В Каталонию

31.

Сергей Хорин пришёл первым в кафе на улицу Кондрашова и чинно попивал кофе за столиком в углу ресторана. Здесь они договорились встретиться с Шемякиной. Ката не заставила себя ждать долго и появилась спустя пятнадцать минут.

Как только она поравнялась с нужным столиком, Сергей растянулся в улыбке и положил какую-то папку, завернутую в зелёный файл, на стол.

Ката сняла в спешке пальто и размотала кашемировый шарф с шеи.

— Это договор купли-продажи земельного участка в Озёрах, — с лёгкостью и некоей лукавостью сказал Сергей.

Открыв папку, Катя взволнованно начала читать первые строчки по несколько раз и взгляд не бежал ниже строчки с фамилией владельца того самого участка, которым она владела вот уже шесть лет.

— Кто это? — испуганно спросила она. — Кто такая Овчинникова Светлана Анатольевна?

Сергей просто растёкся в самодовольной улыбке. Он обожал делать паузы в моменты, когда клиенты удивлялись его находчивости.

Его совершенно противоположное прозаичному взгляду лицо выражало сейчас столько неразгаданных эмоций, что любопытство Кати, казалось, вот-вот выскочит наружу в виде потока неразборчивых фраз, как это уже случалось в его практике, когда клиенты до конца не верили в благополучный исход дела.

Такое ощущение, что под волнением люди выдумывают новый язык — фраза за фразой льются изо рта, а смысла сказанного порою и нет.

Он закурил и выдул три колечка, как будто издеваясь над озадаченной жертвой.

— Читали «Мёртвые души» Гоголя? — с упоением спросил он.

— Вы о чём?

— Помните, почему Чичиков принялся выкупать мёртвые души? — Сергей посмотрел на Кату и понял, что ответа он не дождется. Она всё ещё ждала ответа на поставленный вопрос.

— Он желал приобрести крестьян, которые умерли, но ещё не заявлены таковыми в ревизской справке, при этом оформив куплю-продажу законным способом — будь те живыми.

Подошёл официант, но не дождался ответа на заданный им вопрос о желании заказать что-нибудь. Ката сказала, что ещё не готова, а Сергей жестом дал понять, что ещё не допил свой кофе.

— Он выкупал крестьян, будь те живым людом, и торговал ими.

— Наверно, дда… — вырвалось у девушки. — А при чём здесь Овчинникова?

— Представляете, нам невероятно повезло. Может, и не стоит так пользоваться душами умерших, но Овчинникова нам помогла как нельзя лучше тем, что умерла.

— Вы оформили договор на мёртвую душу? — вопрос появился само собой и тут же напугал и без того растерянную Катю.

— Я нашёл недавно умершую — между прочим, в тех же Озёрах — женщину, и через нотариуса переписал на неё ваш дом.

— Ничего не понимаю. Но тогда получается, вы оформили договор, как дарственную или как обычный договор купли-продажи. А я же не имею права продавать участок с домом.

Сергей сделал такое лицо, как будто он принимал экзамен на юридическом факультете, а студентка только что, сама того не зная, села в лужу, наговорив лишнего. Он улыбнулся и приблизился вплотную к Кате, нарушив тем самым её интимное пространство, чтобы что-то прошептать.

— Считайте, что вы не владели этим домом никогда. Он принадлежал всегда Овчинниковой.

— Но как вы это сделали? — с радостным воздыханием прошептала ему в ответ Ката.

— Ну, пришлось кое-кому заплатить… А вообще, вы так не переживайте. Это наша работа. Косвенная, конечно. Так-то она НАША.

Хотя вы тоже потрудились.

И далее он рассказал, как договорился с архивариусом подменить документ шестилетней давности, когда Сергей Жеребцов и подарил дом Кате.

По его замыслу, никакая Екатерина Шемякина не приобретала и не получала в дар дом, расположенный по нужному адресу. Им всегда владела Овчинникова С.А.

По замыслу Сергея, стратегия договора дарения была полностью изменена.

В общем-то, всё произошедшее не составило огромного труда, так как изначально пришедшая в голову Хорина идея о подмене владельца участка промелькнула у него сразу же после встречи со своей подопечной.

Ката тут же повеселела, захотела улыбаться и болтать — что вполне можно было соотнести с привычным состоянием в период радостного события, желанной новости или просто всплеска неизвестного гормона.