В джазе только хулиганы

Глава 22. Достойный конкурент

Мы поцеловались! В среду и четверг я посещала академию в качестве бесполезного чучела, изводясь недостатком терпения. И думала о том, что мы… нет, нужно было хоть видимость бурного обучения создать! Открыть тетрадь, взять ручку, вспомнить, как Соколов прижался сзади, обнял меня за талию и…«Такие извинения подойдут»?Может, хлобыстнуть себя по лицу, чтобы очухаться?! Переключить внимание! Надо послушать музыку и отвлечься! Надеть один наушник и врубить… «That’s life»? «Feeling good»? Их с Элей дуэтную «White Christmas», которую я знала уже наизусть? А может, лучше сразу марш Мендельсона?!

Впервые мне не удалось отрепетировать дома свои песни накануне занятия по вокалу. Даша пропадала на работе в офисе, Ярослав отсыпался к тому моменту, как я возвращалась из академии, и уходил в детский сад готовить сценарии для новогодних утренников — его зимняя подработка. Пока сосед-коротышка перевоплощался в Деда Мороза, я должна была тратить время с пользой! Не придушивать в чувствах подушку, затирая до дыр воспоминание о том, как мы с Соколовым «добросовестно» украшали кабинет! А репетировать!

Но ближе к трём часам в пятницу, перед вокалом, так и не собравшись с мыслями, мне удалось уговорить себя, что за одну вялую недельку я не успею растерять все наработки. Зато наряжусь не хуже своей крали-администраторши! В этот же самый момент зазвонил телефон — это была Надин Дмитриевна. Она сообщила, что занятия отменяются, но вместо них мы срочно выезжаем всей дружной компанией в концертный зал гостиницы «Космос», потому что ей удалось дозвониться до организаторов какого-то престижного конкурса и выбить нам места взамен заболевших вокалистов.

Я атаковала телефон Эли, отпрашиваясь со смены, потом Дашин, предупреждая её о внезапном мероприятии, дозвонилась до Ярика, всегда обижающегося, если мы не посвящали его в дела вокальной семейки. И уже через час, с денежным взносом, нагруженная своими вещами и сумками с туфлями, концертным платьем Ковалёвой, я стояла на станции «Курская». Задержавшийся в детском саду Ярослав нашёл меня на синей ветке быстрее Даши. Мы куковали с ним, разглядывая карту метро под душераздирающий металлический визг, доносящийся из тоннелей каждые две с половиной минуты. Ёжились от холода и ждали, когда из-за раздвинувшихся дверей очередного вагона выбежит Ковалёва.

Андроновка, Шоссе Энтузиастов, Соколиная гора… Опять ты, Соколов! Опять я думала о тебе, намыливаясь петь на каком-то крутецком конкурсе после трёх дней, убитых на твой мираж вместо репетиций!

❤❤❤

С нашедшейся Дашей и Ярославом мы сменили ещё две ветки. Выпрыгнули из-за тяжёлых, неподдающихся дверей выхода станции ВДНХ в глубокие уличные сумерки. Ещё не отойдя от преследующего в метрополитене запаха креозота, я застопорилась среди толпы и поражённо уставилась на играющие огнями иллюминации. Там вдалеке, за оживлённой дорогой пасмурное синеющее небо пронзал блестящий шпиль, светилось колесо обозрения и плясали заманчивые картинки на фасадах павильонов.

— Ра, не висни! Затопчут! — Ярик одёрнул меня за локоть, уводя из бешеного пятничного потока.

Я не успела прихлопнуть рот, как обернулась налево и обнаружила пугающих размеров зеркальное здание, вогнутое лимонной долькой. Его окна уходили головокружительно вверх, откуда сыпался снег. Словно сахарную пудру пропускали через сито на свежеиспечённый шоколадный кекс.

Интересно, как бы выглядел румяный Кирилл с уложенными волосами, «припудренный» снегопадом…

— Нам туда? — выдохнула я клуб пара, разглядывая здание в виде подковы.

— Да! Быстрее! Ярику нужно успеть спрятаться!..

Мы втроём ускорились по похрустывающей тропинке, проложенной между остановкой и ограждением. Вышли к лестнице перед расчищенной площадью с монументом и взобрались по ступеням, пока я продолжала ловить открытым ртом снежинки. У бокового входа в «Космос» тянулась быстро продвигающаяся очередь. И мы, запыхавшиеся, с сумками, едва присоединившиеся в её конец, продолжили шагать ко входу, над которым висела вывеска «КОНЦЕРТНЫЙ ЗАЛ».

Уже внутри, во вместительном вестибюле среди сотен новоприбывших гулял коварный сквозняк. Мигала наряженная искусственная ёлка, стремящаяся шпилем к зеркальному недосягаемому потолку, и суетились три женщины в гардеробе. Мы оказались в очереди и здесь, озираясь по сторонам… Каждый последующий конкурс превосходил мои ожидания, но этот — масштабный, выглядел, чувствовался, пах иначе. Пах не новым опытом, а целой опасностью.

Когда я, растерянная, повернулась обратно к ребятам, обнаружила, что Ярослав успел от нас отлучиться и уже пробирался через толпу обратно, неся в руках шапку и какую-то глянцевую бумажку.

— Зацените уровень! Надин позвонила Ра полтора-два часа назад, а в буклетах уже пропечатаны полные списки выступающих. Тёпленькие ещё… Ковалёву Дарью сразу нашёл, — он тыкнул пальцем в строчку в середине бесконечного развёрнутого списка, показывая нумерацию присогнувшейся соседке. — Сейчас тебя найду, Ра, — прикрикнул Ярик мне на ухо.

Здесь стоял невыносимый галдёж. Дети, молодые люди, взрослые — все намеревались впихнуться в концертный зал, в котором, судя по отдалённому громыхающему звуку, уже вовсю проходил конкурс. Мне было страшно представить, какая вместимость у этой площадки… В добавок ко всему поодаль от гардеробной виднелось «продолжение» вестибюля, напоминающее тамбур в вагоне поезда, только с высокими куполообразными потолками. И там стояли расфуфыренные артисты в шикарных нарядах, а ещё очень странной наружности подростки и молодёжь постарше, выряженные, словно готы, в мрачные одежды и цепи.

До этого момента мне было некогда нервничать, но сейчас тревога начала сгущаться в груди.

— Что-то я не могу найти тебя, — бледное лицо, усыпанное родинками, озадаченно нахмурилось. — Даша, Оксана, Вова и усач поют вразнобой. А тебя и Кирилла я не вижу… Он сегодня вообще приедет?

У меня закрались смутные сомнения… только я понять не могла, в чём подвох.

— Во-о-от! Соколов Кирилл, — вскрикнула Даша. — Предпоследний блок. А следующая после него Васнецова! Ра…

Я оживилась, когда они отыскали наши фамилии, и прикусила губу, смакуя «удачную» очередность. Значит, он сегодня тоже выступает, и мы снова увидимся за кулисами?

Сердце тут же зачастило с перекачкой крови: я ощутила, как она хлынула к загоревшемся лбу и щекам.

— Пха-ха-хах! Это что такое? — прыснул Ярик. — Алло… алло-о-о! — он пощёлкал у меня перед лицом пальцами. — Почему ты не рассказывала, что у тебя новый творческий псевдоним?!

— Какой ещё псевдоним? — выпала я из фантазий и нервно уткнулась в буклет в его руках.

— Здесь так и написано: «Ра Васнецова»! — растерянно уточнила Даша. — А я думала, ты терпеть не можешь это прозвище!

Добрые соседи с подозрением переглянулись и вдруг шакалисто расхохотались. Но уголки моих губ потяжелели, не давая разделить с ними веселье.

— А… а как? — разочарованно захлопала я ресницами. — Как это?

Очередь небыстро приближалась к запыхавшимся гардеробщицам. Я успевала учинить скандал… только в чей адрес? Неужели Надин Дмитриевна, пообщавшись с Дашей и усачом на занятиях по вокалу, забыла, как меня зовут на самом деле?!

— В смысле «как»? Ты не просила Адю зарегистрировать тебя на имя «Ра»? — изумился Ярослав.

— Нет…

— Брось! Это не Надин! — Ковалёва не сдержалась и снова заливисто засмеялась. Её коварный звенящий смех послышался даже под потолком над очередью. — А я… а я знаю, как это получилось! Она не успевала отправить заявки сама и попросила кого-то из учеников. Она меня так уже запрягала, однажды…

— Значит, это ты? — завелась я, готовая схватить Дашу за расстёгнутую куртку. — Только вы с Яриком меня так обзываете!

Что за шутки?! Она же знала, что у меня перед выступлениями глаза на выкате, как у чихуахуа!

— Во-первых, не обзываем, а ласково сравниваем с божеством! А во-вторых, нет! Не я… а тот, кто внёс за нас всех оргвзнос. Мы же с Яриком оба от тебя узнали про конкурс! Вот выясним, кто о нас «позаботился» до нашего приезда, на того и наезжай!

— Кто ещё знает моё прозвище?! Усач? — схватилась я за лоб. — Или…

— «Или», сто процентов! — разошлась новым залпом смеха Ковалёва и поиграла бровями. — «И-ли»! Я бы даже не сомневалась.

Её поддержал улыбкой и Ярослав, задумчиво почесавший затылок. Он явно уловил, о ком идёт речь.

— Ну ты прям не нравишься Соколову… я в джазе почти ничего не понимаю, но, видимо, ты ему нормальную конкуренцию составляешь!

Конкуренцию?.. Я уж было рассмеялась третьей, как вдруг отскребла остатки здравого смысла от своей черепной коробки, и призадумалась серьёзно впервые со вторника… Почему мне раньше не пришло это в голову?! А что, если вот таким очаровательным образом, зацеловав до бессонницы… Соколов продолжал меня устранять?

Я похолодела изнутри, вдыхая ртом прохладный, сковывающий горло воздух. Насупила брови, прикусила губу и сощурилась, вонзившись взглядом в плитку.

Вот же… СУЧОНОК!

— Смотрите! Там усач и твоя ненаглядная Оксана, — кивнула в сторону холла Даша.

Ярослав тут же засуетился, натягивая на пол-лица шарф. Сгорбился, спрятался за меня, выглядывая, будто из засады, блестящими глазами. Поодаль, в воздушном бежевом платье разгуливала из стороны в сторону сестра бармена, а в кресле сидел Рома, тревожно стучащий каблуком туфли по полу и поглаживающий жиденькие усы. Их заслонили мимо проходящие артисты.

— Всё. Мне будет лучше встать отдельно от вас. Я попытаюсь зайти на балкон. Если что, встретимся уже дома… удачи!

— Давай, Ярик, — он всучил Даше буклет и ускакал куда-то в конец очереди несмотря на то, что мы почти приблизились к гардеробу. Слился с толпой.

Азарт. Меня захлестнул небывалый азарт! Пробрал лихорадочным жаром до косточек, наполняя решимостью. Если откровенно: будучи вокалисткой в караоке, опасалась ли я чужого мнения? Или всё-таки дрожала в ожидании очередной пакости от пернатого «родственника» из вокальной семейки?!

Пока я истязала в кровь не дающую мне покоя губу, мы с Дашей, наконец, успели дождаться своей очереди в гардероб и сдали верхнюю одежду. Получили взамен номерки.

— Надо попросить организаторов исправить моё имя! Я не позволю, чтобы меня объявили «Ра», — железным, неузнаваемым голосом заявила я, волоча сумки подальше от толкучки. — И диплом тоже будет на это имя? — додумалась вдруг. — А-а-а-а-а! Я сейчас взорвусь!

Жар стремительно перерастал в желание жестокой расправы…

В голове просто не укладывалось: как можно было залезть языком в мой рот, а следом додуматься испортить диплом?! Как я умудрилась потерять бдительность и пойти на это добровольно? Как дура потом ему подыгрывала, одна развешивала игрушки на ёлку, пока Соколов пялился!

— Ра… в смысле, Регин. Не злись… всё уже напечатано, как и эта программка. Они степени проставляют штампами вручную на заранее пропечатанные дипломы с фамилиями, — я кисло ухмыльнулась, покосившись на искренне сочувствующую Ковалёву, поправляющую пакеты. — И… если это действительно сделал Соколов, то это немного странно… похоже на то, как девочек в школе хулиганы дёргают за косички, — поиграла она бровями. — Всё это мелочи, потому что после конкурса мы попросим прислать дополнительный экземпляр на твоё настоящее имя. Так что, не трать нервы… а лучше дай ему достойный отпор!

Обязательно!

Мимо полчища незнакомцев мы зашуршали тюками к Оксане и Роме, расположившимся в просторном холле на кожаном диванчике. Здесь панорамные окна под потолок сдерживали черноту, накрывшую город. Отражали огоньки квадратных люстр и разноцветных гирлянд.

Ну и площади здесь отстроили для мероприятий…

— Привет! Кирилла не видели? — в первую очередь полюбопытствовала Даша, хитро улыбаясь и косясь на меня.

Соколову нужно беречь пёрышки, потому что я этот «невинный» помёт без внимания не оставлю! Я ему покажу, что такое страсть с долгоиграющим эффектом!

— Привет. Видели, он самый первый приехал, за всех оргвзносы оплатил. Деньги ему скидывайте… — да кто бы сомневался! — А сейчас он вроде Вову пошёл встречать, — усач выглядел слегка безжизненно, наверное, тоже волновался. Я чуть ли не впервые видела его таким. — Читали буклет?

— Ага, — хихикнула Ковалёва.

— И состав жюри, значит, видели? — звуки музыки и внушающего трепет пения на фоне усилились.

Напротив диванов, выстроенных в ряд, толпилась и череда дверей, ведущих, видимо, прямо в зал.

— А там кто-то особенный? Я не заметила… — мы с Дашей уложили вещи с краю дивана, и она развернула глянцевую бумагу, перечисляя вслух. — Анастасия Растопчинская, ректор Института вокального искусства, член Императорского Русского Музыкального общества… ни хрена себе, такое существует?.. Борис Козлов, доцент кафедры эстрадного пения, лауреат международных конкурсов… ну это ни о чём. Леонид Савицкий*, фронтмен металкор-группы «Death Breath», музыкальный продюсер… о-о-о, а это что ещё за индивидуум?!

Я ошалело приложила ко рту ладони и выпучила глаза.

Один из моих любимейших исполнителей! Так вот, что за неформалы тут бродили в толпе… фанаты Death Breath?

— Ра, ты его знаешь? — но я даже не успела ответить…

— Это Дима Билан в мире тяжёлой музыки, — продолжил Рома, расслабляя петлю бордового галстука. — Он такими экстремальными техниками поёт, что у меня… уф! Иногда волосы дыбом встают. В хорошем смысле. Я слежу за его творчеством.

Кажется, у нас с усачом появилась новая тема для разговора!

— Матерь Божья! — пискнула Оксана, и её залаченные завитки русых волос с блёстками вздрогнули. — Что этот Савицкий делает на детско-юношеском конкурсе?

— Ну он же продюсер. Какая ему разница, кого продвигать, лишь бы деньги приносило. Тем более, у его группы и жены есть попсовые песни. Их и по радио крутят. Вы наверняка слышали: «Искренность», «Твоим именем»…

Мои любимые песни-и-и!

— Это он исполняет?! — вылупила глаза Ковалёва. — Да ладно?!

— Блин! Я не знала… эта музыка мне нравится, — переобула мнение Оксана. — А пошлите в зал? Скинем звукооператору песни и поглазеем на жюри?

— Давайте… стойте! А Кирилла с Вовой дожидаться не будем? — Рома почти приподнялся, как вдруг завис над диваном, удерживаясь за подлокотник.

Тут уже очнулась я!

— Сами дорогу найдут! Взрослые мальчики, не заблудятся!

Прошу прощение, зашуганный Владимир, который без посторонней помощи не может найти вход! Дело не в вас, а в вашем сующем не в своё дело нос и губы приятеле!

— Ну… ладно.

Мы снова нагрузились вещами. Оксана в бежевом, поблёскивающем платье-рыбке накинула на плечи лямки большого рюкзака, с каким можно было отправиться в экспедицию. Усач, переодетый в однотонный графитовый костюм, подобрал с пола кожаную сумку и два шуршащих пакета из «Дикси»*. А мы с Дашей взгромоздили в руки свой скраб. Всё ещё в джинсах и свитерах, лохматые и не накрашенные, двинувшись за ребятами к одной из дверей в «тамбуре», набитом людьми.

Стоило приоткрыть створку, как звук усилился, вынуждая стихнуть жужжащий чужими разговорами холл.

Под песню выступающей девушки и её оглушительную минусовку мы прокрались внутрь по мягкому ковру, в темноту, меркнущую на фоне сценического освещения. По сравнению с прошлыми домами культуры эта сцена казалась настоящим посадочным аэродромом… а зал — гигантических размеров. На самых дальних рядах можно было найти местечко, но чем ближе к подмосткам, тем плотнее располагались зрители.

Мы прогулялись по пролёту на цыпочках вниз и подкрались к столу звукооператора. Подсунули ему флэшки. Бородатый дядя, уставившийся в холодный тусклый экран, начал по очереди копировать на компьютер наши песни, подписывать их номера, а в это время я уставилась на спины жюри, восседающих чуть ниже за привычным судейским столом.

Объёмная, накрученная будто на бигуди шевелюра на рослой широкоплечей мадмуазель заслоняла вид зрителям ближнего ряда. Правее сидел сутуленький худой мужчина, услужливо строчащий какие-то заметки в блокнот в свете лампы, а с другого края стола, кажется, скрестив на груди руки, держа спину прямой, а голову неподвижно и важно, наблюдал за выступлением Леонид Савицкий. Он сразу узнавался даже с затылка…

Меня будет судить мой любимый музыкант! Разве могла я когда-то подумать?!

— Скажите, какой выступает номер? — громко шепнула Даша на ухо звукооператору.

Тот ей пробубнил что-то в ответ.

— Спасибо, — она торопливо сгребла со стола все флэшки и махнула рукой в сторону выхода, зашептав: — Насмотрелись? Пошлите отсюда. До ближайшего нашего номера нужно успеть распеться…

❤❤❤

Дальше всё происходило стремительно. Мы с Ковалёвой нашли местечко в гримёрке за Зеркальным холлом на цокольном этаже: забились в угол вокруг одного узенького стола. Я помогла ей переодеться в платье, придерживая наэлектризовавшийся подол. Пока Даша красилась, подключила колонку, чтобы она успела отрепетировать номер. Впервые увидела, как соседка нервничала… невольно начала её приободрять и напоминать о том, как однажды она впечатлила меня в караоке, как шикарно выступала на предыдущих конкурсах. В это время Рома с Оксаной уже распелись в коридоре. Караулили очерёдность за кулисами и докладывали в переписке обстановку. В нашей беседе немногословно участвовал и Вова, собирающийся где-то в одной из соседних гримёрок… но, в отличие от Даши, у него ещё оставалось в запасе полчаса.

Усач отстрелялся первый, а через четыре номера готовилась убежавшая Ковалёва. Ещё через пару выступающих — Вова, ближе к следующему блоку — Оксана. Она предупредила, что концерт пришёл посмотреть её друг — кто бы это мог быть — и заснять на камеру, поэтому вернуться в пугающих масштабов зал никто не нашёл повода. Один Соколов, приехавший и подготовившийся раньше всех, а поющий в хвосте, в чате ничего не писал.

Прятался! Предчувствовал, что я ему наваляю!

Удивительно, но мне, оставшейся в гримёрке в одиночестве, оказалось некогда волноваться: подняв боевой дух Даши, я и сама воспряла, взялась за собственные сборы и планировала распеться — впервые всё было идеально расписано по минутам, а в судьях сидел мой любимый исполнитель! Это вызывало не мандраж, а приятное подстёгивающее предвкушение! В конце концов… лауреат третьей степени уже в копилке — как и второй! По необъяснимым причинам я начала испытывать в себе способность дотянуться до первого места. До него было рукой подать! Всего лишь-то, полюбовавшись Соколовым, разглядевшим во мне достойную соперницу, выйти следующей и добрать там, где мне не хватало силёнок, самоуверенностью! Перещеголять его в убедительности!

После всех его пакостей, после поцелуя взять и обскакать! Если это возможно! Хотя бы выбить из колеи… его же методами?!

Я надевала платье, колготки, туфли. Крутила кудри, красила ресницы, злобно ковырялась в косметичке. И единственная неуёмная мысль свербела: как? Как наверняка мне ему поднасрать?!

Ответ снизошёл незамедлительно…

__________________________________________

1. Леонид Савицкий — главный герой любовного романа «Господин Разрушитель».

2. Дикси — супермаркет, часто встречающийся в Москве.