Убить бессмертного, или Электрическая церковь

Благодарности

Когда я вручил эту рукопись своей красавице жене Данетт, надеясь на мудрый совет и столь необходимую мне поддержку, она сморщила нос: «Я такие книги не люблю, точно надо?» Однако, прочитав, она хлопнула стопкой листов по столу и заявила: «Эта книга тебя прославит!» Как обычно, моя любимая и драгоценная супруга оказалась права. Что бы я без нее делал?

В детстве я сначала хотел стать нейрохирургом (передумал: оказалось, что нужно учить математику), потом рок-звездой (не хватило способностей к музыке) и, наконец, писателем (о, ужасная, ужасная ошибка!). Родители не только не запретили мне такие мечты, а даже поддержали. Правда, подозреваю, что моя мать, святая женщина, иногда об этом жалеет.

Когда в моем резюме не было ни одной внушительной строчки (ну, от силы две-три), я набрался наглости и послал свой роман великолепной Дженет Рейд. Дженет закрыла глаза на интернетные сплетни, море опечаток и явную склонность автора к выпивке и стала моим агентом. С тех самых пор я получаю от нее ценные советы и дружеские головомойки. И за то, и за другое я очень благодарен.

Когда судьба свела меня с талантливейшей Лили Сейнткроу, та взялась за первую редактуру этой книги и, что поразительно, не спаслась бегством, прикрываясь отговорками. Лили внесла в книгу огромные улучшения и так к ней прониклась, что сказала: «Слушай, а давай я покажу ее своему издателю?» За этот благородный поступок я у нее в неоплатном долгу.

Когда издатель, бесподобная Деви Пиллай, получила рукопись, она не только купила ее, сделав автора немножко богаче и известнее, но и закрыла глаза на многие отрицательные черты моего характера, а также ценой нечеловеческих усилий превратила мое гениальное произведение в сверхгениальное. Ее интеллектуальные высказывания нередко вводят меня в полный ступор, ведь обычно умник — это я.

Когда несколько лет назад вышел мой первый роман, редактор местной газеты (и, между прочим, известная романистка) Карен Лисснер тут же послала ко мне репортера за интервью. С тех пор она не перестает меня поддерживать, за что ей большое спасибо.

В школьные годы, которые я провел перед телевизором в комнате без окон, испытывая пределы человеческой выносливости, мои друзья Кен Уэст и Джеоф Вита никогда не смеялись, когда я утверждал, что я писатель, хотя дразнили меня по многим другим поводам. Я и сегодня ценю их дружбу.

Еще в ту пору, когда лишь немногие воспринимали меня как писателя, я пришел в гости к старой подруге Р.А. и увидел у нее на холодильнике первую обложку своего журнала «Свинья внутри нас». Это меня очень тронуло. Что уж совсем невероятно, она и сейчас не отрицает нашей дружбы.

Когда меня убедили сфотографироваться для рекламных целей, фантастическая Барбара Нитке не только уважила странную просьбу остаться неузнаваемым, но и придала мне крутой вид — монументальное достижение, за которое я очень признателен.

Когда я покрываюсь холодным потом и мучаюсь сомнениями, что мои книги не сразу станут классикой литературы на радость потомкам, Карен Аккавалло мгновенно прочищает мне мозги веселыми и меткими оскорблениями. Я восхищаюсь ее готовностью рыскать по джунглям моей прозы.

Когда я бродил по барам, жаловался на жизнь и искал, с кем выпить, Мисти Вита и Лорен Боуланд оставались моими верными друзьями и вдохновляли меня, сами о том не зная.

Когда несколько лет назад на неудачном чтении моей книги в Манхэттене неожиданно объявился Клинт Джонс, он убедительно соврал, что я читаю прекрасно. Спасибо ему за мудрость и словесный энтузиазм.

И, наконец, многие годы у журнала «Свинья внутри нас» есть преданная горстка подписчиков и читателей, которые не только терпят сомнительную грамматику, многочисленные описки и меня, неотесанного редактора, но и присылают по почте мятые долларовые банкноты — честь им и хвала!