В Каталонию

36.

Четыре дня с момента пропажи мальчика.

Четыре дня долгого и утомительного ожидания.

Катя и Виктор сидели в гостиной и пили зелёный чай, когда к ним нагрянул Антон и с порога оповестил, что он только что получил от Михаила Лукавина сообщение.

— Нашли! Нашли!

Накануне, сразу же после того, как Евфратович — младший лейтенант и сослуживец Михаила — покинул комнату Колобкова, последний принялся помогать искать ребёнка.

— Надо в первую очередь проверять вокзалы, — сообщил Колобков Лукавину, и гордость утверждения чуть было не задела потолок. Так он гордился собой, найдя первым зацепку.

— Дело не только в том, что дети сами частенько бегут от своих родителей и оказываются там. Вокзалы — это исходная точка, ведущая в сотни направлений. Убежавшие или похищенные рано или поздно могут оказаться именно на вокзалах.

— Он ещё нашему Михаилу про аэропорты лекцию прочитал, — насмешливо чавкнул Антон после рассказанной испуганным родителям новости.

Антон также сообщил о том, что на Казанском вокзале нашли женщину, которая лично отвезла похожего по описаниям ребёнка за 40 километров от Москвы.

Женщина по имени Ольга Петросенко попала в полицию после аварии два дня назад. Дорожно-транспортное происшествие, в которое она оказалась вовлечённой, произошло на 21-ом километре МКАД. Столкнулись пять машин. Пьяный лихач на «Лэнд Ровере» влетел в колонну машин на левой полосе. Ольга попала в эту колонну совершенно случайно. До этого она поймала попутку в глуши на проселочной дороге недалеко от Дмитровского шоссе. Всё бы ничего, и никто бы о ней не узнал, но на месте происшествия она начала уверять, мол то, что случилось — это Провидение и Божья кара. Кричала, что похитила ребёнка, и вот Бог решил её покарать за это. Машина, в которой она сидела, оказалась первой в шеренге, в которую влетел пьяный водитель.

Участники ДТП вызвали полицию, чтобы те разобрались, сумасшедшая ли та женщина или и вправду замешана в преступлении. В отделении выяснилось, что мальчик соответствует всем упомянутым приметам, заявленным Виктором и Катей.

Радости Кати не было предела, когда она услышала новости. Она и плакала, и вздрагивала, хватала за плечи ошарашенного мужа.

Виктор сидел белый, как диснеевский Каспер. Он молчал и не говорил ни слова.

— Есть только одно весомое «но». Похитительнице завязывали глаза, и она помнит лишь примерное расположение дома. При этом обратно она шла вполне с ясным взглядом. Может, врет, может, в шоке, но получается, в одну сторону её везли вслепую, а обратно отпустили. Так или иначе, точного адреса она не знает.

— Мы выезжаем сейчас же! Поехали просто в нужную сторону! — визжала Катя.

— Ту Ольгу привезёт Михаил через двадцать минут!

Казалось, Антон обрадовался больше родителей. Ему очень хотелось помочь родственникам друга Серафина.

— НЕТ! — неожиданно для всех выпалил Виктор, и все застыли в оцепенении, не понимая, что он этим хочет сказать.

— Я должен поехать один!

— Но, Витя… — прохрипела Ката. Недавно она снова раскашлялась, и связки были порядочно напряжены, — ты что такое говоришь?

— Его похитили?

Она обернулась к Антону, стараясь не замечать странности поведения мужа.

— Других вариантов быть не может, — сочувственно ответил тот.

— Вдруг вы спугнете преступника, и он увезёт сына в другое место? Я один должен туда поехать! Я отец и считаю, что ехать туда всем вместе опасно! — вдруг выпалил Виктор.

Антон заметил неподдельный страх на лице Виктора. Этот страх смутил его. Почему Шемякин звался в герои… Не мог ли он участвовать в похищении сына…

— Но мы и не поедем туда все вместе. Вы должны остаться дома. Мы во всем разберёмся. Не волнуйтесь.

— НЕТ, — сухо и уверенно заявил Виктор, — это мой сын. Я не буду им рисковать.

— Но послушайте, — заулыбался Антон, — куда можно увезти человека, если мы нагрянем неожиданно? Мои ребята работают профессионально, вам совершенно незачем волноваться.

Кристально ясная, понятная до мелочей схема поиска ребёнка, если того захватили, о которой Антон рассказывал накануне Виктору, дала небольшую трещину реакцией отца на происходящее. Два дня назад тот заявлял, что безумно счастлив тому, что он сотрудничает с ФСБ, что благодаря этому мальчика найдут безоговорочно, и если дело в похищении, то спецгруппа освободит малыша так же незаметно, как его и похитили. Сейчас же заявленная неуверенность Виктора в возможной операции сопротивлялась аналитическому разъяснению.

— Хорошо, — вдруг отпарировал Гладких, — вы постучитесь в дом.

Его взгляд перетёк на Катю, и он чуть было не прикусил нижнюю губу.

«Никаких жестов», — подумал он.

Виктор опустил голову и начал смотреть в пол, как будто раздумывая над тем, что предложил Гладких. Кончики пальцев на его ногах поднимались и опускались. Он так делал всегда, когда размышлял.

Он промолчал.

Когда Шемякины увиделись с Ольгой Петросенко, та стояла, склонив голову, и явно стыдилась как своего внешнего вида, так и случившегося. Было неловко смотреть родителям в глаза.

Катя смотрела на бедно одетую женщину без возраста и недоумевала над собой. Минуту назад она готова была разодрать в ярости ту женщину, что травила эфиром её мальчика; минуту назад её обуревали такие сильные эмоции, что она боялась убить эту поседевшую то ли от возраста, то ли от неправильного образа жизни женщину.

Но вот она пришла, и Кате вдруг стало её жалко. Она даже начала оправдывать про себя эту преступницу, отказывалась верить, что «мать» способна причинить боль даже чужому ребёнку.

Ката просто заплакала и упала на колени.

Та женщина, увидев скорбь, задрожала и осела на пол. Боль сожаления разом налетела на неё и сдавила горло.

Часы на стене тикали и нарушали безмолвную сцену. Тиканье было громким и навязчивым, но кто бы ни смотрел на стрелки, они стояли на одном и том же месте. Будто проверяя, заметит ли смотревший на часы то, что время застыло, они притягивали все больше взглядов.

Надо было давно сменить батарейку или проверить работоспособность алюминиевой стрелки, которая лишь казалась ровной и не поврежденной. На деле вполне возможным было то, что часы не меняли ход из-за стрелки, придвинутой слишком близко к циферблату. Вероятно, кто-то ставил время и отвлёкся, прижав сильно тонкую указку времени неуклюжими руками. Она и осталась в том положении.

Через пятнадцать минут все четверо и отдельно от них опергруппа направлялись в сторону Дмитровского шоссе.

По словам Ольги, к которой Ката все время присматривалась и тайно брезговала ею, та страдала самым что ни на есть топографическим кретинизмом и без завязанных глаз.

На вопрос «каким образом она добиралась обратно?» она ответила «без проблем», но при этом не могла припомнить ни одного указательного знака так или иначе способного помочь найти искомый дом.

Случай начинал казаться почти безнадёжным, если бы не ориентиры в самой местности, кои она с горем пополам объяснила. По её подсчетам, после того, как она покинула дом и вышла на какую-то дорогу, прошло без малого полчаса. Всё время до этого она ступала по безлюдной неширокой, но протоптанной тропе, которая и вывела её на покрытую песком и гравием проезжую часть, где она ещё прошагала минут пятнадцать, прежде чем через поле заметила трассу. Там она поймала только четвёртую машину. Водитель не особо хотел везти её в город, так как изначально остановился в надежде, что с такими сумками женщине нужно было недалеко, но под уговорами согласился. Единственное, что помнила Ольга, так это табличку-указатель реки не то Сестрино, не то Сестра спустя пятнадцать минут как поймала попутку. Через почти ещё два часа они попали в Москву. Водитель высадил Ольгу в районе Алтуфьево.

Река Сестра, как впоследствии оказалось, действительно существовала в том районе. Поэтому было решено ехать до неё, а там искать варианты подхода к нужному дому. Рано или поздно они бы его вычислили.

Ката то и дело рассматривала женщину. Странно, но лицо оной «не прорезали» алкогольные припухлости и синяки возле приплюснутого носа. Жирным слоем тонального крема оказалось вполне возможным скрыть некоторые не явные дефекты серо-жёлтой от постоянного обмерзания и плохого питания кожи. Но вот волосы явно выдавали причинно-сдедственную педикулёза или локальной алопеции. Волос у женщины было мало.

На подъезде к реке две машины, в одной из которых находилась специализированная группа захвата, остановились. и Антон спросил у Ольги, помнит ли та ту местность, где они сейчас стоят.

Та испуганно озиралась по сторонам, и было понятно, что ответ последует отрицательный.

Надежда была лишь на то, что они заехали с нужной стороны реки.

Спустя десять минут подъехали восемь оперуполномоченных, прежде искавших Никитку в близлежащих 50 км от Москвы. Они ставили акцент на деревнях, но никаких зацепок не нашли.

Через какое-то время Ката обнаружила, что из виду пропал Виктор. Вот он стоял и разговаривал с Лукавиным, но вдруг как сквозь землю провалился.

Она подождала несколько минут, полагая, что тот отошел в лес по нужде. Но муж не вернулся. Забеспокоившись, она подбежала к Михаилу. Тот разговаривал с одним из своих коллег с квадратным подбородком и яркими голубыми глазами.

«Скорее всего линзы», — подумала она.

Прикусив большой палец, она стеснялась вмешаться и потревожить их дискуссию, которая вот уже полчаса велась в одном русле — как искать ребёнка. Но вскоре не выдержала и буквально потянула Лукавина за рукав.

— Виктор пропал.

Михаил развел руками и предложил подождать ещё немного.

Но «немного» закончилось, а Виктор так и не появился.

— Кто видел его в последний раз? — спросил Антон у присутствующих.

Все разводили руками.

Один Солин видел, что Шемякин пошёл по дороге, по которой все недавно приехали, но в обратном направлении.

— Я не придал этому значения. Все выясняли, куда нам двигаться дальше, и разбрелись по группкам. Мало ли для чего человек пошел в ту сторону, — указал он взглядом на просёлочную, покрытую лужами после дождя дорогу, вдоль которой тянулись зелёные колосья.

— Он знает, куда идти, — заметил Михаил Лукавин, и на его лице заиграли желваки.

Поведение Виктора казалось подозрительным, и оперуполномоченному со стажем становилось ясным, что тот услышал то, о чём похититель говорил накануне, в день прослушки телефонного аппарата Шемякиных.

Михаил Лукавин давно заметил подозрительное поведение Виктора.

— Возможно, киднэппер угрожал нашему папаше, — сказал он очень тихо Антону. — Сигнал перехватил один из наших.

— Покрыл антенный кабель длинной ферритовой оболочкой?

— Если только кольцами — тогда менее заметно.

— В этом случае он создал помехи нам всем, а сам с Виктором слышал всё.

— На кого грешим?

— Пока не знаю. Но поймаю. Ты меня знаешь.

Сказав это, Антон осмотрел каждого присутствующего ястребиным взглядом. Опергруппы курили молча в стороне. Присутствующие в доме Виктора Шемякина в день звонка похитителя создали свою мини-группку и чертили что-то на ранее подготовленном ватмане, положив его аккурат на капот бордового пикапа «Хайлукс.

Все трое увлечённо рассматривали варианты нахождения нужного дома, периодически дёргая тем или иным вопросом Ольгу.

Последняя чувствовала себя очень зажато и расслабилась, лишь когда ей объявили, что в случае помощи следствию ей дадут лишь условный срок и максимум две недели работ в интернате в качестве уборщицы.

Антон понимал, что лучше всего начать искать мальчика, разделившись на команды, и медлить с этим не стоило.

— Шорин, Капинус и Шевц пойдут со мной, — скомандовал он на правах руководителя.

— Евфратович, Козловский вдвоем идут на север, — отозвался Лукавин, — остальные четверо подойдите ко мне, я вам дам указания.

— Солин, ты идёшь с Михаилом, — приказал Антон сослуживцу.

У Кати случился кашель. Она присела на краешек оставленного или выброшенного кем-то бетонированного разломанного куска серого цвета. Сбоку из него торчал небольшой, почти незаметный, но острый кусок арматуры, за который она зацепилась и, вставая, порвала куртку.

Бордовая и хрипящая, держась за грудь, она подошла к Лукавину.

В глазах застыл испуг.

Михаил интуитивно обнял её и попытался успокоить. Ему пришлось сказать жене Виктора о его с Антоном догадке.

— Но куда же он пошёл? — воскликнула та.

— Мы это обязательно выясним, не волнуйтесь так.

— Догоните его на машине! Если он пошёл по дороге, он вряд ли свернул в лес! Прошло немного времени!

— Я передал отставшей от нас по моим соображениям бригаде из двух полицейских нагнать его сорок минут назад. Они уже этим занимаются.

— Ещё не все приехали?

— Нет. И замечательно, что так. По моим подсчетам, если ваш муж пошёл в обратную сторону по этой дороге, то скорее всего он вскоре свернул на дублера этой — не на шоссе. Он, возможно, знает, где находится дом похитителя.

— Господи, вдруг он убьёт его!

— Навряд ли. Если цель захвата — выкуп, то убийство киднэппер вешать на себя не станет. Вероятно, он обезопасил себя. Возможно, у Виктора с собой нужная сумма денег, а тот не хочет, чтобы был хвост из полиции.

Катя не знала, куда себя деть. Она кусала губы, негодуя о том, что мобильный мужа, на который она уже начала трезвонить, молчал. Сожаление о том, как он мог так с ней поступить, не давало ей покоя. Единственное, что оставалось — это надеяться.

Надеяться на то, что Виктор знает, что делает.

Что никто не убьет и не причинит вреда её семье.

Что скоро этот кошмар закончится, и чёрная полоса станет белой.

Пять минут спустя, когда Антон и другие намечали схему поиска, подъехали оставшиеся и сообщили, что проколесили вдоль дублера два раза. Вернулись на всякий случай на шоссе и проехали пару километров в сторону Москвы и обратно, но беглеца не обнаружили.

Антон должен был узнать, что передали Виктору в день прослушки немедленно. Надо было допросить всех четверых фсбэшников.

Проработавший в ФСБ добрый десяток, Гладких не первый раз сталкивался с похожей ситуацией, когда нужно было вычислить «чужого» среди своих. Но сейчас это касалось его отдела, его колыбели, его департамента, его второго ПМЖ.

Первый раз за долгое время он задал себе вопрос:

— С чего начать?

Мысль нагнетала и парила в темечковых областях мозга, молниеносно раздвигая хлам различных дум и предприятий, как листает органайзер амбициозный и повернутый на своей работе топ-менеджер нефтяной компании. Она боролась с завтрашним отчётом за минувший квартал — его Гладких должен был предоставить ещё на предыдущей неделе; с сегодняшними догадками о поимке похитителя ребёнка и даже с мыслью о походе к стоматологу. Зуб мудрости всё время напоминал о себе в момент большого раздумья, как если бы метеочувствительный человек жаловался на ноющий сустав в преддверие грозы.

Он посмотрел на Катю.

Она выглядела старше своих лет. Возможно, неделю назад её светлая, не задетая глубокими морщинами кожа и соответствовала её возрасту. Но сейчас, в свете последних событий Антон замечал даже несколько седых волос.

Ещё она всё время кашляла.

Эта несчастная женщина определенно была больна.