В поисках любви

Глава 21

Когда Эдна Фрост переступила порог нового дома на Бэйсуотер-роад, она несколько минут не могла вымолвить ни слова от восхищения.

— Вот это да… — протянула она наконец, любуясь огромным зеркалом в резной золоченой раме с купидонами. — Наверное, и влетело же это нам в копеечку… — Но это прозвучало мечтательно, а не сердито. Вышколенный лакей у дверей сдержал ухмылку.

— Теперь — положение обязывает, — Ноэль тоже сиял от радости.

— Да, ты прав, — Эдна посмотрела на сына с нежностью. — Но первым делом надо продать тот проклятый ресторан — знал бы ты, как он мне надоел!

Они расхохотались.

— Представляю, что скажет Юфимия Стэнфорд! — Молодой человек развеселился еще больше. — А Линет как пожалеет о своей надменности! — Линет, их молоденькая соседка в Рединге, упорно отвергала настойчивые ухаживания Ноэля.

— Бьюсь об заклад, мать устроит ей взбучку! Но теперь ты женишься на какой-нибудь леди, из благородных… Эх, выгори дело тогда, когда Джеймс хотел жениться на этой американке, мы бы уже давно жили в таком шикарном доме!

Да, папаша был хитер… зато сынок — олух. Где он, кстати?

Ноэль пожал плечами:

— Понятия не имею.

— Ну ничего. Он пожил в свое удовольствие, а теперь и мы наконец заживем как подобает…

— Да. Спасибо мистеру Эдвардсу, — осторожно заметил Ноэль.

— Проныра он, этот Эдвардс, — проворчала Эдна- А он куда подевался? Я-то думала, он сразу прибежит требовать свою долю…

Сын замялся. Он не знал, как отреагирует мать на известие о том, что Эдвардс стал их поверенным, но сейчас был как раз удобный случай, чтобы сказать ей это, — пока она настроена так благодушно…

Его расчет оправдался: мать действительно почти не сердилась. Хотя в глубине души она считала, что сама смогла бы распорядиться денежками как нельзя лучше, но ум и опыт Эдвардса говорили сами за себя.

— Значит, в Америку уехал….. Господи, до чего хорошо наконец пожить прилично! Слушай, а что с гравером?

— А в чем дело? — не понял Ноэль.

— Он не проговорится?

— Если учесть, сколько ему заплатили, вряд ли… По крайней мере, я на это надеюсь…

— Ни на что теперь нельзя надеяться! Имей в виду — чем лучше относишься к людям, тем больше они норовят с тебя получить. Вдруг он решит, что ему заплатили мало, и начнет требовать еще?

Но Эдна была слишком довольна, чтобы всерьез строить мрачные предположения. Дом был великолепен — огромные окна, бархатная мебель, чайные столики и японские вазы…

— Обязательно начну собирать фарфор! — Эдна провела ладонью по гладкому краю мраморной ванны и шумно вздохнула от счастья. — Всяких там пастушек, ангелочков, охотников… Завтра же съезжу в лучший магазин!

Когда Алан попробовал открыть глаза, перед ним замелькали красивые разноцветные круги. Очень хотелось пить. В горле пересохло, и он, вместо того чтобы попросить воды, только закашлялся. Сразу заболела грудь, он застонал и заметался, но чьи-то прохладные руки коснулись его пылающего лба, приподняли голову, поднесли к губам чашку. Он хотел поблагодарить, но снова закашлялся и почти сразу провалился в черное забытье.

Алан не знал, что с ним случилось. Не знал, сколько прошло времени. Иногда ему казалось, что над ним склоняется Эдвардс, иногда — его двойник… Несколько раз он снова хрипло просил пить, и опять кто-то подносил чашку и осторожно касался его волос…

А потом долгий жаркий сон наконец закончился. Алан почувствовал, что проснулся после долгого крепкого сна. Он полежал немного с закрытыми глазами и медленно поднял веки.

Солнечный свет на стене — неяркий, вечерний. И его блестящая золотая полоска в рыжеватых волосах девушки, сидевшей рядом с кроватью. Она дремала, откинувшись на спинку кресла, и лицо ее показалось ему знакомым.

Он не пытался вспомнить, где раньше видел его. Просто подумал, что когда она откроет глаза, они будут зелеными, глубокими и прозрачными.

Молодой человек пошевелился, и девушка сразу проснулась. Ее глаза действительно были зелеными, и сейчас в них мелькнуло смущение.

— Простите… Вы хотите пить?

— Да… Нет…

— Как вы себя чувствуете? Больно?

Алан прислушался к своим ощущениям. Боль в груди еще жила, но была уже гораздо слабее.

— Что со мной… произошло?

— У вас был сильный жар. Вам нельзя много разговаривать. Постарайтесь уснуть. Завтра придет доктор.

«Зачем мне доктор?»

— Я болен?

— Да. И сейчас вам нужен покой. — Видя, что Алан хочет спросить что-то еще, она прибавила: — Я ваша сиделка. Если что-нибудь будет нужно, скажите мне. Доктор пока не позволяет вашим родным приходить сюда, но завтра, может быть… Это зависит оттого, как вы будете себя чувствовать…

Алан хотел спросить ее совсем не об этом, а о том, почему он вообще заболел и правда ли, что увидеть своего двойника — к смерти? Но нежные руки снова коснулись его лба, отгоняя страшные мысли, и он снова заснул — на этот раз спокойно.

— Бедняжка, — покачала головой миссис Бидди, когда Морин рассказала ей про несчастье, дом Харди. Женщина уже вернулась из больницы, но еще чувствовала себя слабой, и Морин провела очередной выходной дома. Конечно, она не могла открыть матери всей правды и просто сказала, что мистер Гордон слег с нервной горячкой.

Но зато Шон знал обо всем, и дело казалось ему подозрительным. Например, этот вездесущий адвокат — как-то слишком быстро он уехал из Англии… Перед отъездом Эдвардс зашел на Лестер-сквер, высказал миссис Харди и Марианне глубокое сочувствие, напомнил, что ренту в двести фунтов будет выплачивать Английский государственный банк, и предупредил, что у молодого человека могут быть сложности с кредиторами. К Харди действительно отовсюду приходили счета — из магазинов, от портных, из клубов… Требовалось разбираться со свадебными делами, которые Алан взял на себя, — тетка была в отчаянии и повторяла, что из-за его долгов они все пойдут по миру.

Но Шон не решался говорить об этом с миссис Харди, прекрасно понимая, что, в отличие от Эдвардса не имеет юридического образования, костюма из фешенебельного магазина на Пятой авеню и визитной карточки с золотым обрезом, и вполне справедливо полагая, что без всего этого пожилая леди просто не станет его слушать. Слушая рассказы Морин, он молчал и напряженно размышлял.