Убежище

Глава 67

Растерянный взгляд Эвелин будто ножом ранил Кирквуда.

— Эвелин! Слава Богу, ты… — Он с горечью покачал головой. — Мне жаль!

Довольный реакцией Эвелин, хаким уверенно шагнул к Кирквуду.

— В наше время пластическая хирургия способна вершить чудеса, но такое… — обращаясь к Эвелин, указал он на моложавую фигуру Кирквуда. — Такое косметике не под силу, вы согласны?

— Ты… — с трудом проговорила Эвелин, не в силах прийти в себя. — Разве такое возможно?

Хаким кивнул своему человеку, и тот оттащил ее назад. Хаким грозно повернулся к Кирквуду.

— Формула у вас есть! — прошипел он. — Так что еще вы ищете?

Собрав всю волю, Кирквуд твердо отвечал:

— То же, что и вы.

— Но у вас это уже есть! — хрипло проговорил хаким.

Кирквуд упрямо молчал.

Хаким выхватил у одного из своих людей пистолет и приставил его к голове Эвелин.

— Вы уже нашли формулу, да?

Кирквуд внутренне содрогался от бешенства, но заставлял себя держаться твердо и невозмутимо.

Хаким положил палец на спусковой крючок пистолета.

— Еще раз спрашиваю: вы уже нашли это, не так ли?

Кирквуд безмолвно смотрел на него.

— Ладно, пусть будет по-вашему! — в ярости заорал хаким, перевел взгляд на Эвелин и приготовился пустить пулю ей в голову.

— Стойте! — не выдержал Кирквуд.

Хаким обернулся, не опуская пистолета.

Кирквуд посмотрел на Эвелин, затем опустил взгляд на землю.

— Да, у меня есть формула, — пробормотал он.

Он чувствовал на себе изумленные взгляды окружающих.

— Не понимаю! — возмущенно сказал Корбен. — Так какого черта мы здесь делаем? Зачем вы сюда явились? Чего ради вы подвергаете себя такой опасности?

Кирквуд тяжело вздохнул.

— Эксперименты, описанные в книге, находящейся у нас, не закончены. Формула оказывает воздействие не на всех.

— Что значит не на всех? — спросил хаким, машинально опустив оружие.

Кирквуд взглянул на Эвелин, затем со злостью заявил хакиму:

— Она действует только на мужчин.

Лицо хакима осветилось маниакальным торжеством.

— Значит, вы им пользовались?

Кирквуд кивнул:

— В найденной Себастьяном книге отсутствовали последние страницы. Она частично обгорела, и никто не знает, сколько именно страниц пропало. Эксперименты, описанные в ней, не были окончательно завершены, во всяком случае, судя по сохранившимся страницам. Поэтому крайне важно установить содержание утраченной части книги. Но в прежние времена все попытки понять причину такого ограниченного действия эликсира и вычислить недостающее вещество заканчивались неудачей. Этому препятствовало тогдашнее состояние науки, а лучшие ученые занимались более насущными проблемами — стремились победить опасные болезни, которые уносили тысячи жизней. Только за последние пятьдесят лет у нас появилось сознание, что наступило время привлечь к разгадке этой тайны самые серьезные научные ресурсы.

— У кого это «у вас»? — озадаченно осведомился хаким.

— Мы — небольшая группа ученых, всего четыре человека. Люди, избранные и одобренные потомками Себастьяна, которому была завещана труднейшая миссия. Поиски эликсира начал еще мой отец.

— И он, в свою очередь, передал дело вам, — заключил хаким.

— Да. — Кирквуд обратился к Эвелин: — Вот почему я не мог оставаться с тобой. Я дал клятву служить этому делу и не имел права вовлечь в столь опасную жизнь другого человека. Тем более когда я стал принимать эликсир. Нам предстояло продолжать исследования, определить полную формулу эликсира, добиться одинакового воздействия и на мужчин, и на женщин. Материалом для исследований являлись наша кровь и клетки нашей плоти. Но это надлежало хранить в тайне. Мы не могли допустить, чтобы о нашей работе узнали посторонние. Ведь если бы люди узнали о наших экспериментах и смогли получить эликсир — а его приготовить несложно, во всяком случае, в настоящем виде, — в мире произошли бы катастрофические изменения. Мужчины способны прожить двести лет, тогда как женщины — лишь треть этого срока… Мир изменился бы, пришлось бы заново устанавливать все законы нашей цивилизации.

— Ну не знаю, — цинично заметил хаким, бросив на мохтара задумчивый и в то же время заинтересованный взгляд. — Мусульмане и мормоны имеют по нескольку жен, и, кажется, это их вполне устраивает. В данном случае получилось бы точно так же, только по прошествии лет одна жена приходила бы на смену другой, состарившейся.

Эвелин была ошеломлена.

— Неужели благодаря эликсируты действительно можешь прожить до двухсот лет?!

Кирквуд кивнул.

— Средство продлевает средний срок жизни человека примерно в три раза, если начать его принимать сразу по окончании формирования организма. Эликсир не дарит нам бессмертие, мы старимся, но крайне медленно. Эликсир задерживает процесс разрушения клеток и, следовательно, радикально замедляет сам процесс старения. Но все равно, в конце концов клетки начинают свободно распадаться.

Хаким, как ученый, не удержался от вопроса:

— Каким же образом он оказывает такое воздействие?

Кирквуд пожал плечами:

— Точно мы пока не установили. Похоже, он действует как супермощный мусорщик, изгоняющий из организма свободные радикалы. Мы установили, что эликсир заставляет ДНК как-то иначе взаимодействовать с некоторыми протеинами хромосомы. В результате число одних генов увеличивается, а других — резко уменьшается. Среди первых бурно растет количество генов, чувствительных к окислительному стрессу. Но по непонятным причинам какое-то различие между хромосомами мужчин и женщин, на уровне центра митохондриал, препятствует его воздействию на женщин.

— Его действие схоже с эффектом 4-фенилбутирата, — возбужденно подхватил хаким. — Как показали недавние изыскания, этот наркотик намного продлевает срок жизни дрозофил. Только эликсир оказывает такое воздействие на людей.

Кирквуд неохотно кивнул:

— Вот именно.

В прикованном к нему взгляде Эвелин читались гнев и разочарование, восхищение и ужас.

— Сколько же тебе лет? — спросила она, невольно страшась ответа.

Кирквуд и так уже сказал больше того, что хотел, но ей он не мог солгать.

— Я родился в 1913-м, — тихо сказал он. — Себастьян — мой дед.

Он перевел взгляд с потрясенного лица Эвелин на остальных. Глаза Корбена стали такими же ледяными и колючими, как у убитого им рябого. Мохтар, не перестающий растирать кисти рук, тоже внимательно слушал его, но не казался слишком удивленным.

— Так вот чем вы занимались на продолжении веков! — возмущенно обрушился хаким на Кирквуда. — Втайне использовали его в кругу собратьев, вместо того чтобы объявить об открытии, поделиться им, пригласить лучшие умы человечества, которые могли бы давно найти его полную формулу!

— У нас работали великие ученые, — непримиримо возразил Кирквуд на больной для него вопрос, источник постоянного ощущения вины. — Самые одаренные и просвещенные ученые.

— Значит, следовало привлечь больше людей! — отвечал хаким, потрясая воздетым вверх пистолетом, забыв о пальце на спусковом крючке. — Они давно бы нашли разгадку. А вы предпочли скрывать его, эгоистично пользуясь им в тесном кругу единомышленников!

— Вы думаете, такая жизнь доставляла нам огромное удовольствие? — возмутился Кирквуд. — Мы вынуждены были чуждаться людей, не имели права ни с кем сблизиться! — Он взглянул на Эвелин, и голос его смягчился. — А видеть, как люди, которых вы любите, которые для вас дороже всего на свете, стареют и умирают? Кроме того, — добавил он, вновь обращаясь к хакиму, — представьте, а вдруг недостающий элемент так и не будет найден? Что, если эликсир никогда не станет одинаково действовать на представителей разных полов?

— Ну, что касается вашего деда, кажется, он считал это достижимым, — презрительно бросил хаким и задумался над словами Кирквуда. Когда он поднял голову, глаза его горели решимостью. — Мне нужна формула, — холодно заявил он. — И вы мне ее сообщите, мы оба это знаем. Но не беспокойтесь. Это только на время, чтобы мне было чем заняться, пока мои люди обшарят здесь горы. — Он повернулся к мохтару: — Что скажешь? Думаешь, ты сможешь показать мне правильное направление?

Смертельно побледнев, с округлившимися от ужаса глазами, мохтар отрицательно замотал головой и отпрянул назад, наткнувшись спиной на одного из людей хакима.

Хаким помрачнел и грозно шагнул к нему.

— К вам с гор спустился таинственный незнакомец, который в бреду говорил на незнакомых вам языках и который принес с собой книгу, где написал прощальную записку невиданными вами буквами, а потом умер здесь, в твоей деревне. И ты хочешь, чтобы я поверил, будто твои предки не пытались найти место, откуда он пришел?

Мохтар снова несколько раз покачал головой, бросая вокруг отчаянные взгляды, только бы не смотреть на высокого, одержимого дьяволом иностранца, исходившего яростью и злобой.

— Ну? — закричал хаким. — Джавиб, я кальб! («Отвечай, собака!»)

Мохтар бормотал, что он ничего не знает.

Хаким злобно прищурился, затем повернулся к охраннику, сторожившему семью мохтара, и презрительным кивком указал на детей.

У Кирквуда вскипела кровь, и он рванулся на помощь, но не смог вырваться из цепкой хватки своего стража.

Хаким навел пистолет на детей.

— Кто из них будет первым? — спросил он у мохтара и выбрал подростка. — Мальчишка? Или, может, она? — Он небрежно махнул пистолетом на маленьких девочек. — Выбирай сам.

По щекам мохтара потекли слезы, он с мольбой упал на колени.

— Выбирай! — заорал хаким, бешено сверкая глазами.

— Скажите ему, — стыдясь своей беспомощности, мрачно посоветовал Кирквуд.

Мохтар покачал головой.

— Говорите же! — повторил Кирквуд, с жалостью глядя на испуганных детей. — Это не стоит их жизни.

Мохтар стер слезы рукой, затем, не поднимая головы, кивнул своему мучителю и промолвил:

— Я отведу вас. Отведу вас туда, куда вы хотите.

В это мгновение что-то ударило прямо в грудь одному из людей хакима, выбив из нее фонтан крови. Он тяжело рухнул на землю, а в горах раздалось эхо от выстрела.