В поисках любви

Глава 7

— Этот Стерн — очень талантливый молодой человек. Говорят, несколько его картин появятся на летней выставке в Королевской академии… — долетел до Кэти обрывок фразы, когда она уже направлялась к выходу из галереи.

За три недели, прошедшие с танцевальной вечеринки, они с Морин встретились только один раз. Дело было вовсе не в Алане — Морин и думать забыла о сплетнях… Просто Кэти, вглядываясь в счастливое лицо подруги, понимала, что той не до нее. Поэтому когда ирландка пыталась позвать ее на прогулку, Кэти находила отговорки, а в выходные дни отправлялась бродить по Лондону одна.

Конечно, если бы она захотела, то нашла бы себе спутника. Старший ординатор больницы, мистер Браун, часто заходил в комнату сиделок, когда она дежурила, и всегда был готов проводить ее домой после работы. Несколько раз он даже пытался пригласить ее на обед.

— Не стоит так увлекаться работой, — мягко говорил он. — Иногда всем нам полезно отдохнуть…

Кэти улыбалась в ответ и вежливо отклоняла приглашения. Браун не нравился ей: невысокий, со вкрадчивым голосом и рассеянной, какой-то кошачьей улыбкой… И она предпочитала уходить из больницы одна или с Энн, а гулять — в одиночестве.

Наверное, если бы ей в это время довелось побеседовать с Аланом, она согласилась бы с тем, что перемена обстановки действует благотворно, а суета огромного города отвлекает от мыслей о невзгодах. Она тоже решила покутить и пошла на неслыханное мотовство — купила билет в театр «Друри-Лейн», конечно, самый дешевый, на галерку. А сегодня она решила сходить в галерею «Тейт» — галерею английской живописи.

Когда она вышла на улицу, была только половина второго. Ей не хотелось возвращаться домой, и она вспомнила о том, что говорила ей Морин о рынке антиквариата в Челси.

«Она сказала, там много старых книг. Может быть, присмотрю что-нибудь по медицине?»

Рынок закрывался в три. Конечно, большинство покупателей старались приходить пораньше, а миссис Финч говорила, что в шесть утра продавцы особенно сговорчивы, но Кэти решила хотя бы посмотреть, что здесь можно купить.

Прилавок с учебниками по медицине находился в самом конце. Но Кэти остановилась у другого прилавка — и совсем забыла об учебниках, завороженная потертыми переплетами и старинными гравюрами в редких изданиях. У ее матери была Библия, передававшаяся из поколения в поколение, и Кэти в детстве часто рассматривала прекрасные иллюстрации и заставки к главам.

И сейчас она бережно листала сборник поэм Байрона, от всей души жалея, что у нее нет денег.

Наконец она со вздохом положила книгу и хотела уже отойти от прилавка, как вдруг кто-то сзади сильно толкнул ее. Она испуганно обернулась.

Это был Алан! Алан Гордон собственной персоной! Правда, одет он был более скромно, а светлые волосы успели отрасти, но это был он!

Молодой человек повернулся к ней:

— Простите, мисс, я…

Теперь Кэти видела, что это не Алан. Просто кто-то, поразительно похожий на него. Сходство было очень сильным, и их с Аланом действительно можно было перепутать, но этот человек был постарше, лицо — погрубее, и глаза были не серыми, а голубыми.

Кэти успела подумать, что так пристально разглядывать незнакомых людей не совсем прилично, но тут молодой человек, заметив ее внимание, улыбнулся.

— Жарко сегодня, а? Простите, что я мчался с такой скоростью, чуть не сбил вас с ног. А вы очень милы… И что такое очаровательное создание делает на этом проклятом рынке?

— Прошу прощения, — холодно ответила Кэти, успевшая справиться со смущением и очень досадовавшая на себя. — Я приняла вас за другого.

— Разве я хуже? — Молодой человек не казался обескураженным. — Послушайте…

— А, вот и вы, — вмешался в разговор подошедший человек — немолодой, с представительной внешностью и седыми висками. — Пойдемте, друг мой. Нам надо спешить.

Кэти, обрадовавшись возможности ускользнуть и тем самым выйти из двусмысленного положения, мысленно поблагодарила так кстати появившегося джентльмена и быстро пошла прочь.

Эти двое тем временем приблизились к продавцу за прилавком, у которого она только что стояла, и девушка еще успела расслышать вопрос пожилого человека:

— Можем ли мы поговорить с Арчибальдом Ричардсом, гравером?

— Что это за девица? О чем вы с ней говорили? — поинтересовался адвокат, когда они с Ноэлем уже шли к ближайшей станции подземки.

— Да просто она ошиблась, перепутала меня с кем-то. А она хорошенькая, правда?

— Это легкомыслие, — сердито сказал Эдвардс. — Мы сейчас ни в коем случае не должны привлекать к себе внимание!

Ноэль искоса посмотрел на адвоката. «Ишь, как разволновался… Наверное, тоже новичок в этих делах…»

— А почему вы решили искать… м-м-м… специалиста в Лондоне? — спросил он, решив отвлечь Эдвардса от неприятной темы. — Разве нельзя было сделать это в Нью-Йорке?

Адвокат хмуро усмехнулся:

— В Нью-Йорке мне придется опротестовывать завещание. А этих «специалистов» по подделыванию документов не так уж сложно вычислить. Обычно полиция прекрасно знает об их существовании — это только в рассказах мистера Конан Дойла полицейские ни о чем не догадываются и ничего не подозревают.

Да и в адвокатских кругах обо всем говорят. А Лондон останется вне подозрений, — если вы будете вести себя благоразумно и перестанете приставать к потаскушкам…

Ноэль промолчал, но слова адвоката его задели.

«Этот старик слишком много на себя берет», — подумал он.

Не в обычаях Морин было забывать друзей, и она чувствуя угрызения совести из-за л ого, что в последнее время совсем не вспоминает о Кэти, в пятницу вечером зашла к миссис Чен и принялась уговаривать подругу сходить куда-нибудь.

Кэти попыталась отговориться и в этот раз, но Морин была настроена решительно.

— Мы с тобой как две старые леди в великосветском салоне, — сердито сказала она, — сплошные церемонии и извинения, непонятные намеки… Я скажу прямо: Шону полезно поскучать… А от старых друзей я не отказывалась и впредь делать этого не собираюсь.

Теперь стало стыдно Кэти.

— Ты права. Я веду себя безобразно, — сокрушенно сказала она. — Давай пойдем завтра в парк — по-моему, я с самого приезда в Лондон не видела деревьев…

— Годится, — обрадовалась Морин. — Я тоже сто лет нигде не была. Давай пойдем в Кенсингтон, так красиво. И посетителей не так много.

Но в субботу в парке было очень шумно. По аллеям прохаживались респектабельные джентльмены веселилась «золотая молодежь», вокруг пруда бегали дети.

— Ну вот… Надо, наверное, приходить сюда в будний день, — огорчилась Морин. — Я-то была здесь в четверг… и не подумала, что в выходной будет столько народа…

— Ничего, — утешила ее Кэти. — Вон там, под большим дубом, никого нет. Там и посидим.

Они сели на траву. Морин глубоко вздохнула:

— Все-таки май хорош даже в Лондоне… Скоро лето, высший свет разъедется… Может, старушка Харди договорится с подругой, и Марианну хотя бы на месяц увезут из города… А то летом здесь пыль, жара, духота…

— Ты поедешь с ней? А как же Шон? — быстро спросила Кэти, решив как-то сменить тему, пока ирландка не заговорила об Алане.

— Нет, она страшная домоседка, — отмахнулась та. — Но это только к лучшему. В доках полным-полно работы, и на модные курорты ребята-ирландцы не ездят…

Нехитрый план сработал: Морин, как и все счастливые влюбленные, обрадовалась возможности поговорить о любимом и сразу забыла о семействе Харди.

В конце аллеи показалась какая-то компания, но девушки, занятые разговором, не обратили на них никакого внимания.

— … и мы сможем встречаться все лето! — торжествующе закончила Морин и вдруг хитро прищурилась: — Кстати, Энн рассказывала, что твои зеленые глаза свели с ума всех молодых докторов из вашей больницы, да и кое-кто из пациентов по тебе вздыхает…

Кэти не смогла удержаться от смеха:

— Вижу, в Ламбете не только лечат сломанные, кости, но и перемывают их…

Морин тоже рассмеялась:

— А ты как думала? Особенно усердствуют сиделки. Но знаешь, будь осторожнее с этим Брауном. Энн говорит, он очень злопамятный тип. Ладно, пойдем купим мороженого…

Девушки вышли из-под дерева, но Морин внезапно остановилась.

— Постой, Кэт. Я потеряла брошку. — Она нагнулась к блестевшему в траве украшению, но брошь запуталась в траве, и отцепить ее удалось не сразу. Морин пришлось присесть и опуститься на колени. В этот момент компания, идущая по аллее, поравнялась с ними.

— Очаровательная картина! — вполголоса сказал один из молодых людей тому, кто шел рядом с ним.

— Тебе виднее, Генри, ты художник, — улыбнулся его собеседник. — Ты собираешься рисовать? Но что?

— Думаю, может получиться неплохо. Вот смотри, — молодой человек увлекся и повысил голос, так я что все их спутники оглянулись. — Этих двух девушек надо рисовать вместе. Та, которая присела, — вот сейчас она выпрямилась — типичная ирландская крестьянка: рыжие волосы, веснушки, простое лицо.

— Не очень-то она похожа на крестьянку, — рассмеялся его друг. — Такие прически носят только в городах.

— Это неважно, — отмахнулся художник. — Но вторая… Есть в ней что-то… нездешнее, что ли. Она будто не принадлежит этому миру…

— Мистер Стерн, вы не только художник, но и поэт, — заметила молодая дама. Тот не обратил на ее слова никакого внимания.

— Удивительный народ — ирландцы. Так суеверны, но как прекрасны их суеверия! Они до сих пор верят в фей и эльфов! И эта ирландка нагнулась за чем-то, а когда подняла голову — увидела перед собой… нет, не подругу, а одну из Волшебного народа, как они их называют. Согласитесь, та, вторая, кажется тоньше, изящнее, одухотвореннее рядом с первой — здоровой, веселой, огненно-рыжей девушкой. Даже цвет волос ее не так ярок, это скорее видение, а не женщина из плоти и крови…

— Вы увлеклись, мистер Стерн, — сказала молодая дама с улыбкой. — Вон тот пожилой джентльмен даже оглянулся. А этих бедных девушек ваши восторги только смутят…

— Мне кажется, я знаю одну из них — вон ту, рыжую, — рассеянно заметил светловолосый молодой человек, стоявший рядом с молодой дамой. — Это горничная моей тетки, она действительно ирландка.

— А вторая? Ее вы не знаете? — поинтересовался художник.

— Боюсь, что нет. Вероятно, это ее подруга. Мисс Уэйн, вы начали рассказывать про Италию…

Компания двинулась дальше по аллее. Генри Стерн несколько раз обернулся, но девушки так и не обратили внимания ни на него, ни на его друзей.

А сам он не заметил недовольства в глазах Беатрис Уэйн…