В поисках любви

Эпилог

Большие часы уже показывали без четверти восемь, и в доме царил переполох. Горничная Дилси — младшая сестренка Морин, которую миссис Лаура взяла в услужение после ухода старшей, — лихорадочно гладила тонкое платье через влажную тряпку — в последний момент Марианне показалось, что оно смято.

— Кэтлин, как ты думаешь, может быть, я напрасно не остриглась совсем коротко? — спрашивала девушка уже в который раз.

— Ты будешь самой красивой, — Кэти тепло улыбнулась. — И прическа очень идет тебе…

— Милые дамы, не хотелось бы торопить вас, но сколько же можно одеваться? — послышался из-за двери голос Алана. — Мы можем опоздать…

— Сейчас, — откликнулась Кэти. — Марианна, нам действительно пора. Что с платьем?

— Я все выгладила, — гордо ответила Дилси. — Мисс, ваш веер. — Она взяла с подзеркальника большой веер из страусовых перьев.

— Нет-нет, сначала вот это. — Кэти помогла Марианне надеть платье и завязала пояс низко на бедрах.

Сама она была уже одета и причесана и теперь, отступив на шаг, критически осмотрела девушку.

— Хорошо. Пойдем. — Она вышла из комнаты на верхнюю площадку лестницы и позвала мужа и миссис Харди: — Вот и мы…

Пожилая дама и Алан восхищенно смотрели на Кэти и Марианну. Молодая женщина была одета в серо-белое платье с длинным шлейфом и множеством складок, которое удивительно шло к ее золотистым волосам и тонкому лицу. Марианна же, которую немного лихорадило при мысли об этом бале — ее первом бале, — в темно-зеленом платье спускалась по ступенькам, изящно обмахиваясь веером.

— Дорогая, ты прелестна! — воскликнула наконец миссис Лаура, с любовью глядя на дочь. Алан с трудом отвел взгляд от жены.

— Автомобиль у подъезда, леди. Но если мы все-таки опоздаем, виноваты в этом будете вы…

Садясь в машину, Марианна крепко сжала руку Кэти. Та, прекрасно понимавшая, что происходит в душе у молодой девушки, одобряюще кивнула ей.

Первым выходом Марианны в свет должен был стать танцевальный вечер, который устраивал у себя Фрэнк Кейси. Был май, Алан и Кэти в это время обычно уже выезжали на лето в Ирландию, но ради этого задержались.

— Ливи прислала письмо, — заметил Алан, выруливая на Пикадилли. — Обещает этим летом приехать к нам вместе с Мартином.

— Навестить маленькую Оливию, свою крестницу, — добавила Кэти. — Ведь ей в июне как раз исполнится два года…

— А Морин тоже приедет?

— Конечно… и привезет своих двойняшек. Дональд — очень толковый мальчуган.

— А Шон — хороший отец. — Алан притормозил перед большим домом, ища подходящее место для своего «роллс-ройса» — на тротуаре уже стояло немало автомобилей.

— Алан? Я рад тебя видеть. — Фрэнк, как и положено хозяину, стоял в дверях, встречая гостей. — Добрый вечер, Кэтлин. Мисс Марианна, вы очаровательны! Я надеюсь, вам понравится.

— Уверена, — слабо улыбнулась девушка, проходя в холл.

Простор танцевальной залы, гости, женщины и девушки в вечерних туалетах… Она еще никого не знала и настороженно озиралась. Оркестранты настраивали инструменты.

— Ах, Алан, ваша кузина сегодня прелестна, — голосок Агаты Вилкинс по-прежнему звенел, как хрустальный колокольчик. — Марианна, вы ведь помните меня? Кэтлин, вы обворожительны, как всегда. Очень жаль, что вы так редко бываете в свете! Сейчас все интересуются политикой — вы не интересуетесь политикой?

Агата Вилкинс месяц как была помолвлена с Чарльзом Робинсоном и считала своим долгом разделять политические взгляды будущего супруга.

Марианна теперь и вправду узнала нескольких гостей, которых помнила еще по первой помолвке Алана.

Джин — уже Джин Хаггард, жена Рона Хаггарда, — разговаривала с Верой Бельвилл.

— Кэтлин, ты не знаешь, кто это? — спросила она, посмотрев вслед какой-то молодой супружеской паре.

— Ты забываешь, что и я здесь не частая гостья. — Кэти проследила за ее взглядом. — Хотя их мне представляли. Это Виктор Вернье, сын дипломата из Канады, с женой. Кажется, ее зовут Жермен.

— Очень мила, — заметила Марианна, — такое живое лицо, настоящая француженка…

Алан вышел в курительную комнату, и туг кто-то хлопнул его по плечу. Обернувшись, он увидел веселое лицо Генри Стерна.

— Алан! Вот это удача! Твое последнее письмо я получил в Марселе и, честно говоря, не надеялся, что вы еще в Лондоне. — Они отошли к окну.

Весь последний год художник пробыл за границей. Ему удалось приобрести несколько картин для коллекции мистера Герберта Кейси и встретиться с парой молодых и многообещающих художников. Сейчас он как раз вернулся из Франции и привез с собой серию новых рисунков.

— А я только что видел Агату. Надеюсь, она меня не заметила… Фрэнк говорит, она до сих пор не может простить мне то, что я отказался учить ее рисованию…

— Теперь ей не до этого. Она увлечена политикой.

— А что нового у вас в концерне? Не появлялся ли на горизонте мистер Эдвардс?

— Хвала небесам, нет… Впрочем, он знает, что оказываться в поле зрения Оливии небезопасно…

— Все забываю тебя спросить: что же стало с мистером Ноэлем и Беатрис? Они остались в Лондоне?

— Нет. Насколько мне известно, сейчас они вернулись в Рединг — вроде бы Эдна в свое время хотела избавиться от ресторана, но не успела… и теперь им владеют мистер Ноэль с супругой…

— Удивляюсь, что Беатрис осталась с ним. Я был уверен, что она сразу же потребует развода…

— Она требует его до сих пор. Но Ноэль не соглашается… За всеми этими разговорами я совсем забыл про Марианну! Надо сходить в зал, посмотреть, все ли в порядке…

— Марианна здесь?

— Да, сегодня у нее дебют… С ней Кэти. Бедная девочка так волнуется…

Под насмешливым взглядом Алана Генри смутился:

— Имей в виду — я очень давно не танцевал…

— Не скромничай. Ты немногим уступал Рону Хаггарду… а он считался нашим лучшим танцором… Генри, она ждет тебя…

…Когда начался первый танец, Кэти и Марианну оттеснили к стене, и они не успели попасть в число приглашенных. Девушка кусала губы.

— Я почему-то вспоминаю истории Морин, — вдруг сказала она. — Как я завидовала ей! Как мне хотелось ходить на танцы вместе с ней!

На второй танец какой-то мужчина с выправкой моряка пригласил Кэти. Марианна осталась стоять у колонны, хрупкая и маленькая, с узлом темных волос и печальными глазами.

— Марианна…

Она рывком обернулась:

— Генри!

Кэти из-за плеча моряка видела, как художник поклонился девушке и как она положила руку ему на плечо… И в какой-то момент она снова увидела полутемный зал в питейном заведении Пэдди Фэнси и Морин с глазами, устремленными на Шона Райана, уносящуюся в вихре джиги…

Когда вечер был в самом разгаре, в зал вышел мистер Герберт Кейси.

— Дамы и господа! — обратился он к гостям. — Прошу минуту внимания. Многим здесь присутствующим известно, что я коллекционирую картины. Но сегодня я особенно горд своей коллекцией, которая пополнилась несколькими новыми полотнами. Я разместил их в одной из соседних комнат, господа, и с удовольствием покажу их вам…

Всем стало любопытно, и гости двинулись через галерею и зимний сад в небольшую круглую комнату. Там на стенах действительно висело несколько картин. Одна из них была закрыта холстом.

— А что это такое? — поинтересовалась какая-то леди. — Дорогой, вы заинтриговали нас…

— Это особенная картина, — слова мистера Кейси прозвучали торжественно. — Я сам ее разыскал в лавке старьевщика. И прежде, чем я покажу вам ее, я бы хотел поблагодарить человека, который собирал новые экспонаты для моей коллекции… который объехал всю Францию и Италию… одного из самых талантливых современных английских художников — мистера Генри Стерна…

Он снял с картины серый холст… Генри, почувствовав комок в горле, склонил голову.

На стене висел его «Холм».

По комнате, как вздох, прошелестел общий возглас восхищения. Кэти и Алан молчали, до боли сжав сплетенные пальцы рук.

А Марианна смотрела на картину широко открытыми глазами… думая о том дне, когда впервые пришла в студию молодого художника и, стоя перед неоконченной картиной, услышала его слова: «Мисс Харди, вы приносите только удачу…» Тогда она впервые осознала, что всем сердцем полюбила этого человека… Она любит его и сейчас и будет любить всегда, потому что настоящая любовь — вечна.