В Каталонию

14.

В день презентации…

Чёрный «Рейндж Ровер Эвок» мчался по МКАД. За тонированными стеклами сидел Виктор и сосредоточенно смотрел на поток машин, скользящих и перестраивающихся впереди и сзади, как гоночные машинки на трассе. В салоне приятно пахло морозной вишней и освежающими мужскими духами, подаренными женой. Радио пропело 9 часов утра, и ведущий начал рассказывать новостные интересности:

Серебристый «Volvo» сбил насмерть сегодня утром двух пешеходов, переходящих на запрещающий сигнал светофора в районе реки Яузы в сторону Медведково. По предварительным данным, пешеходы были пьяны. Сам водитель не пострадал.

Группа «Звезда Полынь» выиграла номинацию «Лучшая рок-группа года» на фестивале в Краснодаре.

Известный предприниматель, владелец известной во всем мире крупной строительной сети «Орион» и просто коллекционер Роберто Касьяс прилетел сегодня утром в Москву для ведения переговоров. Бизнесмен специализируется на проектах быстровозводимых зданий на основе несущих стальных каркасов и ограждающих конструкций из сэндвич-панелей. Последний клиент из Москвы построил с его помощью известный шопоголикам торговый центр «Venyd».

Виктор не успел сделать погромче, как ведущий начал зачитывать другие новости. Успешность и желание встретиться с человеком, чье имя обсуждается на волнах радио, отразились на лице Шемякина.

Он надавил на газ.

Часы показывали 9:10.

Офис виднелся за промышленными трубами, и сегодня в него должен был зайти известный предприниматель. Мало кто знал, что Касьяс заинтересован в покупке яхты, а не в металлических листах, и от этого Виктору стало по-настоящему тепло на душе. Он представил, как пожмёт Роберто руку и пригласит в конференц-зал. Ещё 2–3 часа, и он подпишет договор о продаже одного из лучших своих творений. Гордость загасила остальные чувства, и Виктор расплылся в блаженной улыбке.

Анюта надела сегодня красный костюм. Обтягивающая до колен стрейчевая юбка сжимала её ноги. От этого при ходьбе бёдра виляли из стороны в сторону. Чёрная блузка без рукавов была заправлена в юбку, а поверх неё сел по фигуре красный пиджак. Сегодня она надела очки в чёрной оправе без диоптрий, специально для работы за компьютером. Волосы она решила распустить, накрутив их предварительно в легкие локоны.

Виктор вошел в офис и тут же распорядился разложить договора и описательные характеристики яхты. Каждому слушателю полагалась характеристика на ЯТУ-345, её фотографии, сделанные с разных сторон, но не повторяющие изображение, расчеты размеров двух палуб и кают; далее шла инструкция по эксплуатации и копии договора купли — продажи. Оригинал договора должен был находиться только у Шемякина и Касьяса.

Виктор не вёл до этого столь серьёзных презентаций, поэтому, ознакомившись предварительно с составом делегации, заранее продумал, кто как сядет. Он не был уверен, приедет ли Роберто один с переводчиком или со своим помощником, поэтому, на всякий случай, отвёл последнему место возле окна с левой стороны от предполагаемого места Касьяса. В компании предпринимателя должны были приехать его адвокат и сюрвейер. Последний уже проверил судно, но его присутствие было обязательным для подписания страховых бумаг и конечного определения стоимости судна и его страховой суммы. Степень мореходности Касьяса устроила заочно.

Адвоката и сюрвейера Шемякин разместил справа от начальника. Ещё оставил два места слева для Лукенко и возможного члена организации «Орион». Хотя, по правде говоря, Виктор не был уверен, что сотрудники могут относиться именно к этой компании. Касьяс — крупная рыба, а такие могут привлекать консультантов со стороны. Шемякину это было безразлично. Главным для него являлось беспроигрышное проведение презентации и её исход.

Он в последний раз посмотрел в зеркало в поисках застрявшего в зубах завтрака или мятой складки на штанах. Ничего такого не обнаружил, лишь застегнул пуговицу обтягивающего его силуэт коричневого пиджака. В голову влетела мысль о возможной замене галстука. Благо, на этот случай в ящике стола всегда лежали два дополнительных. Но отсёк эту идею, так как Анюта сообщила о приезде Касьяса.

Виктор выпрямил спину, как будто в комнату должен был войти генерал вооруженных сил. И растянул губы, обнажив ровные, сверкающие зубы.

В переговорную вошёл лысеющий мужчина в очках и Виктор догадался, что это адвокат Роберто. Адвокаты часто лысеющие и в очках. По крайней мере, он встречал именно таких. Хотя, безусловно, критиковал собственную ограниченность в данном вопросе. Адвоката звали Костес. Грек по происхождению, он вошёл, держа спину прямо, словно палка была привязана сзади. Сухо улыбнувшись, он пожал Виктору руку. Тот сразу проводил его к столу, где пестрела табличка «Lawyer Mr. Ladas». Потом вошли двое мужчин, имён которых Виктор не помнил, но вежливо переспросил. Это оказались англичане, представившиеся знакомыми компаньонами Роберто Касьяса. Смекнув, что заместителя или личного помощника предпринимателя, присутствующего на показе яхты, сегодня не будет, так как за двумя компаньонами шёл сам Касьяс, Виктор подал дружелюбный жест рукой присесть на свободные места всем вошедшим.

— Glad to meet you in our company, Mr. Kasias. How did you get here? Is everything alright? Hope you’re not disappointed in the weather. Please sit opposite to me [4] — улыбнулся Виктор и направил предпринимателя к месту у окна с поджидающей его табличкой «Mr. Kasias».

— There’s no bad weather, there are bad clothes. And if you have such beautiful secretaries, all the world is appeared to be warm and pleasant. [5]

Касьяс оказался оптимистичным и дружелюбным человеком. Ложбинки на лбу не скрывали его возраст от 40–45 лет, а чёрные густые брови, не тронутые сединой, этот возраст уменьшали; глаза зелёного цвета лучились молодостью и жизнерадостностью, а улыбка искрилась непревзойденным хирургическим вмешательством. Виктор задумался, не носит ли тот линзы. Испанец от рождения и международник по совместительству, он считался мужчиной без возраста — такие нравятся и молоденьким, и зрелым женщинам. Побывать в его теле хотели бы десятки, а может, и сотни бизнесменов и работяг. Этого хотел и Виктор.

Но сейчас ему вдруг захотелось лежать с любимой женой на острове, заросшим пальмами, и пить «Пину Коладу» со льдом, чокаясь за непревзойдённый план-проект, реализовавший его амбиции.

Компаньоны зашушукались, обсуждая бутылку в середине зала, внутри которой покоилось парусное судно с белоснежными парусами. На стекле чернела подпись легендарного Арфа Покола — создателя наикрасивейших панорам морской тематики. В этом произведении он изобразил русский порт в Мурманскеи спешащих на судно моряков.

— This masterpiece helps me in moving backward to my reminiscence, when I decided how usefully could be your dream to become an essential part of this world. It’s in Murmansk where I encountered Arf, who gave me idea to be that man who I am. [6]

Виктор не был хорош в английском, но подготовил несколько фраз, повторенных им накануне в преддверии презентации. Ещё ни один вошедший в его офис не остался равнодушным к выставленным на переднем плане человечкам и немного грязному (что, несомненно, не вызывало сомнений в реалистичности) кораблю.

Касьяс рассказал, что видел подобное в Париже, и там бутылка охраняется государственной властью. Он также был впечатлен картинами на персиковых стенах конференц-зала, не представлявшими никакой ценности, но при этом искушающими смотреть на них и оценивать. Виктор был поражён находчивостью Роберто. Не сказать, что ему польстило его внимание, сколько обнажившаяся доброта к пока ещё чужому человеку зажгла ещё один огонек в душе. Многие интересовались «Мурумчанкой», как ласково про себя называл проект в бутылке Шемякин, но никто не обращал внимания на картины, написанные «арбатским» художником, чье имя он даже не запомнил.

Он просто как-то прогуливался по новому Арбату, когда увидел те самые картины и просто купил четыре штуки, попросив привезти те прямо в офис за дополнительную плату. Стены нового офиса были пустыми. Их нужно было чем-то украсить.

Виктор решил для себя, что если сделка пройдёт успешно, в чём он уже не сомневался, он отыщет того бородатого живописца, картины которого обсуждал сейчас сам Касьяс. Виктор тоже посмотрел в их сторону. На одной была изображена девочка, похожая на эмблему шоколадки «Аленка», с трикотажным, на первый взгляд, платком на голове, большими, как озера, глазами и наливными щеками. На другой был портрет — репродукция Петра I — «Петр I допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе». Такая же висит недалеко от станции метро Охотный Ряд. Но только сейчас Виктору показалось, что эта разительно отличается от той, что висит на здании в центре Москвы. Взгляд у Алексея другой, менее подавленный, и скатерть на столе более яркая. Виктор пообещал себе посмотреть оригинал картины и сравнить. Ещё две картины были пейзажными: осенний вид в парке и весенний в деревне.

Шемякин был поражён, насколько эмоциональным оказался Роберто Касьяс.

В зал вошла Анюта и раздала с подноса чашки с кофе. Взгляды мужчин тут же скользнули по её точёной фигуре, на которую Шемякин, конечно же, тоже обращал внимание, но оно было мимолётным, как и все другие косые взгляды в стороны для любого здорового мужчины.

Помните рассказ Ирвина Шоу «Девушки в летних платьях»?

«Я смотрю на всё», — говорит муж жене, когда та уже не может молчать, что ей неприятно, что её мужчина буквально ломает себе шею следующие семь шагов, изучая симпатичную девушку. — Бог дал мне глаза, и я смотрю на женщин и мужчин, на котлованы под новые линии подземки, на экран кинотеатра и на маленькие цветочки на полях».

Закончилось плохо. Жену удалось обидеть дальнейшими словами после выпитого в кафе «Курвуазье»: «Я люблю тебя, но при этом хочу их. Такой вот расклад. Я изучаю окружающий мир».

Герой той истории был страстно влюблён во всех женщин Нью-Йорка, так как сам был из маленького городка и не видел таких прекрасных женщин в своем родном провинциальном Огайо.

Нет. Виктор не относил себя к данному персонажу вовсе. Он никогда не говорил и не сказал бы жене такие слова в знак уважения, но физиологические позывы любого самца были сильнее человеческих чувств. Поэтому не признать того, что он иногда мельком заглядывался на Черчину, было бы неправдой.

Касьяс поднял вверх большой палец за спиной секретаря, сидевшего сразу за ним. Это явно означало, что у Шемякина хороший вкус на секретарей.

Конечно, Катя его жутко ревновала к Черчиной. Последняя иногда звонила даже поздно вечером. Все разговоры сводились к работе, к планированию командировки или внезапной остановке процесса работы в связи с тем, что производство не может разобрать тот или иной чертёж и требует немедленного согласования или изменения координат. Иногда жена появлялась в офисе и после этого визита напоминала Виктору о том, что его помощница чересчур молода и хороша собой. Чем вызывала негодование обоих. Так как за этим следовали если не обвинения, то явные намёки на то, что он спит с Анной. Но у Виктора был принцип — не увольнять сотрудников.

Тем более вот так. По причине «Слишком хороша собой».

Он деликатно относился к данному обсуждению с женой и всегда выигрывал тот самый небольшой спор по поводу увольнения и не увольнения симпатичных сотрудниц с помощью ласки, внимания и поглаживания.

Оголяя в улыбке свои ровные и точёные зубы, Роберто сделал глоток из маленькой фарфоровой белой чашечки с тягучим, черным напитком.

«Следовало предложить всем чай и кофе на выбор» — подумал Виктор, поймав себя на том, что легкомысленно попросил Аню налить всем своего любимого орехового эспрессо. Он был так увлечен презентацией и подготовкой к её протеканию, фотографиями и расчётами, что совершенно упустил наибональнейший момент — поинтересоваться о предпочтении напитков для гостей.

«Может, они пьют только виски на таких встречах!»

«Какой я кретин, что попросил секретаршу внести кофе сразу.»

— Прошу меня извинить за не предложенный выбор напитков, — улыбнулся он слегка смущенно, но этого никто не заметил. — В нашем баре есть не только кофе, но и чай с молоком.

Он перевёл взгляд на переводчика английского языка и понадеялся, что тот, будучи русским, все же переведёт так же шутливо «в нашем баре», как это только что прозвучало.

«Хорошо, что язык английский. Я хоть понимаю его.»

Переводчика нашли сразу. Именитая компания по подбору персонала порекомендовала его, как билингва. Русский и английский были его родными языками, и к тому же он знал испанский, что не помешало бы в данный момент, так как Касьяс был испанцем. Но его адвокат, то есть переводчик адвоката, рассказал о том, что Роберто привычнее обсуждать покупки на английском.

Касьяс вернул чашку с кофе на место сразу, как ему предложили альтернативный напиток. Не успев ответить на любезное предложение, он поменял выражение лица.

Его улыбка померкла, и Виктор заметил, как недавно розовые губы поменяли оттенок и пересохли. Зрачки расширились и стали темнее. Смуглое, загорелое лицо приобрело землистый оттенок и стало похоже на припудренный бледно-серый экспонат из музея восковых фигур. Рот приоткрылся и начал издавать звуки удушья, сопровождающиеся всхлипываниями. Руки машинально потянулись к шее, схватили её и судорожно начали елозить по всей её поверхности, обнажая выступившие вены.

— Medicamento! — выкрикнул Касьяс едва внятным голосом, — в сумке! — проскрипел он с акцентом.

Кофе пролился на договор, покрыв его коричневыми глубокими пятнами с непереваренными черными песчинками на дне. Коллеги, видевшие своего руководителя веселым и энергичным, находящимся в полном здравии, подпрыгнули со своих мест и уронили стулья. Виктор замер и не понимал, что предпринять. Он бездействовал и не понимал происходящего. Ком в горле встал поперёк и мешал говорить, кричать и даже двигать головой.

— Где его сумка? — выкрикнул кто-то.

— Он разве был с сумкой? — отозвался другой.

— Ищите все!

Виктор автоматически потянулся к карману Роберто Касьяса.

— Что ты делаешь? Не трогай его! — взревел знакомый Виктору мужчина, появившийся, как маг, из воздуха. Он схватил Касьяса под руки, служа тому опорой.

— Я хотел взять ключи от машины! — протороторил Виктор, изумляясь скорости, с которой этот мужчина примчался в зал заседаний, — он говорит про лекарство. Где оно? Может, оно в машине! Что за лекарство? Чем ему помочь?

Лица собравшихся казались озлобленными. Все переменились в лице. Сейчас взгляд окружающих были прикован к его персоне, он буквально испепелял и душил своей прямолинейностью.

— Я просто подумал, что лекарство может быть в машине. — Голос дрогнул, и Виктор осел неожиданно на пол.

Он увидел, как кто-то достал аэрозольный баллончик из кармана пиджака предпринимателя и направил его в рот. Глаза Касьяса закатились, и приступы начали сокращаться. Виктор привстал в надежде увидеть, что его покупатель приходит в себя.

— Он не дышит, — сказал чертовски знакомый индивид, и посмотрел на Шемякина, лицо которого застыло как после шоковой заморозки. Он не мог пошевелить губами. Сердце забилось сильнее, и Виктор понял, что произошло самое страшное из того, что он когда-либо видел в своей жизни.