В Каталонию

7.

Пьер Ля Мюр

Лена лежала и смотрела в выбеленный в два слоя потолок. Её безразличные серо-голубые глаза смотрели в одну точку, точно стеклянные шарики с застывшей сердцевинкой. Губы немного подёргивались, будто повторяли какой-то текст; пальцы рук автоматически закручивали несколько волосков, создавая не получающийся, но воображаемый локон. В голове крутилась нескончаемая канонада отрывков фраз и предложений; значимых и незначимых звуков — шум капающей воды, взмах крыльев голубя за окном, реклама на телевидении и мужской смех. Казалось, конца этого шума не было предела, хотя в реальном времени проходили лишь короткие минуты.

Она думала о нём.

О человеке из её прошлого.

Мысль о котором была последним оплотом, который она не могла просто взять и выбросить; подарить и оставить. Эти мысли являлись её последней надеждой хоть как-то поддерживать с ним связь — пускай и на уровне воспоминаний, фантазий и воображаемых картинок. Николай Даримов был тем самым героем её прошлого, к которому она каждый раз возвращалась, оставаясь подавленной сегодняшними неурядицами. Она придумала его нынешний образ, его внешний вид, взгляд и даже ответы на интересующие её вопросы. Когда-то, до встречи с Алексеем, он её очень любил и верил в их нескончаемый союз. Она была с ним 10 лет… Десять долгих лет, наполненных его любовью, уважением и преданностью. Он отдавал ей всё, что мог отдать, и любил её одну, как любят дети своих матерей, — беспричинно.

Как любят лебеди свою избранную лебедку, готовые чистить ей сухие от мороза перья. Он любил её за то, что она жила и дышала, — это всё, что ему было необходимо, не исключая верности ему…

Алексей явился той мужской непосредственностью, которой Лене всегда не хватало в Николае.

Она полюбила его за гордость и убеждение в том, что надо стремиться изменить мир к лучшему. Его идеалистические идеи влюбили в себя не только Елену. Алексей был как гуру и маэстро, рисующий невозмутимые правила жизни, которым влюбившаяся в его внутренний революционизм женщина хотела потакать. Тогда он работал бизнес-тренером, был центром внимания хорошеньких девиц. И, посвящая каждую свою ученицу в свои глубинные познания о том, как правильно составить бизнес-планы и вырваться на рынок предпринимательских уловок в первые ряды счастливчиков, он не заметил, как Лена начала в нём растворяться, рисуя себе воображаемые иллюстрации их возможного будущего. Она чётко знала, что пришла тогда на эти тренинги, чтобы, наконец, поймать свою удачу и вылезти из круга усреднённых девиц гораздо выше. Но что она могла поделать со своим удваивавшимся желанием заполучить в качестве награды собственного бизнес-тренера? Он бы ей рассказал в приватной беседе, как стать лучшей из лучших…

Она не пыталась гнать от себя эти романтические идеи вон. В ней зажглась искра, которая манила её к невероятному открытию, значение которого она сама пока не понимала, но верила, что оно будет колоссальным.

Она ушла от Николая к своему гуру.

Она не отвечала на звонки и смс Даримова.

На другие его переживания, выраженные в социальных сетях.

Она растоптала его веру, лишила себя святого избранника ради страсти и самоутверждения. Она оправдывала себя тем, что всегда нужна жертва.

А как иначе?

Николай же любил её, даже когда она его раздавила, превратила в ничтожное, сошедшее с ума от любви существо.

Она прикрыла ладонью готовящийся взорваться от жалости и любви к нему рот. Лёжа в своей маленькой комнатке, она всхлипывала, как девочка, потерявшая маму. Ей было невообразимо себя жаль, жаль, что она не предусмотрела десять лет тому назад все возможные издержки своего бизнес-плана, главным фигурантом которого являлся Алексей. Он любил её, любил и желал, но иногда поступал так, как Николай никогда бы не поступил. Он вёл себя плохо и капризно, эгоистично; ограничивал Ленины желания и интересы.

Во многом она его благодарила за это, так как ничто не делало её сильнее, как эти самые ограничения. А во многом она возвращалась к мысли о том самом Николае, которого она посвятила в свои ангелы. Он появлялся в её жизни тогда, когда с Алексеем что-то не клеилось.

Не по-настоящему.

В её воображении.

Она придумывала себе картинки различной деятельности с ним и воображала, как они реализуются. «Вот они встретились спустя два года. Она рассказывает ему о том, как ей тошно на душе от того, как она поступила с ним, и просит у него прощения.

— Ты меня всё еще любишь? — наивно спрашивает она, заведомо зная его ответ «ДА».

Он произнесёт это тихо, слегка моргнув, но всё же глядя ей в глаза. А потом добавит:

— Конечно, я не испытываю к тебе того, что испытывал раньше, потому что твоё поведение… — он прервётся, а Лена договорит:

— …было отвратительным, я знаю.

А потом она расстроится из-за его ответа, как будто ей будет мало того, что её хоть как-то любят спустя целых два года после того, как она его бросила.

Сама.

Потому что поддалась искушению и физиологическому зову, ну, и любви, наверно. А сейчас эта любовь её не радует, не оправдывает своего романтического начала и даже не возбуждает. Потому что не понимает её…

— Да! Моя любовь к тому, из-за которого я тебя оставила, уже не та, — добавит она, — наверно, она иссохла. Понимаешь, он настолько эгоистичен… — начнет она корить того, кто явился причиной их разрыва с Николаем, — что с ним просто невозможно даже отдыхать!

А потом поймает себя на мысли, что рассказывает всё это Коле не потому, что она понимает, что совершила жестокую ошибку и на самом деле всё это время любила его, а потому, что он сидит рядом, любит её и всегда выслушает и примет такой, какая она есть…

Вот и сейчас она воображала, как Николай сидел на краешке её с Алексеем кровати, целовал её заплаканные глаза и гладил волосы. А чтобы она заулыбалась, даже рассказал ей историю:

«А ты знаешь, есть мир, в котором никто не плачет. Там нет горьких переживаний и эмоций. Там нет парочек — тех самых, что мы, люди, себе представили и сохранили в образе Адама и Евы. У них действительно цветёт великое дерево, но оно не запретное. Хотя плоды его и вправду похожи на яблоки.

Они называют дерево любовью.

Стражники-ангелы его оберегают, но лишь только от излишней необходимости любить. Потому что в каждом плоде этого дерева содержится высокая концентрация любви, равная одной сотне дней высокого наслаждения этим чувством, в одном укусе! Мы все друг другом обожаемы, и ты почувствуешь это на себе тоже, когда придёт время…»

Вдруг Лена вздрогнула, очнулась от своей фантазии и начала машинально искать рукой мужа. Его не было с ней в кровати. Возможно, уснул на кухне, как и она только что в спальне…

Маленькая стрелка часов перекатила на единичку, большая скользнула на шестую от исходной цифры 12 черточку.

Лена обнаружила себя лежащей в темноте и вдруг почувствовала невозможность пошевелиться.

Двигались только пальцы, но при этом ощущение работы кистей отсутствовало.

Казалось, и не она сама ими двигает.

Она попробовала поднять голову, но тщетно — голова будто приросла к подушке, и, что самое страшное, девушка ощутила нехватку кислорода услышав хриплость, исходящую из глубин своего горла, так отчётливо, будь у неё приступ астмы.

Хрипотные звуки участились, когда она захотела кричать от страха и непонимания того, что с ней происходит. Отовсюду послышалась канонада звуков непонятного происхождения, похожая на металлическое скандирование различных голосов.

Ей привиделся образ маленького человечка (таким она представляла себе домового — в длинном, как у гнома, колпаке, низкого роста и с пугающей жёсткой, словно проволока, бородой).

С его появлением дыхание стало прерывистее.

Она почувствовала, что это он чинит ей препоны и не позволяет двигаться.

Но зачем?

Странное видение и паралич продолжались, по подсознательным подсчётам Лены, полчаса — в реальности прошло пять минут. Странная реакция произошла от того, что мозг внезапно проснулся, а тело нет. Такое случается при «синдроме старой ведьмы». Пробуждение после быстрой фазы сна может сопровождаться «сонным параличом», галлюцинациями и нехваткой кислорода. Это состояние, при котором человек спит и бодрствует одновременно. Ощущение, как правило, зловещее и пугающее. Лена подумала, что вот-вот умрёт, но вовремя освободилась от чар «домового».

Она побежала на кухню, чтобы выпить стакан воды, в горле было чертовски сухо, что неудивительно — она так долго пыталась кричать.

Включив свет, она увидела неподвижное, скрюченное от неудобной посадки на табурете тело. Алексей похрапывал над тарелкой с недоеденными колбасами и сырами, подёргивал от вдохов и выдохов плечами, присвистывая тоненько во сне. За его широкой, мясистой и голой спиной висели на стене завоёванные в недалёкие времена регалии. Это были предметы гордости и награды за участие в различных соревнованиях по стрельбе из лука, пневматики и ружья. Пять дипломов, обрамлённых в деревянные рамки, висели на кухне «ромбом», привлекая взгляды заходивших к Алексею и Лене на огонёк.

Что с ним случилось сейчас? Почему он так напился? Эти и другие вопросы неведанной вереницей пробежали в не остывшей ещё от испуга голове. Два прошедших года Алексей только и твердил, как вреден алкоголь, и сам никогда не нарушал незыблемое правило. Сейчас же он показывал другую свою сторону, превратившись из примерного мужа в пьяницу.

Напиться так сильно, да ещё и уснуть «в салате» влекло за собой основательные оправдания такого неприличного поведения. Хотя Лене даже чуточку понравилось, что идеализирующий себя муж наконец-то нарушил одно из своих жизненных утверждений.

Она не стала его будить и выспрашивать, в чём причина столь куртуазного поведения, а просто присела к нему за стол и улыбнулась.