В джазе только хулиганы

Глава 23. Травести-шоу

За погружёнными в темноту кулисами витал свежий, пробуждающий волнение запах мужского парфюма. Времени оставалось предостаточно, чтобы различить в нём тонкие хвойные оттенки и нотки цедры апельсина, исходящие от воротника его пиджака. Чуть прикрыть веки и принюхаться. Даже сценический аромат нагретых софитами пылинок, затерявшихся в тканях, затмевался его присутствием. Но этим меня было не взять!

Бедняга ещё не знал, что я подкралась сзади…

Готовишься, Соколов? Ждёшь своего выхода? Надушенный, уложенный. Культурный эстет! Наверняка, улыбаешься, как на картинках учебного пособия по психиатрии. Какого цвета сегодня твоя глупая бабочка? И что это вообще за бестолковая попытка притвориться котом Леопольдом?! Я-то знаю! Ты — мышь хулиганистая!

За судейским столом ждал Лёня Савицкий, а я выступала уже не в первый раз. В шикарном платье, с изысканным репертуаром:«Чтобы петь джаз, Регина, нужен потрясающий слух. Особая отточенная техника, сумасшедшее легато, определённый тембр голоса… способность сочинять свои мелодии буквально на ходу! В конце концов, математический склад ума!» И весь этот список — подумать только — ПРО МЕНЯ тоже?! Что может быть лучше выступления на грандиозного размаха сцене в исторически значимом месте с уже отработанной «Fever», наверняка возымеющей успех не меньший, чем на прошлых конкурсах?.. Только бы в добавок перехватить инициативу у Соколова!

От мысли, что в ближайшую минуту мне доведётся увидеть его впервые со вторника и вновь прикоснуться к требовательным губам, приятно сдавали нервы… Но больше всего веселило его наивное неведение — хоть в чём-то Кирилл мне проигрывал! Всегда невозмутимый, всегда продуманный, а самое главное, настолько очаровательный, что любую пакость хотелось списать на случайность. Теперь он стоял, скептично скрестив на груди руки, и наблюдал за парнишкой в шляпе, исполняющим джазовый стандарт. Между прочим, пел наш прямой конкурент.

Духовые перекликались с игривыми клавишами, а чужой, недостаточно миловидный по сравнению с Соколовым голос, лился в микрофон и мониторы у блестящих ботинок вокалиста. Недолго тебе, Кирилл, осталось наслаждаться «Fly me to the Moon»*.

Унеси меня на Луну.

Позволь петь среди звёзд,

Увидеть весну

На Юпитере или Марсе.

Другими словами, возьми меня за руку,

Малышка, и поцелуй*.

«Спасибо» моей наслушанности и выработанной привычке читать переводы… я смутилась. Опустилась взглядом вниз по мужской спине, за которой продолжала маниакально выжидать подходящего момента, обнаружила подтянутую задницу Соколова в узких брюках и беззвучно вздохнула через губы, вытянутые трубочкой. Меня не столько пугала даже перспектива петь на глазах солиста Death Breath, как решиться испоганить Кириллу его выход…

В кулисы из зала застенчиво заглядывал свет, но я пряталась от него за широкими мужскими плечами. В уголке взрослый, коротко стриженный ведущий прищёлкивал пальцами в такт мелодии и увлечённо вычёркивал кого-то в списках — отлично, он даже не обращал внимания на присутствие Соколова и не выдавал меня, угрожающе стоящую у него над «душой».

Отбросим конкурс. Сделаем вид, что коньяк в моём пустом желудке, отсутствие нужного микрофона, исковерканное имя — всё это мелочи слишком эфемерного порядка. Мне показалось! Тогда я просто хочу с ним поздороваться в губы!..

Сократить это ничтожное жгучее расстояние, сквозь которое я тяготела пробраться руками к его рёбрам, а ртом — к самонадеянно ухмыляющемуся лицу!

Я уже неконтролируемо вздрагивала под приближающийся финал песни. Потому что не была уверена, что Кирилл растеряется. Что, догадавшись, отпустит «без продолжения»: и тогда не только он опоздает к выходу, но и я, выступающая сразу после него, растеряю преимущество и железное спокойствие. Получается, сделаю хуже только себе любимой…

Соколов предчувствовал. Вдруг непонимающе медленно обернулся в темноту из-за правого плеча, но я отодвинулась, не издав ни звука. Скрылась в глубине на одних носках туфель и открыла ему вид на дверь в гримёрную комнату, в которой ждали следующие по списку артисты. Показалось ли мне или просто хотелось верить, но… он продолжительно и нетерпеливо смотрел позади себя, ожидая, что кто-то войдёт.

Кто-то, у кого он украл из имени целых четыре буквы?! Ха! Ещё чуть-чуть, Соколов! Потерпи немного.

В этот момент по необъяснимым причинам он выглядел уязвимее, чем обычно. Левой рукой сильнее сжал микрофон, а правую, чуть потрясывающуюся спрятал в карман. Вздохнул и поспешил вернуть пытливый взгляд на сцену.

Ничего себе! Неужели и талантливые маэстро способны нервничать перед выступлением?!

— In other word…

Пора? Уже?! Боже мой!.. ты же видишь там, что не я первая это затеяла?

— In other word… — повторилось вновь выше и надрывнее, подталкивая меня к действиям.

Я поёжилась от распалившегося азарта. Сбросила на пол плед, в который куталась до последнего. Обернула дёрнувшегося Соколова со спины мёртвенной хваткой, забралась одной рукой под пиджак и зацарапала нагретую рубашку, прилегающую к его замершей без дыхания груди. В те две секунды, которые Кирилл ещё не сумел совладать с недоумением, я осторожно прижалась щекой к его горячей щеке, стараясь не смазать красную помаду в уголке своего рта.

Высокие каблуки — одно из условий успеха. Без них я бы не дотянулась…

— i…

Его лицо дрогнуло от улыбки. Я почувствовала это и сильнее сжала зеркальце в правой руке. Вспыхнувший взгляд серых глаз покосился из-под ресниц в мою сторону.

— …love…

Нельзя было допустить, чтобы он увидел!

— …you!

Я невесомо чмокнула Кирилла в ямочку, опасаясь слишком бурных, портящих мой макияж прикосновений. Убедилась в том, что на его коже остался слабый след, чуть не пискнула от восторга и сделала это снова, резче и безжалостнее. Снова! Снова! И снова! В зале уже раздавались аплодисменты… Дотянулась до скулы, не то целуя, не то гладя Соколова губами вплоть до самого рта. Мне показалось, или он, погорячевший, подставляющийся и пытающийся дышать размереннее… засмущался?

О, как это мило! Особенно с таким пурпурным цветом лица!

Краем глаза я обратила внимание, как со сцены в наш карман кулис двинулся вокалист в шляпе, закончивший своё выступление. Мне раздирающе хотелось рассмеяться! Но и успеть, как можно больше…

Я начала ослаблять хватку, позволяя Кириллу повернуться и, едва он повёл головой в фатальном направлении моего рта, поймала его двумя руками за лицо. Попался, птенчик!

Он ошибся в том, что снова зажмурил глаза, и, даже когда ещё мог спастись, не оставил себе шанса. Задержал дыхание так, что его грудь, наполнившаяся воздухом, приподнялась, и просто сдался. Позволил разукрасить свой рот, словно у циркового клоуна Клёпы! Сквозь несдерживаемую кривую улыбку я продолжила аккуратничать, но уже над его податливыми сладкими губами, цепляясь за них и стараясь оставить как можно больше пигмента.

Интересно, также ли ему было приятно, насколько и мне?.. До расслабляющего тепла, распространяющегося по груди и животу. То затаившегося в рёбрах триумфального упоения!

Соколов, будто в подтверждение, мягко ухмыльнулся, устав принимать поцелуи, и попытался ответить. Но при виде потянувшихся мне навстречу порозовевших, как у девушки, уст, я не выдержала и иронично хихикнула. Отстранилась из пригретых полуобъятий, любуясь результатом.

Возмутительно! Подлеца не портил даже сто двадцать пятый «смелый красный», который шёл не каждой красавице! Но, боюсь, жюри будут другого мнения…

Он открыл свои почерневшие блестящие глаза, самозабвенно всматриваясь в самую глубину моих зрачков. Очнулся! Сбивчиво опустил взгляд на губы и ошалело вытаращился.

Перед нами мелькнула тень скрывшегося в кулисах вокалиста. Когда тот приблизился к двери гримёрки, стало понятно, что всё это время он шокировано озирался на своего румяного конкурента.

— Соколов Кирилл — это в… — ведущий, успевший выползти из угла, постучал планшетом с бумагами по его окаменевшей спине, но вдруг осёкся при виде моих художеств. — Это… прости, Господи, вас я должен сейчас объявить?

Я вспомнила про зеркальце в своей руке, что от переизбытка чувств сжимала до боли. Оно вонзилось краем рамки мне в ладонь и оставило отметину: я резво поднесла его к своему лицу, страшась обнаружить испорченный макияж… но в отражении лишь дрогнули идеально ровные красные губы. Тогда я подумала, что не всё нам с ведущим любоваться: Соколов тоже должен увидеть свой рот, будто слившийся пару мгновений назад с сочным помидором.

Я любезно протянула ему зеркало.

Взволнованно пригладив свою укладку, уложенную волосок к волоску, Кирилл ухмыльнулся одним уголком губ и взял его.

— Это тебе за «Ра Васнецову»! — не сдержала я счастливой улыбки.

Последнее, что я ожидала увидеть в его смутившихся глазах — почтение.

— Разве тебя не так зовут? — усмехнулся Соколов, оторвавшись от своего повеселевшего отражения.

— Что?!

ЭТО ОН СЕРЬЁЗНО?! Да я ему сейчас клюв откушу!

— Молодой человек! — базарно возник ведущий. — Конкурс продолжается! Мы вытираемся или у вас номер в стиле травести-шоу*?

— Вытираемся… сдвиньте меня, пожалуйста, — виновато промурлыкал Соколов и протянул мне микрофон. — Леди вперёд.

________________________________________

1. «Fly me to the Moon» — джазовая песня, написанная Бартом Ховардом в 1954 году.

2. Перевод куплета «Fly me to the Moon».

3. Травести-шоу — шоу, в котором артист перевоплощается в человека противоположного пола.