Убить бессмертного, или Электрическая церковь

Глава 36. ОНИ ПРИДАВЯТ НАМ ГЛОТКУ НАЧИЩЕННЫМ КАБЛУКОМ

Штурмовики ворвались в здание так рьяно, словно сдали его Церкви ненадолго в аренду и давно собирались всех вытурить.

Перед очередной стальной дверью без опознавательных знаков я присел и закрыл глаза. Усталость раздирала и мяла меня, как растопленный воск. В каждый сустав и каждую мышцу как будто вкололи песка и битого стекла. Весь ужас битвы остался позади, мы уже ничего не слышали за стальными дверями, бетонными стенами и своим усталым дыханием. Я открыл глаза и посмотрел на дверь напротив, через коридор. По ней медленно и ровно полз яркий луч света, от которого шел дымок.

Выбитая дверь, грохоча, полетела по полу и остановилась в футе от меня. Штурмовики вбежали, как по учебнику: двое спереди, двое сзади. Их «хамелеоны» постепенно слились со стенами, и от людей остались одни контуры.

Из клубов дыма и пыли королевской походкой вышел Элиас Моудже в темно-синем костюме в тонкую полоску, в длинном кожаном плаще, в начищенных до блеска туфлях. Со шлевки брюк свисала золотая цепочка и тонула в глубоком кармане. Полковник даже для вида не стал вооружаться.

Он осмотрелся с легкой полуулыбкой и дружелюбно сказал:

— Привет, крысы! Что, вчетвером остались, да? Какая досада! Я так хотел убить вас всех лично.

— Полковник Моудже, к сожалению, я приказываю вам оставить этих людей в живых. — Мейрин встал. — И вывести нас отсюда.

Моудже выпучил глаза.

— Сэр, — медленно проговорил он. — Я только что читал срочную служебную записку. От вас. Из Боготы.

— Да, я приказал всему персоналу ССБ защищать основные объекты от возникших и потенциальных бунтов и беспорядков, знаю. Сам его написал. Если хотите увидеть, как выглядит официальный выговор и рекомендация отстранения офицера ССБ от должности, продолжайте стоять с таким же выражением лица.

Моудже вытянулся по струнке.

— Да, сэр! — Его голос прозвучал не слишком уверенно. Он повернулся к штурмовикам. — Вы все слышали! Это глава отдела служебных расследований, ребята! Если захочет, он может съесть на завтрак ваши яйца! Освободите проход, надо всех отсюда вывести.

Он оглянулся.

— Все в порядке, шеф! Следуйте за нами.

Штурмовики окружили нас и повели тем же путем, каким пришли. Повсюду лежали монахи; иногда на фоне пола мерцал маскировочный костюм. Я, прихрамывая, кое-как догнал Моудже.

— Не волнуйтесь! — сказал я. В горле заклокотал сумасшедший смех. — Когда мы выйдем наружу, вы успеете меня кокнуть. Честное слово.

Он шел, глядя прямо перед собой, и ничего не ответил.

— Как ситуация наверху, полковник Моудже? — вдруг спросил Мейрин.

Моудже на ходу расправил плечи.

— Хаос, сэр! Монахи посходили с ума. Отовсюду сообщают одно и то же. Нас слишком мало, чтобы уследить за всеми. Где-то час назад начальство отдало приказ стрелять в монахов без предупреждения. — Его наманикюренное равнодушие прорвала усмешка. — Теперь мы кайфуем.

— На поверхности я возьму контроль над городом лично, вы поняли?

Куда делся мой дерганый и улыбчивый Дик Мейрин? С нами оказался глава ОСР, Главный Червь. Мое злорадство улетучилось, когда я понял, что произойдет в результате всего этого хаоса. Государством некому управлять, и тут на верхушку пирамиды выскакивают несколько дюжин Диков Мейринов. Путч ложного кризиса: Система опять в огне, повсюду бунты, и аватары Дика Мейрина берут над всем контроль «лично». Хватит ли тридцати Диков, чтобы справиться с кризисом? Вот почему он так странно себя вел: он обдумывал действия то одного аватара, то другого, то десятого.

Мы пробирались по нутру Электрической церкви, содрогающемуся в агонии, и я восхищенно смотрел в спину Дику Мейрину. Он гений.

А если бы я достал пистолет и выстрелил в него? Конечно, у него найдется замена, но сейчас думать об этом было очень приятно. Только сначала надо вывести Кит и Беллинга живьем из этой гробницы. Слишком много людей погибло просто потому, что со мной связались. Эйвери Кейтс, ангел смерти. Я покачал головой и хихикнул.

— Гений!

Мейрин обернулся и пошел спиной вперед, глядя на меня. Он молчал.

— Директор Мейрин, — сказал Моудже. — Когда мы выберемся на поверхность, я попрошу разрешения пустить пулю в лоб Эйвери Кейтсу. Я искренне надеюсь, что ваша с ним договоренность, какая бы она ни была, мне не помешает.

Мейрин еще секунду молча пятился, а потом отвернулся. Я понял: наша договоренность закончится в тот момент, когда мы выйдем наружу. Может, он и не станет специально меня убивать, но я задницей чувствовал, что он не расстроится, если меня пристрелит Элиас Моудже. Мейрин мог меня спасти. Достаточно было сказать Моудже всего одно слово. Просто «нет», и Моудже проглотил бы язык и затрясся от гнева, но не посмел бы ослушаться.

Моудже, этот холеный, раскормленный подонок… Черт знает, что у него за обязанности как офицера ССБ, но вряд ли погоня за одним дохлым стрелком по всей планете в них входит. Даже если я скроюсь, он опять устроит на меня облаву. Он жаждет мести, как любой мелочный тип, который решил, что его оскорбили. Если я его убью, найдутся другие. Даже если Мейрин сдержит свое второе обещание и с меня снимут все обвинения, рано или поздно я косо взгляну на другого системщика и окажусь в такой же ситуации. Вся эта паскудная Система не работает. Много лет ею правили сумасшедшие, теперь их сменят аватары Дика Мейрина. Всякие Элиасы Моудже придавят нам глотку начищенным каблуком и будут давить, пока не состарятся и не разжиреют, а умрут где-нибудь на пенсии, во сне, посмеиваясь над нами.

Мне надоело жить в Системе. Мне совсем не улыбалось сидеть на верхушке пирамиды из говна. Я подумал о Кеве Гатце. Бедный чудак должен был прославиться, а вместо того он не жил, а мучился, и потом бесславно погиб. А таких, как он, много, и все барахтаются в таком же дерьме. Я все равно умру, так что буду вредить Системе, сколько успею.

Я даже споткнулся от этой мысли. По мне прошла волна радостного возбуждения, в голове расцвел план, безумный, но, наверное, единственный из возможных. Беллинг и Кит оглянулись. Я посмотрел на Беллинга и улыбнулся. Тот понимающе улыбнулся в ответ — наверное, выражение лица показалось старому паршивцу знакомым. Он говорил «Покажи мне путь», хотел «поохотиться» — так я могу ему помочь. Найдется и куда идти, и на кого охотиться. Мы, между прочим, в компании самых отвратительных копов в мире.

Коридор шел вверх под уклон. Под пулями погибло еще несколько штурмовиков. Команда Моудже уменьшилась до шести человек. Ха, оказывается, системные копы тоже умирают.

Штурмовики прорезали последнюю дверь, и мы вышли, моргая, в ясное лондонское утро. Повсюду ревели сирены и ховеры, полнеба затянуло жирным черным дымом. Вокруг комплекса валялись мертвые монахи. Всего в двадцати футах от места, где мы стояли, тлел сбитый ховер. Шестерка штурмовиков выстроилась вокруг нас, хотя нападать на нас явно никто не собирался.

Моудже и Мейрин повернулись ко мне. Я с изумлением отметил, что Дик Мейрин все такой же идеально причесанный и чистенький, словно не ползал последние несколько часов по пыли и крови. Моудже ухмылялся. Я улыбнулся в ответ и глубоко вдохнул.

— Мистер Кейтс, — сказал Мейрин, как обычно, весело, — мне сообщили, что деньги переведены на ваш счет. Поздравляю, теперь вы богатый человек. Считаю, что наша сделка завершена.

— Директор Мейрин, — начал Моудже. Я достал из кобуры пистолет и с натренированной легкостью навел на его лицо. Моудже моргнул, резко закрыл рот, а потом снова ухмыльнулся.

— Ты не посмеешь, Кейтс. Твоя жизнь не будет стоить и плевка.

Я пожал плечами.

— Она и сейчас немного стоит.

— Кейтс, не забудьте о нашем уговоре, — спокойно произнес Мейрин. Потом дернул головой: наверное, слушал доклады других аватаров. — Вы получили шанс начать жизнь сначала, богатым, под новым именем. Вас никто не тронет.

Моудже продолжал ухмыляться.

— Если выстрелишь, моя команда сожрет тебя с потрохами.

Я чуть подождал, а потом сместил прицел и выпустил пулю в лицо Дику Мейрину. И снова прицелился в Моудже.

Полковник уставился на меня и даже забыл стереть усмешку. Он-то не знал, что Мейрин — аватар. Он думал, что я только что у него на глазах застрелил Главного Червя.

Штурмовики напряглись и подались вперед, словно под сильным ветром. Но они были хорошо вышколены и ждали приказа Моудже.

— Полковник Моудже, — ровным голосом произнес я, зная, что в любой момент могу получить пулю в голову. — Мне надоела Система. Мне надоели системные копы. С этого момента я посвящу всю оставшуюся жизнь уничтожению этого мира. Может, я не проживу и минуты, но эту минуту я целиком отдам борьбе со всем этим дерьмом. Включая ССБ. Понятно? — Я кивнул. — Начиная с вас.

Он удивленно сощурился. Я почувствовал, как Уо Беллинг рядом со мной напрягся.

Моудже глубоко вдохнул и открыл рот. Я всадил туда пулю.

Я двинулся, Беллинг тоже. Даже Кит не остался на месте. Я перекатился вправо, не переставая стрелять, Беллинг влево, а Кит с дикими криками начал палить по ближайшим штурмовикам. До того как кончилась обойма, он ухитрился в одного попасть.

Мы с Беллингом меткими выстрелами завалили еще троих. У меня заплелись ноги. Краем глаза я заметил маскировочные ботинки и кинулся на них, растягивая мышцы спины. Я вцепился в ботинки и сшиб штурмовика с ног. Я навалился на ее ноги всем весом — оказалось, что это женщина. В неподвижном воздухе прозвучал щелчок. Женщина замерла. Я поднял глаза: над нами стоял Уо Беллинг, бывший Кенни Оурел, и целился ей в голову.

— Меня тоже тошнит от копов, — кивнул Беллинг. — От всего этого.

— Вот черт, — тихо сказал Кит. — Даже не верится, что у нас все получилось.

Мне тоже не верилось. Я еще не понял, что произошло. Наконец по мне прокатилась волна торжества: я еще жив! Я отпустил штурмовика и с трудом откатился.

— Системные копы — тоже люди, и их тоже можно убить. — Я встал и подошел к женщине. Она лежала на земле и тяжело дышала. Я посмотрел на нее сверху вниз. — Они тоже ошибаются и очень самонадеянны. — Я выбил ногой оружие из ее руки. — Свободна. Иди и скажи им. Передай вонючим эсэсбешникам, что Эйвери Кейтс съехал с катушек. Скажи, что им больше нечего мне предложить. Что я растерзаю этот мир на клочки! Разберу по кирпичам и передавлю всех копов! Скажи им, что я управлюсь быстрее, чем они думают. И пусть попробуют меня остановить!

На мгновение все застыло, и даже в воздухе не было намека на ветер. Потом Беллинг пнул штурмовика в бок.

— Иди давай.

Я осмотрелся. Лондон горел, где-то шумел бунт. Выбраться из города будет несложно.

Штурмовик кое-как встала на ноги и с опаской начала отходить.

— Не расстраивайся! — крикнул ей вдогонку Беллинг. — Мы убьем тебя позже.