Ведьмак. Перекресток воронов (Анджей Сапковский)

Глава вторая

Верхняя Мархия установила знак своей границы на реке Гвенллех. Известно, что амбиции тамошних маркграфов — продвигаться дальше в долины Драконьих гор, оттого владения свои цисмонтанскими называть повелось, дескать, вскорости они на трансмонтанскую часть расширятся, когда эльфов дальше вглубь гор прогонят. Однако ж годы идут, а ничего такого не случается.

Болдуин Адовардо, «Новое описание королевства Каэдвен»

Глава вторая

Королевство Каэдвен славилось во всём обитаемом мире своей холодной и капризной погодой. Зажатая с севера грядой Драконьих гор, а с востока могучим массивом Синих гор, страна изнывала от непредсказуемых и частых перемещений воздушных масс, что оборачивалось долгими и морозными зимами, холодными вёснами и короткими, дождливыми летами. Что до осени, то всяко бывало — то солнечно, тепло и приятно, а то хоть волком вой.

Теперь, в месяце марте, эльфами именуемом Бирке, снег всё ещё лежал местами по оврагам и буреломам, белыми пятнами метил низины на прогалинах. Лёд желтоватыми пластами всё ещё сковывал иные лужи и канавы. Солнышко вроде пригревало, но как задует ветер с гор — обжигает морозом не хуже, чем в январе.

Геральт выехал из Каэр Морхена за день до Равноденствия. Таков был обычай у ведьмаков. Опыт показал, что чудища после зимы особенно голодны и столь свирепы, что люди по деревням и поселениям готовы раскошелиться на наём ведьмака, хоть в конце зимы проели запасы и сидят практически без гроша. Но Геральту не довелось быть нанятым. Вышло так, как вышло — только минуло два дня пути от гор, бац, крестьянин и его дочь, мародёры, лысый верзила с гнилыми зубами, вжих-вжах, вот тебе и на. Угодил под суд войта Булавы из местечка Нойхольд, а из-под этого суда, да ещё и от угрозы линчевания со стороны вояк из ближней заставы, выручил его тот странный беловолосый человек с двумя мечами за спиной, верхом на вороном коне, по следу которого Геральт теперь и ехал.

— Предлагаю, — обернулся в седле тот странный человек, — нам какое-то время ехать вместе. Капитан Карлетон, думается мне, всё ещё хочет тебя вздёрнуть, видно было, что очень хочет. Он не настолько глуп, чтобы гнаться за мной, но ты один можешь стать лёгкой добычей. Так что если тебе не в тягость моё общество...

— Что вы, что вы, — поспешно заверил Геральт, пришпоривая свою буланую кобылу. — С радостью... Я... Я...

— Знаю, кто ты. Волосы побелели после мутаций? После Испытаний? Утрата пигмента, как у меня?

— Да... Но откуда...

— Откуда знаю, кто ты такой? А оттого, что приглядываю за тем, что у вас в Крепости деется. И дошли до меня вести, что выучился там некий вундеркинд, что кличут его Геральтом и что вот-вот должен он выйти на большак.

— Но Весемир...

— Никогда обо мне не упоминал? Имя Престон Хольт никогда не всплывало? Объясню: мы с Весемиром некоторое время, скажем так, двигались по разным орбитам. Если ты понимаешь, о чём я.

Геральт не очень понимал, что такое орбита, но с умным видом кивнул.

Некоторое время ехали молча. Бок о бок.

— Стало быть, вышел ты из Каэр Морхена на большак, — заговорил, наконец, Престон Хольт. — Начало выдалось, может, не самое складное, но так оно с началами и бывает. Я, впрочем, не собираюсь тебя корить, напротив — я осмотрел труп того мародёра, и твои удары следует признать безупречными. Может, излишними, может, непродуманными, может, неизящными — но в целом безупречными.

Помолчали снова, поглядели на выгнанное на выпас стадо и пастушонка, бегающего от коровы к корове, чтобы согреть озябшие ножки в свеженькой, тёплой коровьей лепёшке. Лепёшка грела, видать, так себе, а вот беготня — это да.

— Коров выгоняют на пастбище, — заметил Хольт, — хотя трава едва пробивается из земли. Значит, сезон начался, и ты без труда найдёшь работу, Геральт. Деревни скоро будут готовы платить за охрану пастухов.

— Давай погоним лошадей туда, в берёзовую рощу, вдоль дренажной канавы.

— Вдоль чего?

— Дренажной канавы. Этот ров – водосток, по которому раньше отводили воду из шахты. Мы находимся, как ты, несомненно, знаешь, в части королевства Каэдвен под названием Верхняя Мархия. Богатство Верхней Мархии – полезные ископаемые: в основном соль, но также серебро, никель, цинк, свинец, лазурит и прочее. Так, по крайней мере, было когда-то, а теперь большинство жил будто истощилось. Ничто не вечно.

Геральт промолчал.

— Видишь холм перед нами? Называется Подкурек, так отмечен на официальных картах. А пошло это от того, что лет сто назад крестьянин по имени Подкурек случайно выкопал там глыбу серебра размером с добрый кочан капусты. Тут же возникла шахта, врезавшаяся в склон горы. Добывали здесь много серебра и галенита – свинцовой руды. Но чем глубже копали шахтёры, тем больше у них было проблем с водой. Таких водостоков, как этот, здесь полно, сам увидишь. В конце концов затраты на откачку воды сделали добычу невыгодной. Шахтёры перебрались в другие места, оставив после себя частично затопленный лабиринт штолен и выработок. А теперь самое интересное: заброшенную затопленную шахту заняли кочующие затравцы. Полагаю, ты знаешь, что такое затравцы?

— Затравцы, — начал Геральт, набрав воздуха, — это небольшие существа, похожие на псоголовых обезьян. Стайные, живут под землёй, в темноте. В стае они опасны...

— Опасны как чума, — оборвал его Престон Хольт. — И частенько досаждают шахтёрам-любителям, которые роются в склонах Подкурка в поисках серебра – его тут всё ещё можно найти. О, вот и подтверждение моим словам: видишь, там белеют повозки и палатки? Попадём прямо в лагерь отважных старателей. Первых в эту весну.

Отважные старатели встретили их делегацией, вооружённой лопатами и дубинками. Суровые лица встречающих говорили без слов: убирайтесь отсюда, пришлые, мы тут первые. Но вскоре их выражение смягчилось – пришельцы, как выяснилось, не были нежеланными конкурентами. И вот на ещё совсем недавно неприветливых лицах появилась даже радость.

— Господи, слава богам! — воскликнул главный старатель, пряча за спину мотыгу, которой только что угрожающе размахивал. — Слава богам! Господи помилуй, да это же сам господин ведьмак! Мы прослышали, что вы в округе, уже собирались за вами посылать! А вы словно с небес к нам свалились!

— У меня такая привычка, — выпрямился в седле Престон Хольт. — Падать с небес к тем, кто нуждается в помощи. Ведь я ведьмак.

К старателям тем временем присоединилось несколько причитающих женщин. Шум и гвалт нарастали. Престон Хольт жестом и голосом потребовал тишины. Прошло некоторое время, прежде чем, наконец, удалось разобрать, в чём дело и чего хотят старатели с их бабами.

— Ведьмак нужен, ведьмак! — кричал, размахивая мотыгой, главный старатель. — Мальчонку нашего утащили эти твари подземные, что под горой живут! Напали, схватили, в пещеры уволокли! Кто ж его теперь спасёт, как не вы?

— И двух недель не прошло, — сказал Хольт, — как я предупреждал держаться подальше от шахты и штолен. Что, не говорил? Велел ведь копать с другой стороны горы. Мальчика, говорите, затравцы утащили? Сколько лет ему? Пять? Давно это случилось? Ха, позавчера? Что ж вы не торопились за мной посылать. Слезай, Геральт.

Престон Хольт спешился. Геральт заметил, что ему нелегко это далось. И что он сильно хромает на левую ногу. Жестом он отогнал причитающих баб, которые его обступили. Минуту поговорил со старшим старателем, потом потянул Геральта за рукав.

— Что ж, молодой ведьмак, — сказал он. — Придётся помочь людям в беде, пострадавшим от чудовищ. Нас только что наняли.

— Если мальчика затравцы утащили позавчера, — проворчал Геральт, — то шансов мало, что он ещё...

— Жив? Да, сомнительно. Но может хоть найдём... Хм... Дадим матери возможность похоронить то, что осталось... Откуда эти сомнения, молодой Геральт? Только что без раздумий бросаешься защищать честь девицы и рубишь человека насмерть, а теперь колеблешься?

— Разве я что-то сказал? — Геральт пожал плечами. — Или колеблюсь? Ничего подобного.

***

На склоне горы сохранились остатки деревянных конструкций — вероятно, водоотливных воротов. Там зиял частично обвалившийся шахтный ствол, обнажая бездонную пропасть.

— От шахты остался ствол, — пояснил Хольт, — и штольня, вон там дальше. И то, и другое ведёт к верхней выработке. Она извилистая, потому что идёт вдоль жилы, которую полностью выработали. Оттуда спускается наклонный ход к нижней выработке — ещё более извилистой, с множеством ответвлений. Ниже есть ещё одна штольня, но полностью затопленная. Затравцы сидят в этом нижнем штреке. Там могут быть также какие-то дыры, соединения с естественными пещерами.

— План такой, — продолжил он. — Я со своей ногой вниз не спущусь, поэтому пойду к штольне, наделаю там шума, привлеку затравцев к себе. Тогда вся надежда на тебя. Спустишься по стволу в штрек, оттуда уклоном вниз. Там у тебя есть шансы найти... То, что нужно найти. Если капелька удачи будет. Которой я тебе желаю, парень. До встречи наверху.

— Может, сначала, — рискнул предложить Геральт, — разведаем...

— Что сделаем? — поморщился Хольт. — А, понимаю. Но нет смысла ничего... разведывать. Пей эликсир, медальон в руку — и спускайся в ствол.

— При всём уважении, — пробормотал стоящий рядом старший рудокоп, — но этот юнец какой-то больно молодой... Справится ли? Мы думали, что вы, господин Хольт, сами спуститесь...

Престон Хольт повернулся и посмотрел на него. Рудокоп съёжился, замямлил и умолк.

***

Штрек был высоким — Геральт мог свободно идти, выпрямившись, и до свода оставалось ещё несколько пядей. Отовсюду со стен капала вода, и кроме звука падающих капель не было слышно ничего. Он ускорил шаг, стремясь как можно быстрее добраться до уклона, пока Хольт, как и обещал, не поднял шум у штольни.

В стенах выработки виднелись глубокие каверны — следы выбранных скоплений руды. В одной из таких каверн он заметил странное кирпичное сооружение, вернее, его остатки. Он не мог знать, что это были руины древней часовни.

Шахтёры, чего Геральт тоже не знал, верили в богов дольше всех остальных. Работая в условиях постоянной опасности, они должны были верить, что над ними бдит некое провидение и что молитвы обеспечат им безопасность. Как нетрудно догадаться, практика вскоре доказала, что молитвы бесполезны — обвалы и взрывы метана случались одинаково часто как с набожными, так и с неверующими. Но шахтёры всё равно верили, строили часовни, зажигали свечи и молились. Долго. Но не вечно. Разум, как обычно, в конце концов победил.

Коридор внезапно начал опускаться — он уже был на уклоне. Геральт прислушался, но по-прежнему слышал только капающую воду.

Казалось, он был уже совсем близко к нижнему штреку, когда всё началось.

Из темноты просвистел большой камень, разминувшись с ним лишь на волосок. За ним полетели следующие, некоторые попали в цель. Один угодил Геральту в голову и пошатнул его, а затравцы набросились со всех сторон, дико воя и лая, царапая и кусая. Невозможно было сосчитать, сколько их было — они слишком быстро метались вокруг. Геральт выхватил меч из ножен, только чтобы тут же его потерять — два существа обездвижили его, третье ударом большого булыжника выбило оружие. Тварь подняла захваченный меч вверх и победно зарычала, разинув собачью пасть. Триумф оказался преждевременным — Геральт сбросил с себя обоих нападавших, схватил камень и метнул его, попав затравцу прямо в зубы. Тот выронил меч, Геральт прыгнул, подхватил оружие прежде, чем оно упало, зарубил существо, которое возилось с камнем, застрявшим в пасти. Двумя быстрыми ударами разрубил ещё двоих. И бросился бежать к стволу. За спиной раздался дикий лай и снова полетели камни — некоторые попали в цель. Один угодил в затылок — в глазах вспыхнуло, фейерверк звёзд осветил выработку. Второй камень попал в поясницу и чуть не сбил с ног. Дважды затравцы настигали его, впиваясь зубами в икры, от серьёзных ран его защищали кожаные штульпы. Один подскочил и больно укусил выше колена, где штульпа не защищала. Геральт не стал останавливаться, чтобы убить его.

Под градом камней он добежал до ствола, вскарабкался по остаткам лестницы, вынырнул на поверхность, упал и какое-то время так и лежал.

— Ну что ж, — услышал он. — Выбрался. И даже без серьёзных ранений. Кровь, вижу, сочится в паре мест. Но нигде не хлещет — уже неплохо. Я впечатлён.

Престон Хольт стоял над ним, обгладывая куриную ножку.

— Да как же так, — простонал Геральт, не поднимаясь с земли. — Как же! Ты должен был быть у штольни... Шуметь... Отвлекать их...

— В самом деле? — Хольт выбросил кость. — Ах да. Прости, совсем забыл.

Геральт выругался, уткнувшись лицом в землю.

— И знаешь что ещё, — Хольт облизал пальцы. — Нам ничего не заплатят. Потому что парень нашёлся. Вернулся. Просто где-то шатался, а рудокопы, как водится, во всём обвинили затравцев. Вставай, юный Геральт. Ведьмак Геральт. Давай помогу. Ходить можешь? Тогда пойдём. Как я сказал, с оплатой не выйдет. Но нас накормят и приютят на ночь. Девушки обработают твои раны. Если вежливо попросишь, глядишь, какая-нибудь будет к тебе и поласковей.

Они направились к лагерю и дымящимся котлам. Ведьмак Геральт едва волочил ноги.

Румяные девушки обработали ему раны. И накормили. А рудокопы пустили на ночлег. Хольта в палатку, Геральта на телегу.

Одна из девушек пришла к Геральту ночью и была ласкова. Но только ласкова, самую малость и не более того. И тут же ушла.

***

На рассвете Геральт выбрался из телеги и принялся седлать кобылу, всё ещё морщась от боли. За этим занятием его застал Хольт.

— Куда спешишь? — Он протёр глаза. — Погоди. Нас покормят завтраком, тогда и двинемся.

— Знаешь что, — процедил Геральт. — А может, я вовсе не уверен, что хочу с тобой куда-то ехать? Может, предпочту отправиться один?

Хольт прислонился к стволу берёзы, посмотрел на небо. Ясное, без единого облачка.

— Я прекрасно понимаю, — сказал он, — твоё отношение. Но мне нужно было, подчёркиваю — нужно было, устроить тебе предварительное испытание, проверить, на что ты способен в деле.

— Я мог не выйти оттуда.

— Но вышел же.

— Не благодаря твоей помощи. Поэтому теперь...

— Прошу тебя, — перебил Хольт, — проехать со мной хотя бы до полудня. Что составит, если округлить и учесть время суток, пять-шесть вёрст. Этого времени и расстояния хватит, думаю, чтобы твой гнев на меня выветрился, и ты взглянул на всё трезвее. А тогда у меня будет для тебя предложение.

— И какое же, — прищурился Геральт, — предложение?

— Шесть вёрст. В полдень.

***

Время близилось к полудню, когда небо внезапно почернело от крыльев, наполнилось хлопаньем перьев и густым карканьем. С земли и с ветвей окрестных деревьев поднялись и улетели десятки, если не сотни чёрных птиц.

— Вороны, — вздохнул Геральт. — Столько воронов! Такого не бывает! Вороны не летают стаями! Никогда!

— Твоя правда, — согласился Хольт. — Столько воронов сразу — дело неслыханное, я и сам поражён. Без сомнения, мы столкнулись с чем-то необычным. Да и место, где мы находимся, тоже особенное. Если ты заметил.

— Перекрёсток, — Геральт огляделся. — Распутье дорог.

— Перекрёсток. Место символическое. Четыре дороги на четыре стороны света. Место выбора и решений. Которое тебе и предстоит принять, Геральт. Ведьмак Геральт.

Вороны уселись на верхние ветви деревьев. Каркали, разглядывая всадников.

— Три дороги из этих, включая нашу — это пути одинокого ведьмака, судьба, которую ты выбрал, когда отправился на большак из Каэр Морхена. Если пойдёшь по одной из них, если сделаешь такой выбор — мы расстанемся. Но если выберешь четвёртую, выслушаешь моё предложение.

Вороны каркали.

***

— Я, как ты, верно, заметил, немолод. Скажу больше — очень немолод. Ты бы удивился, насколько. Я также, что очевидно и не скроешь, калека. Мои дни ведьмачьей славы — уже песнь прошлого. Не выйду больше на большак с мечами, свет моих клинков, выражаясь поэтично, уже не рассеет тьму. Но тьма существует, чудовища по-прежнему бродят в ночи. Ты можешь противостоять им и побеждать их. Люди, которым угрожают чудовища, ждут твоей помощи.

— Верно, я тут разглагольствую, а ты ждёшь предложения. Вот оно: предлагаю тебе сотрудничество. Я был известен здесь в Каэдвене и поныне известен, никогда не жаловался на отсутствие заказов, и сейчас люди просят меня о помощи, которую я уже не могу им оказать. Но ты можешь. Я к тебе присмотрелся и говорю: стань моим преемником, Геральт. Вместо того чтобы голодным скитаться по дорогам, поселись у меня. Воспользуйся моей репутацией, и работы тебе хватит. А после дел будет куда вернуться. И где перезимовать. Я же... Меня порадует то, что кто-то продолжает моё дело. А также, не стану скрывать, что кто-то поможет мне прокормиться на старости лет.

— Не нужно решать прямо сейчас. Пока достаточно, если дальше поедешь не один, а со мной. Составишь компанию ещё немного. Согласен?

— Ну, даже не знаю... Согласен.

— Тогда в путь. Оставим этот перекрёсток воронам.

Вороны проводили их карканьем.

— Не обижайся, — Хольт обернулся в седле, — но я настаиваю, чтобы при мне ты изъяснялся более правильно. В особенности не говорил «зырить» и «ну чё».