В Каталонию

13.

Самая лучшая юридическая уловка, как избежать наказания

— это не нарушать закон.

Тремя днями ранее…

Руководитель адвокатской коллегии «Юнона» Сергей Хорин разбирал почту. На конвертах пестрели марки со всех уголков России. Несмотря на эпоху компьютеризации и сетевого всеобщего хаоса, бумажная почта всё равно приходила, быть может, лишь в меньшем объеме. Хорин перекладывал конверты, сосредоточившись на адресатах. В сторону стола полетели письма Газпремиума, НТКИ (Нефте-топливная компания Интернешнл), РСИ (Российская система информатизации) — компании прислали отчёты по текущему состоянию акций. Сергей владел небольшой долей акций организаций-лидеров.

Потом были конверт из Гринворлда с благодарственным письмом за пожертвования и рекламные спамы в виде листовок.

Обычно почту разбирала секретарь, она же по совместительству юрисконсульт. Но сегодня она позвонила и предупредила о невыходе на работу в связи с болезнью ребёнка.

Хорин был предельно от этого зол, но будучи работником законодательной власти, не мог нарушить закон, обвиняя сотрудников в невыполнении ими должностных обязанностей из-за болезни родственников. Хотя уже неоднократно задумывался о неофициальном приёме на работу женщин далеко за сорок, чтобы иметь над ними более понятную ему власть. Ему не по душе были домашние сюсюканья, когда на кону стояли выигрышные или просто высокооплачиваемые дела.

Последним оказался конверт без обратного адреса и даже без марки, довольно плотный по содержанию. В верхнем левом углу было написано «Отдать лично в руки».

Достав из конверта сложенный вдвое лист А4, он с привычной ему жадностью начал изучать напечатанный текст.

Уважаемый Сергей Геннадьевич,

Обращаюсь к Вам как руководителю одной из лучших юридических организаций в Москве. Мне нужно встретиться с Вами для решения юридических формальностей своего бизнеса. Цена вопроса 20 тысяч долларов. Для моей уверенности в том, что я имею дело с профессионалом, просьба приехать самому. Вы найдёте меня в ресторане «Хемингуэй» на Крестовом проезде послезавтра в 14:00.

К.

25.05.2016

Хорина трудно было удивить. Однажды он гулял по улочкам Манчестера, когда к нему подошёл пьянчужка и замулил что-то на родном языке. Собираясь было уйти, он вдруг одёрнул Сергея и спросил по-русски, не хочет ли тот выпить со старым товарищем по Таганке.

Да, Хорин сидел.

«Но кто тогда не сидел, — размышлял он, вспоминая девяностые. –

Когда это было.

Кому какое дело до мошенничества».

А тут на тебе, друг со школы собственной персоной. Ещё и в Англии. Тогда они весело провели время, от души покуролесили.

…Бывает же такое.

Не бывает.

А с Хориным бывает.

Авантюрные приключения по его адресу, это ему интересно. Это аутентично. Поэтому приглашение он заглотил с открытым ртом, не боясь попасться на удочку. Он лишь залез в интернет и удостоверился в существовании кафе, указанного в записке. С ежедневником он не сверялся. Плевать, какие ещё встречи у него были запланированы на 27 число, если речь шла о 20 тысячах долларов! — деньги не шуточные и интересные Хорину.

Этой ночью Сергей размышлял о тюрьме, вспоминал свой первый день в камере. Взяв в каптёрке матрац, подушку и одеяло (наволочку, простынь и пододеяльник никто ему не дал), он зашёл за решетку с номером 236. Ощущение было из неприятнейших: бритые и татуированные зеки косились, как на бутерброд с колбасой после недельного недоедания. Кто-то ковырялся в зубах зубочисткой и смотрел исподлобья; кто-то поднял и тут же опустил глаза, привыкнув, видимо, к новобранцам; кто-то загадочно улыбался, и только Богу известно, что таил на душе.

Хорин спросил, где ему можно кинуть матрац, как учили следователи, и услышал ожидаемый ответ — возле унитаза. Улыбнулся нехотя и кинул вещи в правом свободном углу у решетки. Как и уверяли в полиции, сокамерники мирно отвели от него взгляд.

Вторая проверка случилась на третий день пребывания. Сосед попросил обменяться свитерами и фруктами, ссылаясь на неприглядный вид того и другого у себя в тумбочке. Тогда Сергей тоже ослушался, извинился перед просителем и благодаря этому стал уважаемым.

Соглашение и подчинение тебе подобным сулили бы неуважение со стороны сокамерников, и следователь об этом предупредил. Хорин благодарил его за это, потому что, откажись он тогда от этих советов, стал бы рабом своего положения.

В тюрьме не любят пресмыкающихся. А таких много, и иначе быть не может, так как от одного вида этих злобных, на первый взгляд, лиц за решёткой в человеке включается режим поклонения, лишь бы не трогали.

Но тот, кто перешагнёт через страх, окажется в выигрыше.

В тюрьме случались разборки, и у Сергея чесались руки вмешаться, как и принять участие в восстании против несправедливых беспорядков. В большинстве случаев он играл нейтрального наблюдателя, прекрасно понимая, что в таких местах ни в коем случае нельзя кого-либо защищать, дабы не нажить врагов. Но однажды он не сдержался.

Молодому новоприходцу предложили чифирь. Тот любезно отказался, мотивировав тем, что не пьет ничего подобного, так как есть проблемы с желудком. После минутных пререканий с лидером «хаты» завязалась словесная перепалка, потом она перешла в рукоприкладческую. Хорин помог молодому парню на правах бывалого зэка, попросил не трогать его из-за неприязни к продукту. Так он подружился с товарищем по имени Николай.

После тюрьмы Сергей Хорин работал мелким бизнесменом — продавал металлолом, собранный с товарищами на свалке, и продавал за копейки, коих хватило на учебу в институте. Пять дней в неделю собирал, в субботу учился на заочном отделении, в воскресенье гулял. Было сложно, но он справился. Практику решил проходить со строгим намерением поменять жизнь к лучшему, остаться работать в юридической фирме и продолжать карьерный бой. Тяги к мошенничеству больше не было.

Прошёл соблазн девяностых обманывать на всём, что приходило в голову. Даже печатать на первых лазерных принтерах фальшивые чеки для бухгалтерий предприятий стало невыгодно с появлением устройств, распознающих обман. Да и выгоднее стало защищать интересы людей, а не обманывать их.

Хорин видел в этом уже своё призвание, ощущал высокое положение, когда к нему обращались заплаканные граждане с рассказами о бесчестных вмешательствах.

Он рос медленно, но верно.

Всё зависело от законодательных поворотов со стороны власти. Но до сих пор его всё устраивало. Не каждому преступнику удавалось подняться так, как поднялся Хорин. Вот и сейчас ему предлагали 20 тысяч долларов, как опытному и знающему толк в своей сфере адвокату. О другом Хорин и не помышлял.