Трезуб-империал

Володимир, центр города, 10:50.

Северин Мирославович был в приподнятом настроении. Утро, начинавшееся так тяжело, все же выдалось неплохим. Совсем не плохим. Отпечатки пальцев на бутылке имелись. И их уже передали в Луцк и Киев. Сквира был полон надежд…

Капитан и Кранц-Вовченко шли мимо православной часовенки, заколоченной и одинокой. Было холодно. Кусты в сквере рядом колыхались под порывами ветра. Поля старухиной шляпы трепетали. Одежда обоих уже давно покрылась россыпью мельчайших капелек.

Марта Фаддеевна указала рукой на башню ПТУ, возвышавшуюся над перекрестком.

— Давайте отвлечемся. Знаете, что это?

— Вы о чем? — удивился Сквира. — Это ПТУ.

Старуха улыбнулась.

— Это башня возведенного шестьсот лет назад монастыря Псов Господних, доминиканцев.

Сквира изумленно посмотрел на старуху. Та, видя его реакцию, слегка поклонилась на мужской манер, будто сорвала шквал аплодисментов.

— Реальный мир не менее странен, чем ваши головоломки. Одно из зданий современного ПТУ может на поверку обернуться средневековым монастырем!

Северин Мирославович несколько мгновений рассматривал башню, потом перевел взгляд на Марту Фаддеевну.

— Я прочитал лекцию, которую Рева написал после вашего спора. Ничего националистического в ней не нашел. С этой стороны, вроде бы все ясно…

— А вы, оказывается, до сих пор националистов ищете! — Кранц-Вовченко даже руками всплеснула.

— Мне нужно заключение писать, — угрюмо буркнул капитан. — Но вот что я не понял… О чем там, собственно, было спорить? Все, вроде бы, очевидно — сюзерен умер, его брат умер, их племяннику налили яду…

— О фактах спорить действительно глупо, — кивнула старуха. — Лучше спорить о том, что эти факты означают. Если, конечно, хотите развлечься, а не поругаться. Была ли гибель Галицко-Волынской державы предрешена? Это случайность или следствие закономерности? — Дама заглянула в глаза Сквире, проверяя, вникает ли он в суть. — Орест, осел упрямый, твердил, как учебник за седьмой класс: историческая неизбежность. Пришлось перемыть косточки всем несчастным Романовичам, чтобы доказать ему: все в гибели того государства — случайность!

— Так вы победили в том споре?

— Ваш вопрос выдает сомнения, — холодно проворчала старуха.

— Ну… — капитан замялся.

— Думаете, тема яйца выеденного не стоит?

Северин Мирославович опять не нашелся, что сказать.

— В истории на самом деле было много случайностей. Вот вам простой вопрос: могла ли Русь остаться непокоренной монголо-татарами?

— Так ведь… — Сквира настороженно посмотрел на Марту Фаддеевну. — Феодальная раздробленность, отсталые воинские приемы…

— Хан Угэдэй умер в декабре тысяча двести сорок первого года, — перебила его старуха. — От некоего вялотекущего хронического заболевания. От этой болезни он мог умереть и на год раньше, и на год позже. Дата его смерти — случайность.

Капитан неуверенно кивнул.

— Из-за смерти Угэдэя все потомки Чингисхана, в том числе и Батый, должны были прервать то, что в тот момент делали, и срочно вернуться в Орду, на выборы нового хана. Для Польши и Венгрии, не менее феодально раздробленных и отсталых, чем Русь, это было чудо — монголо-татарское войско, прежде не знавшее ни одного поражения, вдруг развернулось и ушло обратно на восток. Каково!

— Ну да… — нерешительно протянул Северин Мирославович.

— Если надо всем довлеет историческая неизбежность, Польше и Венгрии следовало пасть, как до этого пали русьские страны. Ан нет. Батый ушел, и Польша и Венгрия выжили. Теперь представьте себе, что хан Угэдэй умер на год раньше. И тогда точно такое же чудо случилось бы для Галицко-Волынской земли. Хан Угэдэй также мог умереть и на год позже, и тогда двое из трех врагов Малой Руси, Польша и Венгрия, лежали бы в руинах, как и галицко-волынская земля. Понимаете? Однако все кончилось наихудшим из возможных вариантов — страна разорена, враги остались нетронутыми… — Марта Фаддеевна повернулась, чтобы увидеть реакцию Северина Мирославовича.

— Интересно, — сказал тот несколько растерянно.

— Я вас опасаюсь! — прошипела старуха. — У вас такое богатое воображение! — Она легко перепрыгнула через бурный поток, несший дождевую воду из двора ПТУ на проезжую часть. — Исчезновение королевства Руси было не меньшей случайностью, чем спасение Польши и Венгрии за век до того. Чтобы государство Романа Великого кануло в Лету, требовалось, чтобы подряд, одно за другим, произошли четыре маловероятных события…

— В мелкой, ничего не значащей стычке погиб монарх, — Сквира почесал лоб, вспоминая. — В тот же день погиб его младший брат и наследник. Был отравлен и умер бездетным их племянник. Умерла бездетной дочь младшего брата, жена унаследовавшего через нее государство нового правителя.

— Вот именно. Четыре раза подряд ключевые фигуры этой странной истории умирали молодыми, не оставляя после себя наследников мужского пола. Какие шансы, что такое случится один раз? А что произойдет во второй? Ну, как у вас с математикой? Четыре маловероятные события, случившиеся одно за другим?

— Да, это все действительно звучит довольно странно, — развел руками Сквира. — Но… Какая разница, случайность или закономерность погубила государство Романовичей?

— Для Ревы, человека, который любит свой город? Столицу того испарившегося королевства?

— Почему же тогда он защищал теорию неизбежности гибели этой страны?

— Думаю, так Оресту было проще с этим сжиться, — пожала плечами старуха. — Не так горько и обидно.

— Да, наверное, — вздохнул капитан.

— Там было еще одно ключевое лицо — боярин Дмитро Дедько, наместник князя на Галичине. На нем держалось хрупкое равновесие сил в этой части Европы. Однако к тысяча триста сорок девятому году он умер. Польский король Казимир ІІІ немедленно заручился нейтралитетом монголо-татар и захватил галицкую часть княжества. Это был конец Галицко-Волынской Руси. Через сто пятьдесят лет после ее основания Романом Великим. …

Сквира и Кранц-Вовченко подошли к музыкальной школе. Из двухэтажного здания доносились фортепианные аккорды, завывания труб и нежные голоса скрипок. Тут же, напротив, через улицу, находился райотдел милиции. У входа, под навесом, курили двое сержантов. Увидев Сквиру, они несколько подобрались и дружно ему закивали.

— Ну, и в качестве анекдота, — добавила Марта Фаддеевна, — поверите вы или нет, но разрозненные земли державы Романовичей продолжали оставаться автономными еще на протяжении ста лет после этих событий, а их королевский статус продержался вообще вплоть до тысяча девятьсот восемнадцатого года.

Отстраненная, несколько насмешливая манера говорить сейчас куда-то пропала. Вместо сухой циничной старухи Сквира видел увлеченную женщину.

— Еще шестьдесят пять лет назад в составе Австро-Венгрии существовало Королевство Галичины и Володимерии.

Сквира нырнул в калитку ограды Успенского собора и повел Кранц-Вовченко по дорожке к боковым дверям, служившим входом в краеведческий музей.

— Все эти погибшие короли и нерожденные дети, альянсы и союзы, жадные родственники и яды, амбиции и нереализованные перспективы… Я не понимаю, как могло случиться, что история, которой уже более шестисот лет, оказалась связана с гибелью двух человек в наше время?