В Каталонию

32.

Серёга, которого так по-братски называл Михаил Лукавин, прибыл в частное сыскное агентство «Перфект» через час после звонка. У двери с надписью Колобков А.С. сидела аккуратная женщина без возраста, в очках, выдающих её близорукость по лупам в очках. Размер диоптрий превышал среднестатистическое отклонение от нормы. Уж очень маленькими выглядели в очках её глаза.

Она подняла их на вошедшего Серёгу, поморгала малюсенькими зрачками и как ни в чём не бывало опустила их к дешёвому столу, забросанному листочками и разноцветными стикерами. У оперуполномоченного сложилось впечатление, что бардак её не волновал, точно так же, как и вошедший лейтенант.

— Я к Колобкову, — равнодушно доложил он.

— Ага.

— Он у себя?

— Ага.

И Серёга вошёл в помещение, гораздо краше его приёмной. Что было странным.

Не должна ли именно приёмная прежде всего привлекать посетителей?

А внутри главного гнёздышка всё было налажено: фикусы, пальмы (хоть и ненастоящие), огромный резной стол с такими же шкафчиками и люстра…. ё, вероятно, сняли из торжественного зала для проведения банкетов.

— Здравствуйте. Меня зовут Сергей Евфратович. Я от Лукавина, — в свойственной ему служебной манере представился Серёга.

Мужчина, далеко не соответствующий собственной фамилии, так как оказался совсем не толстым, а довольно-таки жилистым и худощавым, привстал и дружелюбно протянул руку.

— Евфратович? Какое интересное отчество. Как же звали вашего отца — Евфрат?

— Никак нет, — пародирующим тоном солдата ответил он, — это фамилия.

— Ах, вот оно как… Ну, что же, Сергей Евфратович, я в курсе дела, по которому вы сюда явились.

Накануне Колобков ответил на звонок, который вернул его в прошлое. С Мишкой они служили вместе. И так давно, что в голове промелькнула мысль разговора с призраком. Он даже не знал, с чего начать разговор. Столько лет прошло. Столько воды утекло. Как только Мишка его нашёл?

Он даже обиделся на то, что Лукавин позвонил спустя столько времени и вместо того, чтобы спросить о жизни, сразу начал говорить по делу.

Правда после обещался встретиться и выпить по кружке «Жигулей», и не по одной.

— Странно, что вам не хватило собственной проверки. По-моему, всё очевидно, и здесь кроется похищение не с целью выкупа, а всё куда более прозаично и к частникам не ходи… — с некоторой издевательской иронией выразился Колобков, и младший лейтенант заметил гусиные лапки под его глазами. Детектив улыбнулся и посмотрел на своего гостя в ожидании реакции на его наглую шутку. Но Сергей привык, что правоохранительные органы недооценивают и подтрунивают над тем, как те проводят расследование. Он улыбнулся в ответ и проглотил сарказм.

— Вы считаете, что похитителю деньги не нужны, а дело в личной неприязни?

— Ребят, но это же очевидно, — усмехнулся Колобков, и Серёга успел заметить слегка подрумяненные щеки — схожие со сказочным Колобком черты у него всё же были.

В кабинете не было жарко и душно — окно было открыто почти нараспашку. Но причина прилива крови сразу же бросилась в глаза в виде хрустального графина с коричневой жидкостью недалеко от стола. Здесь служебная наблюдательность Сергея его не подвела: Колобков явно приложился к тому графину перед встречей.

— Я сижу в этом кресле пять долгих лет — счастливое число, не находите ли? За это время я сталкивался с подобными делами всего — ничего, — он перевёл взгляд на поднятые вверх пальцы, стараясь, видимо, показать на количество похожих дел.

Согнутых пальцев оказалось восемь. И три из восьми были похищениями на почве зависти и мести. Не всегда похититель нуждается в деньгах. Иногда он хочет доставить душевную боль своему оппоненту или, манипулируя похищенным, получить то, что ему не хватает. Те, кому нужны хрустящие купюры, свяжутся с родственниками в день похищения, максимум на следующий. Однажды в моей практике вымогатель ждал три дня, чтобы объявить о том, что он держит у себя в подвале молодую женщину. Но последняя была гулящей, и он отлично понимал, что родственники слишком быстро не хватятся её. Их необходимо было подготовить к информации о том, что женщина гуляет не по своей воли. Он ещё и насиловал её так, что на третий день, когда он передал ей трубку, чтобы поговорить с отцом, она ревела так, что тот не понял ни одного слова. Такое психологическое давление применяется редко. За детей же похитители просят деньги сразу. Достаточно и нескольких часов, чтобы родители сошли с ума от горя и согласились бы отдать всё, лишь бы их чадо вернули.

Колобков причмокнул еле слышно, уставился на своего собеседника и ждал, когда не наученный и не умудрённый криминальными делами младший лейтенант придёт в себя.

Когда Александру позвонили из знакомого участка, в котором не первый раз нуждались в услугах частных сыщиков, он не придал этому значения. Это было нормальной практикой помогать полиции, дабы те прикрывали от уплаты налогов.

Но сейчас дело было совсем в другом.

На участке, ответственном за похищение ребёнка, работал Лукавин… видимо, его перевели, или он только недавно приступил к своим обязанностям, так как Колобков давно о нём ничего не слышал.

Помочь ему нужно было обязательно.

— Давайте я вас угощу чем-нибудь, — предложил Колобков, отводя глаза в сторону графина с коричневой жидкостью.

— Я на службе.

— Ну, будет вам… Вы от Лукавина! Мишка такой человек! Человечище просто. Вы и представить себе не можете!

Далее последовала история о том, как Колобков повстречался с Лукавиным семь лет тому назад в Андижане, когда их — ещё обоих в те времена служивших в Узбекистане — попросили посодействовать борьбе с протестующими мусульманами. Михаил тогда был уверен, что его новый напарник — узбек. Черты лица Колобкова, правда, отличались от славянских — кожа была смуглая, волосы седели на месте когда-то иссиня-черных волос, а глаза явно были карими и слегка зауженными. Хотя последнее, возможно, казалось из-за оплывшего лица, на котором глаза прятались в виде двух тоненьких чёрточек одинакового размера.

Александр поведал историю его неординарной встречи с оперуполномоченным — теперь со стажем — Михаилом. А случилось это, когда те входили в состав военнослужащих и защищали город от возможных атак и передвижений террористов. Представленные друг другу впопыхах и не запомнившие толком внешности друг друга, они оказались буквально приставленными спиной к спине и осуществляли расстрел боевиков. Последние пытались восстановить справедливость бизнес-идей путем нападения на мирное население, буквально атакуя его и шантажируя тем самым правительство Узбекистана.

— Миха защищал меня, как будто мы до этого были знакомы, — рассказывал Александр, — я постоянно ощущал его руку на своем комбинезоне. Тогда это казалось странным, ведь, по большому счёту, мне не было дела до него. Но он сумел внушить мне обратное за пару дней.

Алекс, как потом назвал его про себя Серёга, оказался философски мыслящим парнем.

Рассказывал про восточные мудрости. Все эти мудрости говорили об одной идее: о том, что нужно делиться тем, что имеешь, и помогать, если есть на то возможность, не жеманствуя при этом; подбадривал то и дело и ссылался на божий умысел происходящего. «Даже если произошло несчастье, нужно отыскать в этом скрытый замысел и понять выгоду от этого негодования». «Как сейчас помню строки, — сказал он, — "…когда дует ветер, ставь не стены, а паруса."»

— Даже в самой худшей судьбе есть возможности для счастливых перемен.

Александр явно придался воспоминаниям, но Сергею это было только на руку. Он даже присел, не отводя от рассказчика взгляд, чтобы не нарушить интригу, взгляд должен был показать интерес — в конце концов, не за этим ли он сюда явился? Лукавин предупреждал, что Колобков начнёт много говорить и рассказывать. Но если его выслушать и уважительно отнестись к его рассказам, тот обязательно ответит доброй услугой.

По крайней мере, он был в курсе дела пропавшего мальчика, и в том, что задача разузнать как можно больше о всевозможных вариантах его исчезновения предугадывалась в самом задании. Шеф сказал — связаться по этому делу с ЧСА (давать полное название Лукавину было лень), значит, так ему надо. Только сейчас Сергей понимал, что в обычной просьбе скрывалась ещё не рассказанная руководителем история былых дней. Да и не нужна она была, эта история, главное — её существование должно было помочь неразрешённому вопросу.

— Хорошему человеку Бог в помощь, — сказал Колобков, — а если нет Бога, то тогда и я, быть может, сгожусь.

Он налил себе тёмно-коричневой жидкости из графина и набрал номер внутренней связи.

Серёга это понял сразу, так как на пороге тут же возникла безразличная к окружающему миру женщина в очках.

Она вошла и, не говоря ни слова, просто продолжила стоять, немного приоткрыв рот от возможной нехватки воздуха в помещении. Вероятно, детектив её обескуражил внезапным вызовом.

Неожиданно чудесное создание оживилось и принялось записывать информацию в маленький блокнотик, да так бойко, что Сергей понял, что он ошибался в возможной меланхоличности секретаря Колобкова. Она строчила шариковой ручкой слово за словом, — Сергей даже на миг потерял нить сказанного Александром — настолько сильно женщина произвела на него впечатление в этот момент. Она теперь казалась сосредоточенной и волевой, внимательной к услышанному.

Александр дал поручение, и секретарь вышла в приёмную, захлопнув за собой легонько дверь.