В поисках любви

Глава 39

— Мне бы хотелось повидать Морин и Шона, — смущенно заметил Алан на следующее утро. — Я понимаю, что им сейчас не до нас, но мне очень жаль, что я не пошел на свадьбу…

— Я думаю, вам с Кэтлин следует зайти к ним, — решительно сказала Марианна.

Когда Алан постучался у двери миссис Чен, у него заколотилось сердце. Ему открыла Кэти — она была в той самой вишневой блузке, в которой тогда сидела в саду…

— На вашем месте я все-таки закрыла бы входную дверь. — Миссис Чен, испуганная долгим молчанием, вышла в прихожую, и Алан с Кэти, смущенные, отпрянули друг от друга. — Мне следовало сразу сообразить, что это вы, молодой человек…

— Да, пожалуй, сегодня мы можем ненадолго зайти навестить их, — кивнула Кэти, выслушав предложение Алана. — Уверена, они обрадуются, особенно Морин.

И действительно, когда они заехали в крошечную квартирку, которую Морин и Шон сняли в Челси, Шон тщетно старался скрыть удивление, а Морин бросилась Кэти на шею:

— Я знала, знала, что никуда ты не уедешь! Ну пойдем поговорим, — она утащила подругу в тесную кухню. — Вижу, этот олух наконец-то сообразил, что лучше тебя никого не найдет!

— Морин, твой язык острее бритвы, но ты несправедлива к нему. — Кэти рассказала подруге, как Алан пришел к миссис Чен, и в конце прибавила: —! А ведь я уже была совсем готова к отъезду…

— Ну что же, значит, он умнее, чем я думала, — проворчала Морин. — И где ты теперь будешь жить?

— Пока останусь у миссис Чен… ты бы видела, как она обрадовалась, когда узнала, что я никуда не уезжаю… Все-таки ей очень одиноко в этой квартире…

— Полагаю, мистер Алан говорит, что ему без тебя не менее одиноко в доме Харди, — прыснула Морин. — Присутствие тетки, кузины и кухарки не играет абсолютно никакой роли…

— Нет, супружеская жизнь скверно влияет на твой характер, — Кэти не выдержала и расхохоталась. — Ты не была такой ехидной…

— Просто теперь я знаю, чего можно ожидать от мужчин, — важно сообщила Морин. — А твой мистер Алан — тоже всего лишь мужчина… Но если оставить шутки, то я невероятно рада, что вы перестали мучить друг друга. Сразу было видно, что вам суждено быть вместе. Ведь именно ты исцелила его, когда он страдал по этой Беатрис…

Иногда из-за нескольких слов, неосторожно сказанных, в душу закрадываются сомнения, как на без облачном небосклоне появляются тучи.

Упоминание о Беатрис отрезвило Кэти, до того воспринимавшую реальность как сбывшийся счастливый сон.

«Исцелила… Но он очень любил Беатрис и… и говорил, что ему больно даже думать о ней… Может быть, он действительно хотел бы полюбить меня, но… Что, если он все еще любит ее?»

Морин не заметила, какой эффект произвели ее слова. Она продолжала болтать, но вдруг, спохватившись, что Шон с Аланом наверняка уже гадают, куда они запропастились, поспешила вернуться в большую комнату, служившую молодоженам и гостиной и столовой.

— О чем вы говорили с Морин? — полюбопытствовал Алан, когда они с Кэти вышли на улицу — Меня всегда интересовало, почему у дам, только что обсуждавших свои дела, такой таинственный вид?

— Потому что они, как правило, сплетничают, — Кэти слабо улыбнулась. — А вы с Шоном? О чем беседовали вы?

— О работе, — вздохнул Алан. — Я рассказывал ему о конторе мистера Кейси, он мне — о своем Докленде[7]…

— Он все еще следит за этим мистером Эдвардсом?

— Мистер Эдвардс в Канаде. Но боюсь, когда он вернется сюда, ему не поздоровится. Шон настроен серьезно… особенно после того, как чуть не оказался за решеткой…

— А я слышала, что Майкл тоже за кем-то следит… Помнишь Майкла?

— Помню, такой шустрый паренек, который тогда сказал, что Шона арестовали… Он следит за Ноэлем. А мой бывший лакей, оказывается, и вовсе поступил к нему в услужение и вдобавок узнает все новости от горничной Беатрис… то есть мисс Уэйн. Кэти заметила эту оговорку, и на душе у нее стало еще тяжелее.

В этот раз они возвращались к дому Харди не через Лестер-сквер, а с другой стороны, и у девушки сжалось сердце, едва они поравнялись с домом Уэйн. Когда Алан лежал в бреду, ему иногда казалось, что он снова стоит за колонной и ждет Беатрис, и теперь Кэти вспомнила об этом.

— Постой-ка. — Алан остановился и повернул ее к себе. — Что случилось? Утром ты была совсем другая… Вы что, поссорились с Морин?

В его светлых серых глазах Кэти прочитала беспокойство и заботу и, прерывисто вздохнув, призналась:

— Я, наверное, очень глупа. Но я… я все равно ревную тебя… к прошлому. — Она бросила беглый взгляд на дом Уэйн.

Алан сжал ладонями ее плечи:

— Не надо. Тебе нечего бояться. Я люблю тебя — помни… — Неожиданно его голос прервался, а руки, казалось, окаменели.

Кэти рывком обернулась, и с ее губ сорвался испуганный возглас.

На тротуаре в нескольких шагах от них стояли Беатрис и Ноэль. Девушка играла кончиком бирюзового шарфа и с насмешливой улыбкой осматривала блузку и юбку Кэти. Ноэль же не сводил глаз с младшего брата, которого видел впервые.

Беатрис скользнула взглядом по Алану и повернулась к своему спутнику:

— Горничная! Чего же еще ждать от нищего? — Она презрительно рассмеялась.

Кэти вздрогнула, как будто ее ударили по лицу, сделала шаг назад… Но голос Алана прозвучал твердо и гневно:

— Мисс Уэйн, я никому не позволю оскорблять мою невесту. Потрудитесь держаться с ней вежливо… если можете. — Он потянул Кэти за руку и, гордо подняв голову, прошел мимо Ноэля и Беатрис к калитке Харди.

«Черт бы побрал эту Беатрис, — со злостью думал он. — Теперь Кэтлин совсем расстроится…» Девушка шла за ним молча, но когда калитка закрылась за их спиной, остановилась и возбужденно заговорила:

— Да, это действительно он. Я прекрасно помню его. Вот почему мне казалось знакомым лицо мистера Эдвардса… Да, конечно же. Это их я видела тогда…

— Постой, я ничего не понимаю. Кого ты видела? — Вот этого самого Ноэля и мистера Эдвардса. Вместе.

— Так ведь Филипп теперь работает у него.

— Но я видела их вместе давно… постой… да, в конце апреля. На антикварном рынке в Челси.

— Где?! — растерялся Алан. — Но этого не может быть. В конце апреля Филипп был в Америке…

— Нет, это были они, я сразу узнала этого человека, — настаивала Кэти. — Я хорошо его запомнила… Он ведь очень похож на тебя…

— Алан? Кэтлин? — Миссис Харди, близоруко щурясь, смотрела вниз из окна. — Почему вы стоите в палисаднике? Алан, тебя дожидается мистер Стерн…

— Мы должны рассказать об этом Генри, — решил Алан. — Пойдем…

Генри, которому Марианна уже успела сообщить о примирении Алана и Кэти, думал, что молодой человек будет смущен, увидев его, и потом неуверенно скажет что-нибудь в свое оправдание, но тот с порога начал рассказывать о Ноэле и Эдвардсе.

— Надо обязательно поговорить об этом с мистером Шоном Райаном, — заметил художник. — Он наверняка сочтет это важным…

Из слов Алана он понял, что они с Кэти столкнулись с Беатрис. Девушка была взволнована, но, очевидно, только из-за Эдвардса. Алан же не был ни смущен, ни раздосадован…

«Что же… Я рад. Он действительно сделал правильный выбор…» — подумал Генри.

На невысокой эстраде играл негритянский оркестр. Огромный чернокожий музыкант в огненно-красном фраке поднес к губам свой инструмент, и зал замер, слушая чистые звуки саксофона.

— Довольно экзотическое зрелище, — сказал вполголоса кто-то из сидевших впереди. — Все-таки негры удивительно музыкальны…

— Я бы хотел потанцевать под такую музыку, — прошептал Мартин, наклоняясь к ушку Оливии так, что ее платиновые волосы защекотали ему губы. Вместо ответа женщина крепко сжала пальцы молодого теннисиста.

— Жаль, что рояль, на котором играют, черный, а не белый, — заметили сзади. — Это было бы гораздо живописнее: их черная кожа, одежды, как языки пламени, и ослепительно белый рояль…

«Невозможно слушать!» — возмутилась про себя Оливия. Очевидно, это же пришло в голову и сидевшей впереди паре, потому что мужчина сердито оглянулся.

Оливия прижала руку к губам, подавив возглас изумления. Эдвардс! Значит, он снова в Нью-Йорке! А кто это с ним?

Она вспомнила отчеты сыщика Норриса. Сомнительно, чтобы это была какая-нибудь из девочек Арно… Лет сорока, полная, белокурая… Вероятно, это Хлоя Хисс, его любовница, — по описанию похоже…

«Нет, неужели у него хватает наглости…» — в этот момент Мартин зашипел от боли — оказывается, она впилась ему в руку острыми ногтями.

На следующий день она встретила поверенного на Бирже.

— Миссис Гордон! Рад видеть вас. Я заметил вас вчера на концерте, но вы были со спутником, и я не решился вас окликнуть. — Адвокат сиял. Казалось, встреча с Оливией несказанно обрадовала его.

— Я полагала, вы еще в Канаде…

— Думаю, там мое присутствие больше не понадобится. Скоро я опять поеду в Англию — мистер Ноэль Гордон возвращается из свадебного путешествия… И вообразите, миссис Гордон, я тоже хочу жениться.

— Да, да, — Оливия не могла отказать себе в удовольствии поставить его в неловкое положение. — Ведь я вчера тоже видела вас в зале… с очень милой дамой.

Правда, мне показалось, что она уже не так молода, но ведь мы с вами знаем, что зрелые женщины привлекают мужчин гораздо больше, нежели юные вертушки-мотыльки…

На какой-то момент Эдвардс действительно растерялся, но тут же снова рассмеялся:

— О нет, это была моя старая приятельница, я знаю ее уже тысячу лет. Боюсь, что не могу согласиться с вами — я намерен жениться на очаровательном юном создании… и полагаю, что молоденькие девушки всегда смогут претендовать на внимание мужчин…

Если он рассчитывал обескуражить Оливию этим выпадом, то это ему не удалось.

— Ах, Филипп, Филипп, — она шаловливо погрозила ему пальцем. — Берегитесь. Эти эфирные создания ничего не понимают в жизни. Разве могут они по-настоящему оценить зрелого и опытного мужчину? Гораздо чаще они увлекаются такими же желторотыми птенцами, как и они сами… — И Оливия, раскланявшись с поверенным и послав ему дружескую улыбку, скользнула дальше по коридору, унося с собой радующее душу воспоминание о холодном бешенстве в глазах адвоката.

«Надеюсь, я попала в точку, — думала она, — и эта несчастная девочка-невеста сумеет постоять за свою настоящую любовь… Если бы я могла хоть чем-то ей помочь! С превеликим удовольствием расстроила бы эту свадьбу…»

— Отец говорит, ты почти закончил его портрет, — сказал Фрэнк Кейси, закурив сигару и выпустив струйку дыма под потолок студии. — Что с тем журналом, в который ты хотел устроиться?

— Пока ничего. — Генри усердно трудился над рисунком. — А что нового произошло в мире?

— Много интересного. Очень жаль, Генри, что ты не присутствовал на венчании мисс Уэйн и мистера Ноэля Гордона. Если не возражаешь, потом мы выпьем за молодоженов. Ну и зрелище это было, скажу тебе… Я почти пожалел, что я не художник.

— Избавь меня от этого, — отозвался Генри, продолжая растушевывать рисунок. — Не сомневайся, в мире немало вещей, куда более достойных того, чтобы их запечатлели на бумаге…

— Не буду спорить с тобой, но на лицо матери жениха стоило посмотреть. Думаю, когда вступают в брак королевские особы, они делают это и вполовину не так важно. Она пригласила на свадьбу сына своих старых подруг — как я понял, хотела пустить им пыль в глаза — и то и дело оборачивалась, чтобы посмотреть на их лица. Жених был трогателен. Представь себе влюбленного остолопа, у которого в петлице орхидея величиной с апельсин…

— А невеста? — лениво спросил художник.

— Невеста — обворожительна и мила, как всегда… Свадебное платье было оторочено брюссельскими кружевами, если тебе интересно, — добавил он, помолчав.

— Ты стал разбираться в кружевах? — От удивления Генри даже забыл про карандаш.

— Нет, это не моя заслуга. Просто Агата Вилкинс говорила об этом своей соседке четыре раза.

И молодые люди от души расхохотались.

— И вот, после того как молодоженов обсыпали рисом и кинули вслед им туфлю, они сели на поезд и отправились в свадебное путешествие в Испанию, — скороговоркой докончил Фрэнк. — Но довольно о них. Скажи лучше, почему у Алана так сияют глаза? Я заходил к отцу в контору и видел его… но даже не сразу узнал…

Генри оторвался от своего рисунка и серьезно посмотрел на Фрэнка:

— Потому что он счастлив, друг мой, вот почему…

Выслушав историю Алана, Фрэнк кивнул:

— Неудивительно, что сейчас он приходит в Сити так, как будто это лучшее место на земле…

— И помни: мир не рухнет до тех пор, пока существуют влюбленные остолопы, которые суют в петлицы орхидеи величиной с апельсин, — добавил художник торжественно.