В джазе только хулиганы

Глава 1. Начало года

— Правитель ни много ни мало… всего белого света, неба и подземного мира! Властелин вселенной! Один из самых могущественных древнеегипетских богов, отождествляемый с полуденным солнцем. Представляю вашему вниманию… Бог Ра!

Ярослав придвинул к себе монитор, на котором только что продемонстрировал коллективу поисковой запрос. Подпихнул меня в бочину, прямо под изучающие взгляды незнакомцев, и демонстративно указал руками.

В зеркале рабочего шкафа в полный рост отразилась моя фигура, облачённая в облегающее белое платье. На плечи была накинута синяя атласная мантия, достающая до массивных браслетов на щиколотках. На голову Ярослав водрузил мне нечто похожее на кокошник с головой сокола. Его клюв нависал тенью над глазами, украшенными чёрными жирными стрелками, так и норовя воткнуться в переносицы очевидцам моего перфоманса.

Поглядывая на остриё птичьего рта, суровая администратор Эля отглотнула уже не дымящийся кофе из картонного стаканчика и пододвинулась ко мне вплотную. Запахло «императрицей» и терпким напитком, несвоевременно принимаемым ею в семь вечера…

— Ты, Бог Ра, по нотам хоть иногда попадаешь? — настороженно изрекла администратор.

Её брови вздёрнулись и на мгновение спрятались под идеально ровно выстриженную линию густой чёлки.

— Попада-а-ает, — уверенно вмешался Ярослав.

Но от его интонации Вовки из мультика «И так сойдёт» я ощутила, как вспыхнули щёки. Видимо, Ярик тот ещё брехун! Мы ведь за три часа знакомства успели только от вокзала добраться до Люблино, обсудить климат, очередность уборки в квартире и понять, что Ярославу пора выдвигаться на смену! В «Фа-соли» катастрофически не хватало людей, а я, вдруг откуда ни возьмись, как раз-таки собиралась обходить все заведения в округе и проситься на работу… И вот благодаря Ярику, проникнув в заведение через чёрный ход раньше начальства, я краснела и кусала кожу щёк.

— Я не с тобой разговариваю, — огрызнулась Эля на Ярослава и снова обернулась ко мне. — В караоке когда-нибудь работала?

— Нет, но-о-о… всегда мечтала! — честно призналась я и мгновенно пожалела.

Три парня и работодательница уставились на меня исподлобья.

— Вот мечты у людей! Послушать двадцать пьяных версий «Рюмки водки»* за ночь!.. — симпатичный парень с щетиной, в рубашке и фартуке на металлических бляшках усмехнулся. — Спорим, в конце смены ты захочешь зацементировать себе уши?

— Да не пугай ты её с порога, убежит ещё! Суббота! Я вдвоём с Яриком не вывезу полный зал! — завозмущался третий незнакомец.

— Ну ладно-ладно… Не ссы, Ра! Прорвёмся. Если будешь сильно волноваться, приходи ко мне в бар, я налью тебе стопарик, — подмигнул парень в фартуке.

Видимо, он был барменом…

Администраторша, за всё это время не отодвинувшаяся ни на миллиметр, наверняка слышала, как заколотилось моё сердце под лёгкой тканью платья.

— Сразу предупреждаю — никакой выпивки на работе!.. Ярик, подстрахуй её. А я ещё обзвоню наших, может, кто забежит на подмогу.

— Так точно, босс! — приставил к голове ладонь Ярослав, но девушку, схватившуюся за телефон, затормозил уже в дверях. — Стой, Эль, а как же грим?

— Меня в последнюю очередь. Так что давайте, поторпаливайтесь. Уже скоро смена начинается.

Недружелюбная администраторша спешно покинула кабинет, а я лишь судорожно вздохнула. От волнения сдавило грудь. Я ведь так и не спросила ни про оплату, ни про трудовой договор, ни про график… Откровенно говоря, а нужно ли было спрашивать? Без пяти минут москвичка припёрлась без её ведома, нацепила клюв, назвалась богом и поставила работодательницу перед фактом: сегодня я у вас пою. Полнейшее сумасшествие!

Я не могла думать о чём-то, кроме своей возможной некомпетентности… насколько хороший вокалист им требовался?

— Кстати, а почему новенькая — правительница аж вселенной? — очнулся тот, что стоял рядом с барменом. — У нас что, парней мало на роль бога мужского пола?

— Пхах! Если ты не заметил, у нас вообще теперь персонала мало, — усмехнулся Ярослав. — И к тому же, Ра видишь, какой… «белобрысый», — Ярик нагло взял прядь моих волос и потеребил перед носом возмутившегося работника. — Самое то! Роль Нефтиды, с вашего позволения, я приберёг для Эли. Со смыслом! «Богиня рек и сна», — обратился парень вновь к экрану. — Не, а что? Она у нас мастер по усыплению бдительности пьяных гиксосов.

— Кого, блин? — хохотнул бармен.

— Гиксосы! Чужеземные захватчики, сеявшие хаос и беспорядки в Древнем Египте! Новое кодовое слово для «запойных» гостей!

Довольно двусмысленно для караоке… Но я не могла даже ухмыльнуться, перебрасываясь взглядом между тремя парнями, в компании которых осталась. Творческий Ярик с россыпью родинок на широкоскулом лице на мой субъективный вкус выглядел привлекательно, особенно когда улыбался или виртуозно рисовал на моих глазах стрелки полчаса назад. Не каждая барышня так владела подводкой. Но, несмотря на то что он любезно встретил меня на пироне, поспособствовал трудоустройству и даже успел потрогать за щёки во время нанесения грима, держался холодно. Ростом Ярослав не выдался. Был совсем коротышкой, значительно ниже бармена.

Последний — русоволосый парень с тонкими губами, короткой бородкой и чуть выбритыми висками хитро ухмылялся. То и дело пялился на меня и перебирал что-то лязгающее в кармане фартука. А когда в разговоре невзначай извлёк металлический предмет и начал крутить в пальцах, я поняла, что он притащил с собой штопор.

Ну а третий их друг настолько показался мне неприметным за исключением усиков, что тут же забывался, стоило посмотреть на Ярослава или бармена.

— Садись, Санёк. Будешь богом крови и вина — Шезму, — величественно объявил Ярослав и открыл на компьютере картинку. — Ты у нас бородатый, сойдёшь за львёнка.

— Мяу, — прохрипел бармен, въедаясь в меня взглядом и размещаясь на кресле.

Я подтянула вырез платья повыше, так чтобы прикрыть ложбинку на груди. От волнения перед первым рабочим днём обледенела кожа, в руках поселился тремор. А тут ещё и непрошенный флирт… Захотелось укутаться поглубже в мантию, прогуляться вдоль стола, хоть в кабинете особо и не было места.

— Что это за бабская юбка?

— Была бабская, станет барменская! Извини, зелёных мужских юбок с запахом не продавалось, — язвительно раздалось у меня за спиной.

— А я? Вот это «полотенце» должен намотать? — вклинился третий. — Может, стоило взять тему бани? Обвесить зал вениками, гости пускай в халатах приходят! На баре продавать водку в ковшах?!

— Обязательно, Ром! Предложи Эле, чтобы в следующий раз ты готовил вечер! — недовольно хохотнул Ярослав.

Чтобы воссоздать занятой вид, я стала вчитываться в корешки на папках с бумагами, от которых ломились полки шкафа. «НОВОГОДНИЕ КОРПОРАТИВЫ», «ДНИ РОЖДЕНИЯ», «СЕЗОННЫЕ МЕРОПРИЯТИЯ»…

— Ой, не-е-е… Не стоит. Потерплю Египет! Ну и какую роль ты мне придумал?

— Будешь Анубисом, — презрительно изрёк Ярик.

— А за что он отвечает?

— За подчинение Осирису!

— Э-э… А кто у нас Осирис?

— Я! — нескромно рассмеялся Ярослав.

Так, тушуясь в кабинете неопределённое количество времени под чужие разговоры, а местами ещё и непонятные, я контролировала свой вездесущий клюв и ждала, когда освободится Ярик. Не знала, куда идти и чем себя занять до начала смены, к тому же, плохо запомнила имена остальных работников. Тем более, их древнеегипетские роли! И в придачу всех тех, кого парни упоминали, безбожно сплетничая.

Ярослав быстро взялся за усача, отпустив профессионально загримированного подо льва бармена «на волю». Тот, уже лишившийся фартука, едва я увела взгляд, демонстративно стянул штаны. Поразительно, какой большой я проделала путь из Саратова в Москву, чтобы узреть розовые сердечки на его китайских трусах…

И, пока я разглядывала трещинки на побелённом потолке кабинета, раздался звук провернувшейся дверной ручки.

— Сань, через десять минут открытие, иди в зал. Заодно новенькой всё покажи, — донёсся женственный голос администраторши. — Классная змея!

— Спасибо, Эль!

Я обернулась в надежде уловить взгляд начальства и получить какие-то наставления, но дверь тут же закрылась с обратной стороны.

— Интересно, какую она имела в виду? — оскалился парень в зелёной юбке до колен, нащупывая на лбу ободок с гадюкой. Слава египетской силе, он так и не уточнил свои догадки… — Хах, ладно. Пошли, бог Ра. Проведу экскурсию по твоей «мечте».

Отчаянно просверлив взглядом затылок Ярослава, ваяющего кистью грим на лице усача, я поняла, что он забыл о моём существовании. Фиговый из него вышел приятель. Мне не осталось ничего, кроме как довериться бармену Сане, извлекающему из кармана фартука, скомканного на столе, острый сверкающий штопор.

— Это нам ещё пригодится, — слащаво подмигнул он.

Надеюсь, обойдётся без мокрухи…

Мы, совершенно не торопясь, вышли в коридор. Миновав этаж, отведённый под офис, быстро очутились на лестнице. В пролёте веяло уличным холодом, а меня и без того потряхивало от робости в незнакомом заведении…

— К открытию обычно не приходят. Где-то минимум через полчаса начнут набегать гости, — важно заговорил бармен. — На десять забронирована большая часть зала… так что, времени у нас полно. Рассказывай: как зовут, где учишься?

Парень чуть обогнал меня на спуске и толкнул, судя по всему, тяжёлую створку, из-за которой виднелась лишь чернота. Затем моментально скрылся в её глубине. Послышался лёгкий звон, треск, и из-за двери вырвался холодный голубой свет. Я скромно заглянула внутрь и ахнула.

Вдалеке, в нише над балконом располагался длинный ряд круглых столов и кожаных белых кресел, зонированных колоннами. У каждой стояли пальмы в горшках, украшенные гирляндами, и, неожиданно, древнеегипетские саркофаги.

Справа от входа простиралась сцена, над ней — ещё серый экран. С противоположного её конца виднелась внушительного размера ёлка, украшенная в серебряных тонах. А слева от двери уже начинался бар, обставленный множеством поблёскивающих в белой подсветке бутылок с заманчивыми этикетками. Парень успел понажимать что-то на экране включившегося кассового аппарата, уцепил из-под гостевой столешницы звякнувшие ключи и двинулся в мою сторону.

— Не хочешь говорить, как зовут, буду дразнить «Ра», — улыбнулся бармен, плотоядно осмотрев меня от балеток до клюва. — А меня вот Саша зовут. Пойду открою главный вход.

И я, растерявшаяся, зачем-то увязалась следом.

— Я Регина, — удивительно, что хоть кто-то спросил! — Учусь в академии психологии… только на днях перевелась сюда из саратовского филиала.

— А-а-а! Так ты не москвичка, — хохотнул бармен. Зал, лишённый окон и утопающий в голубом освещении, был просто необъятен. — А где планируешь жить?

— С Ярославом и ещё какой-то девушкой… пока с ней не знакома. Они снимают жильё здесь, неподалёку, и от них съехал третий квартирант.

— Ну, понятно. Это Катя съехала от Ярика и Даши. Она на ПМЖ улетела в Австрию… Значит, ты теперь вместо неё?

Кажется, Дашей как раз и звали ту девчонку, с которой мы должны были сожительствовать, но ни про какую Катю я не знала, тем более не представляла, что значит «вместо неё»…

— Катя тоже здесь работала?

— Конечно! — Саша, не глядя, вставил ключ в замок, провернул и толкнул дверь. Но наружу всё-таки высунулся. С вечерней улицы в караоке-зал ворвался ледяной кусачий ветер, а вместе с ним внезапно — пузатый парень в шуршащей куртке и новогоднем колпаке. Незнакомец стучал зубами от холода, а его красные руки держали трещащий по швам рюкзак. — О! Звукарь!

Вошедший диковато осмотрел меня, поёжившуюся, легко одетую, бармена с оголённым, чуть волосатым торсом и львиным гримом, но, не сказав даже «здрастье», свернул к лестнице, ведущей на балкон.

— Запомни, опоздуны, которым не доверяют ключи, мёрзнут снаружи. Приходи на работу заблаговременно. Так вот, — мы двинулись обратно к бару, в сторону более тёплых циклонов воздуха внутри помещения. — К Катьке знаешь, сколько гостей сюда ходило? Её очень любили, просили петь и чаюху большую оставляли! Но она закончила учёбу, повыигрывала все конкурсы и поступила в консерваторию в Австрии.

У меня округлились глаза.

— В-в кон-нсерваторию?.. В Австрии?

— Ну да.

Насколько было реально, мои мурашки «укрупнились», а ноги продолжили шагать по залу с сопротивлением. В таком случае… я сгожусь здесь в роли микрофонной стойки! Но точно не «вместо Катьки».

— Ты чего какая бледная? Замёрзла? — мы успели дойти до бара. Я остановилась в пролёте, а Саня забрался с головой в нижнюю тумбу. Извлёк из неё скомканную куртку и протянул мне. — Надень, пока нет гостей.

Я не стала отнекиваться. Благодарно кивнула, накинула на плечи, принюхиваясь к стойкому табачному амбре, что источал воротник, и прикусила губу.

Раз уж я рассказывала дружелюбному бармену всё, как на духу, решила сдаться с поличным окончательно…

— А я вот даже в музыкальной школе не училась… мне так страшно, просто кошмар! Меня могут выгнать отсюда? — я ещё раз осмотрела помпезный зал, на мрачном балконе которого загорелся одинокий экран ноутбука.

Саша, закинув на плечо белое полотенчико, вдруг рассмеялся.

— Пхах! Чтобы в караоке людям подпевать, не обязательно получать музыкальное образование. Главное, чтобы ты с гостями общаться умела, была красивой, опрятной. С этим у тебя проблем нет, — плутовато улыбнулся парень. — Ну и более-менее в ноты нужно петь. Для этого же вокалистов и нанимают?.. Ну-ка, спой мне что-нибудь.

Бармен подпёр бородатый подбородок кулаком, на котором сверкнул крупный перстень, и выжидающе замер. Дыхание спёрло…

— Но… но… — сжавшись от ужаса, я поймала с балкона взгляд звукаря, и с трудом сглотнула. — Но я даже не распевалась!

— Ну так сейчас и распойся.

Только в эту секунду я поняла, насколько далеко зашла. Три года заклеивая розетки в родительской квартире, запихивая в щели под дверьми тряпки, чтобы снаружи не было слышно моих песнопений, я припёрлась в московское караоке на место ученицы консерватории… Что же я наделала?

— Ра! Ты меня слышишь?

— А? Да! Слышу… — игнорируя очередное обращение не по имени, я выпрямилась по стойке смирно и с силой зажмурила глаза.

Была не была!.. Вдохнула побольше холодного воздуха… но не смогла удержать его в лёгких, пришлось вдохнуть снова. А что петь-то? Ох, блин! Что у них тут исполняют в караоке? Аллегрову? Губина?.. А-Студио?! Точно! Было бы круто вспомнить хоть одну их песню… «М-м-м. Скоро я взлетаю, совесть я теряю»… А-а-а-а-а! Там точно пелось иначе!

Все выученные наизусть слова напрочь отшибло из памяти. Как прозаично это ни звучало, всплыл лишь один текст Лолиты «На Титанике»… На нём и пришлось остановиться.

Я не имела понятия, с каким выражением лица слушал бармен. В груди, горле и висках раздалось слабое гудение, поначалу не поддавшегося голоса. Я всё также пряталась за прикрытыми веками, убеждая себя, что нахожусь в домашней комнате наедине с фантазией про Олимпийский. Но то сопротивление, что встречал звук в пространстве, вмещающим уйму мебели, декора и, не говоря уже про сотню бутылок, не давало забыться окончательно. Слегка дрожащие слова затерялись в зале, жадно съедающем окончания фраз… тогда я чуть осмелела повысить громкость.

Не помню, как воспроизвела припев. Но стоило закончить, открыла один глаз, пристально нацелившийся на бармена.

— Ну вот, — тут же растерянно отозвался Саша. — Голос у тебя приятный. Слышно, правда, что нервничаешь, но для новенькой — это нормально.

— Честно? — вскрикнула я, разлепив второе веко.

— Конечно! Не переживай. Главное, улыбайся. Можешь ещё махать, как пингвины из Мадагаскара советовали.

— Ты меня успокоил! — залепетала я, всматриваясь в искренние, карие глаза парня. — Просто администратор у вас такая… строгая!

— Это факт. Но Эля беззлобная, потом поймёшь. Такой у неё характер. Тут на самом деле все вокалисты гордые цацы… Каждый знает, как петь надо, как не надо, — м-да, недолго я пробыла в состоянии облегчения… — Им в любом случае не угодишь, будь ты Катька, Барбара Стрейзанд или просто Бог. Я работаю в этом караоке уже шесть лет и помню, как начинала сама Эля в должности вокалиста… так что, если наша всезнающая админка будет возмущаться, скажи ей стоп-фразу «Богемная Рапсодия». Случилась у неё, однажды, осечка…

Стоило заговорить о начальстве, как из-за двери чёрного хода высунулась голова с густой тёмной чёлкой.

— Са-а-ань, — недобро протянула администратор. — По-моему, ты не тому учишь новенькую… — она вдруг перекинулась на меня высокомерным взглядом. — Иди-ка, дорогуша, на балкон. Накидай звукооператору список песен и тренируйся. Может, хоть голос дрожать перестанет.

Она подслушала! От стыда я чуть не рухнула клювом в плитку пола…

— Да куда ей вхолостую? Выдохнется раньше времени, до шести не продержится, — вступился бармен.

ЧТО? До шести утра?!

— Ничего страшного! Она об этом мечтала.

❤❤❤

Хорошо. Возможно, мечтала я не совсем об этом… Круглые столы, ломящиеся от закусок и выпивки, кишащие воющими людьми, напоминали котлы в аду. Меня подзывали по большей части поддатые мужчины между тостами, фотографировались. Клали свои тяжёлые руки на плечи с обеих сторон и бесщадно «выворачивали души» прямо в направлении моих ушей. «Зна-а-а-аешь ли ты-ы-ы, вдо-о-оль ночны-ы-ы-ых доро-о-ог…»*

И весь караоке-зал был в курсе, что ООО «Чебуреки» гуляют запоздалый корпоратив.

Я, усач и Ярослав в объёмных египетских прикидах бегали от столика к столику, передавали микрофоны и принимали заказы: судя по трек-листу, что выстроился в чате с диджеем, сразу на несколько часов вперёд. Вытяжка справлялась плохо, всюду сопутствовал перегар. Но смущало меня не это… а то, как приятно звучали мужские голоса вокалистов, успевающих изгаляться перед гостьями. Ярик и его напарник пели порядком лучше меня, к тому же непринуждённее и с лёгким налётом пафоса, будь то Леди Гага или Шуфутинский. Они звучали стабильно и не по-любительски, особенно усач. А я, как отчаянно ни старалась соответствовать… постепенно от установки «главное, попадать по нотам и улыбаться» скатилась до «просто выжить».

Поток новых гостей не прекращался, мы не успевали их встречать. На подмогу вышла Эля с замысловатыми рогами. Между ними зиял красный гипнотический круг, по которому я отслеживала приближающуюся администраторшу и вздрагивала, когда она оказывалась поблизости. Но вскоре и присутствие Эли, рассаживающей новоприбывших, перестало меня пугать… Единственное, на чём я сосредоточилась — гигантский, рябящий в глазах экран, транслирующий текст песен.

Я пела как могла. Заикаясь от букв, стыда и одышки, временами не зная мотива… «За тебя калым отдам, душу дьяволу продам, пусть бу… ш, да, а, о-о-о-овь, любовь… А-а-а-а!»*

Перед глазами плясали буквы, огни гирлянд, отряд пляшущих женщин, приманивающий незнакомцев за дальние столики. Путались под ногами официанты и визжали дети, пытающиеся вскрыть один из саркофагов. Стало жарко. Голова моя чудная не верила в то, что я была трезва, и шла кругом…

В один из перерывов между исполнением Ярика и усача я ускользнула от болтливых пьяниц в бар, чтобы смочить глотком воды пересохшее горло. На краю столешницы стоял дежурный графин и стаканы. А на полке с бутылками в самом углу скрывались маленькие часы с изображением коктейля в высоком треугольном бокале с оливкой на шпажке. На циферблате присутствовали только четыре деления. Из-за этого я с усилием всмотрелась в стрелку, чтобы вычислить. Сколько же примерно часов, минут и секунд осталось до моего обессиленного обморока в шесть утра?!

Он должен был случиться не раньше шести… я старалась оттянуть.

— Замоталась, красотка? — передо мной неожиданно близко возникло «львиное лицо». Бармен пролез под надоевший клюв и улыбнулся.

На этот раз его сальный взгляд, замерший на уровне губ, я приняла «с благодарностью». Хоть кто-то обратил на меня внимание в этом балагане.

Послышался откровенный вой из колонок, и мы оба поморщились.

— Я просто в шоке. Оказывается, это трудно, — честно призналась я, перекрикивая песню уже осипшим голосом.

Горло драло и раздирало кашлем.

— Есть такое. Но суббота — самый хардкорный день… на втором месте пятница, — прокричал Саша. — В остальные дни здесь гораздо спокойнее.

Что ж… это слегка обнадёживало. И мне, как бы скромно я не выглядела, на самом-то деле нравилась атмосфера. Только вопрос… захочет ли Эля меня трудоустроить?

— На кухне ужин приготовили. Сходи, поешь.

Я, предвкушая, как через одну песню каким-то магическим образом буду исполнять «Gangnam Style»* на корейском, отрицательно замотала головой.

— Не мо…

— О-о-о-о-о-о-о! Какие уважаемые люди к нам пожаловали! — вскрикнул бармен, глядя мне за плечо и отстраняясь. — Можно вскрывать «Арарат»?

— Вскрывай! — мелодично донеслось до моих ушей.

Некто подошёл близко к стойке, прорвавшись голосом сквозь заунывный вой в микрофон. Я ощутила на коже рук приятное дуновение морозца, принесённого молодым мужчиной с ночной улицы, но почему-то укрыться мантией не захотела. Одними глазами покосилась на знакомого Саше гостя, обустроившегося на соседнем стуле. Он оказался брюнетом и захватил и следующее сидение, уложив на него куртку. Я хотела заглянуть в мужское лицо, но в этот момент гость как раз стягивал шапку со взъерошенной головы, а я вдруг болтнула ногой и пнула что-то жёсткое.

Посмотрела вниз и обнаружила…

Чемодан? Парень даже не обратил внимание.

— Один момент, — Саша дотянулся до полки, не глядя, сняв с неё полную бутылку коньяка. Свободной рукой из-под столешницы вызволил металлическую стопку и несколько рюмок.

— Нет-нет, подожди, — спесиво остановил его незнакомец, вскинув смугловатой ладонью.

Я переметнулась взглядом с бармена на соседа и задержалась на обворожительной ямочке возле полных ухмыляющихся губ. Его щёки оказались розоватыми после улицы. Горлышко свитера доставало до мужественного подбородка. И, кажется, гость посмеивался, выжидая, когда я посмотрю в… его ясные глаза. Серый, холодный цвет, а взгляд пробирающе мягкий. Непорядок… Мама говорила мне не влюбляться в первого попавшегося москвича, но этот, кажется, был какой-то неправильный.

Он довёл затянувшуюся паузу до абсурда. Широко улыбнулся, довольствуясь вниманием, что отхватил от меня и бармена. Слез со стула, водрузил на него чемодан. В следующую секунду содрал с застёжек бирки, какие клеят в аэропортах, и вжихнул молнией. И, пока его рука принялась нашаривать что-то внутри, я рассмотрела, что у красавчика слегка вьются тёмные волосы, а одет он в подозрительно тонкую для январской погоды бежевую водолазку под горло и зауженные брюки.

— Налей мне, пожалуйста, сюда, — бархатно промурлыкал он, достав что-то сверкающее из-под крышки чемодана.

На столешнице оказался позолоченный, рифлёный узорами кубок на мраморной подставке. Гравировка, отблёскивающая в скользнувшем голубом свете, гласила: «Sokolov Kirill. Laureate 1st degree. Rome»*. Кажется, парень посетил московское караоке прямиком из Италии… единственное, до чего я догадалась не сразу, так это о том, что текст повёрнут в мою сторону неслучайно.

— Да ладно?! Тебя, наконец-то, можно поздравить с гран-при? — задрал брови Саня, и сквозь львиный грим показалось от чего-то искреннее недоумение.

Соколов Кирилл, пристально изучающий меня на предмет отсутствующего восторга, на мгновение смутился, но улыбки не растерял.

— Нет… я взял первое место.

— А-а-а, всего лишь первое, — наигранно хохотнул бармен и хитро глянул на меня, будто в назидание. — А я думал… раз все старички выпустились, и ты остался один, то, наконец, возьмёшь это несчастное гран-при!

— Пхах! Да я просто решил подождать, когда твоя сестра перейдёт в старшую возрастную категорию.

Воу! Оба, как стало известно, задиры обменялись ехидными улыбками, не спуская друг с друга глаз. Или спуская… но лишь мельком. На меня. На удивление я не испытывала неловкость впервые за вечер — только подзуживающий азарт. Ведь походу причиной этой словесной дуэли и стала я сама.

Но вот выступление воющей женщины, отказавшейся от бэк-вокала, увенчалась несинхронными аплодисментами. После стихшей музыки ещё немного продолжился звериный клич. А до моего выхода оставалась всего одна песня… Пульс от чего-то раздался в ушах, и в солнечном сплетении словно затянули узел.

— Наливай, — не моргая, ухмыльнулся лауреат первой степени.

Саня сморщился. Звонко отставил металлический мерник, содрал пробку и принялся наполнять золотой кубок прямо из горла.

— За всю бутылку заплатишь, — шикнул он.

— Nessun problema,* — зачесав ладонью пряди, упавшие на лоб, Кирилл демонстративно обернулся ко мне. — Кстати, а это кто?

__________________________________________________

1 — Песня Григория Лепса — "Рюмка водки на столе"

2 — Песня Макsим — "Знаешь ли ты"

3 — Песня Мурата Тхагалегова — "За тебя калым отдам"

4 — Соколов Кирилл. Лауреат 1 степени. Рим.

5 — [nessun proˈblɛma] «Нет проблем» по-итальянски.