Весна, которой нам не хватит

Глава 27. Игра в гляделки

Я стучала уже минут пятнадцать: сначала гордо, независимо и тихо, потом жалобно и тихо, потом возмущённо и громко, потом просто громко.

Эймери не открывал.

Ну не спал же он, в самом-то деле: времени почти полдень! Если бы не крепкий, навеянный приказом Леа сон, я бы наверняка вскочила бы ни свет ни заря, невыспавшаяся и полная переживаний и сомнений, но власть её скверного дара не оставила мне выбора: организм встал, когда отдохнул, и точка. Всё-таки из всех скверных её дар был самым могущественным и опасным. Впрочем, моя непростая соседка как-то говорила, что сопротивляться внушению можно, если есть очень большое предубеждение против приказа, поэтому всецело полагаться на него не стоит. Кроме того, самой Леа её дар доставлял немало неудобств, наказывая хозяйку головокружениями, болью в висках, сухостью во рту и противными чёрными мушками в глазах.

И всё же это было могущественное оружие... Тогда как меня игнорируют вот уже пятнадцать минут! Тоже мне, благой дар. Дверь ему спалить, что ли?

Я достала из кармана ключ, повертела в руках, решаясь. Вставила в замок, в глубине души уверенная, что ничего не получится: или Эймери, предусмотрев такой ход, заперся изнутри или вовсе замок поменял. Но нет: ключ повернулся легко и беззвучно, дверь открылась, а я застыла на пороге, и даже не испугалась, когда отъевшаяся с прошлой нашей встречи Ксюта привычно ткнулась мне в ноги, только клетку с крысюком на всякий случай подняла повыше.

В доме было темно и тихо. Эймери не было.

Куда он мог уйти? За продуктами, например... Куда ходят за продуктами люди, не имеющие слуг? Я прошла в дом, захлопнула дверь и скинула туфли.

К клетке и её обитателю кошка отнеслась настороженно, но попыток нападения не делала, точно так же и безымянная крыса не проявляла признаков страха или беспокойства.

- Вот ты, – я кивнула кошке, – допустим, благоодарённая. Тебя все любят, и ходишь ты на свободе. А ты, – кивок в сторону крысы, – скверный. Страшный, гадкий и сидишь в клетке. Но на самом деле разница между вами не так уж велика... И ненависть сильно преувеличена.

Время шло, я нервничала, потому что во второй половине дня пообещала директрисе с секретарской помощью, точнее, сдалась под её натиском, уверенная, что уже поговорю с Эймери к этому моменту. Очень хотелось поразглядывать его личные вещи, поискать какие-то документы, может быть, записки или дневник... желательно, отыскав имя его настоящего отца, способного решить все его проблемы, и ответные страстные признания в любви ко мне. Но было неловко, хотя, увы, мои личные моральные принципы не слишком-то препятствовали сейчас злостному обыску по причине их отсутствия, скорее, сдерживало опасение быть потом прочитанной Эймери. Вот только имеет ли это какое-то значение, когда уже треть апреля миновала?! Я решительно поднялась и тщательно изучила содержимое полок шкафа – никаких безделушек или личных мелочей, поискала на столе, подоконнике единственного окна, пролистала обнаруженные книги – закладки в них были самодельные, украшенные забавными рисунками червяков. Грустные, весёлые, сердитые… у меня комок подступил к горлу. Кровать всё-таки обошла стороной. Открыла платяной шкаф, оглядела более чем скудный гардероб – такое количество одежды подошло бы, на мой взгляд, на недельную командировку, никак не на три месяца... Проверила карманы.

И вытащила старую-престарую записку, сделанную таким знакомым детским почерком.

Моей рукой.

"Надо поговорить. В саду, у елей. В полночь"

Как давно это было, а он...

***

По пустым коридорам учебного корпуса мои туфли стучали как-то особенно громко. Не считая пары слуг, в выходной день здесь не было никого: студенты пользовались возможностью отдохнуть от учёбы, навестить родных, погулять на свежем воздухе в парке, посидеть в кафе – благо, во Флоттершайне можно было выбрать забегаловку на любой вкус. И только я тут тружусь, как пленная рабыня!

…ох, нет, не только. Чья-то маленькая тоненькая фигурка металась перед запертыми дверями директорского кабинета. Нет, почему «чья-то», очень даже понятно, чья: у кого ещё могли быть синие волосы, как не у нашей дорогой безумной библиотекарши, монстра во плоти? Я нервно сглотнула, но и прибавила ходу.

- Доброго дня, леди Сумия.

- В учебнике по теории создания артефактов стихийноодарёнными у тебя помяты двадцать вторая, двадцать третья, двадцать четвёртая….

Огненная Лилия, дай мне сил!

- …и тридцать пятая страницы. Не понимаю, как это Лестор допускает в свой кабинет таких неблагонадёжных студентов.

- Могу я вам… чем-то помочь? – дипломатично спросила я, видя, что старушка уходить явно не собирается, наоборот – с удобством устраивается в кресле.

- Ты?! Нет. Я подожду.

- Если директрису, то малье Лестор будет здесь завтра. Принести вам плед и подушки? – что ж, конспекты у меня сделаны, необходимые книги взяты, так что пусть злится. А разбирать бумаги под пристальным взглядом нашей цепной библиотекарши я точно не смогу.

- Почему это завтра? – подозрительно спросила та самая библиотекарша.

- Потому что сегодня воскресенье.

- А не врёшь?

- Век книжек не читать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Не врёшь… А и правда, смотрю, что-то наших бумагомарак с утреца не видать, – неожиданно мирно сказала старушка. – Совсем я из ума выжила.

Я с подозрением огляделась, но Леа нигде не увидела. Неужели сеанс самокритики был совершенно добровольным? Не иначе как снег пойдёт, в середине-то апреля.

- Ла-адно, – прокряхтела библиотекарша, поднимаясь из кресла, в котором уже успела умоститься. – Передай Сандре, что всё лишнее и опасное, я убрала. Уничтожить не уничтожила, этого она от меня не дождётся, но убрала, комар носа не подточит.

- Опасное и лишнее? – удивилась я. Библиотекарша закатила глаза.

- Так проверяльщики-шмаверяльщики опять сновать будут, а нынче всё строго. А у меня ведь есть много чего! – она вдруг поманила меня пальцем. Я выбралась из-за стола и подошла, сильно подозревая, что неожиданная доброжелательность леди Фрагис может выйти мне боком. Наклонилась – пожилая библиотекарша была ниже меня почти на голову. Что вряд ли помешает ей вцепиться зубами мне в ухо.

- По новым-то правилам про этих, скверных, ничего держать нельзя! Все рефераты, книги, всё убрать велено, вот оно как! Сандра приказала, мол, уничтожь. Ага, щас! Никогда Сумия Фрагис ни одной книжки не выбросит!

Я ожидала чего-то подобного и не удивилась. Пробормотала вслух:

- Дались всем эти скверные… Что с ними не так?!

- Так и кровь, – внезапно буднично ответила библиотекарша. – Они по крови другие.

- Знаю. Ну и что! – рассердилась я. – Другие, да, и что? Их не лечат наши лекарства, так от этого хуже только им! Зачем их изолировать, зачем стирать дар? Они же не заразные!

Библиотекарша тоненько захихикала:

- Именно что изолировать! Я много времени провожу с книгами и много читаю, хотя все и думают, что у меня переплёт порванный, - она постучала себе по макушке, - но тот, кто читает, всегда умом покрепче будет! Сандра-то вон, моложе меня раза в два, а ей по нраву больше книги сжигать, а не читать. Потому что дура! А я читала и вот думаю, что?

- Что? – эхом откликнулась я.

- Есть неодарённые, так? Есть благие. Представь себе дар как особые, ну, кровяные тельца, что ли. Необязательные. Кто-то рождается с ними, он одарённый, кто-то без них, он бездарь, вот как я. Понимаешь? Но эти особые магические кровяные тельца разные. У кого-то они, как бы сказать, условно с положительным зарядом, у кого-то с отрицательным.

- Партикулы и антикулы, - вспомнила я свой давний разговор с малье Сиора.

- Именно!

- Только у неодарённых встречаются и те, и другие.

- Да не важно! Подумай своей хорошенькой тупенькой головкой, что произойдёт, если плюс и минус соединятся? Ежели любовь у скверной и благого, и всё такое?

- Родится неодарённый. Частицы нейтрализуют друг друга.

- Так ли это страшно? Дар – это лотарея! Может и у двух благих неодарённый родиться, хотя и редко такое бывает!

- Конфликт? – предположила я, чувствуя одновременно и страх, и азарт. – Отторжение плода? Гибель?

- Возможно, – снова хихикнула леди Фрагис. – Но тогда всё тот же вопрос – чего бояться? Все бы уже знали о таком. А они боятся, иначе не скрывали бы скверных так яро.

- Плюс на минус даёт минус… – пробормотала я. – Если у скверного и благоодарённой родится ребёнок, он будет скверным? Боятся того, что благоодарённые исчезнут вовсе? Или потомства не будет?

- А чего тогда скрывать скверных-то? Кто захочет, чтобы детки унаследовали родительскую хворобу? Заболеет малыш, так благого вылечат, а скверный помрёт, кто ж о том не знает?

- Или дары соединятся. Но зачем тогда изолировать?

- Или соединятся, верно, или те, кто родятся, будут гораздо сильнее магически…что в целом одно и то же.

- Так это хорошо!

Леди хлопнула в ладоши:

- Ещё одна дура! Какой власти нужны сильные и могущественные? Власти нужны управляемые. Хотя... пусть учёные головы ломают, я человек простой, да и жить мне недолго осталось. А ты лучше книги читай, балбеска. Но ещё одну страницу помнёшь, я тебя её утюгом заставлю отглаживать.

- Договорились, – кивнула я. – А ловко вы притворяетесь…

Леди Фрагис обернулась и почти задорно взмахнула синими кудряшками.

- Редко меня на болтовню тянет. От слишком умных, от слишком сильных избавляются, запомни. Ох, молодёжь…

***

Из директорского кабинета я вышла уже под вечер, покачиваясь от усталости, чувствуя себя старым ковром, десятилетиями впитывавшим пыль окружающего мира. Теперь на этаже не было даже слуг, и мне стало не по себе. Всё потом, пошло оно к Небесному Кроту. Спать. Или сначала в купальню, а потом спать…

Я стала закрывать дверь и ойкнула. Рядом с ручкой был приклеен небольшой листок с нарисованным на нём сердитым червяком.

Ой-ой.

Опустила взгляд на пол и увидела ещё один листок. Червяк. И стрелочка…

Отрывая попадающиеся по пути листики, я дошла до выхода из КИЛ. В саду издалека увидела Ноэль и помахала ей, но она не обратила на меня внимания. Уже у ворот постояла, борясь с желанием развернуться и не пойти.

Наткнулась взглядом на ещё один листок, нагло прилепленный прямо на будку охраны: сидящая в клетке крыса с печально наморщенной мордой.

Стальная Космея, про «дуру» леди Фрагис вовсе не преувеличивала. Я же забыла в доме Эймери клетку с крысой!

***

Дверь в домике с красной крышей была открыта, а Эймери сидел на небольшой табуретке у двери и читал какую-то книгу. Ксюта лежала у него на коленях, собственнически положив лапу на бедро. Как ни старалась я идти бесшумно, но Эймери меня услышал и оторвался от чтения. Приподнял бровь и скептически посмотрел на меня, а потом на кошку, уже без скепсиса, а скорее, вопросительно, мол, ну, и что делать с ней будем?

Я помахала ворохом записок и скороговоркой произнесла:

- Да, заходила сегодня утром, хотела ключ вернуть и случайно забыла крысу! Это обычная крыса, просто крыса из подвалов под школой, я её из крысоловки вытащила, мальчики, то есть Дик и Лажен, держали её у себя, сколько могли, но больше не могут, а у нашей Олви аллергия на крыс, и девчонки вообще её боятся, поэтому я подумала, может, ты... Вообще-то дело не только в ключе, у нас была служанка, Лисса, мы всё шутили, что она влюблена в Реджеса, потому что... Ну, долго объяснять, но вдруг она не уволилась, а пропала? А ещё я открыла дверь своим ключом и немножко порылась в твоих вещах. Прости.

Эймери приподнял вторую бровь и снова посмотрел на кошку, будто вопрошая: "Видишь, что в человеческом мире делается?! Если бы я мог, стал бы котом, как и ты!"

- Нашла что-нибудь любопытное?

- Ты хранишь мою записку. Про встречу у елей.

- Никак не могу избавиться от привычки хранить всякую ерунду.

- Что-то я не заметила у тебя другой ерунды.

- Действительно. В моей жизни критически мало ерунды, но ты изо всех сил пытаешься компенсировать этот недостаток.

Я вдохнула и выдохнула. Эймери поднялся, подхватив размякшую Ксюту под живот и кивнул, приглашая зайти в дом. Зайти я зашла, но проходить внутрь не стала, прижалась спиной к стене. И стала объяснять всё ещё раз, медленно и вдумчиво, начав с Лиссы. Эймери слушал молча, внимательно, изредка кивая моим словам.

- Для начала неплохо было бы узнать у директрисы, уволилась она или сбежала...

- Кажется, говорила, что уволилась, неуверенно сказала я. - Но точно не помню.

- Так спроси!

- Спрошу, как только её увижу. Но в любом случае я собираюсь съездить во Флорбург и узнать у её матери, нет ли каких-то вестей. В субботу. Раньше не выйдет.

Эймери задумался.

- Можно в пятницу. В пятницу я свободен...

- В пятницу ты занят.

Он снова приподнял бровь, а затем они с Ксютой переглянулись, мол, только посмотри, что она несёт. Кажется, я начинала ревновать к кошке.

- Интересно, и чем же я буду занят? – протянул Эймери. – Сидеть крысиной нянькой? Выгуливать ламу, стеречь жирафа, ворон каких-нибудь выхаживать? Страшно даже предположить.

- Ты согласился поговорить с Карэйном.

- Поговорить – да. В здание Сената я не войду.

- И не надо. Он сам сюда приедет.

- Рабрай Карэйн? Прямо сюда? – в голосе Эймери мелькнул интерес. – Как ты его уговорила? Сказала, что есть на редкость скверный и на всё согласный экземпляр подопытного?

- Не я. Армаль, – обреченно призналась я, ожидая очередной вспышки. Но Эймери не сказал ничего. Вообще ничего.

- Поедем в субботу во Флорбург вместе? – я не хотела этого говорить, тем более так просительно, но тишина затягивалась, и она была невыносима.

- В воскресенье. В субботу у меня важная встреча.

Теперь уже вспылила я.

- Какая ещё встреча? Я же не свидание тебе предлагаю! В расследовании изначально был заинтересован именно ты!

- Это не та встреча, от которой можно отказаться.

Я отчего-то испугалась, но ждала продолжения, и Эймери нехотя добавил:

- Получу последнюю дозу антидота. Последнюю в том плане, что его больше нет. Совсем нет. Перед... В общем, небольшой целительский сеанс. Я уже знаю, как оно бывает, если с этим затянуть.

- А как оно бывает? – осторожно спросила я. И Эймери внезапно ответил:

- Сначала повышается температура. Нарастает слабость, кружится голова. Болит нога, и эта боль усиливается. Ломит кости и суставы, голова раскалывается, тошнота... Не особо романтично, верно? Возможно, стоило бы тебе это показать. Сразу рассеялись бы девичьи мечты...

- Идиот! – выкрикнула я. – Ты всегда думал обо мне плохо! Ну и сиди здесь... один.

И я таки бросила в него ключом, и слепо шагнула к двери.

Эймери схватил меня за руку, когда я уже открывала дверь. Захлопнул её, для верности придавив спиной.

- Подожди.

У меня ноги подкосились, но я стиснула зубы. Не собираюсь больше на него вешаться. Хватит с меня уже.

- Я переборщил. Прости.

- Крысу отдай, – процедила я. Обида неожиданно помогла собраться, слёзы отступили.

- Откуда она?

- Я же говорила. Из подвалов. Я её немного подпалила, пока ловила по приказу этого вашего больного на голову директора. Отдала Дику в обмен на... одну услугу. Чтобы подлечили.

- У тебя патологическая страсть всех лечить, – почти печально заключил Эймери. – Похоже, животное прекрасно себя чувствует. Давай даруем ему свободу. Скоро лето, не помрёт с голоду. Выпустим его где-нибудь в лесу. Пусть хоть кто-то будет свободен.

- Выпущу, когда найдётся Делайн. Я так загадала, – призналась я не без стыда.

- Оставляй, – кивнул Эймери. – Но умоляю, больше никаких собак, лошадей, свиней или...

- А как же кошка?

- Если кошка его съест, то, думаю, Делайн ждать будет уже бессмысленно.

- Не говори так!

Эймери снова промолчал. Кошка посмотрела на него, крысюк притих, закопавшись в траву: на дно клетки Дик насыпал ему сухой травы. А вот кусочек оранжевой морковки явно был свежий.

- Можно вопрос? – неожиданно сказал Эймери. – Почему ты обратилась за помощью к Дикьену, а не к Гийому? Боишься побеспокоить женишка?

- Я бы и по поводу Карэйна к нему не обратилась, если бы речь не шла о тебе, – сказала я неожиданно для себя, не без некоторого удивления понимая, что так оно и есть. – Если сможешь подержать крысу у себя хоть несколько дней – спасибо. Мне пора.

- До встречи.

Эймери подвинулся, пропуская меня, и я прошла мимо него, словно в замедленном времени, с усилием делая шаг за шагом в воздухе, ставшем неожиданно густым и плотным.