Третий шанс

Глава 27

— А ведь у них ничего не вышло ровным счетом — хотя пятеро против троих, и броненосцы строились англичанами!

Адмирал Алексеев ощерился — как моряк он знал, что японский флот имеет достаточно грозный состав, причем не просто из новых кораблей, большинству из которых нет и десяти лет, но построенных на европейских верфях. Причем львиная доля приходилась на английские верфи, «владычица морей» имела заработанную долгими не то, что годами, веками, репутацию. И сейчас в бинокль он легко узнавал по надстройкам японских броненосцев их британские прототипы, причем более «улучшенного» варианта. Головным под вице-адмиральским флагом шел двухтрубный «Микаса», построенный по типу новейшего «Формидейбла», и в отличие от всех других «японцев» имел лучшую мореходность — не «зарывался» носом в волны. И вооружен чуть лучше прототипа — в среднем калибре семь 152 мм пушек, а не шесть, и броня крупповская, а не гарвеевская, менее прочная. А вот второго броненосца этого типа «Асахи» не было видно.

Затем место в строю занимали два трехтрубных броненосца, вторым и замыкающим в строю — «Хатцусе» и «Сикисима». Это были представители улучшенной версии «Маджестика», с полным броневым поясом, и по своим главным характеристикам мало отличались от «Асахи» — те же 15 тысяч тонн водоизмещения, броня гарвеевская, 18 узлов скорости и соответствующий набор пушек — 4–305 мм в башнях и 14 стволов 152 мм среднего калибра. Всей этой троице в русском флоте соответствовали построенные во Франции и САСШ «Цесаревич» и «Ретвизан», что были на две тысячи тонн поменьше, и имели в среднем калибре дюжину шестидюймовых пушек. А вот третий и четвертый японские корабли были «первенцами» среди всех эскадренных броненосцев, имея своим «прародителем» опять же «улучшенный» тип британского корабля «Ройял Соверен». Заметно меньшие — всего двенадцать тысяч тонн водоизмещения и при неполной схеме бронирования, в которой оконечности не прикрыты поясом, зато цитадель прикрывалась толстенными плитами. Все как на «Полтавах», которым они примерно соответствовали по всем характеристикам, кроме скорости — та была намного больше — 18 узлов. Небольшое отличие еще в артиллерии — десяток шестидюймовых пушек, тогда как на русских броненосцах «стандартная» дюжина.

Они и стреляли главным калибром медленно, и как-то «рывками» — причину этого наместник не мог понять. Дадут четыре залпа, потом возвращают орудийные башни в диаметральную плоскость, и спустя семь-восемь минут снова дают четыре относительно быстрых выстрела каждым из четырех двенадцатидюймовых стволов. Явно какой-то дефект присутствует, причину которого понять невозможно, скорее всего, в подаче, что спрятана в толстых броневых кольцах барбетов.

Зато башни всех трех русских броненосцев били с методичной размеренностью, да «надрывался» средний калибр, буквально «плюющийся» снарядами. Так что все его три броненосца отчаянно сражались против пяти, но большую часть времени против фактически трех — когда «Фудзи» и «Ясима» регулярно «умолкали» своим главным калибром.

— А вот и Дальний, бухта Керр на траверзе, — совершенно спокойным голосом произнес Витгефт, казалось, что его полнейшая невозмутимость настолько врожденное качество, что вытесняет все другие чувства. — Теперь о канонерских лодках можно не беспокоиться, «Амур» и «Лейтенант Бураков» давно пришли в гавань.

— Надеюсь, у Степана Осиповича все в порядке, — пробормотал наместник, и даже не поморщился от неожиданной встряски броненосца. По всей «Полтаве» пошел звон как от перетянутой струны — палубный настил под ногами задрожал, с непривычки многие матросы падали, других уносили в лазарет с переломами костей ног, а то и ступней. Таковы результаты попадания тяжелых 305 мм снарядов в толстый броневой пояс — чудовищная вибрация, от которой порой казалось, что корабль живой, и стонет также как люди. Потому и казался броненосец всем матросам их самым настоящим домом. А на берегу, в казармах флотских «экипажей» они лишь в гостях.

— Вице-адмирал Макаров знающий и опытный моряк, к тому же погода соответствует. У него броненосцы и крейсера как раз для такого волнения, а вот на японских кораблях задраят нижние орудийные казематы — иначе будет угроза затопления. Мне иной раз кажется, что вмешалось само провидение, чтобы уберечь христианское воинство от язычников, помочь ему одолеть врагов в этой войне.

Столь высокопарной речи от своего обычно молчаливого начальника штаба Евгений Иванович не ожидал, как и великий князь Кирилл Владимирович. Но причуды Витгефта были давно известны, так что не стоило на них уделять внимание — кто из адмиралов без блажи. Были и таки, причем в немалых чинах, даже Морским ведомством управляли, что в непотребном виде, снявши флотский мундир, по кабинету расхаживали в «костюме» прародителя Адам до его грехопадения.

— Надеюсь, ваше высокопревосходительство помнит, что на траверзе острова выставлено минное заграждение, чтобы ограничить возможность маневрирования флота противника, буде он начнет обстрел с северной стороны. Если мы прижмемся поближе к мысу, то японская колонна как раз зацепит его край, пройдет по нему. Если она не разорвет дистанцию из-за боязни обстрела наших береговых батарей.

— Какие батареи, Вильгельм Карлович, не смешите. Два девятидюймовых орудия с «Гремящего» и «Отважного». Да парочка «ретирадных» пушек, с них же и снятых. Это не береговые батареи, а одни слезы. Но ваше предложение я принимаю, японцы могут и не отвернуть, судя по их настойчивости. Того явно хочет выбить хоть один наш броненосец, но забывает, что в такую погоду на море нужно опасаться всякого рода «случайностей».

Распорядившись чуть подправить курс, Алексеев закурил папиросу, мрачно взирая на ведущие огонь броненосцы. По давней традиции, флагман мог курить на мостике и в рубке, другим подобное категорически запрещалось — есть для адмиралов статусные привилегии. И сейчас покуривая, он размышлял, что нужно делать дальше и сильно тревожась о судьбе двух броненосцев и семи крейсеров, что сейчас где-то дрались, и совершенно неизвестно с каким результатом.

— Береговые батареи открыли огонь… ептыть!!!

Рядом раздался голос флаг-офицера, который тут же «надломился» и выдал матерное словцо. И это слово тут же машинально повторил и сам Евгений Иванович, не в силах поверить удивительному зрелищу. После первого всплеска по курсу замыкающего кильватер японского броненосца последовало точное попадание восьмипудового снаряда — была видна яркая вспышка разрыва на кормовой надстройке. Такое бывает, особенно с дурости, тогда повезти может невероятно. Но тут же из-под днища «Сикисимы» вылетел огромный белопенный султан, взметнулся в небо выше мачт, закрыв корабль завесой из дыма и воды. Раздались радостные крики, и «понеслась» забористая, ликующая ругань всех собравшихся в рубке офицеров и нижних чинов и вполне понимаемая, стоило показаться вражескому броненосцу.

Зрелище было впечатляющим — потеряв ход, осев кормой, «Сикисима» из величественного корабля превратился в его жалкое подобие. Моментально стало ясно, что таким «подарком» судьбы следует немедленно воспользоваться и добить неприятеля. Ведь японцы торпедировав «Ретвизан» с «Цесаревичем» не смогли их утопить, и теперь оба броненосца отремонтированы и снова готовы войти в строй эскадры. Повезло, что эскадра стояла на внешнем рейде, и смогли дотянуть поврежденные корабли до спасительной отмели.

— Сваливаемся с неприятелем, пока японцы в растерянности пребывают! Теперь четверо против троих и скорость значения не имеет! К тому же у двух броненосцев задержки в стрельбе главным калибром!

Евгений Иванович ощерился, прекрасно понимая, что сейчас бой превратится в свалку, и дистанция будет близкой. Причем, русские броненосцы получили поддержку своей береговой артиллерии, пусть немногочисленной, но вполне «зубастой», как выяснилось…

Корабли русского флота были популярны в европейских странах до начала войны с японцами…