ругань, хотя отдавал себе отчет, что несмотря на выказанную доблесть, старый корабль было бы лучше в линию не ставить. Это его и Макарова ошибка, за которую расплатятся моряки «Рюрика». И в оправдание можно только сказать, что тогда бы пришлось ставить более скоростные «Россию» или «Громобой». Так что большого выбора, к сожалению, не имелось — нужно кем-то затыкать «дыру», и лучше кораблем которого меньше жалко.

— «Собачки» Девы кинулись к «Рюрику», с ними миноносцы, — взволнованно произнес великий князь Кирилл Владимирович, прижав бинокль к глазам. И тут же громко доложил:

— Вирен выходит из боя и следует к «Рюрику» пересекая японским крейсерам курс. За «Баяном» идет «Богатырь»! И наши миноносцы тоже — вот будет свалка за тело Патрокла…

— Ваше императорское высочество, — голос Алексеева зазвенел от ярости — тоже мне «черный ворон» нашелся, «каркает» раньше срока, когда на душе и так тошно. — Не время для примеров из мифологии древних греков, но ее, вам, несомненно, положено знать.

— Виноват, ваше высокопревосходительство.

С небольшой паузой отозвался великий князь, сообразив, что «ляпнул», пристыженно притих под осуждающими взглядами офицеров. Алексеев же напряженно смотрел за ситуацией — Макаров не стал возвращаться к поврежденному «Рюрику» что крутился на месте, его три оставшихся броненосца продолжали ожесточенную перестрелку с крейсерами Камимуры, словно ситуация совершенно не изменилась. Хотя, так оно и было — «Рюрику» ведь предлагали выйти из строя, вот он и «вышел». Но обвинять Трусова в произошедшем нельзя — в таких ситуациях каждый имеет право выбора, выйти из боя или продолжить сражаться рядом с товарищами.

Крейсера Девы, старые знакомые «Читосе», «Такасаго» и «Иосино» прорваться к «Рюрику» не смогли. Им перерезали курс «Баян» и «Богатырь», открыв по японцам стрельбу полными залпами. Зато вражеские миноносцы проскочили, дождавшись своего момента — крутились в стороне и тут рванули на полных парах. Их встретил отставший «Гайдамак», что прикрыл собой тяжело поврежденный крейсер. И установленные на нем три 75 мм пушки Кане сказали свое слово — Евгений Иванович отчетливо видел, как два 150-ти тонных миноносца запарили, и беспомощно остановились. И хотя пять прорвавшихся корабликов встретили огнем шестидюймовых и противоминных пушек, наместник заметил пуски торпед почти в упор, от которых большой корабль просто не мог отклониться. И две попали в обреченный «Рюрик» — в небо взметнулись белопенные султаны воды.

И только сейчас нагрянули русские дестройеры, учинив убийцам бойню — под шквалом 75 мм и 47 мм снарядов те тонули один за другим, но дело свое совершили, корабль стал ощутимо заваливаться, с него принялись лихорадочно снимать команду.

— Хорошо, что «Амур» взяли, как чуяло сердце, — пробормотал Алексеев сквозь стиснутые зубы — нелепая потеря двух кораблей жгла ему душу, накатывало бешенство, для отчаяния не оставалось места. Хотя почему нелепая — в бою таких нет. Да и «Рюрик» самый слабый корабль из всех, которые поставили в линию баталии. И его потеря не столь значима как гибель «Петропавловска» — и ход сражения нисколько не поменялся. Японцы могли торжествовать, вот только серьезного перевеса в силах они не получили. Но одно дело сильно поврежденные корабли, пусть четыре, включая пару броненосцев, и совсем другое два потопленных, пусть и не из числа лучших.

— «Читосе» горит! Дал ему Вирен!

Снова встрял со своей репликой неугомонный великий князь, но на этот раз наместник не стал его одергивать — русские получили повод для радости. «Собачки», наконец, нарвались, первого раза им от «Дианы» не хватило, и последовал второй, куда более жуткий в виде броненосного крейсера с двумя восьмидюймовыми пушками в башнях. Да и следовал за ним не менее опасный корабль — построенный в Германии «Богатырь» имел бортовой залп из девяти шестидюймовых пушек, что обрушили шквал огня. И флагманский крейсер Девы был «стреножен», потеряв ход. Два других корабля рванули прочь, что было правильным решением — схватка для них была самоубийственной во всех смыслах.

— Топите, гадину, на дно его!

Весь накопившийся гнев вылился наружу при виде первого победного зрелища — «Читосе» буквально нахватался снарядов с десяти кабельтовых, и стал тонуть, причем гораздо быстрее, чем погибающий «Рюрик». Толстые скосы броневой палубы не смогли противостоять башенным 203 мм пушкам — один снаряд пробил все же плиты, и, судя по вырывавшимся клубам пара и языкам огня, разнес котельное отделение, вызвав разрушения похлеще подрыва на мине или попадания торпеды…

Типовая японская «собачка» — в водоизмещение всего четыре тысячи тонн японцы втиснули мощные машины, которые позволяли развить скорость в 22 узла, и вооружение, достойное броненосного крейсера типа «Баян». Расплатой стала живучесть — самые большие потери именно среди кораблей этого класса…