Твой ход, аниран

Часть 7. Глава 19.

Я волновался, но совершенно не испытывал страха, когда выбрался из седла. Сделать это было непросто из-за активированного щита, который я не собирался отключать ни на секунду. А затем передал вожжи Иберику.

- Милих… - озабоченно прошептал он.

Но что именно он хотел сказать, я так и не узнал, ведь парень будто утратил дар речи. Он смотрел преданным взглядом и, наверное, боялся куда сильнее, чем я. Он не верил, что я способен одолеть такого монстра.

- Всё будет хорошо, - Сималион отодвинул растерявшегося Иберика. – Грубая сила никогда не побеждала мастерство. А ты, Иван, мастерством овладел в достаточной степени. Лишь не забывай щитом прикрывать то направление, откуда придёт следующий удар. А то можно и головы лишиться.

- Спасибо, кэп, - усмехнулся я, вспомнив «Капитана Очевидность». Затем хлопнул по плечу Вилибальда, одной рукой приобнял Феилина, как самого близкого друга, и столкнулся взглядом с взглядом Трифина. Его Бывшее Высочество смотрел на меня, будто старался запечатлеть в памяти каждую черту лица. Будто был уверен, что видит меня в последний раз.

По крайней мере, живым.

- Для меня было честью знать тебя, - торжественно произнёс он.

- Не переживай, Трифин. Возможно, узнавать меня ты продолжишь и дальше, - а затем я ответил крепким рукопожатием на рукопожатие Сималиона. И добавил осторожно то, что мы раньше обсуждали с ним, Ибериком и Феилином. – Ты знаешь, что надо делать, Сималион. Независимо от того, как завершится поединок.

- Всё будет сделано, - одними губами прошептал он.

- Ну что ты там опять нежности развёл, - выкрикнул недовольный Великан. Он смотрел, как я разговариваю с друзьями, и мрачнел всё сильнее и сильнее. То есть я мог смело утверждать, изначально верно оценив характер, что в этом мире друзей у Гудмура нет. – Я не собираюсь тратить на тебя целый день.

- Возможно, придётся, - я вытащил острую саблю из висевших на боку лошади ножен. – Ничего не даётся легко.

- Кого ты пытаешься впечатлить? – засмеялся он. – Что ты собираешь делать этой зубочисткой? Поцарапать мои доспехи? Они выкованы из металла, закалённого в горных печах. Их не берёт арбалетный болт. Тебе понадобится нечто посерьёзнее этого.

Аккурат к этим словам, я пару раз взмахнул щитом. Весьма ловко взмахнул. Всё же практика есть какая-никакая.

- Твои доспехи не спасут от этого.

- Ты дотянись сначала, - Гудмур вытянул руку на всю длину, сделал шаг вперёд и принял атакующую позицию. – А я вот легко дотянусь.

На секунду мелькнула мыслишка, активировать иглу. Знает он или не знает, что она у меня есть - неважно. Важно, что она способна спасать в критических ситуациях. А возможно, способна даже атаковать.

Приняв решение, я сбросил на землю кольчужные перчатки. Толку-то от них. Всё равно от такого меча не спасут. Но вот дотянуться до меток теперь я смогу моментально.

Если эта тварь не отрубит мне руку, конечно.

Энергетическое поле закружилось вокруг моей талии в тот же момент, как я прикоснулся мизинцем к ладони. Нить размоталась, а игла зависла прямо над головой, с высоты хищно смотря на стоявшего напротив противника.

"Запрет"

"Повреждение тканей не наблюдается"

"В инъекции нет необходимости"

"Энергия полна"

- Впечатлён? – поинтересовался я у Гудмура.

- Это моё! Отдай! – зло выкрикнул он.

- Всё, что «твоё», осталось на Земле, - я выставил перед собой щит, и начал осторожно приближаться, в душе надеясь, что игла нанесёт удар прямо в белобрысую голову, если я прикажу. – Здесь у тебя есть лишь «чужое».

- Хе-х, - всё же Гудмуру удалось взять под контроль эмоции. – Действительно ты не терял времени зря, как мне говорили. Спасибо, что принёс это мне.

Он сделал быстрый выпад и попытался дотянуться мечом. Я не зевал, выставил перед собой щит и легко отвёл угрозу. Несколько ярко-оранжевых искр опалили зелёную траву у нас под ногами.

- Пока просто проверяю, способен ли щит защитить, - усмехнулся Гудмур. – А ты как? Не желаешь проверить, смогу ли я отразить твою атаку?

На провокацию я не поддался. Ещё не время демонстрировать козыри. Надо постараться или вымотать, или развести на эмоции, чтобы он утратил над собой контроль.

И я занёс для удара саблю. Особенного смысла не видел, но мог хотя бы постараться попасть в район шеи. Вдруг лезвие скользнёт по доспеху и срикошетит в незащищённое место.

- Давай, - засмеялся Гудмур.

Я перешёл в атаку. Выглядела атака весьма странно, потому что я чуть ли не целиком укрылся за щитом. Я сделал два шага вперёд, затем резко взял влево, и ещё резче вправо. Я попытался расшатать неуклюжую двухметровую глыбу и нанёс молниеносный удар.

Гудмур успел защититься. Двигался он действительно тяжело в металлических доспехах. Но меч, судя по всему, вообще не имел веса: Гудмур без труда повёл мечом и перерубил саблю пополам.

Ругаясь про себя, я сбросил резную рукоять дорогой сабли. С оплавленного лезвия на траву шипя капали раскалённые капли.

- Придурок ты недалёкий, - презрительно сплюнул Белый Великан. А затем перешёл в атаку.

Будто умелый шпажист он сделал широченный шаг вперёд и вытянул меч на всю длину руки. Я успел выставить левую руку и боковиной отбил бушующую энергию.

Но это ещё был не конец: Гудмур перенёс вес на выставленную вперёд ногу и переставил ногу другую. А затем с размаху нанёс удар.

Защититься я успел, ибо удар пришёл с ожидаемой стороны. Куда неожиданней было то, что произошло потом.

Энергетический меч обрушился на энергетический щит. И, видимо, размашистый удар был столь силён, что одна энергия продавила другую: раздался жуткий скрежещущий звук, щит затрещал, как рваный сапог, и через прореху в энергетическом поле я рассмотрел прорывающийся наружу меч.

"Наблюдается критическое повреждение"

"Уровень невосполнимой энергии уменьшился на 1%"

"Накопление энергии из окружающей среды составит 23 планетарных оборота"

"Энергия полна"

Страшные слова пронеслись перед моими глазами за долю секунды. Я всё успел рассмотреть и всё успел понять. А затем, испытывая непонятный ужас, словно кузнечик отскочил от Гудмура.

Мы оба были шокированы, как я быстро убедился. Мы оба смотрели на прореху в щите, видели, как она медленно затягивается, будто порез на теле терминатора из жидкого металла, и охреневали от возможностей меча. Ни я, ни Гудмур не ожидали такого поворота.

Особенно я, когда не только понял, что потерял часть драгоценной энергии, но и когда увидел, как игла по собственной инициативе трусливо сбежала, вернувшись в оранжевый клубок, вращающийся вокруг моей талии.

- Хм, - Гудмур изучал меч в своей руке. Видимо, никакой невосполнимой энергии он не потерял при ударе. - Всегда интересно узнать нечто новое.

Я зло сжал зубы, наблюдая, как затягивается прореха. Похоже, шутки закончились. Ещё несколько таких ударов, и неизвестно, что будет. Лучше не доводить. Лучше постараться дотянуться и закончить эти пляски.

Большим пальцем правой руки я активировал наруч. А затем сжал пальцы в кулак, выпуская на волю клинки.

- Каков хитрец, - плаксиво произнёс Гудмур. – Так долго прятал козырь... Ха-ха-ха! Неужели ты думаешь, что я не знаю, что есть в твоём арсенале? Неужели ты думал, что я могу тебя недооценить? Видимо, ты плохо знаешь башей. Ты даже не представляешь, как тщательно за тобой наблюдал самфунн.

- Про тебя я тоже знаю немало. И уверен, что козырей в твоей колоде нет.

- А это что? Это, по-твоему, не козырь? – Гудмур крепче сжал в руке энергетическую рукоять. И ни капельки не обжигался при этом. – Это – козырный туз!

Совершить прыжок у него не получилось. Но получилось переть вперёд, аки танк. Он выставил восьмидесяти восьми миллиметровый ствол и полез напролом.

Уже выяснив, что этот «королевский тигр» неповоротлив, я успел сместиться на шаг в сторону. А затем опустил щит на уровень ног, куда пришёлся размашистый удар. Но в этот раз удар оказался скользящим, а потому никакого урона лично мне не нанёс. Лишь окружающей природе, когда очередные искры подпалили траву.

И тут уже пришло время наконец-то постараться дотянуться пусть даже до ступни: я повёл правой рукой, целя в бедро, но энергетическими клинками не смог дотянуться, ибо очередной широченный шаг спас обладателя длинных ног.

- Проклятые доспехи! – выругался Гудмур.

Видимо, до него, как и до меня, впрочем, дошло, что для посланников небес намного важнее мобильность, чем тяжёлые доспехи. Они только сковывают движения и мешают. Если бы не выродки за спиной Гудмура, от которых вполне можно ожидать предательской стрелы или арбалетного болта, я бы не постеснялся сражаться обнажённым.

- Ты прав, - согласился я. - Ещё сантиметр - и через бедро я бы отрезал твой бесполезный предмет. Тогда бы ты сам отдал мне меч, ведь, как в том анекдоте, парашют тебе больше был бы не нужен.

- Что за чушь ты несёшь, отморозок!? – забрало вычурного шлема отлетело. Злое, вспотевшее лицо теперь открылось мне полностью. – Я выпотрошу тебя, так или иначе. А потом пройду сквозь твою армию, как раскалённый нож через кусок масла. У тебя нет никаких шансов!

- Тогда давай, - я злорадно улыбнулся. Похоже, дни пьянок и безделья не проходят бесследно. Хоть мы – посланники небес, мы тоже имеем тенденцию терять физическую форму, если долго нихрена не делаем. Наши мышцы тоже могут стать дряблыми. А выносливости хватит лишь на то, чтобы поднести ко рту очередную чарку. – Ведь тебе надо торопиться. Скоро ноги начнут подкашиваться от усталости. Скоро плечи не выдержат. И тогда я возьму тебя тёпленьким.

- Ублюдок, - выругался Гудмур, откровенно подтверждая все мои предположения.

И он действительно опять попёр на меня. А я поставил шит перпендикулярно земле, правую руку выставил немного вперёд, чтобы скрыла от озлобленного взгляда мои действия, и осторожно прикоснулся средним пальцем левой руки к метке, отвечающей сразу за левый наруч и перчатку. Я сообразил, что вот-вот придёт время применить припрятанный козырь.

Но запыхавшийся и невнимательный аниран-блондин не заметил моих махинаций. Кажется, он даже не смотрел на щит. Он смотрел в мои глаза. Он видел в них такую же насмешку, какую, наверное, видел в глазах башей самфунна. И желал раздавить эти снисходительные глаза собственной подошвой.

Я сделал шаг назад, считая секунды. Открытое забрало, несомненно, идёт на пользу моему плану. Но я планировал нанести удар независимо от того, открыто забрало или закрыто. Для меня было главным вывести глупца из себя.

И, кажется, сработало.

Гудмур двигался вперёд с выставленным перед собой мечом. От подбородка до колен я был абсолютно защищён. И надеялся, что он опять постарается достать в ноги. А затем отскочит, опасаясь ответного удара.

Так и случилось: Гудмур совершил тяжёлый выпад и постарался достать кончиком меча мои ступни. А затем, когда мой щит встретил его меч, резко повёл мечом вверх и надавил вперёд. Я уклонился и поставил щит под углом в сорок пять градусов, чем помог мечу проскользнуть над моей головой. А затем постарался опять дотянуться клинками.

И хоть Гудмур оказался готов к такому манёвру, легко уклонившись, сделав шаг назад, смысл в подобной бесхитростной контратаке присутствовал иной.

Едва он вновь разорвал дистанцию, впервые за весь поединок я опустил щит. Не потому, что признавал поражение, я для того, чтобы дать свободу припрятанному в левой руке козырю: я вытянул левую руку на всю длину и, практически не целясь, выпустил энергетический гарпун.

Эффект превзошёл все мои ожидания. За долю секунды я рассмотрел потное лицо, испуганные глаза, и страх в этих глазах. Ну и, соответственно, раскрытый от ужаса рот. И именно в этот рот угодил гарпун, пробив злой язык, пробив нёбо, пробив навылет шлем, в тот же момент со стороны затылка брызнувший оплавленным металлом.

Под вопли ужаса с одной стороны и под радостные вопли с другой, аниран Гудмур упал на колени. А затем, когда я несколько раз быстро сжал пальцы в кулак, чем заставил вернуться гарпун домой, завалился мордой в землю. Его затылок дымился, воняло опалёнными волосами и расплавленным металлом.

Поддаваться эйфории было некогда. Я знал, что должно произойти в следующие мгновения.

А потому, когда услышал ожидаемый свист, оставляемый метательными ножами в полёте, когда мельком заметил, как с лошади упал тот, кто держал в руке древко с белым флагом, бросился к телу Гудмура, как бросается отчаявшийся охотник за сокровищами к наконец-то обнаруженному сундуку.

Рядом ржали лошади, даже раздался знакомый арбалетный щелчок. Но я не обращал внимание ни на что. Я сбросил собственный шлем, подскочил к поверженному телу, двумя руками вцепился в плечо и перевернул тело на спину.

Бывший Белый Великан ещё дышал. Дышал, через ноздри с трудом втягивая воздух. Пробитое нёбо кровоточило, несмотря на чудовищную опалённую рану. А язык напоминал кусок почерневшего, пережаренного ростбифа.

- Не ожидал, что это у меня есть? – злорадно прошептал я, наблюдая за чужой агонией.

Ответить Гудмур не мог, хоть попытался ответить глазами. Его глаза смотрели с мольбой. Будто не верили, что всё завершится именно так.

Но подобные «нежности» меня совершенно не трогали. Я знал, что ещё ничего не закончено. Я знал, что должен воздеть над головой не факел Прометея, а энергетический меч. Этот меч даст моей армии то, что ей сейчас совершенно необходимо – мотивацию. Мотивацию перейти в наступление и, не жалея себя, раздавить поганых северных тараканов.

Не испытывая ни сожаления, ни сострадания, левой ногой я наступил на лоб умирающего анирана и с размаху всадил энергетические клинки прямо в чёрное сердце. А пока ноги Гудмура сотрясались в агонии, опустился на колени и, испытывая странную, необъяснимую жажду, рассмотрел четыре метки на совсем не мозолистой ладони. Точно такие же четыре, как на моей левой руке.

Не теряя ни секунды, я прислонил к всё ещё тёплой ладони свою ладонь. Почувствовал, что ладони примагнитились и потянул на себя.

- Отдавай! Отдавай уже! – шептал я, торопливо вынимая энергию.

И сработало: моя ладонь горела оранжевым светом, когда я её поднимал. А за ней, словно бусинки на ниточке, из чужой ладони выползали четыре крошечных оранжевых шарика.

- Бу-у-у-у-х! – взрывная волна невиданной силы разошлась во все стороны, едва шарики покинули бренное тело. Лошади, на которых мы сюда подъехали, покатились кувырком. Мёртвые тела неудачливых переговорщиков тоже. Мои бедные друзья успели распластаться на земле, но и их неслабо повертело. А несколько первых рядов обеих армий, когда волна дошла до них, как домино осыпались на задницы.

Но это не меняло ровным счётом ничего. Пусть их всех хоть в стратосферу унесёт. Мне-то что? Для меня самое главное находится передо мной.

Сцепив зубы и успешно сопротивляясь головной боли, я недолго смотрел, как крошечные шарики кружат в воздухе. Силой своей воли я приказал им вонзиться в мою правую ладонь. Я приказал им вернуться домой.

И едва они вернулись, я с воплем завалился на землю. И опять погрузился в чужую жизнь.

***

Мои молодые и неумные родители при рождении нарекли меня Гудмуром. Глупцы пожертвовали баскетбольными карьерами ради собственного чада. Они решили поиграть в семью, хоть не только не умели играть, но и не понимали правил игры. А потому совершенно неудивительно куда привела их собственная глупость – к уничтожению едва создавшейся ячейки общества.

Дальше всё шло будто по учебнику: развод, взаимная ненависть, борьба за опекунство в столь либеральной стране, как Исландия. Мой отец ожидаемо проиграл и исчез из моей жизни. Как и мать, впрочем. Она сбросила заботу обо мне на собственную одинокую мать. Чему та оказалась совершенно не рада. И расплатилась со мной с лихвой, в раннем возрасте позволив узнать, что такое настоящий ад.

Потому, наверное, я так радовался, когда на своё пятнадцатилетие придушил эту тварь собственными руками. Я получил давно заслуженное освобождение. И не печалился из-за того, что пришлось провести значительную часть жизни в психиатрической лечебнице. А затем ещё и в заведении с металлическими решётками вместо окон.

Но всё же мою недюжую силу оценили по достоинству. Никто не осмеливался сказать мне грубого слова в лицо. А я, в свою очередь, осмеливался говорить грубые слова каждому. Даже, бывало, говорил тем, кому обязан был беспрекословно подчиняться.

Во Французский Легион я попал не случайно. Я отслужил в армии положенный срок, а затем на меня вышли рекрутёры. Легко и просто уговорили, чем подписали смертный приговор некоторым слабакам, с которыми мне пришлось повстречаться на нелёгком жизненном пути.

Но я ни о чём не жалел. Несколько лет я провёл в Африке. И вытворял там такое, отчего у моих командиров волосы вставали дыбом. Но поскольку я всегда добивался результатов, на мои выходки они смотрели сквозь пальцы. Всё списывали на трудное детство и психологическую травму.

Наверное, они были правы, ведь отношение к противоположному полу у меня выработалось специфическое. Чтобы получить удовлетворение, приходилось потрудиться. А поскольку комплекцией меня Бог не обидел, чтобы удовлетворить меня, приходилось трудиться другим. Часто до потери сознания, а иногда даже до потери жизни.

По этой совершенно незначительной с моей точки зрения причине меня перевели на службу во Французскую Гвиану. Мне поставили задачу присматривать за золотыми приисками. И именно там я сказал в лицо грубые слова своему командиру. А затем сбросил его в тело в заброшенную шахту.

И на какое-то время моя жизнь, наконец-то, превратилась в рай. Я занял место бывшего командира и ни в чём себе не отказывал. Абсолютно ни в чём.

Но поскольку мои методы совершенно не устраивали местное население, долго дружить нам не удалось. В одну из ночей эти трусливые дикари подкрались и подожгли мой дом. Им не нравилось моё слишком свободное поведение. И когда я догорал вместе с деревянной кроватью, сокрушался лишь о том, что так и не успел отпраздновать двадцать восьмой день рождения...

***

Я открыл глаза и увидел далёкое голубое небо. Прислушался к окружающей обстановке, но не услышал криков, не услышал лязга оружия.

Я сел на задницу и торопливо осмотрелся: люди с обеих сторон только-только приходили в себя. Кто-то поднимался на ноги, кто-то во все стороны чертил знаки в виде восьмёрки. А мои ошарашенные друзья искали меня взглядами.

Следовательно, с момента контакта прошли считанные секунды. За считанные секунды я прожил чужую жизнь.

Мурашки прошли по моему телу от плеч до пяток. Жизнь, которую я прожил, оказалась наигнуснейшей. Такой больной придурок на моём пути ещё не попадался. Гудмур Йонассон, как я выяснил, не только ни в чём себе не отказывал на Земле, когда обладал властью. Он ни в чём не отказывал себе и здесь. И иногда расплатой за его «шалости» становилась чья-то жизнь. Чему, кстати, были совершенно не рады баши. Ни раз они напоминали ему про неприемлемость недостойного подведения.

Впрочем, эти воспоминания в данный момент не имеют особого значения. Псих умер, про психа можно забыть. Гораздо важнее, чем псих успел раздариться.

Сидя на почерневшей и примятой траве, я перевёл взгляд на правую ладонь. Четыре чёрные метки аккуратно располагались под мозолями. То есть четыре чёрных шарика, вонзившиеся в мою ладонь, заняли полагающиеся им места.

Не медля, я согнул сразу четыре пальца. С лёгким гулом у моей ладони появилась энергетическая рукоять. А в следующую секунду из неё брызнуло длинное, почти полуметровое лезвие. И завершило трансформацию появление Х-образной гарды. Весьма странной для моего глаза, ведь я привык к гардам в виде ровной линии или классического перекрестья.

Но, наверное, и в этом тоже был какой-то смысл. Может, гарда сможет защитить кисть от капающего металла перерубленных мечей. Пока я мог только гадать.

Я свёл пальцы вокруг рукояти, ощутив тепло. Потом попробовал пошевелить мечом и убедился, что он действительно не имеет веса. Он словно являлся продолжением моей руки. Моей сущностью. Частью чего-то общего. И, несомненно, теперь его я никому не отдам.

Рот сам по себе разошёлся в улыбке, пока глаза изучали, а руки вращали энергию. Всё же я справился. Всё грамотно просчитал. Сделал ставку на козырь, спрятанный в левой руке, и тот меня не подвёл. И, судя по результату, самфунн наблюдал за мной недостаточно тщательно.

- Не быть больше анирану Гудмуру великим, - со смехом сказал я сам себе. – Теперь великий аниран - это я!

Мои друзья медленно поднимались на ноги, со страхом на меня поглядывая. Но я был рад, что им всем удалось пережить ударную волну, находясь столь близко от эпицентра.

- Сделано, - улыбнувшись, сказал им я. И увидел, как облегчённо выдохнул Сималион. А затем я обернулся к перепуганным горным дикарям, которые несмело топтались в нескольких десятках метрах передо мной, и многозначительно прошептал. – По крайней мере, половина.

Не раздумывая, я вновь активировал щит. Выставил его перед собой, а меч воздел над головой. Жажда драки, желание сразиться хотя бы с кем-нибудь, просыпались. Но в этот раз я был уверен, что смогу удержать самого себя под контролем.

- Мои смелые воины! – закричал я, обращаясь к рядам своей армии. – Смерть врагам, из зимы в зиму топтавшим нашу землю!

Ответный вопль меня впечатлил. Он звучал будто гром с небес. Ранее аккуратно расставленные ряды одновременно пришли в движение. Каждый солдат, умелый или неопытный, устремился вперёд, повинуясь зову анирана. Буквально через пару секунд ряды превратились в лавину.

Я опять радостно улыбнулся, принял героическую позу и указал мечом на растерянного противника. Армия башей тоже смешалась. Монолит перестал быть монолитным. Кое-где копья были брошены на землю, как и большие прямоугольные щиты. Враг дрогнул ещё до начала битвы. А значит, уже проиграл.

- Никакой пощады! – выкрикнул я, перекрикивая гул топота множества ног.

А затем, не испытывая страха, первым устремился вперёд.