Твой ход, аниран

Часть 7. Глава 11.

Нашей дружной командой, пылавшей праведным гневом, мы покинули Зал Советов. Но длинный коридор, который вёл в другое крыло королевского дворца уже был оккупирован: в компании подхалимных святых отцов, в компании пары десятков храмовников, первосвященник Астризии упёрся в живую стену из королевских гвардейцев. Незнакомый сотник никак не хотел его пропускать, чем лишь подогревал готовое излиться бешенство.

- Что здесь происходит!? – увидев неприятную картину, услышав разговор на повышенных тонах, новый король поспешил показать, кто здесь самый главный. – Что за шум?

Перебранка моментально затихла. Все взгляды сосредоточились на Тревине.

Но ему этого показалось мало.

- На колени! – стальным голосом приказал он, картинно указав пальцем на пол перед своими ногами.

Слабохарактерных святых отцов злой вид властного монарха моментально отрезвил: почти вся свита Эоанита пала ниц. Но сам он кланяться не торопился. Как и представители военизированного крыла церкви.

- Мне что, нужно повторять? – глаза Тревина недобро сверкнули. Похоже, в этот момент он желал собственноручно отвесить первосвященнику размашистую пощёчину.

Новый голос и сверкающие глаза помогли сомневающимся принять правильное решение: на колени опустились абсолютно все. И храмовники, и гессеры.

Но Эоанит даже не пошевелился.

- Я пришёл побеседовать с посланником небес, - спокойно произнёс он. Зарождающееся бешенство, которое он планировал расплескать на рядовых гвардейцев, сошло с его лица, как первый снег под ярким солнцем. – И я крайне недоволен.

- Я должен испытывать определённые переживания по поводу недовольства тех, кто обязан мне подчиняться? – лицо Тревина наливалось кровью. Мне, как тому, кто стоял к нему ближе всех, даже стало немного не по себе. Я видел Тревина всяким. Но никогда не видел столь злым. - Ты забыл, где находишься, Эоанит? Здесь не Храм, где испуганные девушки рассыпают лепестки сессилии тебе под ноги. И разговариваешь ты не со своей кухаркой. Ты разговариваешь с королём! Я хочу сейчас же увидеть, что ты это понимаешь.

Очередная оглушающая тишина звучала громче самой громкой сирены. За одно мгновение атмосфера накалилась до предела. Я даже успел испугаться, представив, что очень неглупый глава местной церкви примет неверное решение. И тогда последствия для него необратимы. Ведь даже дурак не мог не понять, что новый король вполне осознанно решил унизить первосвященника Астризии на глазах у всех. Он легко мог затушить необязательный конфликт. Но выбрал путь самоутверждения.

К счастью для Эоанита, он действительно был хоть и гордый, но далекой не глупый человек. Да и одет к тому же в цивильные одежды. Поэтому припасть на одно колено ему не составило труда, когда через пару секунд сомнений он всё же принял верное решение.

- Прошу прощения, Ваше Величество, - вежливо произнёс он от пола. – До меня дошли крайне нехорошие вести и я не сдержался. Обещаю, впредь это не повторится.

Вряд ли кто в нашей компании поверил слову Эоанита. Но, тем не менее, Тревин разрешил всем подняться с колен при помощи небрежного движения властной руки.

- Что ты хотел, первосвященник Астризии? – совсем другим тоном задал вопрос он.

- Всё того же, Ваше Величество, - беседы с посланником небес.

- Он тоже тебя искал. Как удачно, - Тревин бросил многозначительный взгляд в мою сторону. – Пожалуй, я вас оставлю. Вам обоим есть, что сказать друг другу, - взмахнув рукой, как бы приказывая остальным следовать за ним, король бесстрашно прошёл через ряды храмовников. И от пола никто даже взгляда не поднял.

И лишь когда Его Величество удалился, Эоанит уставился на меня, как начальник на нерадивого подчинённого. Ноздри его длинного носа хищно раздувались, а глаза сверкали гневом.

До меня моментально дошло, что планировал ворваться в Зал Советов он не ради дружеской беседы. И, уверен, не побрезговал бы постучать в дверь собственным кулаком.

- Ты, я вижу, не уймёшься, - весьма оригинально начал Эоанит.

- И не собирался даже, - бесстрашно подтвердил я, не имея ни малейшего понятия, о чём он ведёт речь.

Эоаниту всегда общение со мной давалось непросто. Наверное, за всё время я один или два раза дал слабину. Но все дальнейшие наши разговоры проходили под мою диктовку. И он не мог этого не учитывать.

А потому постарался собственный гнев засунуть куда подальше.

- Ты ведёшь себя крайне неосмотрительно, аниран, - он пытался держать себя в руках, но всё равно говорил чересчур громко. Кроме меня и моих друзей, его, наверное, хорошо слышали и остальные невольные зрители. – До меня дошли слухи, что ты планируешь меня сместить. Ты кем себя возомнил? Думаешь, я позволю тебе совать нос в мои дела? Останусь сторонним наблюдателем?

Я едва удержал под контролем морду лица. Часа не прошло, как я вынес на рассмотрение столь тайное предложение, а уже кто-то проболтался.

Хотя с другой стороны: возможно, проболтался кто-то из тех, к кому святой отец Эриамон обращался за поддержкой. С кем поделился секретной идеей и, возможно, обещал нечто вкусное в награду. И кто-то из очередных двуличных духовников, которые в лицо обещают одно, а за глаза выдают все подробности, поспешил Эоаниту донести, чтобы выбить для себя вознаграждение пожирнее.

Было отчего зубами заскрипеть.

Впрочем, в мешке утаить это огромное шило всё равно бы не удалось. Остаётся лишь одно - перейти в наступление.

- Шпионы твои не дремлют, первосвященник Астризии, - с наигранным равнодушием произнёс я. – Но раз узнал – так узнал.

- Ты совсем страх потерял, аниран? - от возмущения Эоанит чуть ли не на цыпочки привстал. - Ты думаешь, я - безвольный Муадан? Думаешь, я тебя заранее испугаюсь и смирюсь с любым принятым тобой решением? Или отвечу, как ты того заслуживаешь?

- Ты - обуза, Эоанит. Кандалы на ногах несчастной страны, - я решил говорить откровенно. - Ты много зим подряд топишь её в болоте под названием «смирение». И я решил, что с меня хватит. Твоё время подошло к концу.

- Кто ты такой, чтобы решать!? – быстро утратив над собой контроль, Эоанит заорал мне прямо в лицо. - Ты – никто! Ты – один из! Ты драксадар, а не милих! С чего ты взял, что у тебя достаточно полномочий, достаточно влияния, чтобы тягаться со мной!? Ты действительно считаешь, что я позволю тебе созвать конклав?

Лучше бы он не визжал, как истеричка, конечно. Когда на меня смотрят таким взглядом и визжат, разбрасывая при этом слюни, я начинаю заводиться. А когда я завожусь, собеседнику можно только посочувствовать. Ведь нанести болезненный удар я могу не только словами, но и кулаком.

- Я бы рекомендовал тебе, неудачливый первосвященник Астризии, следить за тем, что кроме смрада выбрасывает в мир твой рот. Ведь, как я тебе уже когда-то обещал, шутить с тобой я не намерен, - я смотрел Эоаниту прямо в глаза. - Ты показал себя неумелым управленцем. Ты показал себя неумелым инженером душ. При тебе страна, погружённая в тотальное отчаяние, стремительно неслась в пропасть. Не появись я тогда, когда появился, половина жителей Астризии истощила бы себя самобичеванием. А вторую половину разбойники, дезертиры и наёмники самфунна, шастающие по стране как у себя дома, продали бы в рабство. А те «избранные», которых ты планировал ввести в круг подконтрольного тебе посланника небес, славили бы тебя, склонялись бы в почтении и жрали с твоих кровавых рук только потому, что приспособились. И продали бы за гроши, лишь только появился бы кто-то более могущественный. Продали и потоптались бы на могиле.

- Ты слишком глуп! Слишком невежественен, чтобы рассуждать, - презрительно скривил рот Эоанит. – Ты не видел падение «карающего огня» своими глазами. Ты не столкнулся с необъяснимым ужасом. И не имеешь даже представления о том, что происходило в первые зимы. А страна быстро приходила в упадок. Чернь утрачивала веру, чернь жила в постоянном страхе. Только богобоязненной волей, только силой смирения можно было не допустить развала. Только так можно было удержать страну под контролем.

- Да-да, конечно, - я фыркнул не менее презрительно. Ведь не верил этому подонку ни на грамм. - А самому себе создать условия, где тебя все будут превозносить. Где тобою будут восхищаться. Где не король правит государством, а бестолковый религиозный деятель, которому наплевать на народ. Просто признайся, что тебя всегда манила власть. Лишь ради неё ты старался. Ради того, чтобы вместе с послушным анираном-марионеткой управлять Астризией.

- Это вздор. Твои предположения не имеют под собой основы. Я всегда беспокоился о судьбе страны. Всегда беспокоился о судьбе мира. Личное обогащение и власть над чернью никогда не интересовали меня в той степени, в которой интересует всеобщее исцеление. Это - моя единственная цель.

- Боюсь, твои цели, Эоанит, уже никого не интересуют, - спокойно сказал я. - Ты не смог завоевать доверие посланника небес. И никогда не пользовался доверием нового короля. Пришло время тебе сойти со сцены.

- Я не позволю тебе меня устранить, - Эоанит оказался в опасной близости. Смотрел свысока и даже посмел пальцем ткнуть в мою грудь.

- Знаешь, честно тебе признаюсь: я очень стараюсь держать себя в руках, чтобы не устранить тебя прямо здесь. Своими руками, при свидетелях, - я выразительно посмотрел на его палец и дождался, когда палец медленно отдалится от груди. – Я часто над этим раздумывал, Эоанит. Ведь есть основания, ты ж не станешь отрицать? Но что-то меня останавливало. То ли моё желание сделать так, чтобы как можно больше жителей этого мира дождались спасительного исцеления. Даже ты… То ли моё отношение к ценности человеческой жизни, которое я принёс из своего мира, несмотря на перерождение. А может, я просто хотел дать тебе шанс. Я надеялся, что ты исправишься. Но, судя по всему, это невозможно. Поэтому скажу тебе лишь один раз: если ты ещё раз прикоснёшься ко мне, второго пришествия Триединого не дождёшься. Всё ясно?

Руку Эоанит всё же убрал. И даже инстинктивно спрятал её за спину.

Но, в отличие от конечностей, рот свой контролировать он не умел.

- Никто в этом мире не сможет лишить меня того, что я создал собственными руками. Никто! Ни Триединый, ни, уж конечно, будущий драксадар, - казалось, Эоанита душит такая ярость, что ему едва удаётся сдерживаться. - Ты хочешь воевать со мной? Тогда готовься нести потери. Я легко могу обрушить всё, что ты построил. Я поставлю на кон благополучие государства, если ты осмелишься продолжать весьма опасную игру. А если не смогу добраться до тебя, смогу причинить вред, так или иначе. Я выберу тех, кто тебе близок, и нанесу безжалостный удар. А если и тогда до тебя не дойдёт, что первосвященник Астризии тебе не по зубам, поверь мне, я не постесняюсь поднять руку на твою супругу. Я знаю, как усмирять строптивых женщин… Но и это не всё. Есть ещё тот, кто тебе дорог. Маленький и беззащитный. И если ты не отступишься…

Это был край. Я старался сохранять спокойствие даже когда этот выродок угрожал Дейдре. Но когда он заикнулся, что может причинить вред Элазору, я утратил над собой контроль.

Хорошо хоть это был я, а не сидящий внутри эмбрион.

- А ну повтори ещё раз, что сейчас сказал!

Эоанит был выше меня, но я сильнее. В одно движение я выпустил на волю энергетические клинки, левой рукой схватил первосвященника Астризии за грудки и дёрнул на себя.

Ноги Эоанита подкосились. Он вновь оказался на коленях. А практически в его нос упирались клинки.

- Защищать Его Святейшество!

- Защищать анирана!

Грозные голоса раздавались со всех сторон. Кричали гессеры, кричали храмовники, кричали мои друзья. А Сималион с Ибериком, как я краем глаза успел заметить, обошли меня с двух сторон, обнажили клинки и теперь угрожающе вращали ими перед вражескими глазами.

- Фи-и-и-ть! – это пропела тетива Феилинового лука. Он метко пустил стрелу и угодил во что-то металлическое. Я не понял, во что он попал, но услышал как лязгнул упавший на пол меч.

Шум немного меня отрезвил. Всё ещё держа Эоанита за шкирку, я бегло осмотрелся: храмовники и гессеры стояли друг напротив друга, как регбийные команды. Все с обнажённым оружием. Ещё мгновение – и раздастся свисток. И тогда ринется стенка на стенку.

- Всем стоять!

- Всем стоять!

К моему удивлению, я остался не одинок в своём вопле: точно такой же выкрик вырвался изо рта Его Святейшества. Он, как и я, совершенно не планировал доводить очередной обмен недружелюбными мнениями до кровопролития.

Осознав это, я немного успокоился. Похоже, Эоанит специально меня провоцировал. Он пришёл не только, чтобы мягко пожурить, но и чтобы попытаться вывести из себя. Он хотел проверить, не выберется ли наружу драксадар. Не покажет ли свою уродливую морду. И тогда, возможно, криков «защищать драксадара» не раздалось бы. Тогда и гессеров, и храмовников ему бы удалось на меня натравить.

Сука… Какая же хитрая падла.

- Я тебе обещаю, Эоанит, - я наклонился прямо к его носу и тихо прошептал. – Если ты хотя бы взгляд бросишь на тех, кто мне дорог, я вырежу твоё сердце. Не небесным оружием, а самым тупым ножом, который найду на королевской кухне.

Страха на его лице я так и не заметил. Некоторое любопытство, я бы сказал. Но не страх.

- Ты – язва. Язва на теле Астризии, - в ответ прошептал он. – Ты будешь гноить всё сильнее и сильнее. И придёт день, когда гной вытечет наружу… Ты всех нас погубишь.

- Это не тебе решать, - я брезгливо оттолкнул его, и увидел, что храмовники с гессерами не спешат опускать оружие. – Я справлюсь с той ношей, которую несу. Твоя задача заключается лишь в том, чтобы стоять в стороне. Никогда не забывай, кто я такой и на что способен.

- О-о-о-о, я никогда не забуду о том, сколько бед может причинить драксадар, - прищурившись, ответил Эоанит. – Поэтому стоять в стороне не собираюсь. Я стану непреодолимой преградой на его пути.

- Ты сейчас стоишь на пути милиха, первосвященник Астризии, - без всякого почтения высказался услышавший нас Сималион. Он никогда за словом в карман не лез. – Иван уже сделал для мира гораздо больше, чем ты. А у тебя были зимы и зимы на властвование. Отойди и не мешай ему спасать нас.

Эоанит бросил на Сималиона сердитый взгляд. Он знал, кто это такой, знал, что имеет определённый статус в Обертоне. И подобное вмешательство вполне мог стерпеть.

- Вы все слепцы, если не замечаете очевидного. Придёт время, вы станете молить Триединого, чтобы он отмотал время назад. Но будет уже поздно.

Эоанит медленно поднялся с колен и картинно отряхнулся. Затем одарил меня весьма многообещающим взглядом, развернулся и удалился, не прощаясь. А за ним поплелись вусмерть перепуганные святые отцы. И чуть менее перепуганные храмовники, которые, даже удаляясь, не опустили оружие.

А я смотрел ему вслед и приходил к выводу, что конклав неизбежен. Теперь я не могу убить его своими руками. Проблем не оберёшься в таком случае. У Эоанита десятки свидетелей, которые моментально раскроют дело об убийстве. И наверняка создадут кучу проблем.

Но если его устранить по правилам, возможно бурчать никто не станет. По крайней мере долго бурчать. Надо лишь удостовериться, что голосование пройдёт успешно. Проследить, чтобы все «демократические» процедуры были соблюдены: то есть в урны попадали только те бумажки, где будет стоять галочка напротив имени моего кандидата. Я должен избрать религиозного президента подавляющим количеством голосов. Точно так, как многие годы происходило в моём мире.