Трезуб-империал

Володимир, около дома Ревы, 8:50.

— Сейчас убийцу и вычислите? — спросил водитель служебной «Волги». — Отпечатки, думаете, остались?

— Не знаю, — Северин Мирославович напряженно вглядывался в мельтешение домов. — Тот парень допил пиво и… ну… выбросил бутылку. Так что могли и остаться. Вот только было это две… э-э-э… недели назад. Дождь мог смыть следы со стекла. Дворник мог забрать бутылку. Мало ли что еще…

Машина ехала вверх по улице, распугивая гусей.

— И вообще, следил — не значит… ну… убил.

Сетчатый забор вокруг дома Ревы вынырнул из-за очередного куста и зарябил в боковых окнах «Волги».

— Стой, приехали!

Автомобиль притормозил, и Сквиру качнуло вперед. Он открыл дверцу, выскочил из машины и тут же решительно нырнул в самую гущу кустарника.

— Он тут был, — бормотал капитан. — А где еще?

Северин Мирославович попытался поставить себя на место следившего. Где именно он стоял бы? Как пригнулся бы, увидев выходящего Реву? Как выбросил бы бутылку? Так? Нет, эта рука должна быть свободной. Значит, левой. И бросил в сторону и чуть назад, за себя.

Капитан повернул туда голову.

— Что-то блестит! — обрадовался он.

На земле, в нескольких шагах от угла забора, лежала пустая бутылочка из-под валерьянки. Маленький аптечный пузырек. На его коричневое стекло налипла грязь.

— Не то! — вздохнул Северин Мирославович.

Взгляд капитана нетерпеливо запрыгал по пучкам травы, пробивавшимся среди вечно сырых комьев грязи.

— Вон она! — крикнул водитель, уже стоявший рядом.

Между стволами двух разросшихся кустов, в самом хитросплетении веток и травы, поблескивала изумрудным стеклом бутылка из-под пива.

Сквира, улыбаясь, повернулся к шоферу:

— Понятых!

И нагнулся над находкой, демонстративно заложив руки за спину.

— Свежая, — приговаривал он, — едва успела пылью покрыться. Влаги, правда, много…