Твой ход, аниран

Часть 7. Глава 7.

Из дебрей неприятных воспоминаний я выбрался лишь тогда, когда расслышал, как кто-то зовёт меня по имени.

- Аниран… Иван… Милих! - стоявший рядом Сималион тряс меня за руку. – Зовут тебя. Пора сказать пару слов.

Я не сразу понял, чего он от меня хочет. Разобрался, лишь когда в очередной раз осмотрел забитый народом Храм Смирения и увидел, как Эоанит, экипированный в свои шикарные церковные одежды, указывает на меня рукой. А затем прошёл через узкий коридор расступающихся в стороны людей.

На церемонию погребения старого короля прибыла чуть ли не вся элита Астризии. Принцы Тревин, Тангвин и Трифин стояли по правую руку от Эоанита, у края площадки, на которой в ряд были выставлены три саркофага с хрустальными куполами. Чуть поодаль от них, у самой колонны практически, корчили скорбные гримасы Алара и Хагрид – супруги Тангвина и Тревина. За ними – их свита и мелкие чинуши при дворе. Центральную часть храма оккупировали зажиточные примо, важные армейские чины, учёные магистры, послы и полномочные представители других стран. Все наместники всех городов Астризии выстроились в самом первом ряду. С ними я успел лишь перекинуться парой слов, но ни с кем не поговорил обстоятельно… По левую руку от площадки, где ранее была установлена священная Книга, оставшаяся в Мармассе, топталась моя гвардия: святой отец Эриамон, мои друзья, гессеры из охраны, Фелимид и Мириам.

Из всех, кого я успел узнать в этом мире, лишь Дейдре я запретил присутствовать на церемонии. Я приказал ей и Мелее оставаться во дворце под надёжной охраной до тех пор, пока новому королю не придёт пора принять причитающиеся регалии.

Суровый и величественный Эоанит картинно указывал на меня рукой до момента, пока я не приблизился. Я вполуха слушал его речи, и ещё менее внимательно песнопения, сопровождавшие церемонию. Но когда стал рядом с первосвященником Астризии, когда лицом повернулся к вельможам, олицетворяющим собой власть в стране, вся задумчивость, вся невнимательность улетучились. Хоть не я являлся верховной властью, они ждали моего слова. И я не мог в этот момент мямлить.

- Великий король Астризии Анфудан Третий уходит в прошлое, - громким голосом заговорил Эоанит, когда я припарковался рядом. – Вместе с ним - его супруга и младший сын. Отныне они больше не с нами. Они с Триединым. Мы попрощались с ними, как положено прощаться в Астризии. Но среди нас есть тот, кто не рождён на этой земле, кто спустился с небес. Давайте попросим его сказать пару добрых слов о тех, кто не заслуживал такой участи.

Регламент был расписан заранее и передан мне на ознакомление. Поэтому я в точности знал, как пройдёт сегодняшний день. И, конечно же, подготовился.

- Благодарю первосвященника многострадальной страны за предоставленную возможность, - я на самом деле поклонился Эоаниту. А затем печально посмотрел на хрустальные саркофаги. Тела забальзамировали давно, но всё равно признать в них людей, которых я когда-то хорошо знал, было практически невозможно. – Хоть я действительно не рождён в Астризии и никогда не посещал другие страны, духом и телом с вами. Я предан вашей стране, как был предан вашему королю. И останусь предан до самого последнего вздоха. Мне очень жаль, что Его Величество и Её Величество не увидят, как Астризия возродится. Они поверили в меня и точно знали, что спасение неизбежно. И хоть они не дождались, делали всё, что в их силах. Примите благодарность посланника небес и покойтесь с миром, - я мастерски осенил себя знаком в виде восьмёрки. Движение руки уже достаточно отточил. – Но особую боль в моём сердце вызывает то, что младший сын великого короля – принц Терезин – тоже не дождётся нашего общего триумфа. Бедный мальчик, в самый последний миг своей жизни ставший мужчиной, не услышит, как над излечившимся миром зазвучит детский смех… Он смог измениться. Он справился. Он взял в слабые руки меч и вступил в бой зная, что отступать нельзя. Он перестал смиренно ждать и начал сражаться! – выкрикнул я, когда почувствовал, что эмоции берут надо мной контроль. Я смотрел на саркофаг с телом Терезина и вспоминал моменты, которые нам пришлось пережить вместе. И становилось невыносимо больно, что чистый и наивный парень, никому никогда не причинявший вреда, мёртв отчасти по моей вине. – Но я обещаю тебе, Терезин, обещаю вам, король и королева, что найду тех, кто отправил вас на встречу с безжалостным божеством раньше времени, - по залу пробежал недовольный гул, ведь мои крайние слова попахивали богохульством. Но мне было всё равно. – Я найду того, кто стоит на самой вершине. И собственными руками вырву ему хребет.

Я с силой сжал кулаки и почувствовал, как скрипят кожаные перчатки. И этот скрип напомнил мне, что поддаваться эмоциям нельзя. Для меня самоконтроль – это необходимость.

Эоанит с интересом за мной наблюдал. Как будто ждал чего-то. Как будто ожидал увидеть нечто совершенное иное, чем то, что сейчас видели его глаза.

И, похоже, я его слегка разочаровал.

Люди в Храме зашумели. Зашептались украдкой. Видимо, я завладел их вниманием, слегка свернув не в ту степь.

И надо, наверное, кое-что добавить.

- Но я ещё хотел кое-что сказать, - я заметил, как Эоанит покосил на меня глазами. В расписании продолжение короткой речи не значилось. – Здесь собраны лучшие представители Астризии. Избранные. Соль земли. И пока вы все здесь я хочу, чтобы вы услышали из уст посланника небес: пора начинать менять мир. Нет больше времени на смирение. Враги показали, что не дремлют. Что способны пронзить даже сердце страны. Поэтому каждый из нас должен быть готов ударить в ответ. Нет больше страха перед божественным наказанием, нет больше страха перед лицом жестокого врага. Сегодня, с этого дня, заканчивается период непротивления злу насилием. На каждое насилие мы ответим стократно. Беспощадность к врагу мы возведём в абсолют.

Этих слов я не планировал произносить. Но увидев в первых рядах наместников, большая часть из которых, по донесениям Фелимида, ведёт довольно независимый образ жизни и просто откупается от королевской власти вовремя присланными налогами, я решил, что пора заканчивать со своеволиями. Конечно, всем этим потом займётся Тревин и реконструированный государственный аппарат. Но я решил напомнить не только наместникам, но и послам, что за любой проступок наказание неизбежно. Надеюсь, у них хватит ума понять, что с анираном лучше в игры не играть. Особенно тем, кто «наместничает» на востоке.

Шум в храме усилился. Но отдельных слов я так и не смог разобрать. Успел заметить хмурое лицо Тревина и чуть более хмурое лицо Эоанита.

Но это тонкогубое лицо больше не пугало меня. Инициатива теперь на моей стороне. И хоть Фелимид разочарованно докладывал, что в убийстве королевской четы присутствие щупалец первосвященника не обнаружено, меня это уже не волновало. По-быстрому обсудив вопрос конклава со святым отцом Эриамоном, я убедился, что фундамент у меня есть. Эриамон пока не дал конкретного ответа, но идея Мириам ему понравилась. Он пообещал обмозговать эту идею наедине с самим собой и прощупать почву на предмет согласия знакомых святых отцов. Узнать, будет ли у него поддержка, если он всё же решится возглавить церковь. И если он учует хотя бы запах поддержки, рассветы Эоанита, как сказал Эриамон, сочтены.

Я покинул сцену, предоставив завершать церемонию профессионалам. Долго она не продлилась. Все слова уже были сказаны, все действия сделаны. Саркофаги с телами королевской четы и младшего сына взяли на свои крепкие плечи ребята-храмовники. Процессия медленно покинула храм и неторопливо двинулась в сторону королевской усыпальницы, где сотни зим отдыхали предки Анфудана Третьего.

В склеп всех не пустили. Только самых-самых близких родственников. Но и там ни Тревин, ни Тангвин, ни Трифин не показали слабину и не ударились в слёзы. Лишь Трифин немного задержался у саркофага младшего брата. Положил руку и через преломление хрусталя некоторое время смотрел на изменившееся лицо Терезина. А затем, когда встретился с моим взглядом, прищурился и сцепил зубы, как бы намекая, что желает стоять рядом в тот момент, когда обещанный хребет я буду вырывать из спины главного злодея.

Но на этом события первого зимнего дня не завершились. С площади храмовники вытеснили рядовых подданных павшего короля, которые тоже пришли проводить его в последний путь, а затем подгоняли статусные кареты к ступеням храма. Все эти кареты двинулись друг за другом в сторону королевского дворца. Там уже всё было готово к коронации короля нового.

Тревин в этот день был особенно молчалив. Некоторое время назад ворвавшись в Обертон, как вихрь, он развил кипучую деятельность. Везде влезал, во всём участвовал. И старался, как мне казалось, не замечать моего подозрительного взгляда. Ведь слова про «будущее» хорошо помнил не только я, но и он.

Но время показало, что я ошибался – Тревин не имел никакого отношения к убийству собственного отца. Я понял это по его эмоциям, по его поступкам, по его общению с собственными братьями. Да и Мириам однажды пришла ко мне с определённым разговором, заявив, что мои подозрения не имеют под собой почвы. Тревин никогда бы не поднял руку, как минимум, на мать.

Так что пришлось в списке подозреваемых напротив имени «Тревин» поставить прочерк.

Доставка и размещение такого количества гостей в отремонтированный королевский дворец заняли довольно много времени. Но я был терпелив. За пару часов до начала церемонии занял отведённое мне место и чуть ли не ежеминутно поглядывал на Дейдру, которую окружали гессеры во главе с Бертрамом.

С волосами уложенными в шикарную причёску, облачённая в самое дорогое платье, которое она когда-либо видела, Дейдра чувствовала себя не в своей тарелке. Я замечал, как она то и дело обращалась к Мелее за мнением, и поворачивалась к ней то спиной, то боком. А то, бывало, перехватывала у той удивлённого Элазора, который обалдевал от количества пребывающего народа, который, в свою очередь, обалдевал от обалдевшего малыша.

Пригласить на коронацию супругу и сына анирана – было моей идеей. В храм я им запретил приходить, но на коронации обязал присутствовать. Ибо это было крайне важно политически. Я хотел, чтобы элита Астризии – с востока особенно - своими глазами увидела, на что способен аниран. И поняла, что только у этого анирана есть шанс всех спасти.

Рядом с Дейдрой, сразу за кругом охраны разумеется, размещали пребывающих во дворец женщин. Она и с Аларой сухо поздоровалась, и с Мириам в очередной раз сразилась взглядами – Мириам и Дейдра друг друга терпеть не могли, - и с будущей королевой познакомилась. А безутешная Фламелина, которой потребовалась настоящая психологическая поддержка после случившегося и которую я пристроил во фрейлины Мириам, ведь Харгрид прибыла со своим штатом, долго не решалась, но всё же присела в реверансе перед Дейдрой, как бы смиряясь с тем, что она всего лишь бывшая любовница, и не больше.

Ну а баша Нюланда, прибывшего из самого Кондука, пришлось от Дейдры чуть ли палками отгонять. Этот хитрожопый олигарх местного разлива при помощи Гвелерга пытался окучивать Дейдру, чтобы выбить пару минут общения наедине и вблизи посмотреть на Элазора. Но многообещающий взгляд Бертрама не оставлял шансов ни ему, ни Гвелергу.

Но хоть Дейдра и Элазор на некоторое время приковали взгляды всей элиты Астризии, это был не их день. Это был день, когда новый король должен взойти на престол.

Новый обер-камергер, которого Тревин привёз с собой из Равенфира, шустро располагал зрителей согласно их статусу. Не быстро, но уверенно размещал всех в зале, где находился королевский трон. И плотность населения была столь велика, что только длинный красный ковёр, который от распахнутой настежь двери вёл к трону, остался не занят. Все остальные стоячие места были расписаны строго по протоколу.

Делегация святых отцов растянулась в линию сразу за троном. По обе стороны от первосвященника расположились триарх Элохим и эстарх Эриамон, с которым Эоанит по приезду ни разу не обмолвился и словом. Он или чувствовал, или точно знал, что второй по старшинству религиозный деятель Астризии переметнулся на другую сторону.

В помещении аккурат под залом, скрывался знаменитый оркестр. Поэтому было немного непривычно, что из-под пола доносится лёгкая, слегка печальная мелодия. Но когда по ковру промаршировали гессеры во главе с Каталамом, который принял на себя командование королевской гвардией, всем стало понятно, что коронация вот-вот начнётся.

Но всё же нам пришлось подождать ещё какое-то время. Причину задержки я не знал, но про себя думал, что Тревин решил таким образом всем показать, у кого теперь реальная власть. И что даже когда он вовсе не удит рыбу, все могут подождать.

Минут через пятнадцать, наверное, музыка резко стихла. На красный ковёр вышел новый обер-камергер и звонким голосом прокричал.

- Его Высочество – принц Тревин!

Надменный и величественный Тревин, высоко задрав подбородок и по дороге ни на кого не бросив взгляда, молча проследовал аж до самого возвышения перед троном. Его мантию поддерживали сразу несколько юных пажей, а следом, с величественностью присущей настоящей королеве, шла супруга Тревина – Харгрид. Она крепко держала за руки двойняшек, которые тоже вполне натурально играли роли будущих принцев.

Когда мне объяснили, что да как, я не сразу понял расклады. Ведь такие расклады мне совсем не понравились. Но память профессора Гуляева помогла сориентироваться, когда специалисты в государственных делах сообщили, что после того, как Тревин взойдёт на престол и будет коронован, принц Тангвин и принц Трифин утратят приставку «принц». Принцами станут сыновья Тревина. А Тангвин и Трифин будут величаться не иначе как «терлигэ». Сей незнакомый термин, как я быстро выяснил, являлся аналогом термина «Великий князь». Что означало, что оба брата лишаться не только определённых привилегий, но и каких-то прав.

Мне эти новости не особо понравились, ведь я потратил массу времени, чтобы найти общий язык с двумя теперь уже невостребованными принцами. И совсем не планировал строить доверительные отношения с избалованными двойняшками. Ребятам, как я понял, требовался воспитательный ремень или хороший наставник. А с учётом того, что их папа скоро станет королём, боюсь, момент уже упущен, когда ремень мог бы быть задействован. Теперь надежда лишь на наставника, которым я стать точно не смогу.

В общем, неожиданные управленческие перестановки и неопределённое будущее, связанное с этими перестановками, заставили меня призадуматься. Хоть братья, вроде бы, относились друг к другу вполне по-семейному, разных неожиданностей, связанных с желанием друг от друга избавиться, нельзя было исключать.

Тревин подошёл к трону и остановился. Постоял пару секунд и опустился на одно колено, словно отдавал последние почести тому, кто ещё недавно на троне восседал.

Эоанит вышел вперёд и приблизился к Тревину. Щёлкнул пальцами и дождался, когда два рядовых служителя церкви, державшие словно священную реликвию мягкую подушку со спящей на ней золотой короной, подойдут к нему.

- Непростые времена переживает наша страна, - с этими словами Эоанит аккуратно взял корону двумя руками. – Непростые времена переживает весь мир. Скажи мне, смелый сын достойного отца: продолжишь ли ты его дело? Будешь ли крепко держать власть в своих руках? Будешь ли справедлив с народом? И сделаешь ли всё для того, чтобы занять достойное место подле Триединого, когда ОН второй раз спустится с небес?

- Буду, - коротко вымолвил Тревин.

- Какое имя ты избрал себе, достойный сын достойного отца? Имя, которое ты будешь носить весь долгий период твоего правления и которое навечно останется в истории Астризии.

- Аскольд, - Тревин выбрал имя своего деда, с которым, как он сам рассказывал, у него были прекрасные отношения в детстве. Он его не забыл и решил, таким образом, выразить почтение.

- Первый наследник принц Тревин, - Эоанит занёс корону над его головой. – Властью, данной мне свыше, я объявляю во всеуслышание, что сегодня ты коронован как король Аскольд Третий, - золотая корона мягко села на пышные кудри Тревина. – Встаньте, Ваше Величество. Встаньте и будьте признаны.

Тревин медленно поднялся на ноги и повернулся к залу.

В едином порыве зашуршали шикарные платья и дорогие костюмы: все зрители, и я в том числе, поспешили склониться в поклоне перед новым королём.

- О-о-о-о… – абсолютную тишину нарушил восторженный голос, принадлежавший маленькому ребёнку. Я резко обернулся и увидел, как удивлённый Элазор, расположившийся на руках у Мелеи, складывает ручки на груди и смотрит то на присевшую в реверансе маму, то на нового короля.

А затем мы все услышали детский смех: Элазор натурально так захлопал в ладоши и по-детски непосредственно засмеялся.

Момент, как мне показалось, был подобран идеально. Мне даже показалось, что запахло эдакой мистикой. Ведь детский смех – это было именно то, что я обещал этим людям. Я обещал, что смех этот вскоре прозвучит по всей Астризии.

Тишина стала ещё более впечатляющей, когда на смех обернулись все. Дейдра, наверное, в этот момент мечтала провалиться свозь землю, ведь все взгляды сосредоточились на ней. На ней и Элазоре.

Но я был доволен. Ничуть не считал, что Элазор нарушил торжественность церемонии. Наоборот: я пришёл к выводу, что столь символичный смех поставил весьма яркую точку.

Но довольная улыбка с моего лица сползла сразу, когда я увидел, какими глазами на Элазора смотрит Эоанит. Смотрит, как на утраченную возможность. Смотрит растерянно и одновременно с завистью.

Эоанит перехватил мой взгляд. И опять сразился. Но в этот раз, видимо, увидел нечто, что заставило свой взгляд торопливо отвести. Ведь не увидеть в моих глазах свой неизбежный конец он просто не мог.

Если, конечно же, подойдёт к Элазору ближе, чем на километр.

Тревин же лишь слегка улыбнулся, на секунду задержав взгляд на моём сыне. Затем поймал мой взгляд и едва заметно кивнул.

- Ваше Величество, - ожил Эоанит. – Прошу занять Ваш трон.

Ничуть не сомневаясь, Тревин уселся по-королевски, заставив немного попотеть шустрых пажей, едва успевших перекинуть мантию.

- Ваше Величество, прошу занять Ваш трон, - это Эоанит обратился к Харгрид.

Высокая дама, одетая в шикарное белое платье, туго затянутое у талии, молча опустилась на трон поменьше и даже не пошевелилась, когда на её макушку Эоанит, без всяких дополнительных слов, осторожно уложил корону размером раза в два меньше королевской.

- Ваше Высочество. Ваше Высочество.

Правой и левой руками Эоанит указал на двойняшек. Понтус и Петри разошлись по сторонам и заняли места у отцовского трона. У правого и левого подлокотников.

Формальности, таким образом, были соблюдены. С балкона, где располагались менее статусные персоны, доносились звуки работы королевских художников, старавшихся как можно быстрее и как можно тщательнее запечатлеть соблюдение формальностей.

А я, наблюдая за новой королевской четой, про себя молился Триединому, надеясь, что Тревин продолжит идти путём отца. Не станет изобретать велосипед, не станет вносить коррективы и не станет пытаться меня выдрессировать. Мне был нужен уверенный исполнитель, а не независимый игрок. И мне бы очень не хотелось тратить драгоценное время на дворцовый переворот.

- Ваше первое слово в качестве главы государства, Ваше Величество, - молвил Эоанит, когда с галёрки дали «добро» на продолжение.

Тревин встал с трона. С золотой короной на голове выглядел он впечатляюще, несмотря на рядовую внешность. Одет с иголочки, пуза нет, аккуратно подстриженная борода добавляет солидности. Куда больше похож на успешного монарха, чем его отец.

Ну да посмотрим.

- Мои подданные, - уверенно начал Тревин. - Первое, что я спешу сообщить не только вам, но и всему миру - кара, обещанная посланником небес, настигнет коварных убийц. Всё, что в моих силах, всё, что в наших силах, мы сделаем. Мы не позволим спокойно ходить по земле тем, кто поднял руку на моего отца, мою мать и моего брата. Обещаю вам, мы найдём их и заставим заплатить за злодеяния. Второе – укрепление государства продолжится. Мы продолжим наращивать мощь, как того требует от нас посланник небес, - после этих слов мастер-коммандер Яннах, стоявший рядом со мной, облегчённо выдохнул. И я его понимал. – И третье – мы поможем посланнику небес в его миссии. Всё, что он потребует, мы дадим. В любое место, на которое он укажет, мы выдвинемся. Вместе мы будем молиться Фласэзу Милосердному, чтобы ОН услышал нас. Чтобы помог анирану – посланнику ЕГО – исцелить наш мир.

Закончив речь, Тревин выцепил меня взглядом и опять едва заметно склонил голову. То есть намекал, что он действительно готов помогать и не собирается строить козни.

- Благодарю Вас, Ваше Величество, - я уважительно поклонился в ответ. А затем вспомнил знакомую фразу из истории собственного мира, которая сейчас, уверен, окажется весьма уместной. – Король умер. Да здравствует король!

Не знаю, все ли меня поняли, но повторили за мной абсолютно все.