Венгерские народные сказки

Монахи-мошенники

⠀⠀ ⠀⠀

Был на свете там, где, не знаю сам, огромный каменный монастырь. Жило в том монастыре столько монахов, что и в трех церквах ни разместились бы. И был у них настоятель. Приор.

Хорошо жилось монахам. Кормили их прекрасно, поили еще лучше. Все только и делали, что молились, как оно и положено слугам Господним, чтобы кто вдруг не сказал, что они бесполезно хлеб переводят.

Наслаждались монахи и пировали, пока не случилась беда.

Как-то приору захотелось ливерной колбасы. Пошел он в кладовую. Уже по дороге начал облизываться — так ему захотелось поесть той вкусной колбасы.

Зашел в комнату… а колбасы-то и нету! Кладовая пуста совсем!

Приуныл настоятель и решил хоть вина напиться. Полез в подвал, а по дороге начал причмокивать, облизывался и слюнки глотать — так захотелось ему выпить вина. Но напрасно. Бочки стояли на месте, но не было в них ни капли вина.

Что же делать? Созвал приор монахов и объявил, что все они умрут от голода, если ничего не придумают.

Думали-думали монахи, но ничего путного не надумали.

Разгневался настоятель да как гаркнет на свою братию:

— Зажрались вы здесь, заелись! Идите-ка работать! Что заработаете, то и поедим вместе.

Пришлась монахам не по вкусу речь начальника. Разве для того пошли они в монастырь, чтобы брать в руки косу и серп? Но умирать от голода тоже не хотели. И дружно решили они пойти побираться.

— Хорошо, — сказал приор, — вы идите побираться, а я останусь охранять монастырь. Нельзя же оставлять такой красивый монастырь без присмотра. Что заработаете, то и будем есть.

Так монахи превратились в нищих. Разошлись они в разные стороны поодиночке, потому что не следовало всем попрошайничать в одном месте.

Лишь двое пошли вместе — монахи Мишко и Палко. Они считали, что вдвоем будет им лучше, чем в одиночку.

Вот как-то раз зашел в один дом монах Палко и начал просить милостыню. А пока хозяева набивали ему сумку всякой всячиной, монах Мишко наворовал в пять раз больше.

В другой раз монах Мишко постучал в дверь, а Палко, в это время, обнёс курятник, сарай и погреб.

Так, за короткое время, два монаха украли много ветчины, сыра, муки, меда, вина, крупы, колбасы. Издалека, глядя на них, казалось, что идут груженые мулы. С монахов катился пот, они уже едва дышали и только просили Бога помочь им как-то добраться до монастыря.

И вот, по пути, вдруг увидели, что в тени под дикой грушей спит сладким сном чабан, а возле него стоит осел и вкусно жует сочную травку.

Тогда монах Палко и говорит:

— Видишь вон того осла, брат?

— У меня разве глаза повылезали? Вижу небо, вижу землю, вижу тебя. Почему бы мне и того осла не видеть? — ответил монах Мишко.

— И ты ничего не надумал?

— Я думаю, что если бы этим ослом был ты, я бы нагрузил все на тебя, а сам, как господин, пошел бы за тобой.

— А я подумал, что если бы украсть того осла, — сказал монах Палко, — то мы оба пошли бы себе, как господа, домой.

Так они еще некоторое время спорили, а потом подползли к чабану, чтобы украсть осла. Здесь монахи увидели, что пастух привязал осла к руке. К тому же у него была еще и палка. Лежала в траве под боком.

Увидев такое, монах Мишко очень испугался,

— Ой, не надо воровать этого осла, друг. Хозяин его может проснуться и избить нас этой палкой!

А монах Палко почесал затылок: он что-то придумал.

Сначала потихоньку снял с осла уздечку, стараясь, чтобы ненароком не дернуть поводья, потому что тогда пастух проснется. Отвязав осла, он кивнул Мишке, чтобы тот нагрузил осла их добром. Справились и с этим.

— Ну, — шепнул монах Палко монаху Мишко, — а теперь сними с себя вервие, которым ты подпоясан, привяжи конец к шее осла и не останавливайся до самого монастыря.

Монах Мишко привязал веревку, как сказал Палко, и бросился наутек с нагруженным ослом.

А монах Палко ждал, пока тот скроется за поворотом и осядет пыль, которую подняли ослиные копыта.

Тогда Палко начал тяжело вздыхать и дергать за уздечку, пока пастух не проснулся.

Открыл тот глаза и видит: вместо осла стоит толстый монах. Протер он глаза, закрыл их, потом снова открыл, но картина не менялась: нет осла! Только какой-то монах стоит.

С перепугу овчар даже обалдел. Прошло много времени, пока он смог сказать:

— Если я вас не обижу, ваше преподобие, позвольте мне спросить.

— Спрашивай, сын мой, — ответил монах Горячо сладким голосом. — На то и стою здесь, чтобы ответить тебе.

— Когда я заснул, осел мой был в этой уздечке, а теперь вместо него оказались здесь вы, ваше преподобие. Как это может быть — никак не пойму.

— Это, сын мой, наверное, потому, что меня заколдовали, — ответил монах. Меня проклял приор, ибо я очень согрешил. Привел в монастырь цыган, они играли, а я пил, гулял, пел, танцевал до утра. Разгневался на меня настоятель, проклял и прогнал прочь. И не успел он меня проклясть, как я уже превратился в осла. Ой, горе мне!

— Вот оно какое чудо! Так получается, что ваше преподобие были моим ослом, простите за оскорбление.

— Да, сын мой, я был твоим ослом.

— Что же, — почесал пастух затылок, — с такого монаха осла, как вы, мало пользы в хозяйстве.

— Правда твоя, сын мой, но что делать — проклятие уже не имеет силы. Теперь я снова буду монахом.

— Если не обижу вас, ваше преподобие, позвольте спросить: плохо быть ослом?

— Нет, сын мой, неплохо, — ответил монах Палко, — но монахом быть намного лучше. Но ты же мой хозяин, ты и скажи, что будешь со мной делать.

Пастух снова почесал себе затылок. Чесал, чесал и говорит:

— На спину вам сесть не могу…

— Да, сын мой, не можешь, — сказал монах. — Это было бы очень неудобно.

— На пашню вас тоже не выгонишь, — продолжал пастух.

— Да, да, это тоже трудное дело, сын мой — завздыхал монах. — Став человеком, я уже не могу питаться чертополохом и травой.

— Тогда, видимо, лучше будет, если я отпущу вас, — сказал наконец чабан. А обманщик Палко кивал головой — мол, ничего умнее и не придумаешь…

Пастух открыл свою сумку да накормил монаха, еще и флягу подал, чтобы тот еду запил. На том они и попрощались.

Монах Палко так удрал, только полы рясы захлопали.

Вскоре добрался он до монастыря.

А приор, тем временем, объелся продуктами, которые украли и натаскали два монаха-мошенника, и едва дышал. Однако говорить еще мог.

— Поломался в колоколе язык, — сказал он. — Завтра в селе базар. Отведите туда осла, продайте его, а на те деньги купите язык в колокол.

Встали монахи, когда еще только заря занялась. Палко взял осла под уздцы, Мишко пристроился сзади, и пошли они на базар.

А там было уже народу видимо-невидимо. Кто продавал, кто покупал: девушки — полотно и ленты, женщины — платки, мужчины — свиней, коз и коров.

Два монаха усердно нахваливали осла. Но покупателей на него не было, потому что на всем базаре не было никого, кому был бы нужен осел, кроме одного человека. А этим человеком как раз был тот самый пастух.

Он всё ходил, оглядывался по сторонам, присматривался, и только перед обедом увидел осла, а у того осла — двух монахов мошенников. Один их них был тот самый, которого он вчера отпустил.

Но не только пастух увидел мошенников. Они тоже увидели его.

Монах Мишко сразу бросился наутек. Монах Палко тоже хотел убежать, но конец уздечки был крепко привязан к его руке. Как он ни дергал руку, все было напрасно.

— Ага, вот где ты! Мошенник, ворюга! — закричал пастух и, схватив одной рукой монаха Палко за шею, начал нещадно бить его своей суковатою палкой.

Монах терпел, терпел, а потом и говорит:

— Хватит, добрый человек, а то со спины кожа слезет!

— Нет, брат, постой! — ответил овчар. — Вы обманули меня вдвоем. Потому тебе предстоит получить две порции. Половину передай своему другу-мошеннику.

Что было делать монаху Палко? Вытерпел побои. А когда пастух успокоился и уехал на осле, он вырезал хорошую палку и, догнав своего собрата-монаха Мишко, так выпорол его, что тот посинел.

В ту ночь оба спали на животах, потому что на спинах было нельзя.

⠀⠀ ⠀⠀