Наступил двадцатый век. «[Январь 1]. Понедельник. Обрезание Господне. Новый 1901 год, — записал отец Павел. — Промыслом Божиим вступили в новый 1901 год благополучно и безмятежно. Наступивший год есть вместе с тем и начало нового, двадцатого, столетия, нового века. Благодарение Господу Богу, во Святей Троице прославляемому и покланяемому»398.
Новый год начался обычным порядком, пошла та же череда мирных событий. 12 февраля начался Великий пост. 18-го, в воскресенье, отец Иосиф отправил своего келейника, рясофорного монаха Иоанна, в Кронштадт к протоиерею Иоанну Сергиеву для испрошения благословения на постройку в скиту нового храма в честь преподобных Льва Катанского (Ангела приснопамятного старца Льва) и Иоанна Рыльского. 1 марта он вернулся, получив благословение пастыря-старца. Двести пятьдесят тысяч штук кирпича были уже привезены и сложены в разных местах скита (кирпич изготовлен был на монастырских заводах). Средства на возведение храма предоставил скиту екатеринбургский купец Михаил Иванович Иванов, поступивший (правда, временно) в число скитского братства еще в 1899 году.
29 апреля в Летописи появилась запись: «Строящийся в скиту храм будет каменный, однопридельный с двумя храмовыми иконами: преподобного Льва Катанского и преподобного Иоанна Рыльского. Над входными вратами будет устроена звонница. Размеры храма: длина 37 аршин, ширина 17 и высота 15 аршин. При храме будет устроено помещение в два этажа. В нижнем этаже одна келия для храмоздателя, временно проживающего в скиту екатеринбургского купца Михаила Ивановича Иванова, и две келии для братии скита. В верхнем этаже предполагается поместить ризницу, библиотеку скита и устроить, кроме того, еще две келии для братии. Иконостас предполагается заказать в Козельске… В подвальном этаже предположено устроить храм в честь святого Архангела Михаила (8 ноября — день Ангела храмоздателя) и братскую усыпальницу»399. Чертеж строения был исполнен послушником Виктором Вейденгаммером. К 1 января 1902 года храм был уже почти готов.
Летом 1901 года в Летописи появился ряд записей о посещении обители и скита Великим князем Константином Константиновичем и членами его семьи. Великий князь, как и все Великие русские князья, принадлежал к царственной семье Романовых, где главой был сам Император, к которому все члены семьи обязаны были обращаться за разрешением во многих случаях своей жизни.
Весной 1901 года Великий князь Константин Константинович задумал вместо Павловска или Стрельны (или Крыма, где после утраты сгоревшего дворца Ореанда дети Великого князя отдыхали летом в царской Ливадии) поселить детей на лето в простой русской деревне. Ему хотелось, чтобы дети пообщались с крестьянами, пожили среди русской природы, которую сам он так глубоко любил (это запечатлелось в его стихах, которые он печатал под криптонимом «К.Р.» — то есть Константин Романов). Да и детям прискучили уже привычные дворцовые парки.
Вспоминая свою прежнюю поездку в Оптину, Великий князь остановился на Калужской губернии. Нужен был поместительный барский дом невдалеке от любимого им монастыря: он надеялся, что дети его получат немалую духовную пользу от его посещений. Беседуя с многими на эту тему, К.Р. выяснил, что вблизи Оптиной пустыни есть деревня Прыски, принадлежащая козельскому помещику Николаю Сергеевичу Кашкину (1829–1914), бывшему «петрашевцу», который вместе с Достоевским (будущим знаменитым писателем, а тогда товарищем его по революционной партии) и другими стоял некогда на эшафоте, ожидая расстрела. Он, как и прочие, был помилован Императором Николаем Павловичем, вместо расстрела сослан рядовым на Кавказ, где шла война, искренно покаялся в своих заблуждениях и через какое-то время принят был на государственную службу. В 1901 году он был товарищем председателя Окружного суда Калужской губернии и почти постоянно жил в Калуге. Дом его в Прысках постепенно приходил в негодность, был почти брошен. Он сказал об этом Великому князю и предложил вместо арендной платы отремонтировать дом и привести в порядок большой парк.
Как-то, узнав, что Калужский губернатор Александр Александрович Офросимов (не раз бывавший в Оптиной пустыни) приехал в Петербург, К.Р. пригласил его к себе. Он просил передать Кашкину, что ремонт сделает, но и за аренду заплатит. Офросимов, много раз посещавший Кашкина в его усадьбе, подробно описал дом, старинный, каменный, поставленный в чудесном месте: с балкона через парковую аллею открывался прекрасный вид на даль с рекой Жиздрой и лесом за нею. Мимо этого парка шла почтовая дорога на Перемышль, связывающая Оптину пустынь с Шамординским монастырем. Договор с Кашкиным был заключен, а К.Р. попросил губернатора не устанавливать в Прысках охраны (что тот обязан был сделать). Дом был отремонтирован. Назначен и день отъезда. Дети К.Р. были очень рады. Иоанн, Гавриил, Константин, Олег, Игорь, Татьяна и во дворце воспитывались в простоте быта и в любви ко всему русскому, а тут открывалась такая возможность соприкоснуться с народом.
Дети прожили в Прысках, селе, расположенном по обеим сторонам речки Хотени, впадающей в Жиздру, с середины мая до 2 октября. К.Р. с супругой должны были часто уезжать в Петербург. С детьми в деревне находились их воспитатели, педагоги и обслуга. Они не только отдыхали и гуляли, но продолжали и учебные занятия. Особенно любим был ими профессор Дмитрий Никифорович Кайгородов400, замечательный знаток природы, автор многих увлекательных природоведческих книг, который рад был случаю по-настоящему рассказать детям о мире Божьем — о деревьях, травах и цветах, птицах и насекомых. Он и писал, и рассказывал живо, с поэтическим чувством, и все складывалось у него в великую и прекрасную картину среднерусской природы, России, родины православного народа. Другие учителя занимались в Прысках с детьми К.Р. историей, русским языком и литературой. Конечно, одним из важнейших предметов был здесь Закон Божий, который преподавал детям К.Р. протоиерей Григорий Петров.
Маленьким князьям позволялось во время полевых работ, которые вели крестьяне, помогать им, и, надо сказать, крестьяне и крестьянки проявляли много такта в отношениях с ними и даже полюбили их за открытость души, простоту. Одетые в ситцевые рубашки, босые и загорелые, они и в самом деле стали похожи на крестьянских детей. Они узнали, как проходит сенокос, сбор яблок, сев озимых, как строится деревенская изба и как она вообще устроена. Совершали прогулки в лес вместе с крестьянскими детьми, плавали в лодках по Жиздре, жгли костры и пекли картошку в золе…
Во время поездки в Шамордино К.Р. и дети посетили слепую игуменью Евфросинию401. Дочь К.Р. Татьяна (позднее, уже будучи монахиней Марией, игуменьей Гефсиманского монастыря в Иерусалиме на Елеонской горе) вспоминала: «Когда мы в первый раз к ней подошли, она попросила прощения, что “она всегда так узнает людей”, и ощупала отца и всех нас по очереди — лоб, глаза, нос, щеки, рот. Тогда говорила: “Теперь я знаю”». Иногда матушка Евфросиния приезжала в Прыски, тогда дети выбегали помочь ей выбраться из экипажа. В Шамордино и Оптину К.Р. и старшие дети ездили верхом, а еще маленькие Олег, Игорь и Татьяна в коляске. Дорога в Оптину шла прекрасным сосновым лесом, там было много солнца, птиц и воздух благоухал смолистыми и грибными запахами…
Оптина пустынь, возвышающаяся на крутом берегу Жиздры среди могучего бора, поражала их тишиной и своей тонкой духовной красотой. Господь недаром привел сюда детей К.Р. — они с годами возрастали в благочестии, и не только трое будущих наших святых алапаевских новомучеников (Иоанн, Константин, Игорь), но и Олег, едва ли также не мученик, так как был тяжело ранен в бою с немцами в 1914 году и скончался в лазарете (К.Р. успел за несколько минут до его кончины прикрепить к его рубахе Георгиевский крест), и будущая, как мы уже сказали, игуменья Елеонской обители на Святой земле (в 1920 году игумен Серафим привез из России в храм этой обители мощи святых преподобномучениц Великой княгини Елисаветы Феодоровны и инокини Варвары).
Инок Павел (напомним, что это будущий старец Варсонофий) писал в скитской Летописи 21 мая: «Вчера, по случаю тезоименитства в сегодняшний день Их Императорских Высочеств В.К. Константина Константиновича старшего и Августейшего сына его Константина Константиновича младшего, в монастыре было совершено бдение, а сегодня литургия и молебен. После обедни отец игумен [Ксенофонт] со старшим иеродиаконом отцом Феодосием ездили в село Прыски для принесения поздравления». 10 июня в Казанском соборе монастыря происходил постриг в мантию трех иноков. Летописец отмечает: «При постриге присутствовали Августейшие дети Его Императорского Высочества Великого князя Константина Константиновича»402. 13 июня К.Р. приехал со старшими детьми верхом, они были у обедни, потом на молебне возле часовен над могилами старцев. 16-го К.Р. приехал в монастырь с Калужским губернатором Офросимовым, они посетили старца Иосифа в скиту. 20 июля, в день святого пророка Илии, К.Р. со всей семьей был в скиту. 19 августа сыновья К.Р. Иоанн и Гавриил стояли всенощное бдение в Казанском соборе обители, ночевали в келиях настоятеля, отслушали потом раннюю обедню и снова побывали в скиту у старца Иосифа. Они же были на литургии 29 августа, в день Усекновения главы святого Иоанна Крестителя в Казанском соборе, а 13 сентября был в этом соборе на всенощном бдении один Великий князь. 30 сентября летописец отметил: «Сегодня Его Императорское Высочество Великий князь Константин Константинович с Августейшим семейством изволил быть у отца игумена Ксенофонта и у начальника скита отца Иосифа и милостиво беседовал с ними, интересуясь жизнью нашей святой обители. С любовию вспоминал о почившем старце отце Амвросии и посещении его в 1887 году. Завтра его Высочество отправляется в Петербург с семейством»403. К.Р. уехал, однако, немного позже.
Жизнь в Прысках, в непосредственной близости от Оптиной пустыни, произвела такое благоприятное впечатление на всех членов семьи К.Р., что он решил это имение купить. Сам Кашкин не был против продажи, но этому воспротивился его сын.
С 24 июня 1902 года в течение девяти лет скитскую Летопись вел библиотекарь отец Иоанн (Полевой). Это был день Рождества святого Предтечи Господня Иоанна. Летописец отметил, что праздничную литургию в скиту совершил соборне игумен Ксенофонт. Начались богослужения в новом храме скита, он освящен был 26 октября 1902 года преосвященным Вениамином, епископом Калужским и Боровским. Накануне, 25 числа, владыка освятил в Шамордине новый храм при богадельне (а 4 октября того же года владыка Вениамин освятил и главный собор Шамординской обители — Казанский, построенный на средства чаеторговца Сергея Васильевича Перлова известным московским архитектором Владимиром Осиповичем Шервудом (им построено было в Москве здание Исторического музея у Воскресенских ворот).
Отец Иоанн пишет в Летописи от 26 октября: «В 5 часов утра в новом храме совершено водоосвящение. К 8 часам в храме собралось духовенство, монастырская и скитская братия, храмоздатель отец Михаил (Иванов) и много мирских лиц, причем на сей раз был в храм допущен и женский пол, которому в обычное время доступ в скит возбраняется. В 8 часов прибыл владыка и по встрече и облачении приступил к освящению святого престола. В сослужении были пребывающий в скиту отец архимандрит Агапит, отцы игумены Оптинский Ксенофонт и Мещовский Лаврентий, ключарь собора города Калуги, отец скитоначальник и три иеромонаха. По освящении святого престола и совершении крестного хода с святыми мощами началась Божественная литургия, которую служил преосвященный Вениамин с упомянутыми священнослужащими при пении монастырского и скитского хоров. По окончании литургии и обычном многолетии владыке духовенству и приглашенным лицам был предложен в прилегающем к храму помещении чай, а затем в монастыре — праздничная трапеза. За бдением под воскресенье владыка присутствовал в монастырском Казанском храме. Скитской храм к освящению снабжен усердием жертвователей утварью, на скитской же колокольне помещены новые колокола, из коих больший — в 120 пудов, отлитые на заводе Оловянишникова и сыновей в Ярославле»404. 10 ноября был освящен и нижний храм новой церкви, во имя святого Архистратига Михаила, устроенный в подклете. В июне 1902 года Е.Н. Поселянин пожертвовал в скит 1000 экземпляров своей брошюры «Скит при Оптиной пустыни и воздвигаемый в ней храм».
Из последних записей 1902 года две касаются будущего старца Варсонофия. 13 декабря: «В монастырском Казанском соборе совершено отцом игуменом пострижение в мантию нескольких монастырских братий и из скитян облечен в мантию отец Павел (Плиханков) с наименованием
Варсонофием» (два года тому назад отец Павел был пострижен в монашество по болезни келейно). 29 декабря: «Сего числа рукоположен в сан иеродиакона отбывший для сего 26 декабря в Калугу скитской монах отец Варсонофий». Это была последняя запись в Летописи за 1902 год. Первая же за 1903-й также касается отца Варсонофия. 1 января: «Новолетие. Сего числа в Калуге скитской иеродиакон отец Варсонофий рукоположен в сан иеромонаха»405.
Записи этого года немногочисленны. Не отмечено даже такое событие, как прославление преподобного Серафима 19 июля. Но отец Варсонофий написал стихотворение:
На богомолье
(Ко дню открытия мощей преподобного Серафима, Саровского чудотворца. 19 июля 1903 г.)
Как в древности жезлом пророка Моисея
Господь творил в Египте чудеса,
И чрез святые кости Елисея
Воздвигнул к жизни мертвеца,
И воду источил из камени в пустыне –
Так благодатию Всевышнего Творца
Его избранников святые телеса
И кости их чудотворят доныне
Во всем величии их силы и святыни.
Да смолкнут же безумных голоса,
Глаголющих на истину гордыню,
Отвергшихся от Господа Христа, –
Да заградятся их уста.
1 сентября в Летописи записано: «Скитский иеромонах отец Варсонофий, получив назначение помогать отцу скитоначальнику в духовном руководстве скитскими братиями и обращающимися за таким руководительством шамординскими сестрами, перешел в келии, что у скитских врат, которые в свое время занимал блаженной памяти Оптинский старец иеросхимонах Макарий»406. Отец Варсонофий, поселившись в этом корпусе, еще не думал, что по Божьему Промыслу будет здесь старчествовать как преемник великих старцев Оптиной. Мнение его о себе и своих дарованиях было самым смиренным. Но смиренным-то Господь и дает благодать.
20 октября 1903 года в Летописи было отмечено: «Скончался проживавший в скиту на покое игумен Феодосий, бывший настоятелем Перемышльского Лютикова монастыря»407. Отпевал отца Феодосия архимандрит Агапит с братией. Погребение совершено было на скитском кладбище. Отец Феодосий прожил в Оптинском скиту девять лет. После него остались весьма интересные записки, пользуясь которыми С.А. Нилус здесь же, в Оптиной, написал об этом иноке целую книгу: «Сила Божия и немощь человеческая» (издана Троице-Сергиевой Лаврой в 1908 году). Мы же здесь приведем лишь главные черты жизни отца Феодосия.
В миру его звали Феодором Афанасьевичем Поповым. Он был из саратовских купцов и с самого раннего детства имел большую веру в Господа и усердие к молитве. Он сам вспоминал, как отроком сидел обнаженный в муравейнике — до тех пор, пока не искусан был весь до крови. Отроком же ходил пешком в Киев к великим тамошним святыням. Так как он ушел тайком, то родители его разыскивали, и он был найден уже в Оптиной пустыни, откуда отправлен был через козельскую полицию домой.
Возмужав, он надел тяжелые вериги и носил их, не снимая, до того, что на теле образовались раны. Желая быть монахом, он не хотел жениться. Видел необыкновенные сны, против которых, впрочем, высказался старец Макарий Оптинский, предупредив сновидца, что так легко впасть и в прелесть бесовскую. Напомнил он ему и слова святого Иоанна Лествичника: «Кто верит снам, тот вовсе неискусен» (Слово 3). Были у Феодора и другие искушения, но он постепенно научался распознанию их и борьбе с ними.
По благословению старца Илариона, Троекуровского затворника, Феодор 27 июля 1860 года поступил в Лебедянский Троицкий монастырь, где 28 июля 1863 года был пострижен в мантию и наречен Феодосием. 15 июля 1864 года он рукоположен был во иеродиакона, а 28 января 1868-го — в иеромонаха. В Троицком монастыре отец Феодосий занимал уединенную келию в монастырском саду, где проводил подвижническую жизнь. В книге С.А. Нилуса можно прочитать многие подробности тех великих искушений, которые отец Феодосий пережил тогда.
В 1875 году, 19 января, он перешел в скит Оптиной пустыни, но спустя два с небольшим года по определению Святейшего Синода назначен был настоятелем Лютикова монастыря Калужской епархии и там возведен в сан игумена в 1885 году. В Лютиковом монастыре борьба его с искушениями была столь лютой, что он просил благословения старца Амвросия уйти оттуда, но старец сказал: «Живи до тех пор, пока не прогонят». В 1893 году вдруг пропала вся имеющаяся сумма монастырских денег, и, хотя они вскоре нашлись, владыка Анатолий, занимавший тогда Калужско-Боровскую кафедру, за «неосмотрительность» отставил отца Феодосия от настоятельства, и он снова пришел в скит Оптиной пустыни, — это было в феврале 1894 года.
В скиту он жил очень скромно и смиренно, ко всей братии относясь с неизменной любовью. Вообще, как вспоминали, это был добрый и благожелательный монах-подвижник, не приобретший никаких начальственных привычек. Он любил служить, и служил в скиту и в обители, а также ездил по благословению и в Шамординскую обитель, где подвизалась его родная сестра Екатерина Афанасьевна. На досуге он любил ловить на удочку рыбу…
Смерть застала его неожиданно. Еще за несколько дней он служил в скитском храме, но вдруг почувствовал себя плохо и слег. В схиму его постричь, как он желал, не успели. 10 октября 1903 года он отошел ко Господу на восьмидесятом году жизни.
Один скитской брат рассказывал, что у него было искушение: он унывал оттого, «что враг ему навеял ложные мысли, мол, все тут в скиту неправильно, никто не спасется да и он с ними со всеми…». Раз шел так по дорожке и думал о сем… Вдруг кто-то сзади его за плечо тронул. Обернулся — а это игумен Феодосий, который сказал ему: «Не так, не так думаешь, брате… Все здесь спасутся, и ты спасешься, только каждый своим путем!» — и сразу отошел. Инок тот был сильно поражен, поняв, что отец игумен прочитал его мысли. А с этого времени они приняли другой оборот. Искушение пропало. И больше никогда не думал инок об уходе из скита, подвизался здесь до кончины.
В феврале 1904 года началась война с Японией. В Оптиной пустыни после литургии 19 числа был прочитан Высочайший манифест, а потом совершен молебен о даровании победы над неприятелем. Во время служб начали читать положенные на военное время молитвы. 7 апреля прибыл в Оптину преосвященный Трифон, епископ Дмитровский, который после литургии совершил панихиду по Оптинским старцам, перед которой, как пишет летописец, «произнес трогательное слово». С ним был его брат, князь Пётр Александрович Туркестанов. Они побывали в скиту у отца Иосифа, осмотрели храм Льва Катанского и Иоанна Рыльского и в тот же день уехали.
12 апреля этого года скончался архиепископ Литовский и Виленский Ювеналий (Половцев). «Покойный владыка, — пишет летописец, — состоял в числе оптинского скитского братства в 50-х годах прошлого столетия, был сотрудником старца отца Макария по переводу святоотеческих творений на русский язык, затем в 80-х годах, уже в сане архимандрита, пребывал в Оптиной пустыни некоторое время на покое»408. Напомним, что, кроме жизнеописания архимандрита Моисея, преосвященный Ювеналий написал в Оптиной в 1883 году и издал в Киеве в 1885-м замечательную книгу «Монашеская жизнь по изречениям о ней св. отцев подвижников». Это полное руководство для начинающего иноческую жизнь. Однако не просто сборник изречений, как указано в заглавии, а систематическое расположение их с авторским комментарием.
14 апреля в Шамординской обители скончалась игуменья Евфросиния, проведшая в монашестве более пятидесяти лет. Третьей шамординской настоятельницей стала монахиня Екатерина (Самбикина), бывшая в свое время духовным чадом старца Амвросия. В монастыре и в скиту были совершены панихиды. В этом тревожном году произошло и одно весьма радостное для всех русских людей событие: в царской семье родился наследник царевич Алексей. По этому случаю 6 августа в Оптиной пустыни было совершено благодарственное молебствие.